Одноглазый лупил меня по щекам, пока я не пришел в себя и не запротестовал:

– А ну, кончай, коротышка чертов! – Вся физиономия болела. Интересно, много ли я получил оплеух? – Я уже не сплю! Ты что, взбесился? В чем проблема?

– Уж больно ты много орал, Щенок. И ежели орал на языке, понятном твоим родственничкам, то дерьма тебе не расхлебать. А ну, встряхнись. Возьми себя в руки.

Так я и поступил. В нашем деле, если хочешь выжить, умей владеть чувствами. Но сердце продолжало колотиться, и мысли крутились в голове с бешеной скоростью. Меня трясло, как в лихорадке. Одноглазый поднес большую кружку с водой. Я осушил ее.

– Тут есть и моя вина, – признался колдун. – Я отвлекся. Больно уж надолго ты там застрял. Я-то думал, ты быстренько разберешься и притащишь свою задницу назад и мы покумекаем, что можно предпринять.

– И что же, по-твоему, можно предпринять? – проворчал я.

– Да ни хрена, вот что. Похоже, Старик никаких планов не строил. Пустил ситуацию на самотек, но чутко следил за ней, пока не решил, что тебе пора узнать правду.

– Так что же, он мог ничего мне не сказать?

Одноглазый пожал плечами. Видимо, этот жест означал, что моя догадка верна. Костоправ рад был моему браку не больше, чем соплеменники Сари. Вот же гад!

– Я должен его увидеть.

– Он сам захочет тебя увидеть. Когда ты успокоишься.

Я заскрежетал зубами.

– Дай знать, когда перестанешь трястись, дергаться и визжать.

– Что? Слушай, шмакодявка! Я уже перестал. Какого черта вы мне не сказали?..

– Дай знать, когда перестанешь трястись, визжать и дергаться.

– Да чтоб тебя!.. – Ярость моя иссякла.

Я слишком долго пробыл в мире духов, и нужно было поесть. И было опасение, что мне не дадут подкрепиться до разговора с Костоправом.

– Ну что, готов потолковать? – спросил Костоправ. – Трястись, дергаться и визжать не будешь?

– Вы что, ребята, затвердили этот припев, пока я блуждал с духом?

– Что затевают твои свойственники, Мурген?

– Ни малейшего гребаного понятия! Но очень хочется сунуть дядюшку Доя пятками в огонь и выяснить.

Костоправ пил чай. Таглиосцы – известные чаехлебы. Здешние тенеземцы любят это дело еще больше. Он сделал маленький глоток:

– Хочешь чайку?

– Угу. – Меня мучила жажда.

– Подумай вот о чем. Положим, мы ни с того ни с сего начнем задавать ему каверзные вопросы. Как полагаешь, нюень бао и все прочие, кто толчется вокруг, не задумаются о том, откуда ты узнал, что тебя одурачили? И что происходит в восьмистах милях отсюда?

– А мне плевать…

– То-то и оно. Думаешь только о себе. Но все, что сделаешь ты, затронет каждого брата нашего Отряда. И всех, переваливших эти горы. И даже может повлиять на исход войны.

Я мог бы поспорить с Костоправом, но не стал. Во мне бушевала боль, и хотелось причинять ее другим. Я проглотил рвавшиеся наружу гневные слова. Запил их чаем. Дождался, когда прояснится рассудок, и сказал:

– Ты прав. Что же нам делать?

Костоправ налил мне еще чая.

– Думаю, ничего. Пусть все идет как раньше. А мы будем караулить, точно паук в своей паутине. Надеюсь, пока только нам троим известно, какое великолепное орудие нам досталось. Никому другому знать об этом не обязательно.

Я согласно буркнул. И отхлебнул чая.

– Она думает, что меня нет в живых. И до конца своих дней будет верить в этот обман.

Костоправ поворошил уголья. Заглянул в свой мешочек с чаем.

В разговор наконец вступил Одноглазый:

– Н-да… А ведь я думал, что ты знаком с книгой Анналов, написанной женщиной Капитана. – Он ухмыльнулся, показав брешь в два зуба.

– Правильно думал. Продолжай в том же духе, дурак хренов.

– У меня отличная идея родилась, Щенок. Идем-ка в фургон. Вчера я кое-что обнаружил. Уверен, тебе это покажется интересным.

– Вы, ребята, далеко не улетайте, – сказал Костоправ. – Людей у нас теперь достаточно, пора напомнить о себе Длиннотени.

– Само собой, – проворчал Одноглазый, приподнимая полог. – Нельзя же просто оставить это дерьмо в покое.

Я вышел вслед за ним. Он продолжал:

– Мы могли бы проторчать здесь еще сто лет, никого не трогая. Создать собственное хреново королевство. Уморить сукина сына голодом. Так ведь нет! Опять надо лезть… – Колдун осекся и оглянулся – мы еще находились в пределах слышимости Старика. – Ладно, хватит об этом. Скажи-ка, Щенок, почему ты мне ничего не рассказал о Гоблине.

– А что рассказывать-то?

– Ты все время знал, где он находится. Он не умер, и ничего плохого с ним не случилось. Ты болтался с Копченым, выполняя приказы Костоправа, и заодно нашел нашего бесполезного паршивца.

Я промолчал. Гоблин со своими парнями, наверное, все еще выполняет задание, которое, наверное, все еще остается секретным.

– Ха! Я в точку попал. Врун из тебя никакой, Щенок. Где Гоблин? Я имею право знать.

Пожалуй, этот разговор пора закруглять. У меня наверняка найдется более важное дело.

– Ты ошибаешься, – возразил я. – Понятия не имею, где он и жив ли.

В настоящий момент я и вправду не знал.

– То есть как это – понятия не имеешь?

– У тебя что, пробки в ушах? Ты весь этот месяц провел с Копченым. Ты, мелкий засранец, бездельничал в горах, пока я здесь уворачивался от Теней и обходил тенеземские засады.

– Ну что ты плетешь?! Не было ни единой Тени с той ночи, когда мы разобрались с ними у… Врешь ты все!

– Ага. Похоже, ты забыл первое правило.

– Чего? Какое правило?

– Никогда не позволяй сбить себя с толку фактами.

– Умный, да? Я на этом свете уже двести лет ошиваюсь, мне лапшу на уши не навешаешь.

Он запрыгнул на передок фургона и принялся рыться в груде тряпья под сиденьем. Я решил набрать безопасную дистанцию. Оглянувшись, он заметил мое движение и рявкнул:

– Стой на месте, хрен безмозглый!

Спрыгнув, колдун принялся размахивать руками и визгливо выкрикивать что-то на одном из таинственных языков, к которым волшебники прибегают, когда хотят создать у нас впечатление, будто совершают нечто мистическое и ужасное. Точно так же поступают и законники.

Между его пальцами проскакивали голубые искры. Губы растянулись в злобной ухмылке. Я смекнул: если не выдам ему Гоблина, мне несдобровать.

О черт! Как же мне хотелось, чтобы Гоблин в этот момент оказался здесь!

– В чем дело?

Я крутанулся на пятках и обнаружил, что Костоправ последовал за нами. Одноглазый поперхнулся воздухом. Я отбежал на несколько шагов, и Старик тоже оказался в зоне обстрела. Одноглазый спрятал руки в карманы и тихо взвизгнул. Должно быть, искры погасли не сразу.

– Он что, опять нажрался? – спросил меня Костоправ.

– Даже не знаю, когда успел. Разве что до того, как разбудил меня. Но он точно косой.

– Кто?! Я?! – возмутился Одноглазый. – Да вы что? Я больше капли в рот не беру.

– У него не было времени выдержать брагу, – пояснил я.

– Вашу мамашу!.. Ты ему веришь? Если где-нибудь лежит пригодное для браги дерьмо, Одноглазый обязательно сопрет его и заквасит. А вот знает ли он, что бывает с парнями, которые без серьезной причины затевают драку со своими?

– Нет в нашем Отряде таких парней, – заявил Одноглазый. – Если только ты не имеешь в виду Гоблина. Вот он иногда… А он все еще в Отряде, Костоправ?

Старик вопрос проигнорировал. И обратился ко мне:

– Хочешь забрать Копченого?

– Нет, – ответил я, поскольку даже не думал об этом.

Думать я мог только о еде.

Костоправ хмыкнул:

– Мне нужно потолковать с моим штабным колдуном. Прямо сейчас. Одноглазый?

Я поплелся прочь.

И что теперь делать?

Да пожрать!

Я ел до тех пор, пока не разворчались повара: мол, некоторым больше всех надо.

Потом я отправился бродить по заснеженным холмам, пытаясь унять бушевавший в душе ураган. Небеса предвещали еще более обильный снегопад. Я подозревал, что с погодой нам до сих пор везло. Ни одной сильной и затяжной бури пока не было. Я увидел Тай Дэя с его мамашей. Она что-то ему втолковывала. Приблизиться я не рискнул.

Потом я заметил вдалеке Лебедя и Ножа, они явно спешили куда-то. Значит, Госпожа здесь или вот-вот прибудет. Ее авангард уже разбивает лагерь.

На юге, за Кьяулуном, копье солнечного света пронзило пелену облаков и коснулось Вершины. Гигантская цитадель засверкала, словно Небеса слали нам грандиозное знамение. Мне бы отправиться туда с Копченым, но я решил: не сейчас. Старик с Одноглазым все еще шептались. Наверное, перемывали мне кости.

Я зашагал вниз по склону, туда, где солдаты Госпожи ставили палатки. Интересно, как нынче ладят между собой Госпожа и Нож?

До своей «измены» он был ее правой рукой. И его переход к противнику стал для Госпожи крайне неприятным сюрпризом. Вряд ли она простила обман, пусть он и дал превосходный результат.

Над лагерем кружило воронье. Возможно, Госпожа уже там.

Старик прав. Не иначе как все мы сбрендили: если за нами не следит Хозяин Теней, то этим занимается Душелов, или обманники, или Ревун. Или сама Кина. Или нюень бао. Или соглядатаи Радиши. Или шпионы жрецов. Или…