— Сильнее тяните! — прикрикнул Тред Мак-Клак на пару лошадей и припряженных к ним троих дворфов. — Надеюсь, мы доберемся до Низин прежде, чем моя плешь зажарится на солнце!

Эхо повторяло его слова с ревом, более громким, чем голос самого Треда. Дворф был коренаст и могуч, способен выдержать любой удар и свалить также мог любого. Длинную льняную бороду он заправлял под пряжку широкого пояса, а боевой топор, в обиходе именуемый «стрелою дворфов», держал пристегнутым за плечами.

— Слушай, глупец, не сидели бы три кабана в повозке — легче бы было! — огрызнулся один из дворфов, тянувших упряжку.

Вместо ответа Тред щелкнул его по заду хлыстом.

Дворф остановился, или, по крайней мере, попробовал это сделать, но затормозить тяжелый фургон было не легче, чем сдвинуть его с места, и строптивец, пристегнутый к ярму, решил, что, пожалуй, будет разумней и дальше перебирать кряжистыми коротенькими ножками.

— Я тебе отомщу, да, даже не сомневайся! — прорычал он Треду, но остальные дворфы, тянувшие упряжь, и троица, что осталась в фургоне, только посмеялись над ним.

Покинув Твердыню Фелбарр двадцать дней назад, они преодолели немалое расстояние, наугад повернув на север по западному склону Ровинских гор. На равнине, в поселении варваров из племени Черного Льва, отряд немного поторговал и пополнил запасы. Для семи тысяч дворфов из Твердыни Фелбарр поселок, называвшийся Колодец Беорунны, был излюбленным местом торговли — наравне с Сандабаром, Серебристой Луной и Кверварром. Обычно в Колодце Беорунны караваны дворфов меняли товары, а после поворачивали на юг, домой, в горы, и вождей варваров поразило упорство, с которым отряд Треда тащился на северо-запад.

Тред был преисполнен решимости открыть торговлю с Низинами и другими поселениями вдоль по реке Сарбрин, что текла у западного края Хребта Мира. Ходили слухи, что в последнее время по каким-то неизвестным причинам у Мифрил Халла застопорилась торговля с другими городами из верховьев реки, и предприимчивый Тред решил, что освободившаяся ниша должна достаться Фелбарру. Впрочем, ходили и иные слухи: в неглубоких шахтах на западном склоне Хребта Мира нашли изумительные по красоте драгоценные камни, а также несколько древних вещей, судя по всему, дворфской работы.

Поздней зимой погода вполне благоприятствовала переходу в пятьдесят миль, и фургон без малейших осложнений миновал северный край Лунного Леса, добравшись до самого подножия Хребта Мира. Однако дворфы продвинулись на север дальше, чем намеревались, и свернули западнее, держась справа от горной гряды. По-прежнему было тепло — впрочем, из-за этого разрыхлился снег, и со склонов нередко сходили лавины. Однако утром того же дня одна из лошадей захромала, и хотя искусные дворфы быстро вытащили застрявший каменный осколок и очистили рану, лошадь не могла тащить нагруженный фургон. Животное даже брело с трудом, и потому Тред заставил артель погрузить лошадь в фургон, а вместо нее впрячь тройку дворфов.

У них получалось неплохо, и отряд сохранял прежнюю скорость довольно долго, но когда подошла к концу вторая смена, тащить стало труднее.

— А когда ты собираешься запрячь лошадь снова? — спросил Дугган Мак-Клак, младший брат Треда, — его борода едва доставала до середины груди.

— Ба, да она завтра утром скакать будет, — уверенно ответил Тред. Остальные одобрительно закивали.

В конце концов, кому же еще разбираться в лошадях, как не Треду? Он был не только одним из лучших кузнецов-оружейников Твердыни Фелбарр, но и опытным ковалем. В какой бы час в цитадели дворфов не останавливались купеческие караваны, подковать лошадь звали именно Треда — зачастую именем самого короля Эмеруса Боевого Венца.

— Возможно, мы доберемся к ночи, — сказал один из «упряжных» дворфов. — Остановимся на привал, поедим хорошего жаркого, и избавимся от лишнего груза, от этого бочонка с элем!

— Хо-хо! — одобрительно проревели остальные, как это водилось за дворфами при любом намеке на возможность приложиться к бочонку с элем.

— Ба, да вы у меня ослабли духом! — надулся Тред.

— Мы просто хотим опередить Смига и первыми добраться до Низин! — заявил Дугган.

Тред сплюнул и махнул рукой. Слишком явная уловка. Смиг и Тред были завзятыми соперниками, заклятыми друзьями, каждый из которых притворялся, что ненавидит другого, хотя в действительности оба жили лишь для того, чтобы состязаться. Оба знали, что маленький городок Низины просто осаждали чужаки — поселенцы из приграничья, которым требовалось превосходное оружие, доспехи и лошади. Оба дворфа слышали воззвание короля Эмеруса, в котором тот изъявил желание развернуть торговлю на всем Хребте Мира. Земли к западу от Фелбарра стали гораздо спокойнее с тех пор, как отвоевали твердыню дворфов, что три столетия находилась в руках орков, хотя горные области на востоке время от времени подвергались нападениям чудищ. Там проходил путь от Подземья к Мифрил Халлу, но до сих пор никто так и не обнаружил ни единой дороги, что вела бы в земли к северу от оплота Клана Боевого Топора. Все, кто сейчас сопровождал Треда, с радостью согласились участвовать в экспедиции. То были его работники, брат Дугган, Никвиллих-башмачник и предприимчивые братья, Боккум и Стоккум, поставлявшие для остальных торговцев Фелбарра необходимые товары (главным образом ель). Первый караван принесет наибольший доход, доставив от поселенцев приграничья больше всего богатств. Но гораздо важнее, что участники первого каравана обретут привилегии и заручатся благосклонностью самого короля Эмеруса.

Незадолго до того, как отправиться в путь, Тред вовлек Смиггли Стампина (по прозвищу «Смиг») в дружеское состязание в выпивке, предварительно купив по изрядной цене у одного из жрецов Морадина снадобье, способное ослабить действие хмеля. Тред рассчитывал покинуть со своими спутниками Твердыню Фелбарр на день, а то и раньше, чем очнется бедолага Смиг, и пройдет еще один день, прежде чем опухшая голова заклятого друга позволит тому пройти воротами цитадели.

Тред, будь он проклят, не позволит такой ерунде, как царапина в лошадином копыте, задержать их настолько, чтобы дать Смигу возможность угнаться за ними.

— Еще три мили, и будем считать, что на сегодня достаточно, — предложил Тред.

Его речь прервали всеобщие сетования, застонал даже Боккум, который поначалу осуждал предложение разбить лагерь пораньше, ибо не желал терпеть убытки из-за того, что эля выпьют больше, чем продадут. Впрочем, можно было без опаски ставить на то, что Боккум, так или иначе, эль в Низинах продавать не станет, а заберет с собой, чтобы отпраздновать возвращение.

— Не желаете? Две мили! — отрывисто прокричал Тред. — Вы что, хотите разделить привал со Смитом и его ребятами?

— Ба, Смиг еще даже не выбрался из цитадели, — сказал Стоккум.

— А если ему удалось выбраться, его караван изрядно задержат те каменные завалы, которые мы оставляли за собой, — добавил Никвиллих.

— Еще две мили! — яростно проревел Тред.

Он вновь щелкнул кнутом. Бедняга Никвиллих встал навытяжку, ему удалось обернуться ровно настолько, чтобы бросить на неумолимого погонщика испепеляющий взгляд.

— Ударишь меня еще раз — и я тебе сделаю такую пару башмаков, что ты забудешь, зачем ноги! — гневно прокричал башмачник.

Пока упряжка тащила Никвиллиха за собой, его собственные ноги чертили парную колею. Зрелище рассмешило Треда и остальных дворфов еще сильней. Не успел Никвиллих восстановить шаг и продолжить злобное ворчание, как Дугган затянул песню о мифическом рае дворфов, о великом городе в глубокой шахте, что порадовал бы и самого Морадина.

— Вверх по лестнице залезь! — тихо пробормотал Дугган вполголоса, и кое-кто покосился на него, недоумевая, поет ли он себе под нос или вполголоса отдает команды. — Дверь увидишь — разломай! — продолжил Дугган, заставив Стоккума недоуменно вскрикнуть:

— Какую еще дверь?!

Но Дугган, ничуть не смущаясь, продолжил:

— В шахту вход прикрыл навес, разберешь — вперед шагай!

— А, так это Верхонизь! — крикнул Стоккум, и никто в артели не смог удержаться, воодушевился даже озлобленный Никвиллих, и дворфы разразились громким гвалтом:

Песня тянулась и тянулась, куплетов в ней было немало, и когда у дворфов заканчивались старые слова, на ходу сочинялись новые, и каждый драл глотку, добавляя по своему вкусу подробностей о том, что еще имеется в замечательной Верхонизи.

Песня была превосходным развлечением — в основном для троицы, которая с трудом тащила за собою фургон, согнув напряженные спины. Пока пелась песня, немалое расстояние прошагали они по каменистой земле, забирая все выше через перевал.

Тред сидел на облучке, по очереди выкрикивая имена своих людей, приказывая по порядку каждому добавлять следующий куплет. Все шло гладко, пока он не обратился к младшему брату, Дуггану.

Остальные дворфы продолжали тихо напевать себе под нос, создавая общий мотив, вступление продлилось почти столько же, сколько длится целый куплет, но Дугган по-прежнему сохранял молчание.

— Ну?! — требовательно спросил Тред, поворачиваясь к младшему брату и видя смущение на его лице. — Тебе нужно петь вместе со всеми, брат мой.

Дугган растерянно уставился на него, затем тихо сказал:

— Кажется, я ранен.

Тред проследил за озадаченным взглядом брата и увидел копье, что торчало у Дуггана в боку.

Он крикнул, и тихий напев прервался: двое сидящих в глубине фургона дворфов обернулись и увидели, как оседает на землю Дугган. Мгновением позже вниз со свистом пронесся огромный валун, запечатав своей тяжестью обратный путь по перевалу.

Обезумевшие от ужаса кони понеслись вскачь, из повозки вывалились больная лошадь вместе со Стоккумом. Тред что есть мочи натягивал вожжи, пытаясь остановить осатаневших животных, увлекающих за собой его несчастных соплеменников. Сильнее всего досталось Никвиллиху.

Еще один валун обрушился позади мчащегося фургона. Третья глыба впечаталась в землю перед несущейся во всю прыть артелью дворфов. Лошади на полном скаку шарахнулись влево, затем попытались повернуть по перевалу направо, фургон накренился и пронесся на двух колесах.

— Правее! — заорал Тред, но колеса повозки ударились о выступ, фургон упал и перевернулся.

Дышло треснуло, и лошади понеслись в смертельной скачке по перевалу, унося на себе сбрую и трех дворфов, пристегнутых к упряжке.

Двое дворфов позади Треда вылетели из повозки. Тред тоже мог вылететь, но его нога застряла, зажатая под облучком. На него обрушился фургон, и дворф услышал, как ломается кость, затем что-то ударило его по голове. Дворфу почудилось, что он обратился в сочащееся кровавое месиво, но тотчас же понял, что на него всего лишь вылился эль.

Невероятное везение спасло Треда от гибели при крушении фургона, ибо то, что ударило его по голове, оказалось днищем бочонка, не выдержавшим столкновения с головой дворфа, а сам бочонок пришелся Треду как раз по фигуре. Подпрыгивая на склоне холма, бочонок покатился вниз. Спуск неожиданно остановил камень, о который разбился бочонок, и Тред кувырком пролетел в замысловатом сальто.

Дворф был крепок, как камни, что его окружали. Ему стоило больших усилий подняться, но, подвернув ногу, Тред упал и ударился о валун. Однако, приподнявшись на локтях, он увидел дюжины и дюжины орков, что размахивали копьями, дубинками и мечами, круша и рубя разрушенный фургон и выпавших из него дворфов. Следом за орками с вершин спускалось двое великанов — не горных великанов, как ожидал Тред, а великанов покрупнее, синекожих, снежных великанов.

Тут Тред понял, что они столкнулись не просто с разбойничьей шайкой.

Теряя сознание, дворф все же догадался оттолкнуться назад и скатиться по противоположному склону вниз, остановившись от тяжелого удара о скалу в зарослях терновника. Он попытался приподняться вновь, и тотчас почувствовал вкус грязи и крови во рту. Тред погрузился в беспамятство.

— Так ты живой или нет? — донесся издалека низкий хриплый голос.

Тред приоткрыл один глаз, с трудом разлепив слипшиеся от крови веки, и разглядел сквозь дымку неясные очертания Никвиллиха, что присел перед зарослями терновника на корточки и в упор рассматривал Треда.

— Живой, стало быть… Это хорошо… — сказал Никвиллих и протянул Треду руку. — Не выпячивай зад, а не то колючками обдерешь.

Тред крепко сжал протянутую руку, но не торопился выбираться из терновника.

— Где остальные? — спросил он. — Где мой брат?

— Всех убили в сражении орки, — услышал он скорбный ответ. — Мерзавцы не так уж и далеко. Проклятые лошади тащили меня больше мили.

Тред не ослабил хватки, но подниматься не стал.

— Давай же, остолоп, — бранил его Никвиллих. — Мы должны добраться до Низин и рассказать обо всем королю Эмерусу.

— Уходи, — ответил Тред. — Я сломал ногу и буду тебя задерживать.

— Ба, ты говоришь как глупец, таким я тебя всегда и знал!

Никвиллих изо всех сил дернул Треда и протащил его через весь терновник.

— Сам ты глупец! — рассерженно прорычал Тред.

— Так значит, ты оставил бы меня, окажись я на твоем месте?

Вопрос попал в цель.

— Дай мне палку, ты, старый осел!

И вскоре дворфы заковыляли к Низинам. Тред опирался на Никвиллиха и на палку, и оба вынашивали планы мести орочьей шайке, что напала на них из засады.

Им и в голову не приходило, что из горных пещер, рыская по окрестным землям, выбралась еще сотня таких же шаек.