Глава 29

Слуги мои верные, поднимем чарки за того, кто сегодня избавил нас от чудища лесного! — крикнул Владимир под одобрительный гул застольной толпы. Народ, охочий до халявы, сметал все, что было поставлено. А потому на столе было много квашеной капусты и репы и мало мяса. Оно было ближе к боярской половине. На которой посадили и меня, как богатыря. И виновницу недавних приключений. Даром, что ли, Царевной ее назвал.

Девушка находилась будто в трансе. Как кошка, потерявшая усы. И даже медовые печеные яблоки не могли исправить ситуацию. Я уже начал сожалеть, что так поступил с берегиней, но выхода не было. Проявись такая ее черта в городе, и мы все стали бы жертвами либо ее, либо законного правосудия. А так и народ весел, и я с головой на плечах.

Впрочем, ели и пили далеко не все. Трорин с компанией на медовуху косился с явным недоверием и предпочитали подкрепляться морсом из брусники да водичкой. Учитывая, что нам ночью еще пытаться воров поймать – очень здравое решение. По этой же причине я собирался после еще нескольких тостов из-за стола уже выходить. А то солнце садится.

– Князь, там послы прибыли из Полоцка, — сказал посыльный паренек, подбежав к трону.

— Ну так чего встал? Веди их сюда, – приказал градоначальник. Через минуту или две к столу подошли несколько богато одетых мужей явно благородного происхождения. Потому как смотрели свысока не только на нас всех, но и на князя.

– Кто такие. И чего вам надо? — с нажимом спросил Илья.

– Послы от великого князя Половецкого к робичу Владимиру, — с усмешкой ответил средний, — слышал он, что у вашего Новыша летучий корабль появился, что против течения без весел и парусов идет. Отдай по-хорошему, а то силой заберем.

— Передай вашему князю, что все что на моей земле — мое. А если он…

– Ты молодой и глупый. То, что тебя местные бояре выбрали и дружина крепкая — супротив нас ничего не значит. Крепкой должна быть власть! И коли дорог тебе этот речной городишка – отдай то, что нашему князю нужно.

— Позволь, государь мой, я им отвечу? – попросил богатырь, вставая. Владимир ничего не сказал, а лишь кивнул. Не рассусоливая и недолго думая, Илюша махнул палицей, и кровь брызнула во все стороны. Был человек – остался пенек, в пять раз в землю вбитый. Без головы и шеи. – Вот вам наш ответ. Кто к нам с чем, тот от того и того.

– Ты только что старшего боярина убил, – все так же с вызовом сказал один из оставшихся послов, – тебе этого так просто не оставят. Ни Молох, ни Кош не поддержат тебя.

– Передай брату, что коли хочет он вольный город Новиш покорить, то пусть о том не думает. Воля наша сто крат сильней стали будет. А коли ему войны охота, то я свой щит на его воротах прибью. А теперь идите отсюда и передайте ответ. Чтобы он тут не вонял.

Дружина и Новишеские бояре дружно рассмеялись, но во многих взглядах я заметил беспокойство. Война? Между братьями? Может это и есть причина, по которой они так и не смогли вылезти из ямы, в которую их отправил удар Кары императора? Сражение за скудные ресурсы только ослабляет обе стороны. Хотя, учитывая поля да реки, богатые леса, жить тут можно спокойно и вольготно. Ну если не считать леших, водяных и разбойников.

– Нам пора, – легонько тронул меня за плечо Илья. Кивнув, я хотел было оставить дриаду за столом, но она поднялась следом. Правда, в последний момент под дружный смех стащила целую тарелку печеных яблок. Она так и не отходила от меня, несмотря на все произошедшее. Мне даже стыдно, если честно. Хотя не выруби я ее из дерева, все могло повернуться куда хуже.

– Здесь находится княжеская казна, – показал богатырь, – за семью замками, за семью печатями. В каменном погребе без окон и с одной только дверью – этой. Никаким другим способом, кроме как через нее, внутрь не попасть. Пока вся дружина за столом празднует победу – лучшего времени для ограбления не найти. Уверен, преступники, кем бы они не были, это тоже понимают.

– А не могут это быть те разбойники, которых в лесу положили? – спросил я, подпоясываясь перевязью с Кладенцом и Стервятником. Хорошая кольчуга уже была на мне, как и кираса. Лягушке же досталась броня из деревянных дощечек. Просто так, на всякий случай. Не думаю, что она сейчас готова вступить в бой.

– Нет. Разбой и кражи вещи совершенно разные. Тут нужен другой склад ума, – усмехнулся Илья, – поверь, я знаю. Многие разбойники когда-то были солдатами или даже дружинниками. А некоторые наоборот из разбоя остепеняются и начинают сами веси да села охранять. Когда такой сорви голова начинает порядок наводить – становится очень тихо и спокойно. Ведь все понимают, что в случае чего он и убить может.

– Чувствую, ты это на своем опыте знаешь, – решил пошутить я, но, судя по вмиг помрачневшему богатырю, шутка не удалась, – извини, если что не так.

– Да нет, ты все правильно понял, – хмыкнув, признался витязь, – в самом деле начинал я не слишком праведно да справедливо. До тридцати лет в разбойниках проходил. Всех других извел. Подчиниться заставил. А потом понял, что при твердой руке народ живет лучше. Что мы не зло творили, а просто порядок навели. Сменил имя, пришел к князю уже с дружиной, ну а он, выслушав, сделал воеводой своим.

– Ого, и как же люди не прознали про твое прошлое?

– Ну почему? Некоторые знали. Да после пары случаев в жопы языки втянули. А народ сказки любят, вот и согласились, что я до тридцати трех лет на печке лежал, пока волхвы рядом не прошли, да воды им напиться не дал. А откуда мастерство и умение? Ну так – те же старцы и одарили. Так что твоя история с матерью землей еще не самая заковыристая.

– Бывает же. А зачем ты того посла пришиб? То, что за оскорбление и угрозу – понятно. Хотя что такое робыч я не знаю.

– Тут понимаешь какое дело. Владимир из младших сыновей. Сын не жены, а наложницы. Рабыни, если по-простому. Вот и зовут его робычем. Так что это не только оскорбление, но еще и правда. По законам он и наследовать ничего не может, пока старшие братья живы. Да только в Новыше сами бояре выбирают, кто ими править будет.

– И они выбрали вас, думая, что смогут управлять молодым князем и подчинят его дружину, – догадался я, – забавно выходит. Но значит, что они как назначили, так и выгнать могут?

– Есть такое дело, – нехотя признал Илья, – поэтому так важно, чтобы местные не сомневались.

– Потрясающе. Прости конечно, брат, но ты с виду дубина дубиной, как твоя палица, а рассуждаешь, как государственный муж.

– Спасибо на добром слове, – хохотнул богатырь, – я стараюсь. Это знаешь ли очень полезно, когда тебя недооценивают. Самое верное из преимуществ, которое враг может тебе дать. Хотя, честно признаюсь, на поединке я был готов прибить, сейчас сильно об этом жалею. Если тебе непонятно что – спрашивай. Я как старший постараюсь подсказать.

– Спасибо, брат, вопросов-то у меня куча. Вот, например, что за Половецк? – начал расспрашивать я. Илья оказался на редкость осведомленным собеседником. А может просто дело было в том, что я крайне мало знал. И о власти вообще, и о ее формах в Славии. О кланах и боярских родах, которых оказалось превеликое множество. О ратниках и витязях как знаменитых, так и не очень. О торговых речных путях.

Так мы болтали глубоко за полночь. Мне тоже было о чем рассказать. Так что мы делились случаями из жизни и даже перешли на семью. Выяснилось, что у Ильи три красавицы жены в Новиче, и скоро родится десятый ребенок. Смертность среди детей была большая, но трое уже перевалили за пять лет, а значит, выжили и скоро будут входить во взрослую жизнь.

Я тоже рассказал о своих. И о Василисе, и об Эве с Трией. Даже Варну и Кахошу упомянул. Об одной только Лисандре вспоминать не хотелось. Но, заметив мою грусть, Илья настаивать не стал. Постепенно ночь начала заканчиваться. Дело шло к утру, и я уже подумал, что сегодняшнее дежурство пройдет без приключений, как в комнате появился туман.

Проверка интеллекта. База: 4 (+3 интеллект, +3 элита, -3 при смерти, +1 подмастерье алхимика). Бонус: -3 (-5 неизведанное, +2 общий). Бросок: 3. Требование: 4. Успех.

Это же неспроста. Туманов в помещении не бывает, это даже дети знают. А о такой магии я даже не слышал. Значит, самый простой вариант – нас пытаются отравить газом. Кто? Очевидно грабители и воры. Зачем? Не знаю. Самая простая возможность – не хотят вступать в драку. Ну ладно, подыграем им.

– Тряпка есть? – шепотом спросил я у богатыря, и получив отрицательный ответ, доставая связку бинтов, обильно поливая их водой, – на, приложи ко рту и носу. И притворись, что спишь.

– Понял, – не задавая лишних вопросов, сказал Илья. Он сунул повязку на лицо и прикрыл забралом так, чтобы не видно было. Мы оба остались сидеть на полу как сидели, прислонившись к стене.

Прошло несколько минут, прежде чем у окна послышались негромкие голоса. Между ставень просунули лезвие ножа и выбили щеколду. Несколько человек в черненой кожаной броне и плащах с капюшонами проникли внутрь. Они двигались почти беззвучно, так что снаружи шума точно не распознают. Переговаривались жестами.

Один взял Илью на прицел арбалета, явно намереваясь прикончить спящего. Но другой показал на тетиву, а потом на ухо. Мол могут услышать. И достал длинный узкий кинжал. Логика правильная. Только тот, кто ни разу не слышал, как гудит тетива, может считать, что луки и арбалеты стреляют беззвучно. Охотничий лук в лесу слышно за много миль.

А вот то, что они все же решили нас прибить – было большой ошибкой. Стоило вражине занести надо мной руку с ножом как спящая вроде Царевна с шипением бросилась на него. Короткие лианы не могли ничего сделать, но даже так девушка была страшна в гневе. Растерявшийся налетчик откинул Лягушку в сторону только за тем, чтобы получить от меня стилет в горло.

Второй, видя, что дело плохо, бросился было к окну, но его догнала Илюшина палица. Когда на шум в комнату вбежали дружинники все было уже кончено. Воевода быстрым шагом дошел до окна и, повесив оружие на пояс, наклонился к преступнику.

– А-а, – с досадой сплюнул богатырь, перевернув неудавшегося грабителя, под маской оказалась женщина, – сдохла тварь. И как теперь его допросить? Как опознать?

– Может это поможет, – сказал я, протягивая небольшой клочок ткани с нарисованной птицей, – не знаешь, что это может быть?

– Знаю, – мрачно ответил воевода, – жар-птицы. Вот гадины. А я-то думал я их всех извел. Пойдем к князю, чтобы дважды не пересказывать.