Книга: Отрезанный
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12

Глава 11

Гельголанд
Студия на чердаке под крышей была единственным запирающимся на ключ помещением в доме. Кроме того, здесь все хорошо просматривалось, для чего было достаточно одного беглого взгляда. В комнате не было никаких кроватей, под которыми можно было бы спрятаться, и никаких шкафов, откуда злоумышленник мог бы выскочить, чтобы напасть на нее сзади. Вернувшись, Линда закрыла входную деревянную дверь в дом на засов, а дверь студии – на щеколду, под которую на всякий случай подставила стул с прочной металлической спинкой. Тем не менее в своем чердачном помещении в безопасности она больше себя не чувствовала.
Это ощущение у Линды начисто пропало после того, как она обнаружила мокрое полотенце и то, что кто-то лежал на ее кровати. Уверенности не придавало и бегство из дому, во время которого женщина нашла труп на западном берегу острова. Она и в дом-то вернулась лишь благодаря настойчивым требованиям брата, поскольку, по его мнению, это было все же лучше, чем обращаться в полицию.
– И что ты скажешь копам? – спросил ее Клеменс, когда вчера после обнаружения страшной находки она все же нашла потерянный мобильник и, стоя у волнореза, ему перезвонила. – Как ты думаешь, что произойдет, когда ты заявишь им о том, что случайно наткнулась на труп, гуляя по берегу в такую погоду? Черт возьми, Линда, мы можем использовать любые методы, но только так, чтобы не привлекать к себе внимания.
– Ты хочешь сказать, не привлекая внимания к тебе.
Но в одном ее брат был прав. Какие бы действия по отношению к Дэнни он ни предпринимал, сообщать полиции о судьбе преследователя Линды не стоило.
– Поверь мне, малышка, я не дурак, – заявил Клеменс. – Со мной ничего не случится. А вот твое имя уже занесено в полицейский компьютер. И отнюдь не в графу «жертва». К тебе в лучшем случае отнесутся как к истеричной бабе, безосновательно обвиняющей вполне безобидных мужчин. Однако, как только ты заявишься к полицейским, они сразу же отследят, что твой бывший дружок вот уже как несколько дней назад бесследно пропал. А теперь вдруг рядом с твоим домом обнаруживается труп еще одного мужчины. Как ты думаешь, что они сделают? Я прошу тебя, если не хочешь провести под стражей ближайшие дни, ничего не предпринимай.
– Но я же не могу просто так бросить этого несчастного парня! – воскликнула Линда, стараясь перекричать шум ветра и беснующегося моря.
– А почему бы и нет? Мертвец никуда не убежит, да и помочь ему уже никто не сможет. Так что возвращайся-ка ты домой и жди, пока какой-нибудь другой глупец не наткнется на тело. Пусть он переживает стресс от встречи с полицией, а не ты. Как только ураган стихнет, я сразу же заберу тебя оттуда.
Эти слова, казалось, подействовали, но тут Линду словно прострелило.
– А что, если это Дэнни убил его? – со страхом спросила она.
И такое ее предположение основывалось не на пустом месте. Ведь смерть Шиа была точно на его совести. Однажды Линда, придя домой, была неприятно поражена тем, что ее стиральная машина внезапно заработала в режиме отжима, хотя сама хозяйка отсутствовала более восьми часов.
Линда в страхе бросилась к стиральной машине и, когда открыла ее, вытащила из барабана своего мертвого кота. На стекле же загрузочного люка обнаружилась записка следующего содержания: «Если ты меня больше не любишь, то незачем тебе любить кого-то другого».
– Вдруг этот садист теперь принялся терзать не только животных? – охваченная ужасом, проговорила Линда.
– Тогда у него должно быть больше жизней, чем у твоего кота, – недвусмысленно ответил Клеманс.
Они еще некоторое время обсуждали сложившуюся ситуацию, и, в конце концов, мнение брата взяло верх. Она дала ему слово, что не станет заявлять о своей находке, хотя речь и шла о трупе, и не пойдет в гостиницу «Бандрупп», где, как ей было известно, для обсуждения складывающейся обстановки на острове собирались все ответственные лица.
Держа свое слово, Линда поднялась по тропинке и вернулась в дом, чтобы забаррикадироваться в студии. Ночь она провела, лежа на полу, укрывшись одним только тонким лоскутным одеялом, и сколько ни старалась, уснуть так и не смогла. Стоит ли удивляться, что наутро у нее болели все кости, а сама она чувствовала себя словно выжатый лимон. У нее было такое ощущение, как будто ей пришлось без остановки танцевать несколько ночей подряд, поддерживая себя одними только стимуляторами.
Линда зевнула и подошла к узкому окну. Открывшаяся картина неприятно ее поразила: дождь лил как из ведра, создавая сплошную стену темной воды.
«Когда я в последний раз видела солнце?» – силилась припомнить Линда.
В такую ужасную погоду горизонт еще больше приблизился к скалам, а обычно вездесущие морские птицы попрятались. Вместо них по воздуху летал одинокий пластиковый пакет, поднятый вверх ураганными порывами ветра. Он то опускался, то поднимался, влекомый воздушными потоками, которые в ярости стремились разорвать его, пока не скрылся за утесами, поглощенный суровым Северным морем.
Линду охватил озноб, но не от холода, который все больше проникал в комнату через продуваемые окна, а от осознания того, что рано или поздно ей придется открыть дверь и спуститься вниз – ведь ей все больше хотелось в туалет, да и жажда начинала уже давать знать о себе. К тому же там находилась и ее сумочка!
Тем не менее ее мысли постоянно возвращались к страшной находке на берегу. И хотя для нее умерший мужчина был незнакомцем, а для Клеменса составлял проблему, ее не оставляло чувство, что она поступает неправильно. Поэтому она никак не могла отойти от окна и оторвать взгляда от того места, где в хорошую погоду можно было увидеть протоптанную тропинку, ведущую к морю.
Проснувшаяся совесть не давала ей покоя, ведь там, внизу за пригорком, лежал труп человека, у которого еще совсем недавно имелась семья, коллеги и друзья. Они, ожидая его возвращения, наверняка беспокоились из-за его долгого отсутствия. Перед Линдой постоянно возникала картина бьющейся в истерике жены погибшего, которая наверняка, оставаясь в неведении о том, что произошло с ее любимым, мучилась от отчаяния и ужасной неопределенности.
Мысли об этом начали мучить художницу еще накануне, и поэтому она все же нарушила строгие инструкции, полученные от брата. Клеменс жестко приказал ей ни в коем случае не приближаться к трупу и уж тем более его не трогать. Однако, поразмыслив, она все же решила, что уж если и действовать вопреки своим чувствам и оставлять человека на берегу, как какой-нибудь обломок кораблекрушения, то надо хотя бы знать, кто он.
«Не исключено, что Клеменс прав, и было бы лучше, чтобы тело нашел кто-то другой, – думала Линда. – Но чтобы это произошло как можно скорее, возможно, мне стоит попытаться идентифицировать личность покойного».
Руководствуясь такими благородными побуждениями, Линда и взяла вчера небольшую борсетку покойника, валявшуюся на берегу возле защитной каменной кладки всего в нескольких метрах от мертвеца. Однако пока заглянуть в нее не решалась.
Отвернувшись от окна, она посмотрела на кожаную сумочку с коричневым ремешком, по-прежнему лежавшую нетронутой на столике рядом с мольбертом, и, как бы подталкивая себя к дальнейшим действиям, задала себе вопрос:
– Чего же ты ждешь?
Линда нерешительно приблизилась к столику, все еще не отваживаясь дотронуться до борсетки. Вчера она вставила в торчащую из нее петлю палку и, не дотрагиваясь до сумки руками, принесла ее в дом. Но это было вчера, а теперь?
Теперь же она вздохнула и вытащила пару перчаток из кармана висевшей на спинке стула ветровки. Ведь для того, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, ей не оставалось ничего другого, как надеть на руки эти толстые кожаные перчатки. Более тонких у Линды с собой не было, и поэтому вначале у нее возникли трудности – молнию заело, и ее пришлось несколько раз подергать. Наконец она справилась с этой задачей и открыла борсетку.
Сумочка оказалась мягкой на ощупь, и в ней, кроме мобильника, ничего не было. Ни бумажника, ни ключей, ни документов. Линда осторожно вынула из нее телефон и положила его на столик. Дисплей мобильника светился, показывая четыре пропущенных вызова, а в левом верхнем углу мигал символ в виде перечеркнутого колокола.
«Переключено на беззвучный режим, – догадалась Линда. – Вот почему я не слышала звонков».
Она перевернула борсетку вверх дном и принялась энергично трясти ее. Однако больше никаких предметов из нее не выпало.
«Что ж, тогда следует внимательнее рассмотреть сам мобильник», – решила Линда.
Корпус у телефона с большим дисплеем был розового цвета и больше подходил для молодой девушки, чем для взрослого мужчины. Линда сняла перчатки и, взяв в руки карандаш, нажала тупым концом на кнопку «Меню».
«Интересно получается…» – отметила она.
Все четыре вызова поступили с одного и того же мобильного телефона. Первый – за полчаса, а остальные три один за другим с коротким перерывом – несколько минут назад. В меню входящие СМС-сообщения вовсе отсутствовали.
Она пометила номер входящих звонков в своем блокноте и перешла в главное меню. Здесь она сделала еще одно, при этом очень странное открытие: эти четыре пропущенных звонка оказались единственными, сохранившимися в памяти телефона. Складывалось впечатление, что владелец мобильника сам не звонил с него или удалил всю историю звонков незадолго до смерти, что в принципе было возможно, но весьма необычно.
Линда отложила карандаш в сторону и задумалась. Она почувствовала сильное возбуждение, но, в отличие от напряжения, испытанного за последнее время, это не отняло, а, наоборот, придало ей сил – впервые у нее возникло ощущение, что она делает что-то стоящее. Опознание личности погибшего человека больше соответствовало ее деятельной натуре, чем бегство от неизвестной опасности.
«Движемся дальше», – решила Линда.
Она достала переданный ей Клеменсом телефон, номер которого был известен только ему, проверила еще раз, активирована ли у него функция подавления номера, а затем набрала номер абонента, пытавшегося совсем недавно не менее четырех раз дозвониться до мертвеца.
Уже при первых сигналах исходящего вызова Линда затаила дыхание, почувствовав, как бешено заколотилось у нее сердце, а на третьем гудке стала ощущать себя рыбой, выброшенной на сушу, жадно глотала ртом воздух. На четвертом сигнале вызова мужество оставило ее, и она хотела завершить звонок, но было слишком поздно – на другом конце телефонной линии ответили. Голос принадлежал мужчине и звучал так, будто его обладатель чем-то очень озабочен. Линде показалось, что неизвестный напуган ее звонком не меньше, чем она сама. Он сказал:
– Алло, слушаю вас! Вы разговариваете с Паулем Херцфельдом!
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12