ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

От мощного пинка Дариус, всё ещё закованный в кандалы, спотыкаясь полетел вперёд, и его позвоночник пронзила острая боль. Не смотря ни на что, он устоял на ногах и, проскочив длинный тёмный туннель, оказался на открытом воздухе. Яркое солнце на миг лишило его зрения, а его барабанные перепонки содрогнулись от оглушительного рёва толпы.

Он стоял на арене.

Дариус моргнул пару раз и увидел вокруг себя трибуны, забитые людьми. Он никогда не видел такой толпы. Зрительские ряды возвышались на сотни футов над землёй, и при появлении гладиатора все сидевшие там имперцы вскочили на ноги, стали топать, прыгать и кричать так, что под ними дрожала земля. От шума болели уши и сложно было сосредоточиться, и дезориентированный Дариус думал только о том, как не запутаться в цепях и не упасть. Все парни были по-прежнему скованы между собой неслышно гремящими в общем гуле цепями.

Когда надзиратели пинками погнали их к центру арены, Дариус почувствовал, как дёрнулась цепь вокруг его лодыжки – один из ребят не удержал равновесие, и он снова споткнулся. Дариус обернулся и утешился тем, что, по крайней мере, четверо его друзей – Радж, Дезмонд, Каз и Люци – были рядом. Позади них вереницей стояли ещё дюжина парней, чьих лиц Дариус не знал и не хотел знать. Он понимал, что все они очень скоро умрут. Лучше было не запоминать.

Рёв не смолкал, и Дариус больше всего на свете хотел сейчас высвободиться и подготовиться к бою. Но он с ужасом понял, что их не раскуют – все парни по-прежнему были связаны друг с другом, в промежутках между ними болталось примерно по десять футов цепи, и бежать было некуда. Дариус не мог свободно маневрировать, полностью завися от движений других парней. Они стояли на арене, как одно целое. На лицах одних был страх, другие смотрели вперёд холодно и отрешённо и смиренно. Все они знали, что скоро умрут, и по-разному смотрели в глаза своей смерти.

Дариус понимал, что с чем бы им не пришлось сейчас драться, делать это в таком положении будет весьма непросто. В кандалах, прикованному к другим гладиаторам, опасно было вступать в бой: стоит кому-то из ребят споткнуться, и он тоже полетит вниз. Его жизнь оказалась во власти его товарищей по несчастью, а его единственным оружием при этом была трухлявая дубинка, которую ему сунули в руки перед выходом на арену, и которую он теперь отчаянно сжимал в кулаке.

Толпа понемногу успокоилась, и Дариус увидел, как на арену с противоположной стороны вышел Морг и театрально прошагал к центру, смакуя всеобщее внимание. Его лысая голова сверкала в солнечных лучах, а на губах играла жестокая улыбка. Он остановился, широко раскинул руки и обернулся вокруг своей оси, чтобы поприветствовать всех зрителей.

"Уважаемы сограждане, жители славной Империи!" – прогрохотал он в наступившей тишине. "Представляю вам лучшую часть сегодняшнего шоу – бой отборный гладиаторов!"

Зрители на трибунах вскочили на местах и в нетерпении затопали ногами, и Дариус увидел, как лица стоявших с ним рядом ребят помрачнели больше прежнего.

Морг поднял правую руку и толпа выжидательно притихла.

"Сегодня, – продолжил он, – Первый День наших игр. Игра заканчивается, когда гладиаторы побеждают, либо когда в живых остаётся только шестеро из них. Те, кто выживет, перейдут в следующий раунд, который состоится завтра. Как обычно, это будет бой не на жизнь, а на смерть!"

Дариус мгновенно всё подсчитал: их было шестнадцать, а значит, либо они убьют всех имперских противников, либо десятеро из них точно не доживут до завтра. Второй вариант казался ему куда более вероятным.

Морг ушёл, толпа разразилась аплодисментами, по периметру стадиона затрубили фанфары, и Дариус увидел, как в дальнем конце арены с грохотом распахнулись две огромные железные двери.

По трибунам прокатился приветственный гул, когда в проёмах дверей показались двое всадников в чёрных имперских доспехах, вооружённых копьями и длинными топорами. Они выехали на ринг и мерной рысью сделали почётный круг, демонстрируя своих чистокровных скакунов, отыгрывая свою роль в этом представлении. Затем они резко развернулись к гладиаторам, пришпорили коней и под вопли беснующихся зрителей понеслись в атаку.

"Мы должны держаться вместе!" – крикнул Дариус, оборачиваясь к остальным, прежде чем всадники достигли их. "Нам нужно драться, как одно целое! Иначе мы проиграем!"

Взгляды всех парней устремились к нему. Кто-то был парализован страхом и не отреагировал, некоторые, казалось, были с ним согласны, а некоторые смотрели на него с вызовом.

Дрок, замыкающий в цепи, состроил презрительную гримасу.

"Никто не выбирал тебя лидером!" – бросил он. "Делай что хочешь, а мы будем драться по-своему. И если ты попадёшься мне на пути, я, пожалуй, сам тебя прикончу".

Дариус крепче стиснул дубинку, глядя, как к ним неумолимо приближаются имперские солдаты, закованные с головы до пят в латы, с острыми, как лезвие, мечами и бесконечно длинными копьями в руках. Потом он оглянулся на парней в цепи, и понял, что ни по выправке, ни по вооружению тягаться с имперцами они не могли. Это был неравный поединок. Но именного этого и добивалась Империя – для них в этом была вся суть веселья.

Дариус почувствовал, как у него разъезжаются ноги оттого, что другие парни занервничали и начали метаться во все стороны. Он был в таком уязвимом положении, что и представить не мог, как ему победить в сражении, а, тем более, пережить все три раунда.

Дариус заставил себя преодолеть страх и быть сильным. Когда лошади уже почти дышали ему в лицо, он поудобнее перехватил дубинку, напряг все мышцы, сжал зубы и приготовился показать всё, на что был способен.

Первый всадник нацелился на незнакомого Дариусу паренька, стоявшего первым в ряду, и тот попытался отскочить у него с дороги. Но паренёк не учёл, насколько коротким был кусок цепи между ним и следующим пленником: цепь не пустила его, и, вместо того, чтобы отпрыгнуть, он просто дёрнулся на месте. Солдат вытянул вперёд свою пику и насквозь пробил парню грудную клетку.

Толпа ликовала. Солдат сделал проскакал мимо гладиаторов, развернулся и пошёл на второй заход.

Следом за первым подоспел второй солдат, избравший себе жертвой Раджа. Дариус увидел, что Радж застрял – он не мог вдвинуться с места, потому что стоявший с ним парень вовремя не отреагировал.

"Шевелись!" – заорал Раджу застывшему в страхе соседу. Дариус понимал, что если тот немедленно не очнётся, его другу придёт конец.

Дариус шагнул вперёд, прицелился и со всей силы швырнул свою дубинку.

Когда солдат уже занёс свой длинный боевой топор над головой Раджа, раскрутившая в воздухе дубинка ударилась ему в запястье и выбила топор из его руки. Топор с глухим стуком упал в пыль, пройдя на волосок от Раджа, а его хозяин промчался мимо.

Трибуны хором выдохнули, разочарованные промахом. Радж обернулся к Дариусу и адресовал ему благодарный взгляд. Дариус понимал, что ему повезло, но что такое везение вряд ли продлится долго.

Дариус не терял ни секунды. Он рванулся вперёд, чтобы поднять упавший топор. Но когда его рука была всего в паре футов от древка, он ощутил, как цепь позади него натянулась. Он обернулся и увидел, что прикованный к нему парень сопротивлялся и пытался бежать в другую сторону, испугавшись первого солдата, который снова понёсся на них. Дариус вытянулся в струну, но упал, так и не достав до топора.

Беспомощный Дариус поднял голову и увидел, что солдат скачет прямо на него. Он понял, что его сейчас растопчут.

Дезмонд бросился на помощь, загородил всаднику путь, размахнулся дубинкой и огрел лошадь по носу. Это было идеальное попадание. Лошадь встала на дыбы и круто развернулась, не коснувшись Дариуса. Его жизнь была спасена.

Дариус снова потянулся к топору, но тот по-прежнему был вне досягаемости. В тот же миг Дариус ощутил резкий рывок, цепь, идущая от его кандалов, натянулась и его отбросило на несколько футов назад. Он обернулся и увидел, как к одному из мальчишек подошёл Дрок, набросил цепь ему на шею и начал душить. Дариус не мог поверить своим глазам: зачем Дроку было нападать на своих союзников?

Потом до него дошло: как только их останется шестеро, сегодняшний бой завершится. Этот верзила, привыкший убивать, решил схитрить и самому разделаться с лишними гладиаторами.

Всё случилось молниеносно. На глазах у Дариуса Дрок последним усилием задушил свою жертву насмерть, и безжизненное тело мальчишки обмякло у него в руках. Толпа одобрительно загудела.

Дрок не останавливался. С явным намерением убить как можно больше своих, он метнулся к Люци. Дариус понимал, что в Люци, как в самом младшем из ребят, Дрок видел лёгкую добычу. Или просто затаил на него обиду.

Дрок прыгнул вперёд, намотал цепь, связывавшую его руки, Люци на горло и начал тянуть. Дариус видел, как глаза его друга полезли из орбит. Он знал, что если немедленно что-нибудь не придумает, Люци погибнет.

Дариус сорвался с места. Не обращая внимания на скачущих на него всадников, забыв о топоре, лежавшем в пыли, он развернулся, он бросился вперёд, как следует размахнулся и заехал локтем Дроку в лицо.

Раздался хруст, и Дрок со сломанным носом повалился на спину. Люци высвободился из его хватки, а подоспевший Радж отключил Дрока ударом ногой в челюсть.

"Ты в порядке?" – спросил Дариус Люци.

Тот кивнул, весь дрожа.

Топот копыт раздался у Дариуса над самым ухом, он обернулся и увидел, что второй всадник зашёл на новый круг и снова мчится на них. Один из гладиаторов сумел дотянуться до забытого топора, поднял его над головой и с размаху опустил вниз, желая разрубить цепь между собой и соседом. Но удар оказался слишком поспешным и неточным, а парень, стоявший рядом, неудачно дёрнулся, и лезвие случайно попало ему по ноге, разрубив ступню пополам.

Парень заверещал от боли и схватился за покалеченную ногу, из которой фонтаном била кровь. Горе-гладиатор с топором в руках застыл от ужаса, и всаднику, подскакавшему к ним, не составило труда выхватить топор из его рук и одним движением отрубить парню голову.

Трибуны бесновались.

Обе лошади, теперь уже с полностью вооружёнными всадниками, кружили по арене, выбирая следующую цель. Дариус понимал, что дела были плохи. Тот топор был подарком судьбы, но они не сумели им воспользоваться.

Дариуса снова отдёрнуло на несколько футов назад. Он обернулся и увидел, что несколько мальчишек ошалело мотаются из стороны в сторону, пытаясь увернуться от нападающих солдат. Дариус, подчинённый их движениям, спотыкаясь попятился. Через несколько футов он, беззащитный, оказался по центру арены, и на него уже мчался всадник с пикой наперевес. Дариус понимал, что не успеет вовремя увернуться.

Он приготовился к смертельному удару, но тут внезапно рядом появился Каз и плечом сбил его с ног, убрав его у всадника с пути. Дариус покатился по земле.

Придя в себя, Дариус вскочил, обернулся, и кровь застыла у него в жилах, когда солдатская пика пронзила Каза, стоявшего теперь на его месте, в грудь.

Каз вскрикнул, пришпиленный к земле. Под восторженные вопли толпы солдат попытался вытащить свою пику из тела, но не смог – так глубоко она вошла. Тогда он выпустил древко из рук и поскакал дальше наслаждаться аплодисментами, описывая победный круг.

Дариус смотрел на своего бездыханного друга. У него в голове не укладывалось, что тот погиб за него. Если бы не Каз, Дариуса уже бы не было в живых. Тяжесть вины и ответственности легла Дариусу на плечи.

Он испытал жгучее, ни с чем не сравнимое желание отомстить.

Что-то внутри него щёлкнуло, и Дариус осознал, что его время пришло. Он не мог допустить, чтобы его друг расстался с жизнью напрасно, и поэтому должен был действовать.

Дариус подбежал к мёртвому Казу и вытащил солдатскую пику из его груди. Затем он развернулся лицом к другому всаднику, который мчался на него с занесённым топором.

Дариус прицелился, шагнул вперёд и метнул пику. Она просвистела в воздухе и попала точно в цель, пробив солдатский доспех и пронзив его сердце.

Трибуны в шоке охнули, когда имперец свалился с лошади. Он упал в пыль, прокатился несколько футов и остановился у Дариуса под ногами. Топор всё ещё был зажат у него в руке.

Дариус не мешкал. Он рванул вперёд и схватил топор – благо, длины его цепей как раз хватило на это. Он немедленно перерубил свои цепи, затем цепи своего соседа и других парней.

Оставшийся имперский солдат на средине прервал свой круг почёта, развернулся и поскакал в атаку. Теперь, когда ему предстояло сразиться с освобождёнными и вооруженными гладиаторами, в его глазах появилась неуверенность. Ведь его напарник только что пал в бою, и миф о неуязвимости имперцев был разрушен.

Солдат вынул из ножен меч, занёс его высоко над головой и направил коня на Дариуса. Дариус перехватил свой длинный боевой топор обеими руками и хладнокровно ждал. Когда солдат приблизился вплотную, Дариус отошёл на шаг в сторону – со свободными ногами это не составляло труда – размахнулся и нанёс удар. Его топор с оглушительным лязгом скрестился с мечом имперца, высек из него сноп искр и перерубил клинок пополам. Но и лезвие топора тоже не выдержало удара и разлетелось на части, так что Дариус остался стоять с длинным шипованным древком в руках.

Солдат пронёсся мимо и, подбадриваемый толпой, развернул коня и с новой яростью бросился обратно.

Он явно не ожидал, что Дариус пойдёт в наступление. Он был не готов. Не успел он потянуться к запасному мечу, как Дариус уже возник рядом с ним. Дариус на бегу раскрутил свой импровизированный посох и направил удар имперской лошади под ноги. Лошадь споткнулась и полетела мордой в грязь.

Трибуны неистовствовали.

Дариус воспользовался моментом. Он прыгнул солдату за спину, обмотал обрывки своих цепей вокруг его горла и потянул. Он тянул со всей силы, не смотря на то, что солдат отчаянно брыкался.

"Это за Каза", – сказал Дариус.

Толпа вконец разбушевалась, видя, как Дариус душит огромного имперского солдата вдвое больше его. Ладони Дариуса кровоточили, но он не ослаблял хватку. Он не мог. Это меньшее, что он мог сейчас сделать для Каза.

Наконец, солдат утих.

Дариус утратил ощущение реальности, выхватывая только отдельные отрывки происходящего: звук горна, крики трибун, руки его братьев, помогавших ему подняться.

Мир кружился у него перед глазами, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что всё закончилось.

Осознать, что он, Дариус, совершил невозможное.

Он победил.