Я выбрался из фургона, но, проковыляв лишь пару шагов, упал на колени.

– Эй, Щенок! – встревожился Одноглазый. – В чем дело?

– Наверное, я пробыл там слишком долго. Ослаб.

Ужасно хотелось есть и пить.

Одноглазый подал воды – сладковатой, с каким-то странным привкусом. Не иначе как опять гонит самогон.

– Где Старик?

– Не знаю. А вот Тай Дэя вижу, – сказал он, напоминая мне об осторожности.

Я перешел на другой язык:

– Госпожа там не в бирюльки играет. Она послала солдат на строительные леса. С лесов они проникают в крепость. Думаю, их там уже полным-полно. А отряды князя – в развалинах Кьяулуна. Они тайком продвигались на подмогу людям Госпожи, но их остановили засевшие в руинах партизаны Могабы.

Возвращаясь, я пролетел над руинами и был удивлен, увидев настоящее сражение. Ведь совсем недавно там прятались лишь небольшие группы уцелевших тенеземцев, морально разложившихся и не способных оказать Длиннотени какую-либо помощь. Видимо, Могаба тайно проводил туда своих солдат, малыми группами.

– Кажется, Костоправ поехал с одним из патрулей, которые ищут Могабу. Зачем он тебе?

– Думаю, он не в курсе происходящего. Кажется, Госпожа теперь действует самостоятельно. – Это было неплохо, когда она командовала на передовой, но не сейчас, когда в ее распоряжении оказалась четвертая часть войска. – Я понятия не имею о планах Старика, но вряд ли ему хочется, чтобы у него перехватили инициативу.

Одноглазый что-то проворчал, косясь на Тай Дэя и матушку Готу. Старуха приближалась к нам, сгорбившись под вязанкой хвороста, и сейчас находилась в дюжине ярдов. Надо отдать ей должное, от работы она не отлынивала. Джо-Джо, телохранителя Одноглазого, как обычно, не было видно. Поблизости находились лишь двое нюень бао.

– Пойду разберусь, – сказал Одноглазый. – А ты подкрепись пока.

Он с озадаченным видом исчез в фургоне. Я помог Готе донести добычу. К нам присоединился Тай Дэй. В два счета мы разобрали вязанку и уложили хворост под навес. Женщина поблагодарила меня вполне искренне.

Иногда она позволяла себе снисходительную любезность по отношению к чужаку, не виновному в том, что ему не повезло с родителями. Но такое случалось, лишь когда она пребывала в хорошем настроении, то есть крайне редко. Я и сам держался любезно. И даже поймал себя на том, что теперь, зная, как они поступили со мной и Сари, веду себя вежливее, чем прежде. Хотелось верить, что это не вызовет подозрений.

Я подумал о Дреме: сначала с ухмылкой, а затем с беспокойством. Все-таки не следовало взваливать на паренька бремя моих личных забот.

Расхаживая взад и вперед, я размышлял, не стоит ли признаться во всем Одноглазому или Старику.

Одноглазый вылез из фургона – такой ошарашенный, будто увидел призрака. Или что-нибудь столь же неожиданное и неприятное.

Я кинулся к нему:

– Что случилось?

– Не знаю. – Он тяжело дышал. – Не успел выяснить.

– Рассказывай.

– Я нашел Костоправа.

– Вот и хорошо. Где он? И в чем проблема?

– Он, видишь ли, беседует с вороньей хозяйкой.

– С Душелов? Он поехал на встречу с Душелов?!

– Я не проследил за предшествующими событиями и не знаю, входила ли эта встреча в его планы. Но сейчас он разговаривает с ведьмой, вот что он делает.

– А как при этом выглядит? – спросил я. – Может, снова угодил в плен?

И, не дожидаясь ответа, полез в фургон.

Мне не хватило ума спросить Одноглазого, где происходит свидание, а потому пришлось проследить за Костоправом от его берлоги до места встречи с этой сумасшедшей.

На встречу с ней он отправился по доброй воле. Я убедился в этом, подведя Копченого столь близко, что смог расслышать, как две вороны Костоправа хрипло выкрикивают указания. Проблема возникла после того, как, сопроводив его через чащобы и буераки, я оказался поблизости от места свидания – заснеженного скалистого ущелья, почти полностью скрытого нависавшими соснами.

Мне не удалось подобраться достаточно близко, чтобы подслушать разговор. Удивительно уже то, что Копченый согласился приблизиться на дистанцию, с которой невозможно было ошибиться: Старик действительно встретился с Душелов.

Воро́н там была тьма-тьмущая. Они ощутили мое присутствие и разорались так, что сама хозяйка вышла посмотреть, в чем дело. Я счел за благо убраться.

Интересно, заподозрил ли что-нибудь Костоправ?

Я вернулся в реальный мир. Предусмотрительный Одноглазый уже имел наготове ведро горячего чая и свежеиспеченный хлеб из ближайшей, только что заработавшей полковой пекарни.

– Тебе удалось что-нибудь услышать? – спросил я.

– Я так и не заставил Копченого подобраться поближе. Этот гаденыш на три четверти покойник, а на четыре пятых – собачье дерьмо!

– Не думаю, что нам стоит ехать за Стариком. Придется ждать. А пока…

А пока вокруг Вершины разворачивались интересные события. Округу озаряли взрывы шаров. Вспухло темное, с огненными прожилками облако и разлетелось в клочья, растерзанное клыками ветра. Загудели горны, забили барабаны. Тысячи наших снарядов разбивались о стены крепости.

– …А пока ты, возможно, захочешь там побывать и собрать побольше сведений для Старика. Когда он вернется, наверняка захочет узнать подробности.

Разумный совет. Для принятия решения Костоправу потребуется вся информация, которую мне удастся добыть.

– Держи подальше мою дражайшую семейку.

Одноглазый уловил невольную горечь в моих словах, но вопросов задавать не стал.

Я проглотил последний кусочек теплого хлеба, взялся за Копченого и вылетел с его духом наружу. Эта процедура сделалась для меня настолько привычной, что я, пожалуй, справился бы даже во сне. Почти не приходилось думать о маршруте, если только я не нацеливался в одно из тех мест, куда Копченый соваться не любил.

Вершина выглядела как разворошенный муравейник. Повсюду мельтешили крошечные человечки. Время от времени таглиосцы сталкивались с людьми Хозяина Теней, что усугубляло суматоху и панику.

Некоторым из числа вторгшихся хватило ума не лезть вглубь, а засесть на стене и с помощью огненных шаров еще пуще испортить настроение защитникам Вершины. Какой-то лейтенант орал во всю глотку, требуя поднять наверх больше шестов. Его бойцы вели методичный обстрел, не пропуская ни одной цели. Защитники крепости не смели высунуть носа из укрытий.

Нарайяна Сингха и Дщерь Ночи наши люди загнали в башню, на которую затем обрушили огненный шквал. Держалась она лишь благодаря защитным чарам Длиннотени, здесь особенно прочным, ведь это было его любимое логово.

Ревун кинулся наутек. Таглиосцы улюлюкали и метали ему вслед шары так щедро, что колдун не успевал отбиваться. Улепетывая, он вопил что было мочи.

В крепость прибывали подкрепления, все новые и новые отряды, и каждый солдат нес вязанку бамбука.

Неужели и вправду все закончится вот так просто? Уму непостижимо.

И где же Длиннотень?

Хозяин Теней бездействовал. Он сидел в своей башне, устремив взгляд на южное плато, словно не сознавая того, что в его крепости царит сущий ад.

И как только можно быть этаким ротозеем?

В следующее мгновение выяснилось, что ротозеем Длиннотень не был. И о происходящем прекрасно знал.

По всему периметру Вершины вспыхнули строительные леса. Грозное заклинание воззвало к жизни языки свирепого пламени, пожравшие деревянные конструкции в считаные секунды. Все, кто находился в этот миг на лесах, нашли свою погибель.

Но прежде солдаты Госпожи успели сбросить со стены канаты и веревочные лестницы, чтобы по ним смогли подняться товарищи. К канатам и лестницам через каждую дюжину футов крепилась деревянная прямоугольная рама. Веревки не прилегали к стене вплотную, что облегчало людям подъем.

Длиннотень не мог видеть этого с башни. О значительном уроне, понесенном противником от его огня, он узнает не сразу.

Колдун оказался запертым в башне, без малейшей надежды на завершение строительства, ведь необходимые материалы можно было доставлять только снаружи. Госпожа, несмотря на потери, добилась немалого. Лишив Хозяина Теней возможности закончить возведение цитадели, она тем самым лишила его и последнего шанса на победу. Он не сможет очистить свою землю от врагов, выпустив поток Теней, потому что при этом погибнет и сам.

Солдаты Госпожи продолжали взбираться на стены – медленно, но с уверенностью в том, что движутся навстречу победе, поскольку единственной силой, противостоявшей им на этом этапе, была сила тяжести. Их товарищи уже удерживали куртину протяженностью в двести ярдов между двумя башнями с хрустальными куполами. Обе башни были испещрены черными пятнами ожогов, хрусталь от жара утратил свою прозрачность.

К моему удивлению, часть батарей Госпожи осталась снаружи, продолжая обстреливать цитадель.

Я уже не надеялся что-нибудь понять. Госпожа устроила весь этот кавардак еще более неожиданно, чем преподносил свои сюрпризы Капитан. Неужели в этот раз каждый из них ведет собственную игру? Наверное, Госпожа вела свою игру всегда. Я просто не задумывался об этом, потому что до сих пор не она исполняла главную роль.

Люди князя застряли в Кьяулуне, ввязавшись в стычки с партизанами. Правда, Прабриндра Дра уже оправился от неожиданности и приказал солдатам обходить очаги сопротивления. Похоже, следом за бойцами Госпожи по веревочным лестницам предстоит взобраться еще куче народу.

А вот схватки внутри цитадели оказались куда более ожесточенными, чем я ожидал. Гарнизон, пусть и небольшой, состоял из ветеранов, долго служивших Длиннотени. Может, они и не прониклись любовью к своему военачальнику, но были верны присяге, полны решимости и – судя по тому, как дрались, – убеждены в том, что им не будет пощады от Черного Отряда. К тому же они сражались на территории, которую хорошо знали, в отличие от противника, не знавшего ее вовсе. И им помогали смуглые карлики, именуемые тенеплетами, или скринса.

В крепости водились Тени. А тенеплеты знали, где они прячутся, и умело науськивали их на вторгшихся врагов.

Против Теней хорошо работали бамбуковые шесты. Но не настолько хорошо, чтобы спасти всех. Внутри крепость представляла собой лабиринт извилистых коридоров и темных комнат, и заметить Тень прежде, чем она нападет, там было практически невозможно.

Я мог бы выяснить, где гнездились зловредные карлики, но не имел возможности рассказать об этом, чтобы вывести их из игры.

Чем глубже проникали наши солдаты, тем труднее им становилось. Длиннотень особо не напрягался. Спалил леса, да и успокоился на этом. А Ревун… Кстати, что с Ревуном?

Сумев ускользнуть от пытавшихся его прикончить солдат, Ревун пробивался на соединение с Хозяином Теней, которого тем временем одолевал очередной приступ. Настолько сильный, что упавший на пол и бившийся в конвульсиях Длиннотень разорвал на себе одежду, потерял маску и едва не проглотил язык. Он брызгал слюной так, что заплевал и пол, и собственную физиономию.

Оставалось лишь дивиться тому, как припадочному удалось не только выжить, но и стать одним из самых могущественнейших колдунов на свете.

Опять я вижу негодяя совершенно беспомощным – самое время свернуть ему шею… Для бесплотного духа, увы, это задача непосильная, и на помощь никого не позовешь.

Защитные чары вокруг башни, где укрылись Нарайян Сингх и Дщерь Ночи, были особенно сильны, но таглиосцы знали, кто там прячется, и атаковали с особым усердием. Они выказывали безусловную преданность Госпоже и рьяное стремление получить немыслимо щедрую награду за Нарайяна.

Тому, кто доставит Сингха живым к Госпоже, она отсыплет столько рубинов, сколько весит этот обманник. За свою дочь она не обещала ничего.

Внезапно небо помрачнело, как будто солнце кануло за горизонт. Я еще никогда не видел такой прорвы ворон.