Пит ван Лун открыл дверь в кабинет доктора Кемпен и впихнул Ханну внутрь. Затем быстро закрыл за собой дверь. Пока Ханна стояла у шкафа с папками, он обыскивал ящики Кемпен. Наконец нашел связку ключей и запер дверь изнутри.

«Запасной ключ! Черт!»

Кемпен не заметит, что кто-то был в ее кабинете и не поднимет тревогу.

Пит все еще держал в руке чайную чашку.

– Где она стояла?

Ханна подумала, потом кивнула на неправильное место рядом с монитором.

Пит внимательно посмотрел на нее, затем принялся рассматривать столешницу в свете, падавшем из коридора через стеклянную дверь.

– Неплохая попытка. – Он провел пальцем по поверхности стола. – Но край чашки оставил здесь отпечаток. – Он поставил чашку рядом с компьютерной мышкой. – Не пытайся быть умнее меня.

Затем открыл единственное во всем здании окно без решеток и уставился в темноту. Снаружи бушевал шторм. Капли дождя барабанили по металлическому подоконнику.

Он подтолкнул Ханну к окну.

– Сначала ты!

Она начала сопротивляться, но Пит схватил ее за предплечье.

– Мы оба сейчас спрыгнем вниз.

– Нмм… – замычала она через кляп.

– Да! И не надейся, что Кемпен заметит приоткрытое окно. Каждый понедельник в семь часов утра приходит уборщица и прибирает в комнате. Она решит, что это Кемпен забыла про окно, и закроет его. А когда позже в кабинет войдет сама Кемпен, то уже ничего не заметит.

– Ни…го… не… выы…дет!

– Все получится. А теперь давай! – Он подтолкнул ее к окну.

Волна холода охватила Ханну. Она в панике замотала головой. Вспомнила ночной кошмар, как она срывается из окна своей квартиры и падает на скалы. Она ни за что не будет прыгать на три метра вниз в темноту.

– У тебя есть два варианта, – прошипел Пит. – Или ты умрешь сейчас, и я утоплю твой труп в море – или останешься в живых, но тогда ты должна пойти со мной. Тебе решать!

Она села на подоконник, и Пит перекинул ее ноги за окно. Ветер заставлял ее дрожать и ежиться.

– Это всего три метра. Внизу узкая гравийная дорожка, которая ведет вокруг здания. Рядом скалистый обрыв. Так что сгруппируйся и откатись в сторону, когда достигнешь земли.

– Н… – замычала Ханна, но Пит вытолкнул ее из окна.

Как и в ночном кошмаре, полет показался ей бесконечно долгим – словно время остановилось. Она думала об отеле своего отца, учебе на психолога, младшей сестре Эмме и предостережении родителей – не менять фамилию, ни в коем случае не подавать заявление на работу в этой тюрьме и не встречаться с Питом ван Луном. Ей следовало оставить прошлое в покое и постараться справиться со смертью Сары иным способом. Как это сделал отец, который с головой ушел в работу, или мать, которая на общественных началах стала заботиться о детях-сиротах, или Эмма, которая интересовалась искусством и изображала свои кошмары в сюрреалистических картинах. Каждый нашел свой путь – но ее был самым тяжелым. Она хотела понять зло, осознать его причины, и для этого ей нужно было попасть в логово львов.

Ее мысли резко оборвались, когда она ногами больно ударилась о землю, а ее ботинки зарылись в гравий. От удара все ее тело сжалось, из легких выбило воздух. О том, чтобы сгруппироваться и куда-то откатиться, не могло быть и речи, тем более что руки у нее были связаны.

Ханна почувствовала, что подвернула ногу, а потом опрокинулась и больно ударилась грудью и головой о камни. У нее был сильный ушиб плеча, со лба текла кровь, а ребра казались переломанными. Ханна лежала на земле безжизненным мешком. Ветер трепал ее волосы, и она жадно втягивала ноздрями воздух. «Этот чертов кляп!» Состояние, когда ты не можешь вытащить изо рта носовой платок и вдохнуть воздух, становилось невыносимым.

В следующий момент рядом с ее головой на камни шлепнулась спортивная сумка. Ханна услышала над собой шум. Пит сидел на подоконнике. Он прикрыл окно, насколько это было возможно снаружи, и спрыгнул в темноту. Жестко приземлился рядом с ней, откатился в сторону и в следующий момент уже вскочил на ноги. Его лицо было перекошено от боли – вероятно, из-за многочисленных ушибов в результате побоев.

– Я же сказал, сгруппироваться, дура! – прохрипел он. «С завязанными на спиной руками, придурок?»

Он потянул ее за предплечье вверх. Из-за резкой боли в лодыжке нога подворачивалась.

Пит повесил на плечо спортивную сумку.

– Вперед! – торопил он Ханну и толкал перед собой по узкой гравийной дорожке.

Она спотыкалась в темноте и ориентировалась по кирпичной стене, которую задевала рукавом дождевика.

После тяжелого и болезненного десятиминутного марш-броска они добрались до угла здания тюрьмы. Направо был главный вход, налево липовая аллея вела к корпусу для сотрудников.

Время от времени луна пробивалась сквозь облака и освещала площадку перед ними.

Не дав Ханне передохнуть, Пит толкнул ее в тень деревьев в направлении флигеля. Ханна насчитала только три окна, в которых горел свет. Другие сотрудники спали или гуляли на вечеринке у маяка.

Когда они добрались до корпуса для сотрудников, Пит прижал ее щекой к стене рядом с входной дверью. Обеими руками обыскал ее карманы, пока не нашел магнитную карточку, и открыл дверь.

На карте стоял номер ее комнаты. Пит втолкнул Ханну в здание и повел перед собой по лестнице на второй этаж.

«Какого черта тебе нужно в моей комнате?»

На мгновение ее посетила жуткая мысль, что он хочет инсценировать ее самоубийство. Будто она выпрыгнула из окна. Как это было с Иреной Эллинг. Или повесилась на поясе на ручке шкафа. Возможностей было много. А ввиду ее увольнения ему даже не обязательно писать прощальное письмо.

Она попыталась закричать и стала вырываться, но Пит схватил ее за затылок и втолкнул в квартиру. Со всей силы бросил на кровать, надавил коленом на грудь и приставил ножницы к горлу.

– Закрой рот наконец! И чтобы больше ни одного движения!

Медленно слез с нее. В ужасе она наблюдала, как он ходил по комнате и запихивал вещи в ее чемодан. Он открывал все ящики и выгребал все, что принадлежало ей. Наткнувшись на копию своей медицинской карты и пожелтевшие документы Ирены Эллинг, он замер на мгновение.

С любопытством развернул листы и принялся читать. В конце поднял одну бровь.

– Интересно. Красивая сумма. – Он тихо присвистнул. – Ты раскопала опасные вещи. – Он поднял взгляд, посмотрел на нее и понизил голос: – Знаешь, что это означает? Кто-то получил эти деньги, чтобы меня кастрировать. И знаешь, кто это?

Она кивнула.

– Тот, кто вытолкнул Эллинг в окно. Лично мне старушенция нравилась.

Неожиданно у нее появилась новая надежда.

– Мы-ы можем-м… – выдавила она с кляпом во рту.

– Замолчи. Ничего мы не можем. А ты и подавно, потому что у меня на тебя совсем другие планы.

– Но я… могу… те…е помочь…

– Я знаю, кто за этим стоит. Не волнуйся, я им займусь. Им и его семьей. – Пит сложил бумаги и сунул в задний карман брюк. Затем обыскал другие ящики и сложил оставшиеся вещи в ее чемодан.

Неожиданно он замер.

– Смотри-ка, отмычка. – Он вытащил инструмент и повертел между пальцев. – Должен сказать, ты хорошо подготовилась к своему пребыванию в «Штайнфельзе».

Ханна ничего не ответила, только смотрела, как он спрятал отмычку в карман штанов. Затем она слышала, как в ванной комнате он запихнул ее косметические средства в пакет и убрал все в чемодан. В итоге квартира выглядела, как в тот день, когда она впервые переступила порог.

На столе остались только служебный сотовый, ноутбук, удостоверение и ее магнитная карта.

– Ханна, мне очень жаль, что тебя уволили, – но теперь у тебя начинается новый этап жизни… и новый опыт. – Он улыбнулся.

Ханну снова охватила паника, когда она осознала последствия его действий. Холландер уволил ее, и завтра утром все будет выглядеть так, как будто она пешком отправилась на станцию и покинула остров на поезде.

«Меня никто не станет искать!»

И пока Френк будет справляться с ролью Пита ван Луна, никто на Остхеверзанде не заметит ничего странного. Потому что официально Френк с завтрашнего утра в отпуске – у своей фиктивной сестры в Крефельде.

– Ты какая-то бледная, – заметил Пит.

Ханна со страхом посмотрела на него.

– Поднимайся, мы выписываемся!

Вечеринка с освещенным шатром, из которого доносилась музыка и голоса, осталась позади, а они уходили все дальше. По дороге к железнодорожной станции им никто не встретился.

В ресторанчике давно не горел свет. И на станции тоже было темно.

Пит столкнул ее с перрона на рельсы, и теперь Ханна шла по шпалам впереди него. По ощущениям, уже целый час.

Лодыжка ее сильно опухла. Несмотря на дождевик, она промокла насквозь. Волосы липли к лицу, ветер трепал ее одежду. Машинально переставляя ноги, она то и дело спотыкалась о шпалы. Нога подворачивалась. Стиснув зубы, Ханна отважно шагала вперед. Со связанными за спиной руками, вцепившись в ручку чемодана, который с трудом тащила за собой. Пластмассовые колесики со стуком прыгали по щебню и иногда застревали на шпалах – но Пит даже не думал ей помогать.

С монотонной размеренностью луч маяка над их головой освещал море. Пит все время шел рядом с ней и толкал в спину, как только она замедлялась.

Ханна пыталась вспомнить, насколько далеко остров находился от материка. Четыре или пять километров? При таком темпе они доберутся до берега за полночь. А что потом?

Что Пит собирался с ней сделать?

У него было полно времени, потому что никто не хватится ее в ближайшие дни. Все это входило в коварный план Пита, который ему пришлось изменить в последние часы.

По обеим сторонам дамбы волны бились о скалы. Ханна зажмурилась и ощутила дождь на лице и соленую воду, которая обжигала ее губы и все больше склеивала волосы.

Темнота вокруг них сгущалась – низкие облака, казалось, поглощали даже свет маяка, а шорох дождя, плеск волн и шум казавшегося бескрайним моря сливались в одну мрачную безнадежность.