Вечеринка кишит людьми, домовая нода исключительно громко выдает Нуэво Кваса-Кваса», полно «Сионского особого крепкого», сильный сладковатый аромат стоит в воздухе, впитываясь в одежду и волосы, и Пим слегка пьян.

Полипорт, Пим тут сам по себе: мама осталась в Галилеевой Республике, а он сбежал — прыгнул в древний транспортник, «Ибн аль-Фарид», Юпитер — Сатурн, в одну сторону.

Первый раз чувствует себя свободным. Показатели взлетают, но он за этим даже не следит. Пим не следует нарративу, а просто живет собственной жизнью.

Портовые бомжи шляются по Полипорту, мальчишки, вернувшись с Марса, лун Юпитера и колец Сатурна, высматривают корабли для следующего перелета в никуда…

Вечеринка: пара метеохакеров жалуется на устаревшие протоколы; в уголке корабельная крыса с «Ибн аль-Фарида» — Пим смутно помнит его по полету — весь в Луисе By, блаженная улыбка на роже, подключен, слабые токи щекочут его центры удовольствия; пять здоровых блондинок-австралиек с Земли в кругосистемном туре — разговоры летят вокруг Пимовой головы: «А откуда вы? А куда вы? А вы откуда?»

Титанские краулеры с отсутствующим выражением глаз; вирусодел, два художника, марсианский возрожденный, тихо разговаривающий с юпитерианским роботом, — Пим знает, люди посматривают на него, хотя притворяются, будто нет, — а показатели растут, вечеринка нравится всем.

Она выше его, длинные черные волосы собраны в шевелящиеся дреды — некое устройство заставляет их извиваться вокруг головы, словно змеи, — длинные изящные пальцы, обсидиановые глаза…

Люди оборачиваются ей вслед, разговоры стихают — она идет прямо к Пиму, не замечая остальных гостей, останавливается перед ним, изучает с ошеломленным лицом. Она видит то же, что он: показатель подписчиков, данные о занятом ресурсе, статистику поступлений, — и Пим говорит:

— Могу я угостить вас? — с самонадеянностью, которой на самом деле не чувствует, и она улыбается. У нее золотой зуб, и когда она улыбается, то кажется юнее.

— Я не пью. — Она все еще разглядывает Пима. Золотой зуб — это Другой, но не настоящий Соединенный, лишь цифровой разум, помещенный в ее мемкордерную структуру. — Восемьдесят семь миллионов, — говорит она.

— Тридцать два, — отвечает Пим.

Она снова улыбается:

— Пошли отсюда.