Сержант полиции отжимался семьдесят раз. Закончив, он добрался до своего стола и рухнул в кресло так, будто с радостью оказался бы в любом другом месте на земле. Устроившись, он тут же принялся сыпать вопросами на греческом.

– Извините, – прервала его девушка, – вы говорите по-английски?

Сержант уставился на нее.

Девушка отвела взгляд и убрала с глаз мокрую прядь спутанных рыжих волос. Они с полицейским сидели в тесной комнатке станции. Здесь было четыре рабочих стола (один завален бумагами), на трех стояли ЭЛТ-мониторы. На стене висел бело-синий греческий флаг, отчасти скрывавший трещину в штукатурке.

– Имя? – спросил полицейский.

– Джин Грей.

Сержант принялся печатать на древней клавиатуре, вслух проговаривая буквы.

– Г-Р-Э…

– Е.

Он взметнул руку вверх и повернулся:

– Давайте вы просто расскажете, что случилось, мисс Грей.

– Я уже рассказывала об этом констеблю. Дважды.

– А теперь повторите мне, – проговорил он с совсем не дружелюбной улыбкой. – Если надо, еще раза три.

Девушка сжала кулаки. «Я могла бы прочесть твои мысли, – подумала она. – Могла бы изменить твои мысли. Заставить тебя мне помогать, заставить тебя делать все что угодно». Но нет. Теперь она не решалась пускать в ход свои силы… даже ради мелочей вроде перемещения предметов. Она не могла на это решиться после того, что произошло.

– Я приплыла на судне и сошла на пляж. Забралась на валун, чтобы осмотреться получше. Ко мне подобрались какие-то мальчишки, вырвали сумку и столкнули в воду.

Сержант нахмурился и принялся стучать карандашом по столу, будто разгадывая тайну величайшей важности.

– И вы не видели, как они подошли?

– Я отвлеклась.

– На наши прекрасные пляжи?

– Я смотрела… на воду.

В голове Джин Грей вспыхнула череда воспоминаний. Вот шаттл падает на посадочную площадку, и ее позвоночник пронзает боль. Вокруг бушует вода, заполняет ее пробитые легкие. Потом – странное превращение.

Сержант что-то говорил.

– Простите?

– Я спрашиваю: как они выглядели?

В кабинет вошел еще один полицейский, и девушка подняла глаза. Этому офицеру, вероятно, было за восемьдесят. Джин Грей перевела взгляд на стоявшего за ним симпатичного, хорошо сложенного парня в гражданском. На нем были костюм, галстук и дорогой на вид плащ. Голову украшала темная копна волос, аккуратно подстриженная бородка завершала образ.

– Хоть что-нибудь помните? – напирал с вопросами сержант. – Цвет волос, глаз, во что были одеты?

– Я… я рассмотрела только того, который меня толкнул. Темные волосы… и, кажется, у него был шрам на щеке.

Сержант снова принялся за нелегкое дело набора текста. Хорошо одетый мужчина посмотрел на Джин. Она, смущенная, ответила ему улыбкой.

– Мистер Вингард, – позвал его пожилой полицейский. Мужчина пожал плечами и направился вслед за ним за стол.

– Не знаю, чем мы можем вам помочь, мисс Грей.

– Что? – Она начала злиться. – Половине населения этого острова за шестьдесят. Сколько здесь детей, разве много?

Полицейский пожал плечами и лениво улыбнулся.

– Все не так просто.

– Они украли мой чемодан… мои вещи. Карточки, паспорт, телефон. У меня даже денег не осталось!

– Констебль поможет вам решить проблему с паспортом. Через несколько дней будет готов.

Девушка вздохнула.

В противоположном конце комнаты восьмидесятилетний офицер тихо и прерывисто вел беседу. Привлекательный мужчина по фамилии Вингард, кажется, тренировался сохранять терпение. По его лицу промелькнула вымученная улыбка.

«Я могла бы прочитать их мысли», – снова подумала Джин Грей. Но нет, нельзя. Ей больше нельзя этого делать.

– Послушайте, – сказала она и повернулась к сержанту, натянув на лицо улыбку и выжав из края летнего платья несколько капель воды, – моя одежда промокла. У меня нет денег, и я даже уехать не могу, пока у меня нет паспорта. Что мне делать?

– Я же говорю, в это время года на пляже у нас рай, – сержант пожал плечами и отвернулся. – Вроде бы мы все решили?

Девушка уставилась на его спину. Внутри будто что-то зашевелилось, ее свирепый дух. Он всегда был с ней, но казался чем-то новым, как и жизнь, которую она пыталась построить так далеко от дома.

Он пугал ее.

Джин Грей молча поднялась и покинула кабинет.

Она села на ступеньки полицейского отделения, дрожа под яркими лучами осеннего солнца. Вдалеке, над низкими белыми городскими постройками, из земли вырастали древние каменные руины. Мимо, бросив на девушку полный враждебности взгляд, прошел еще один полицейский пенсионного возраста.

«Не плачь, – уговаривала себя Джин. – Не надо. Не стоит доставлять им такого удовольствия».

– Простите за беспокойство.

Она резко обернулась и вскочила на ноги. Ступенькой выше стоял мужчина, которого она видела в участке, Вингард, и улыбался, глядя на нее сверху вниз. Он принял небрежную позу, слегка приподняв ногу, будто для снимка старомодной рекламы.

– Я случайно услышал ваш разговор, – его низкий голос звучал дружелюбно. Акцент напоминал британский, скорее всего, свойственный артистократии. – Вероятно, у нас похожие проблемы.

Джин склонила голову. Незнакомец почему-то внушал доверие. Странно, но с ним она не чувствовала никакой неловкости.

– Вы всегда подкатываете с этой фразой?

– А как по-вашему, работает?

Неожиданно для себя она рассмеялась.

– Я рассчитываю не более чем на обед, – сказал он. – Пока что. – Незнакомец протянул руку. – Позволите?

Джин замялась, а потом раскинула руки, демонстрируя промокшее платье.

– Учитывая обстоятельства, не могу не согласиться.

Когда они вошли в ресторан, лицо администратора озарилось радостью. С мечтательным видом она провела их к столику в самом углу на втором этаже, откуда открывался вид на залитый солнцем пляж. Перед Джин тут же очутился бокал вина.

– Вы, наверное, часто здесь бываете? – спросила она, склоняясь над клетчатой скатертью.

Вингард улыбнулся. Он представился Джейсоном. Казалось, он из тех людей, которые в любой обстановке чувствуют себя как дома. В нем был какой-то дух Старого Света… Вингард казался джентльменом, каким нет места в современности.

– Я люблю Киклады, – сказал он. – Успел посмотреть на все острова Эгейского моря. Кириносу в моем сердце отведено особое место.

– Вот как? – проговорила Джин Грей тихим голосом. Администратор принесла корзину с хлебом. – Я ожидала, что тут… Мой старый преподаватель очень тепло отзывался об этом местечке. Но, похоже, тут живут в основном пенсионеры.

– Да, их здесь немало, – согласился Джейсон. – Но тут будто погружаешься во временной провал. Кажется, почти ничего не изменилось с тех пор, как Ясон и аргонавты пустились на поиски Золотого руна.

Джин Грей отпила вина. Оно приятно согрело горло.

– Моя работа… требует много сил, – продолжал ее собеседник. – Иногда необходимо вырваться из современного мира, замедлить темп, посмотреть на жизнь попроще.

– Я сюда за тем же приехала. Наверное, – она скривилась. – Кажется, у вас лучше получается.

– Ну, зато вам удалось избавиться от телефонных звонков.

Джин засмеялась.

– Одежда подсыхает? – спросил он.

– Понемногу.

– Вещи вам не вернут, – с неожиданной серьезностью сказал Вингард. – Мальчишка, который вас обокрал… он приходится сыном мэру острова. Полиция не сможет ничем помочь.

– А, – произнесла Джин и наградила мужчину кривой ухмылкой. – Похоже, вам уже довелось столкнуться с этим негодником?

– Сегодня я как раз на него жаловался.

Джин сдвинула брови.

– Если полиция ничего не может сделать, то зачем?

– А где еще встретить красивую девушку на острове пенсионеров?

Она смущенно опустила глаза.

Почувствовав неожиданное прикосновение его руки, девушка посмотрела на мужчину и встретила настойчивый взгляд его темных глаз.

– Тебя переполняет грусть, – проговорил он. – Не могу списать это на кражу вещей или мокрое платье.

Она моргнула и ответила кивком.

– Дело в ком-то? – спросил он. – В ком-то из прошлого?

– Да, – ответила Джин. – Он погиб.

Мужчина кивнул и крепко сжал ее руки.

– Они все погибли, – прошептала она. – Скотт…

Джин чувствовала, как действует вино, как падают ее психологические заслоны. «Нет, – снова остановила она себя. – Не делай этого. Не позволяй своему разуму коснуться его мыслей».

– Джин Грей, – Вингард медленно и четко проговорил ее имя – оно показалось чужим, незнакомым, будто так звали не ее, а кого-то другого, – я не могу избавить тебя от боли. Но могу подарить новую одежду.

Она хмыкнула.

– Так и знала.

– Скоро похолодает. А теплые вещи наверняка были в чемодане.

– Да, – со вздохом ответила девушка. – Раньше я любила осень.

– Я ее тоже люблю, – не отводя взгляда, мужчина склонил голову. – Это время надежд.

Она удивленно посмотрела на него.

– Время нового начала, – добавил Джейсон. Официант подошел к столику и замер в ожидании. Вингард рыцарским жестом указал на Джин. – Леди желает…

Ее лицо озарила широкая улыбка. Девушка подняла бокал.

– …новую одежду.

Дом, который снимал Вингард, располагался как раз за границей города, близ руин. На коттедж отбрасывала длинную тень потрескавшаяся каменная арка высотой несколько метров.

– Выбор невелик, – сообщил Джейсон, заводя Джин в скудно обставленную спальню. – Но что-нибудь твоего размера найдется. Гардеробная там.

– А это «что-нибудь», – спросила она, – принадлежит твоей подруге? У тебя она, значит, имеется?

– Имелась. И когда-нибудь, надеюсь, найду другую, – он коварно ухмыльнулся. – Не торопись.

Вингард вышел из комнаты и закрыл дверь.

Джин постояла, тяжело дыша. Впервые с прибытия на Киринос она осталась одна. Сев на кровать, девушка осмотрела белые стены и картину с цветами над изголовьем – из тех, какими любят украшать отели. Затем Джин поднялась, подошла к гардеробной, открыла дверцу и удивленно уставилась внутрь. Там было довольно просторно. Она поискала выключатель, дернула за цепочку, свисавшую с лампочки…

…и ахнула.

Внутри, как ей и обещал хозяин, было полно женской одежды. Но совсем не такой, как она ожидала: там оказались винтажные, даже антикварные наряды. Хлопковые подъюбники, викторианские сорочки, кружевные шаровары и даже нижняя юбка. Тут же были целая радуга пышных платьев, нарядная нижняя рубашка.

Джин шагнула вперед. Свет потускнел и стал каким-то зловещим. Как и наряды.

На растяжке для обуви висели подвязки. Рядом была полка с аккуратно сложенными чулками… некоторые в сеточку, другие черные, со строчкой сзади. Еще тут хранились самые разные корсеты, с цветочными узорами или однотонные – черные и белые. На полу тянулся ряд сапог: и скрывавшие лишь лодыжку, и доходившие до бедра, и все со шнуровкой и на каблуках – до сумасшедшей высоты не доходило, но подъем был довольно вызывающим.

Джин нахмурилась и с отвращением зашипела.

«Вот тебе и новое начало. Спать придется на пляже».

Она направилась прочь из гардеробной, вышла в комнату и застыла. Тут все тоже стало по-другому. В комнате теперь было темнее. Пыльные тяжелые шторы закрывали обои с орнаментом «индийский огурец». Двойная газовая лампа торчала из стены и бросала отблески на мрачные занавески, свисавшие над кроватью с балдахином.

Джин подошла к кровати, встала коленями на край и развела занавески в стороны. Над изголовьем, на месте безобидной картины с цветочками, красовался портрет… Джейсона Вингарда? Лицо было точь-в-точь, вплоть до аккуратной бородки, но человек на картине носил цилиндр, строгий камзол, а в одной руке, облаченной в перчатку, сжимал хлыст. Его взгляд устремлялся вниз и пронизывал мозг Джин.

Она отпрянула, чуть не упав, снова отошла к гардеробной и остановилась, сделав лишь один шаг внутрь.

С вешалки свисал глянцевый черный корсет. Рядом Джин увидела накидку, черную как ночь, с алой подкладкой. Вдоль этой стены больше ничего не было. Со смесью отвращения и любопытства Джин дотронулась до корсета. Он был твердым на ощупь, но теплым. Девушка провела пальцем по его косточкам, по широкому черному кружеву до самой талии.

В голове невольно всплыло единственное слово.

Мое.

По телу разлился холод. «Голос», – подумала Джин. Она не слышала его с самого падения шаттла. С тех пор как она стала… Кем?

Во что же она превратилась?

– Нашла что-нибудь подходящее?

Девушка обернулась. Джейсон, стоя в дверях гардеробной, с вопросительным выражением лица смотрел на нее. С его плеча свисала обычная пляжная сумка.

– Джейсон, – спросила она, убирая руку от корсета, – что это?

Он отступил на шаг.

– Прости, ты о чем?

Джин моргнула и помотала головой. Комната за спиной Джейсона стала такой, какой девушка ее впервые увидела: с белыми стенами и самой обычной низкой кроватью без всяких балдахинов. На стене висела картина с цветами, а не портрет какого-то зловещего предка.

– Я…

Джин споткнулась и полетела лицом вперед. Джейсон подхватил ее, откинув сумку за спину. Его руки оказались сильными и крепкими, а еще теплыми.

«Что со мной? – думала она. – Мои силы… Неужели это они со мной шутят? Голос, галлюцинации… Неужели горе наказывает меня какими-то неведомыми путями?

Я схожу с ума?»

– Осторожно, – как всегда, приятным и успокаивающим голосом проговорил Джейсон. – Ты все еще в мокром платье? А как насчет… вот этого?

Он приобнял Джин одной рукой и подтолкнул в сторону шкафа. Там, где раньше она видела черный корсет, с пластиковой вешалки свисал обычный слитный купальник.

Джин осмотрела гардероб. Брюки, джинсы, футболки, кеды. Полки с легинсами для йоги. Схватив купальник, Джин подняла бровь.

– Вырез великоват, – заметила она.

Девушка обернулась и увидела, что Джейсон улыбается. Он сунул руку в пляжную сумку и достал две пластиковые маски.

– Чтобы нырять, в самый раз, – сказал Вингард.

Они направились к самому дну, изрезанному темным, едва заметным коралловым рифом. Неровная каменистая земля под толщей воды являла трещины, которые, казалось, ведут к самому центру планеты. Джин уже доводилось нырять, но так глубоко она не бывала.

Разве что однажды. Но помнилось это очень смутно.

Море кишело жизнью. Полосатые рыбки собирались в кучку и образовывали большое плотное облако. Скаты широко раскидывали свои плавники. Рядом пульсировало всем телом существо, напоминающее морскую звезду. Нечто вроде испачканной чернилами бумаги извивалось в подводном течении.

Вингард тронул Джин за руку. Она обернулась к нему и увидела большое бревно. Через мгновение оно поднялось одним краем к ныряльщикам и явило им глаза размером с серебряный доллар каждый и пасть длиной в два человеческих роста.

Джин в страхе отпрянула.

Обернувшись к Вингарду, она заметила его странный, будто голодный взгляд. Ему, кажется, нравился ее страх.

Джин отвернулась, оттолкнулась ногами и взмыла вверх.

– Извини, если напугал.

Джин сидела в руинах над островом и смотрела в едва различимую даль морских вод. В ночи загорелись факелы: в городе что-то праздновали.

– Просто… я просто люблю нырять, – продолжал Вингард. – На дне столько восхитительного.

– Ты себе даже представить не можешь, сколько, – пробормотала Джин.

Она подтянула ноги на каменную лавку и обхватила руками колени. Взятый на время купальник вдруг стал неудобным. Будто услышав ее мысли, Вингард накинул девушке на плечи покрывало.

– Я сама могу согреться, – недовольно сказала она, но все же закуталась поплотнее.

– Это праздник в честь Афродиты. – Джейсон сел рядом с ней, и Джин почувствовала тепло его тела. Он указал на огни факелов. – Этот вечер посвящен любви. Люди на время забывают все заботы и печали.

– Это, наверное, так просто, – сказала она и отвернулась.

– Джин.

Джейсон мягко потянул ее за подбородок, будто куда-то вел. Не спеша, в удобном ей темпе. Девушка подняла глаза и встретила его пронзительный взгляд.

– Что с тобой произошло?

Джин почувствовала, как рушатся преграды внутри. Правда вырывалась наружу вопреки здравому смыслу.

– Я умерла, – произнесла она с коротким смешком.

Джейсон уставился на нее широко открытыми глазами.

– В смысле почти умерла. – Джин поднялась и почувствовала, что преграды восстановились. – Все сложно. – Из ее ладони вырвался легкий взрыв энергии. Огоньки-близнецы сложились в атакующую хищную птицу. Джин моргнула, погасила светящийся силуэт и повернулась.

Вингард снова смотрел на нее голодным взглядом. Она запаниковала: «Он что-то видел?»

Джейсон отвернулся и перескочил на каменную площадку. Древняя лестница вела в глубь руин, огибая развалины храма. Мужчина указал вверх по тропинке и сказал:

– Иди за мной.

– Я лучше побуду одна.

Он раскинул руки в стороны, будто охватывая весь остров и праздных гуляк.

– Ты ведь не хочешь расстроить Афродиту?

Лестница заканчивалась резким обрывом на вершине самого высокого холма на острове. Вингард стоял позади девушки, положив руки ей на плечи. Джин была растеряна. Что-то казалось ей неправильным, и в то же время все было именно так, как и должно быть.

– Посмотри вниз, – сказал ей Джейсон. – Представляешь, каково было богам прошлого? Жить над миром смертных, на вершине Олимпа, смотреть вниз на человечество… зная, что оно – то есть мы – живет лишь с их молчаливого согласия?

Дома, где остановился Вингард, с этой высоты не было видно: все скрывала темнота. Факелы казались точками, крошечными светлыми огоньками, вытянувшимися в линию вдоль пляжа.

– Боги… – снова заговорил он. – Они жили только настоящим. Не заботились о последствиях своих действий. Сами были себе законом. Представляешь себе такое могущество?

– Да.

Джейсон взял ее за руку и развернул к себе. Не успела Джин понять, что происходит, как он обхватил ее затылок и крепко поцеловал в губы. Ее окутал запах ночного ветра и терпкий аромат парфюма, будто из Старого Света. На секунду Джин потерялась, отравленная его парами.

Она оттолкнула Джейсона, бормоча извинения. Отошла к обрыву и уставилась в ясное звездное небо.

– Ты говорила о ком-то. О том, кто погиб, – напомнил он.

Джин кивнула.

– Это случилось… тогда же, когда ты чуть не умерла?

– Нет. Гораздо позже. Совсем недавно. – К горлу подступили слезы. – Он умер пятнадцать дней назад.

– Этот человек… Думаю, он тебя любил. И, наверное, очень сильно. Как любил бы любой другой.

– Не знаю… да. Да, любил.

– Но, видимо, никогда тебя не понимал.

Джин почувствовала, как внутри у нее снова что-то вздымается: нечто темное, пугающее.

– Можно спросить, как он умер?

Девушка обернулась, в ее глазах пылал огонь.

– Ты когда-нибудь слышал о Магнето?

Вингард выдержал ее взгляд. Он продолжал смотреть Джин прямо в глаза.

– Да.

– Он убил…

«Скотта, – подумала она, но не смогла заставить себя произнести его имя. – Скотта. Скотта».

– Он всех убил, – наконец проговорила Джин.

Вингард смотрел на нее.

– Магнето.

– Да, – повторила она, совладав с собой. – Он заманил нас в вулкан под антарктическим шельфом и там всех убил.

Джин разом окутали печаль и скорбь, которые она подавляла последние две недели. Она вспомнила Шторм, ее изящные манеры и сияющие молниями глаза. Вспомнила Ночного Змея, его синюю шерсть и демонический хвост, его улыбки, его умение успокоить словом. Колосса, простого деревенского парня из России, его металлическую кожу, под которой скрывалось огромное доброе сердце. Логана и его отчаянную любовь, на которую она не могла ответить.

Скотта Саммерса. Его светящиеся, красивые, смертельно опасные глаза.

Джейсон снова приблизился сзади и положил руки ей на плечи.

– Будь со мной, Джин. Это важно.

Скорбь наполняла ее, грозясь вырваться наружу. Она закрыла лицо руками, уже не думая о том, как неудобно плакать перед незнакомцем. Но, к ее удивлению, слез не было.

– Когда Магнето убил твоих друзей… и твоего любимого, – Джейсон сжал ее плечи, не давая уйти, – что ты сделала потом?

Гнев сразу превратился в какое-то другое чувство. Так чугун-сырец посредством химического процесса превращают в острую, пронзающую сталь.

– Убила его, – прошептала она.

Джин подняла голову. Глаза ее пылали. Сделав едва заметное движение, она выгнулась и освободилась от хватки Вингарда, поднялась в воздух, широко раскинула руки и вспыхнула ярким светом.

Джейсон смотрел на нее голодным взглядом.

– Какая мощь. – Он помолчал, а затем продолжил: – Сами себе закон, они смотрят вниз, на простых смертных.

Джин втянула в себя силу, которую только что выпустила и которой боялась больше всего на свете. Ее страшило и то, на что эта сила способна, и то, что она подвела, когда больше всего была нужна. Но сейчас ее было не удержать. Джин заговорила, и казалось, будто это тот, второй, голос звучит сквозь нее:

– Глупец. Силой, о которой ты говоришь, я уже владею.

Вингард смотрел на нее и кивал.

– Дар творения в моих руках, – продолжала она. – Я храню непрерывность цикла. Я – источник конца, который дарует новое начало.

Впервые на лице Джейсона мелькнула неуверенность. Он отступил на шаг от обрыва.

– Огонь мой поглощает, а пепел рождает новую жизнь. – В исступлении она подняла голову. – Ибо я – Феникс!

Сила внутри нее росла и наконец достигла пика. Джин чувствовала, как сквозь нее несется этот поток, будто каждую клетку пронзают раскаленные иглы. Звезды будто манили ее к неизвестному дому, который не в силах была хранить человеческая память.

А потом, как уже бывало, сила исчезла. Волна отхлынула. Гнев отхлынул. Джин повисела в воздухе, а затем рухнула вниз и остановилась в паре метров над Вингардом. Девушка потрясла головой, силясь осмыслить яростные, беспорядочные мысли, которые проносились в ее мозге.

– Так же, как и тогда, – прошептала она.

– Тогда. – Джейсон рассматривал ее широко открытыми глазами. – Во время битвы с Магнето?

– Да, – она кивнула. – Вся эта сила. Сила… богов…

Она отвернулась. В глазах еще пылало пламя.

– …и я не сумела их спасти.

Поток силы снова хлынул наружу. Во все стороны на фоне темнеющих древних стен вырвался огонь, поджигая мелкие кусты. Каменная колонна зашаталась и рухнула, ее обломки покатились вниз по холму.

Снова поднявшись в воздух, Джин в последний раз посмотрела на Вингарда. Он отступал, нащупывая путь вниз по длинной каменной лестнице. Единожды Джейсон обернулся, прикрывая рукой глаза от ее божественного сияния. Она готова была поклясться, что рассмотрела: даже тогда в его взгляде сквозил голод, как у тигра, готовящегося схватить жертву.

Джин Грей – Феникс – развернулась в воздухе и посмотрела на раскинувшийся внизу остров Киринос. Горожане собрались на пляже и поднимали факелы (некоторые уже успели потухнуть) вверх, в сторону светового шоу в небе.

Джин отвернулась и устремилась в сторону моря. Она ярко блеснула – еще один мерцающий факел богов – и исчезла в темноте осенней ночи.

Лукас бежал по каменной лестнице, перепрыгивая через ступеньку и на ходу ощупывая камни, чтобы уцепиться. До рассвета оставалось несколько часов, и было еще темно, что ему, как знатоку каждого дюйма руин, никак не мешало. А уж лазать по камням никто на Кириносе лучше не мог.

Впереди, в конце лестницы, горел костер, от которого ввысь поднимались струйки дыма. Лукас добрался до вершины и замер.

На площадке у костра сидел совсем не тот человек, которого он рассчитывал встретить. Лицо худощавого сгорбленного мужчины исполосовали старость и оспины. Уродливую голову прикрывали беспорядочные седые волосы, похожие на старую швабру. В холодных маленьких глазах отражался слабый огонь костра.

Лукас отступил. Под ногами хрустнули камушки. Старик повернулся на звук и резко встал. Лукас передвинул поудобнее свой рюкзак и осмотрелся, прикидывая, бежать или нет. Потер свой шрам, как делал, когда нервничает. А когда снова поднял глаза…

На месте худого старика стоял Джейсон Вингард, высокий и статный. На приятном лице с бородкой было заметно нетерпение.

– Ты опоздал, – на греческом проговорил Вингард.

– Пришлось дожидаться, пока отец отключится, – сказал Лукас, махнув в сторону пляжа. Там, в ночи, теперь горело только несколько факелов.

– Принес? – спросил Вингард.

– А деньги где?

– Не надо со мной играться, малыш, – глаза Вингарда блеснули.

Лукас быстро кивнул, снял со спины рюкзак, расстегнул его и передал мужчине кошелек в цветочек.

– Все там. Деньги, кредитки, паспорт. Даже телефон, – он ухмыльнулся. – Я сделал пару звонков за границу.

Вингард, перебирая вещи, все более удивлялся.

– Джин Грей, – пробормотал он.

– С ней было проще простого, – рассмеялся Лукас. – Тупые американцы.

Вингард зло посмотрел на мальчика, и тот отступил, внезапно испугавшись. Успокоившись, Джейсон достал из роскошного плаща стопку евро.

– Она – Королева, – прошипел он, сунув деньги мальчику в лицо. – Моя королева.

– Д-да, конечно, – проговорил Лукас, забирая деньги. Вингард, отдав плату, повернулся спиной к парню, рукой показав ему уйти. Затем британец направился к костру, посмотрел на него и бросил кошелек в огонь. Почуяв запах паленого пластика, Лукас отвернулся.

«Сумасшедший, – подумал он. – Все туристы сумасшедшие. Но у этого хотя бы деньги есть». Лукас пересчитал бумажки, думая о том, сколько сможет накупить сладостей и игр. «Нужно спрятать от отца, а то он все пропьет».

Лукас еще раз обернулся, а затем направился вниз по лестнице. Вингард снова устроился перед костром, разглядывая шипящие и темнеющие в пламени карточки и бумаги. Лукас не мог говорить с уверенностью, но ему показалось, что ночной воздух доносит до него шепот:

– Моя Черная Королева.