Многие профессионалы в области медицины и психического здоровья не одобряют классификацию людей на основании диагностических терминов. Я согласен с ними, что неправильные, а иногда и жесткие мнения часто строятся на диагнозе – и он становится ярлыком. Слишком много психотерапевтов фокусируются на том, чтобы поставить правильный диагноз, а не узнать своих пациентов. Это, разумеется, важно, по крайней мере, чтобы убедиться, что диагноз точно объясняет проблему человека.

Процитирую Уильяма Шекспира: «Что в имени тебе моем?» В сфере душевного здоровья, мистер Шекспир, – довольно много! Корректная диагностика психических расстройств имеет решающее значение как для человека, обращающегося за лечением, так и для его врача. Как уже упоминалось ранее, чтобы эффективно лечить проблемы психического здоровья, они, прежде всего, должны быть поняты. Только после этого можно найти правильное диагностическое описание и действенные процедуры, разработать соответствующие лечебные техники, ориентированные на результат и решение проблемы.

Два примера плохо разработанных классификаций – шизофрения и пограничное расстройство личности (ПРЛ). Первое понятие было дано в 1910 году швейцарским психиатром, доктором Полем Эйгеном Блейлером. Термин дословно переводится с греческого как «расщепление разума». Современное понимание ПРЛ ушло не намного дальше от этого определения. История ПРЛ как диагностического термина выглядит следующим образом:

Слишком много людей предпочитают, чтобы их кормили с ложечки той версией реальности, которая соответствует их пассивному и плохо организованному образу жизни. Подобно фальшивым новостям, искажающим факты, неточные диагностические термины причиняют вред огромному числу пациентов из-за выводов, стереотипов и мифов, которые ошибочно приписывают названию диагноза и часто путают с самим диагнозом. Возможно, лучший пример здесь – созависимость. Этот не очень удачный термин родился в результате клинических наблюдений и больше не соответствует нашему пониманию природы проблемы. Он порождает вредные суждения и навешивает ярлыки на людей.

Но даже с учетом потенциально некорректного использования, такая терминология нужна исследователям, учителям, практикующим врачам и, что самое важное, пациентам, чтобы понять и идентифицировать специфическое состояние психического здоровья и адресно обращаться за помощью. Если правильный диагноз не воспринимается как уничижительный или оскорбительный, он может привести человека к обращению за профессиональной помощью, психологически исцелять, менять и даже спасать жизни.

Как и другие термины, относящиеся к психическому здоровью, термин «созависимость» был изменен ради его широкого использования. Изначальные определения часто размываются, особенно когда вызывают интерес медиа-ресурсов, будь то пародия, статья в популярном журнале, серьезное обсуждение в новостной телепередаче. Чем чаще ярлык используется, тем больше теряется его первоначальное значение. Широкой публике созависимые кажутся слабыми, беспомощными, навязчивыми и даже эмоционально больными людьми, у которых часто отсутствует здравый смысл, а то и разум. Идея о том, что созависимый делает все для всех, кроме себя, ускользает от большинства людей.

Созависимость начала жить своей жизнью. Чрезмерное и неправильное использование этого термина упростило его до такой степени, что он больше не считается темой для большинства клинических дискуссий. Он превратился в популяризированный психологический ярлык и не привлекает серьезного внимания, как это было до 2000 года. По сути, многие психотерапевты, включая меня, воздерживаются от его использования из страха, что он будет восприниматься как устаревшая, бессмысленная психологическая оценка.