– Всякий раз чувствую себя полной дурой с этими документами, – сказала Таня. – Будто ничего умнее придумать нельзя. Но это почему-то работает. Стоит упомянуть документы, как они просыпаются. Не все, но многие. Интересно, вот как?!

– Просто документы сами по себе довольно абсурдная штука, – объяснил Альгирдас. – С точки зрения здравого смысла это вообще бред собачий – одни люди выдают другим людям разноцветные бумажки, подтверждающие, что человек – это действительно человек, и ему можно быть человеком. А без разноцветной бумажки человеку быть человеком нельзя.

– Лихо загнул, – улыбнулась Таня.

– К сожалению, авторство не мое. Однажды случайно подслушал разговор наших духов-хранителей. Нёхиси, кстати, так и не понял, в чем суть. Думал, это такая шутка и веселился от души. Видимо спящие тоже немножко высшие духи. И для них документы – примерно такой же абсурд. Но ладно. Главное, он проснулся. Давно я не видел, чтобы спящий так бодро ломился на желтый свет Маяка. Собственно, с лета и не видел – с тех пор, как сны про желтый свет стали страшными.

– Из-за Тони Куртейна?

– Точно не знаю. Но скорее всего. По крайней мере, он сам уверен, что именно из-за него. Ну, в смысле потому, что очень не хочет никого на этот желтый пускать, а отменить его не может: Маяк есть Маяк, если уж горит наяву, будет гореть и в пространстве сновидений, одно без другого не получается… В общем, Тони Куртейн говорит, что всегда мечтал что-нибудь с этим сделать. И когда научился хотеть достаточно сильно, сны про желтый свет стали страшными. Как бы сами собой. Этому красавцу, кстати, не особенно страшный кошмар достался. Таким мало кого можно остановить. Хорошо, что начальство решило пока не отменять дежурства на границе между областью общих городских сновидений и снами о Маяке. Это чуваку крупно повезло.

– Ничего себе – «не особенно страшный»! – почти возмутилась Таня. – Да я бы обосралась, увидев эти хищные рты на льдинах. Удивительно, кстати, что он их совсем не боялся. Такой храбрый зайчик! Прыг-скок!

– Еще как боялся. Слышала, как он пел?

– Если это можно назвать пением.

– Нельзя. Но ему, сама видела, помогает. Счастливчик! Не у каждого есть такой безотказный прием… Ты как вообще? Не устала? Не тянет проснуться?

– Да нет, нормально пока. Хотя я сны про дежурства у Маяка не особо люблю, ты знаешь.

– Потому и спрашиваю, что знаю. Скучно тебе?

– Ну да, – улыбнулась Таня. – Я люблю движуху: чтобы за кем-то гоняться, командовать, ссориться, разбираться, отчитывать, штрафовать и спасать. И почаще во что-нибудь этакое превращаться. На то и сон! А здесь хуже, чем наяву в приемной на телефоне дежурить: там хотя бы можно потупить в интернете… Но сегодня – другое дело. Все-таки не зря здесь торчали. Такого отличного храброго чувака поймали! И так легко развернули назад. Божечки, как же он пел! Я иду домой, мне очень стыдно, а-а-а-а, мой дом за рекой!

– И ты туда же. Вот как ты это делаешь? Как живой человек может издавать такие ужасные звуки обычным человеческим ртом?

– Ну так на то и магическое рабочее сновидение, – рассудительно заметила Таня. – Наяву мне точно слабо.