36

Он выпростал огромную белую руку – теперь-то мы увидели, где он их прятал, – и без труда стиснул в кулаке Виллем. Я услышала лишь короткий вскрик – и вот ее уже выдернули из воды. Несколько мгновений спустя в океан хлынула ее кровь, а затем упал практически разорванный пополам труп.

Я едва успела это осознать: другой рукой Тоби Вик тянулся ко мне. Стало ясно, что мы напрасно атаковали его с двух сторон – хуже плана нельзя было и придумать. Я увернулась, но он успел схватить меня за самый кончик хвостового плавника – и тут же оторвал половину, без труда, словно какую-нибудь водоросль. Крича от боли, я кубарем полетела к нашему кораблю.

Мне удалось подобраться к Деметрию.

– Почему ты нас не предупредил?! Как ты мог?! – проорала я ему.

Он ошарашенно взглянул на меня.

– Я не знал… О Тоби Вике ходили разные слухи, но…

– Он – дьявол!

– Вирсавия.

То было его последнее слово. Огромное белое тело затмило солнце. В последний миг, пока Тоби Вик расправлялся с нашими матросами, мне удалось отпрянуть от корабля. Тоби Вик убивал их легко и быстро, словно каких-нибудь кальмаров, из которых состоит наш рацион.

А потом…

А потом.

Его ужасный, ужасный лик. Он окунул в воду лицо и оскалил заросшие моллюсками зубы – каждый размером с мою голову, – вращая в воде вытаращенными глазами. В них полыхало безумие, чистой воды безумие, которое не терпит возражений и не знает пощады. Ломая наш корабль, он злорадно улыбался. По воде стелились его волосы – длинные клочья водорослей, среди которых росли кораллы и плавали акулы.

Тогда-то я и увидела…

Он был – кит. Да, с человечьим лицом и руками, но при этом – кит. Кит из Бездны. Отражение нашей чудовищной сущности. И людской тоже. Он обретался на поверхности воды – там, где наши миры встречались.

Неудивительно, что он убивал нас. Неудивительно, что он убивал их.

Тоби Вик принялся давить руками наш корабль – без труда, словно игрушку.

– Деметрий! – услышала я свой собственный вопль.

Нелегко ориентироваться в пространстве с раненым хвостом. По сей день, спустя столько лет, я порой говорю себе: если бы не рана, я попыталась бы помочь Деметрию. И по сей день я гадаю, так ли это. Разве смогла бы я преодолеть ужас ради попытки спасти одного-единственного человека? Ради попытки, обреченной на провал?

Он оглянулся и посмотрел на меня. В этот самый миг Тоби Вик схватил его своей огромной ручищей. Деметрий ничего не сказал. Его последним словом стало мое имя. И перед смертью он услышал свое.

Был ли в этом какой-то глубокий смысл? И если был, пусть даже только для нас двоих, легче ли мне стало от этого понимания? Что-то во мне надломилось – совсем как в тот миг, когда я увидела мертвое дитя. Что-то разорвалось у меня в груди, когда он умирал.

– Деметрий, – повторила я уже тихо, почти про себя.

Я видела его лицо в миг смерти. На нем читалось облегчение.

И что-то вроде… восторга.

А потом я осталась один на один с дьяволом.

Итак, мой час пробил. Пророчество свершилось. Я наконец узрела истину. Каждое приписываемое ему преступление – от убийства моей матери до нападения на Александру, которую люди загарпунили и отпустили на волю, – лишь подпитывало легенду, делало ее все правдоподобнее. Воображая дьявола, мы его создаем.

Он сломал нашу мачту, разодрал на куски палубу, швырнул содержимое трюма в кромешную пучину. Лишь тело Деметрия всплыло на поверхность Бездны – туда после смерти отправляются тела всех, кто при жизни дышит воздухом, и наши тоже.

Тоби Вик посмотрел на меня.

И тут капитан Александра вылетела из черных глубин и пронзила ему брюхо.