Снейдер и Сабина больше ни к чему не прикасались, тут же покинули автокемпер и вызвали криминалистическую службу.

Они молча вернулись по тропе к обугленному пню. Там криминалисты уже собирали и упаковывали свое оборудование, чтобы направиться к трейлеру.

«Эта ночь никогда не закончится!»

Снейдер поставил одну ногу на ветхую деревянную скамью, оперся локтем о колено и посмотрел на озеро.

– Вы правы, убийства связаны между собой, – пробормотал он. – Предположительно, это ноги убитой в Хагене судебного психолога. Убийца отрубил ей топором ноги, спрятал их в своем автокемпере и поехал на нем в Баварию.

– А по дороге побывал в Берне, – закончила Сабина. Снейдер пожал плечами:

– Возможно.

Тимбольдт подошел к ним и протянул Сабине кофе.

– Хорошая работа.

Она благодарно приняла стаканчик и погрела о него руки. Аромат поджаренных зерен вдохнул в нее жизнь. Сделав несколько глотков, она передала Тимбольдту пистолет.

– Спасибо.

– Больше никаких ознакомительных прогулок?

– Лучше я немного посижу в машине.

– Мы можем отвезти вас в отель.

– Спасибо, не нужно.

Следователь проводил ее к машине. Снейдер остался на берегу один. Оглянувшись через плечо, Сабина увидела, что он разговаривает по телефону. Его голос был напряженным. Если ему не было ночью покоя, то он не станет считаться и с другими – не важно, с кем он разговаривает и в какое время. До Сабины донеслись слова «проба крови» и «сравнение ДНК», потом она была уже за пределами слышимости.

– Устраивайтесь поудобнее в машине, – сказал коллега. – В багажнике лежит плед.

– Спасибо. – Она села на переднее пассажирское сиденье внедорожника, вставила стаканчик с кофе в держатель для напитков и повернулась к своей дорожной сумке на заднем сиденье. Сверху лежал ее ноутбук.

Пока компьютер у нее на коленях загружался, она немного отодвинула сиденье назад. Было не так удобно, как в ее кабинете, но сойдет. Часы ноутбука показывали несколько минут второго ночи. Сабина сделала глоток кофе, подсоединила интернет-модем и подключилась к архиву БКА.

Пока печатала на клавиатуре, заметила, как запотели стекла.

– Хорошо, – пробормотала она. – Четыре, пять, восемь и одиннадцать. – Если она права и речь идет о серии убийств по определенной числовой комбинации – где трупы с остальными цифрами на теле? Или, может быть, цифры соответствуют буквам алфавита? Тогда они означают D, E, H и K. Буквы D и H – инициалы Дитриха Хесса, но что означают E и K? Это тоже ни к чему не ведет.

Она сделала запрос в архиве БКА о недавно обнаруженных в Германии изуродованных трупах, на теле которых были вырезаны или выжжены цифры или символы. Но программа не выдала ни одного совпадения.

– Черт. – Она откинулась на спинку сиденья. Все не так просто, как она надеялась. Сабина расширила запрос и включила в поиск несколько соседних стран – Нидерланды, Бельгию, Швейцарию, Данию и Австрию. На этот раз компьютер думал значительно дольше.

Опять ничего!

Только пара быстро раскрытых убийств, которые все равно не укладывались в схему.

Она сделала еще глоток кофе. Это могло означать только то, что трупы – если таковые вообще имелись – просто еще не нашли. Или они были обнаружены очень давно.

Следующий запрос охватывал последние пять лет. Она нажала клавишу «Ввод» и уставилась на монитор. Интернет был довольно медленный. Ей пришлось ждать целых пять минут, прежде чем на мониторе наконец-то появился длинный список убийств. Сабина отфильтровала те, которые, по ее мнению, были недостаточно извращенными, а просто «нормальными» убийствами в состоянии аффекта. Остальные стала изучать в обратном хронологическом порядке.

Она хотела уже сдаться, как наткнулась на серию убийств, произошедших пять лет назад. В Голландии и Германии пять молодых женщин были сначала жестоко покалечены, а потом забиты молотком. Каждой из жертв убийца вырезал на коже в районе грудной клетки какую-то произвольную букву, за что пресса дала ему прозвище Неуч. Однако, прежде чем он успел совершить шестое убийство, его схватили в Швейцарии. Она не ошиблась? В Берне?

У Сабины сжался желудок. Она открыла дело и просмотрела документ. Убийца был пойман Мартеном Снейдером и Рудольфом Хоровитцем.

– Этого не может быть! – вырвалось у нее. Словно в замедленной киносъемке перед глазами сменялись сцены, свидетелем которых она была несколько часов назад в Берне. Рассказ Хоровитца, как во время задания пять лет назад он получил серьезное ранение в позвоночник, обвинение, выдвинутое против Снейдера директором федпола Николой Висс… а потом подвешенный за волосы под мостом труп с вырезанным на животе символом бесконечности.

«Я знал, что тебя это заинтересует», – сказал Хоровитц Снейдеру. Но не только потому, что Снейдер был знаком с жертвой, а потому, что разрезы на коже напомнили ему о предыдущей серии убийств.

Вот мерзавец! Какого черта Снейдер не посвятил ее? Хотя бы Хоровитц мог рассказать ей больше. Или она должна была донимать их вопросами. Сама виновата!

С комком в горле она дочитала до конца, где сообщалось, что Снейдер поймал убийцу, а прокурор упек его за решетку. Уже пять лет убийца отбывал свой срок на острове Остхеверзанд, в тюрьме для преступников с психическими отклонениями. Вместе с другими психопатами.

Он родился в Амстердаме, и ему было двадцать семь лет. Сабина невольно вспомнила голландские номера автокемпера. Она уставилась на имя убийцы. Пит ван Лун. И пока Сабина разглядывала фотографию в ноутбуке, по спине у нее пробежал холодок.

«Почему, черт побери, я ничего об этом не знаю?» Ее челюсти заходили ходуном. Она по-другому представляла себе работу в команде со Снейдером. Или, наверное, все-таки нет.

Она с негодованием убрала ноутбук, вылезла из машины, со всей силы захлопнула дверь и направилась к месту преступления.

– Где Снейдер? – спросила она одного из полицейских. Тот коротко взглянул на нее.

– На месте обнаружения трупа. Только что приехал судебный медик и…

– Спасибо. – Она зашагала к обугленному пню.

Криминалисты ушли, и теперь лес освещала одна лишь лампа на штативе. Перед трупом стояли Снейдер и мужчина средних лет и ожесточенно спорили друг с другом.

Сабина подошла к обоим мужчинам.

– Здравствуйте, – коротко поздоровалась она и тут же обратилась к Снейдеру: – Нам нужно поговорить!

– Не сейчас, – нервно ответил он.

– Немедленно! И один на один!

Снейдер перевел взгляд на медика.

– Это недолго. – Он направился к берегу, Сабина последовала за ним. – Что у вас такого важного, что не может ждать?

– Проверка номерных знаков что-нибудь дала?

– Нет. Автокемпер принадлежит одной голландской фирме по прокату автомобилей. Нам придется дождаться утра, лишь тогда мы сможем выяснить в офисе, кто арендовал этот трейлер.

– А блестящий предмет на дне пня?

– Серебряная монета. Деталей мы пока не знаем. – Глаза Снейдера блеснули в темноте. – Вы поэтому хотели со мной поговорить?

Сабина сделала глубокий вдох и выдох.

– Пит ван Лун, – сказала она.

Снейдер подождал немного.

– Что с ним?

– Что с ним? – напустилась она на Снейдера. – Я ужасно зла на вас! Вы скрыли от меня, что он жутким образом убил пятерых женщин, а вы с Хоровитцем схватили его в Берне, и Никола Висс хотела вас за это засадить… А теперь она мертва.

Он посмотрел на нее.

– И что?

– И что? – Сабина повысила голос. – Это была бы важная информация, потому что она, возможно, связана с этими преступлениями.

Снейдер примирительно поднял руку.

– Хорошо, я понимаю, что вы злитесь. У вас сложилось впечатление, что я не воспринимаю вас всерьез, утаиваю информацию и не обращаюсь с вами, как с равноправным партнером, потому что вы молоды, неопытны и недостойны меня.

– Да, именно так я себя и чувствую!

– Немез, я вам кое-что скажу. – Снейдер подошел ближе, так что она почувствовала запах марихуаны. Он понизил голос: – Я не хочу нагружать вас информацией, которая не имеет никакого отношения к этим убийствам, чтобы вы могли сконцентрироваться на актуальных фактах!

– А кто сказал, что прошлое не имеет никакого отношения к актуальным убийствам?

– Я! – прикрикнул на нее Снейдер. Теперь он тоже рассердился. – Вы должны научиться отличать важное от второстепенного, иначе запутаете сами себя! Сфокусируйтесь на основном! Господи, это ведь не так сложно. Я просто хочу избавить вас от ненужного, чтобы вы могли делать свою работу!

Пульс у Сабины участился. Больше всего она ненавидела, когда с ней обращались как с ребенком.

– Вы вообще осознаете, – сказала она как можно более спокойным тоном, – что мы сейчас спорим не для того, чтобы найти правду, а чтобы ее скрыть?

Снейдер долго смотрел на нее и, казалось, боролся сам с собой, прежде чем принял решение.

– Простите. Вы правы, вам нужно знать правду.

Она ослышалась? Снейдер действительно только что перед ней извинился? Чертовски хорошая причина отметить этот день в календаре красным восклицательным знаком.

– Почерк, картина убийства, планирование и выбор места, где был найден труп в Берне, очень похожи на стиль Пита ван Луна, – начал он. – Но Пит ван Лун сидит в «Штайнфельзе» на острове Остхеверзанд. Поэтому, когда мы были в Берне, я позвонил директору тюрьмы. Я должен был удостовериться, что Пит ван Лун все еще там, и на всякий случай распорядился взять у него пробу крови для идентификации. Час назад я позвонил еще раз, чтобы ускорить процесс. Но потребуется какое-то время, потому что для этого нам необходимо разрешение суда.

– Сравнение ДНК? – повторила она, когда наконец поняла, куда клонит Снейдер. – Вы хотите перестраховаться. Но отпечатки пальцев тоже могут помочь.

– Не в случае с Питом ван Луном, – сказал Снейдер. – Пять лет назад он выжег себе подушечки пальцев кислотой.