Стремительный рывок вперед, и я коснулся бортика бассейна, зафиксировав свою победу в тренировочном заплыве на четыреста метров. Снял очки и взглянул на тренера, стоящего у моей дорожки. Он не мог оторвать взгляд от хронометра в руке, его глаза округлились от удивления. Я оглянулся назад – ближайшие ко мне преследователи только подплывали к середине пятидесятиметрового бассейна. «Вот черт, – подумал я, – я же так старался плыть вполсилы!» Через несколько секунд ребята подплыли к бортику, перевернулись и, оттолкнувшись ногами, продолжили заплыв в обратном направлении. «Я что, обогнал их больше чем на сотню метров?!» – Я лихорадочно соображал, что же такое придумать для тренера. Как я мог так забыться?! Мне же строго-настрого приказали не выпячивать свои способности! А тренер уже склонился ко мне и возбужденно говорил чуть севшим от волнения голосом:

– Поздняков, дорогой ты мой! Это же мировой рекорд!!! Это даже гораздо круче, чем мировой рекорд! Все пьедесталы почета твои! Фелпс по сравнению с тобой – жалкая земноводная черепаха!

Эх, как же мне не хотелось его огорчать! Но я должен был!

– Игорь Константинович, – я с сожалением посмотрел на него, – по-моему, я ошибся. Я проплыл на сто метров меньше.

– Что ты мне тут втираешь? – Он аж подскочил от негодования. – Я сам считал! Ты проплыл восемь раз по пятьдесят! Все четыреста!

– Нет-нет, вы, наверное, тоже ошиблись, – запротестовал я. – Я наверняка не закончил заплыв. Я вспоминаю, что сбился со счета. Ну, сами посудите, не мог я ребят на сотню метров обогнать. Тем более что они неоднократные победители соревнований, а я всего-то пару месяцев у вас занимаюсь.

В его глазах появилось сомнение.

– Не мог я ошибиться, – уже с меньшей уверенностью сказал он.

– Да, мы точно оба ошиблись, – продолжал я его убеждать. – Ну какой из меня рекордсмен, тем более после травм, полученных весной.

В это время начали заканчивать заплыв другие пловцы, и Игорь Константинович, фиксируя их время, вынужден был прервать наш разговор, к моему большому облегчению. Наконец все ребята подплыли и выстроились возле бортика, тяжело дыша и хмуро поглядывая на меня. Я решил поскорее снять напряжение:

– Поздравляю! Вы – молодцы! – Я со вздохом сожаления продолжил: – А я сошел с дистанции, не доплыв сто метров.

Взгляды парней сразу же стали сочувствующими. Они подходили ко мне, ободряюще жали мне руки, хлопали по плечу и выражали поддержку:

– Не переживай, Илья! Это ты еще не восстановил форму! Не отчаивайся, продолжай тренировки…

Хорошие ребята! Разве мог я их разочаровать, сказав, что обогнал их больше чем на сотню метров и при этом старался плыть не торопясь…

А началось все сразу после нашего с Никитой возвращения из «санатория строгого режима» – так мы окрестили закрытое медицинское учреждение, на территории которого нас всесторонне обследовали после возвращения в Россию. В «санатории» был бассейн, и я с радостью вернулся к занятию, которым увлекался в школьные годы, – к плаванию. Я лет шесть занимался водным поло и плаванием, при этом у меня были способности, и я показывал неплохие результаты. Занятия прекратились из-за болезни тренера, а я не захотел переходить к другому, остался верным своему старичку, воспитавшему не одно поколение пловцов и ватерполистов. За несколько лет перерыва, как оказалось, я не утратил навыков, мои мышцы быстро восстанавливали привычную форму, и, вернувшись в университет, я продолжил заниматься плаванием в студенческом бассейне. Поначалу я просто рассекал бассейн в одну и другую сторону кролем, брассом и баттерфляем. К своему удивлению, начал замечать, что могу проплыть километр совершенно не устав. Я увеличил расстояние до двух километров – никакой усталости, прибавил скорости – все так же легко! Меня заметил тренер студенческой команды и пригласил потренироваться со сборной университета. Я не мог дать своего согласия, не получив разрешения от куратора Дмитрия Степановича. Батя мне позволил, но только не в ущерб основной учебе и несению воинской службы. Так я попал в сборную по плаванию университета. На первом же тренировочном заплыве на сто метров пришел к финишу одновременно с неоднократным чемпионом сборной, чем очень удивил и себя, и тренера, и сборную. Но тогда я еще не придал этому факту особого значения. Более того, сессия закончилась, мой курс отправился на практику, а потом нас распустили по домам на каникулы, и тренировки в бассейне приостановились до сентября.

На каникулы я ехал с особым удовольствием: наконец-то отъемся борщами и битками, отосплюсь и постараюсь забыть все эти землетрясения, порталы, бомбардировки и спецслужбы. Хоть на какое-то время. Жаль, конечно, что нельзя обо всем поговорить с отцом, так хочется услышать его мнение, получить совет. Но подписка о неразглашении обязывала соблюдать молчание.

В моей родной Керчи последствий прошедшего землетрясения практически не было. Основной удар пришелся на Южный берег Крыма, но у меня не было никакого желания ездить по побережью и осматривать последствия стихийного бедствия. Этого я успел насмотреться еще в мае! Тем более что все места, где возникли порталы, перекрыли ограждением, и военные несли охрану таких объектов по периметру. Непонятно зачем, ведь все порталы отключились спустя несколько часов после катастрофы. Но как говорится, высшему руководству видней.

Дома во время каникул я был центром внимания. Родные меня баловали, холили и лелеяли – ведь они считали, что я восстанавливаюсь после сильных травм, полученных под завалами военного учебного корпуса. Мама вкусно кормила и ничего не позволяла делать по хозяйству. Я чувствовал себя ленивым котом из старого советского мультфильма про блудного попугая. Каждый день в середине дня я связывался через Интернет с девушкой, «с которой познакомился в соцсети», с Ксенией. У нее в Китае был поздний вечер, в это время она уже была обычно дома, и мы могли спокойно поболтать.

Мы никогда не обсуждали события, которые пережили вместе, только делились впечатлениями о прожитом дне. Я скучал по Ксении, жаль, что она сможет приехать ко мне в гости не раньше Нового года. Мама не очень меня одобряла. Она была сторонницей старых добрых традиций знакомства, а не на просторах Интернета. Но я не мог ей рассказать всех обстоятельств нашей встречи с Ксенией. Думаю, что, когда я их познакомлю в новогодние праздники, мама изменит свое отношение к девушке, которая мне дорога. А отец одобрил мой вкус, увидев фотографию Ксении. Думаю, он не сильно поверил в версию про Интернет…

Во время каникул мы часто с мамой и отцом ходили на море. Я вообще не большой любитель жариться на солнце, поэтому, пока родители загорали, я плавал. Но, свято выполняя мамину просьбу не заплывать за буйки, плавал сразу за ними, вдоль берега. Как-то раз мой путь пересекся с небольшой стайкой дельфинов. Видимо, они загоняли косяк рыбы на мель и шли вдоль берега на большой скорости. В голову пришла шальная мысль, я развернулся и поплыл параллельно дельфинам, вступив с ними в соревнование. Каково же было мое удивление (думаю, что и дельфинов тоже), когда я понял, что вырвался вперед! Люди, стоящие на берегу, свистом и аплодисментами выражали мне восхищение. Когда я вышел на берег, мама уже всем рассказывала, что я еще в школе был способным к плаванию и не зря она отдала меня в секцию водного поло. Честно говоря, мне такое чрезмерное внимание не понравилось, и я решил впредь сдерживать себя. Но однажды снова случился инцидент, заставивший меня серьезно задуматься о своих «спортивных успехах».

В выходные дни к традиционному походу на море присоединились моя родная тетушка Наталья со своим мужем Димой. Мы поехали на дикий пляж на берегу Черного моря в место, где не слишком далеко от берега в море на дне лежат крупные камни, поросшие мидиями. Нам захотелось полакомиться свеженькими моллюсками. Мы с Димой прихватили надутый детский круг, чтобы можно было отдыхать, держась за него, по очереди ныряя за мидиями. Повесили на пояс по сетчатой сумочке, взяли ножи и поплыли в море, получив инструкции от женщин внимательно следить друг за другом. Первые предварительные ныряния не увенчались успехом – на камнях было пусто, видимо, здесь уже побывали ныряльщики до нас. Мы плыли дальше и дальше, и наконец на дне появились камни, на которых росли взрослые мидии. Сначала на сбор урожая нырнул Дима. Через минуту он вынырнул, отдышался и нырнул второй раз. Он недолго продержался под водой, а вынырнув, тяжело дышал. Наступила моя очередь. Я передал Диме надувной круг для отдыха, сделал глубокий вдох и нырнул. Глубина здесь была небольшая – метра три. Яркое солнце даже сквозь толщу воды хорошо освещало камни, покрытые темными водорослями и черными группками мидий. Я начал срезать ракушки, ловко орудуя ножом. Сначала срезал все мидии на одном камне, потом заметил второй камень, а рядом и третий, густо усеянный черными ракушками.

«Прямо как опята на пеньке», – подумал я, быстро наполняя сумочку на поясе. Потом заметил, что между камнями растут наиболее крупные ракушки, и принялся за них. Я переплывал от одного камня к другому и очень увлекся. Внезапно почувствовал, как кто-то схватил меня за щиколотку. Я в панике обернулся и увидел, что это Дима. Он потащил меня к себе, жестом показывая, чтобы всплывал. Я подчинился ему, и мы вынырнули на поверхность.

– Ты что?! С ума сошел?! – заорал на меня Дима, не успев даже отдышаться. Его глаза выпучились от непонятного мне страха.

– А что случилось? – непонимающе смотрел я на него.

– Тебя не было несколько минут!!! Я думал, что ты утонул!!!

– Не может быть, – тихо прошептал я.

С берега донеслись далекие крики. Возле кромки моря стояли мама с тетушкой, отец, тяжело взмахивая руками, плыл к нам.

– Все хорошо! Я живой! – громко закричал я и помахал рукой.

Мама с тетей громко радостно закричали и начали обниматься, отец остановился, потом махнул мне рукой, жестом показывая, чтобы мы возвращались на берег.

– А где наш круг? – Я обернулся и увидел, как он отплывает все дальше от нас, сносимый течением. – Я его сейчас догоню.

Но Дима вцепился мне в руку мертвой хваткой:

– К черту этот круг! Я тебя ни на сантиметр не отпущу до самого берега!

Пока мы плыли, у меня было время поразмыслить над произошедшим. Если верить Диме, я пробыл под водой невероятно долго, при этом мне хватало воздуха, я и не собирался подниматься на поверхность. Здесь было явно что-то не так, к тому же появились способности в плавании опережать дельфинов… Я принял решение впредь вести себя осторожнее, а по возвращении в университет посоветоваться обо всем с Дмитрием Степановичем.

На берегу я попытался обернуть все в шутку. Мол, меня так хорошо подлечили в Москве, что я стал даже лучше, чем был. Мама с тетей меня не слышали – они были так рады, что со мной все в порядке. А отец очень внимательно посмотрел на меня, недоверчиво покачал головой и попросил быть осмотрительным. Потом я вывалил целую сумку отборных мидий, и их приготовление и поедание заставило всех позабыть этот инцидент.