Глава 33

Из моего горла вырывается крик, когда Анна отлетает назад, а ее тело сотрясается от удара. Звук выстрела пронзает меня, обостряя чувства. Винтовка падает из рук Анны, а она сама валится на пол словно сломанная кукла, и ее голова отскакивает от напольной плитки.

– Нет! – кричу я, врезаясь локтем в рану Мато.

Он вскрикивает и слегка ослабляет хватку, но мне удается вырваться. Я тут же бросаюсь к Анне. Ее веки дрожат. На плитках блестят темные пятна крови, а под пальцами на мраморе остаются алые полосы, когда она пытается дотянуться до своего оружия. Я падаю на колени рядом с ней, прижимаю руки к ране на груди и осматриваю комнату. Я еще могу ее спасти. Она тайный агент. В ее теле полно передовых технологий. Если я взломаю ее панель, то смогу помочь ей. Я вызываю меню манжеты, но позади меня Коул вскрикивает от боли.

– Не так быстро, – бормочет Мато.

Я поднимаю глаза. Коул стоит на четвереньках на полу и дышит с трудом, а его мышцы напряжены. Так же он выглядел, когда взорвался джип Леобена, – словно он сильно ранен, а его панель работает на износ.

Но на нем нет и царапины.

Мато наклоняет голову, и Коул падает на пол, задыхаясь от боли. Видимо, Мато что-то сделал с его панелью. Я сильнее зажимаю рану Анны, отчаянно пытаясь остановить кровь. Но она не останавливается. Анна умирает. Мато подходит к нам и пинает винтовку прочь.

– Перестань! – кричу я. – Пожалуйста, Мато.

– Ты можешь спасти их двоих, – говорит он. – Для тебя это не такая уж и сложная задача, Цзюнь Бэй.

– Нет, пожалуйста, – молю я.

Он снова давит на меня. Пытается заставить меня раздробить свое сознание, чтобы спасти Коула и Анну. И он понимает, что стоит мне это сделать, как рухнет стена внутри меня. Я уже чувствую, как по ней расползаются трещины, как на нее давит океан. Я уже на грани. Стоит подтолкнуть разум, и это сломает меня.

Но и выбора у меня нет.

Я снова вызываю интерфейс манжеты и посылаю импульс. Перед глазами тут же появляется мерцание – вокруг панели Коула и Мато. Подсвечивается его маска, джип на улице, рука Анны рядом со мной. Я сосредотачиваюсь на панели Коула и влезаю в активированные модули, но Мато опережает меня.

Он моментально отражает мою атаку. Отточенный, молниеносный и идеальный код пресекает мои попытки помочь. Впервые я вижу, насколько силен в кодировании Мато. Даже согнувшись от боли и зажав рану на плече рукой, он так хорошо блокирует панель Коула, что я даже не знаю, как подступиться.

Мато убивает его сразу в нескольких измерениях и при этом атакует меня. Я чувствую, как он атакует мое сознание. Его глаза сверкают, маска полностью почернела, и я впервые понимаю, чего испугался Коул, когда увидел меня в манжете. Осознаю, о чем он пытался меня предупредить, когда сказал, что в «Картаксе» не должны были обучать военной подготовке Цзюнь Бэй. Почему нельзя смешивать научный подход и умение убивать.

Ведь сейчас передо мной стоит идеальное воплощение этих двух умений. Мато уже с трудом можно назвать человеком.

Он стал кем-то другим – чуждым и опасным, – перешагнул за грань, которую нельзя переступать людям. Маска, манжета, импланты в наших черепах – это смесь технологий и насилия. И мы не задумываясь вживляем это оружие в наши тела, хотя нам не стоит этого делать.

– Ты плохо стараешься, – выпрямляясь, говорит он.

Его голос по-прежнему звучит спокойно, но на лице мелькает разочарование, когда он потирает раненое плечо.

– Ты все еще такая слабая. Вот почему я пытаюсь тебе помочь. Мне больно видеть тебя такой. Ты способна на большее, Цзюнь Бэй.

Анна приглушенно кашляет, и в стороны летят брызги. Ее легкие заполняются кровью. С каждой секундой остается все меньше времени, чтобы спасти ее. Я сосредотачиваюсь на ее панели, но Мато блокирует меня и здесь – окутывает панель Анны системами защиты, чтобы я не смогла спасти ее.

– Пожалуйста, – умоляю я. – Отпусти, позволь мне помочь ей.

Коул, дрожа, сжимает руки в кулаки.

– Оставь… Анну… – удается выдавить ему, но затем его вновь начинает трясти и слова сливаются в рев.

Я в замешательстве смотрю на Коула. Почему он сказал мне оставить Анну? Он же должен понимать, как сильно она ранена. Если я ей не помогу, она умрет.

Я вонзаю ногти в ладонь и разрываю спайку внутри сознания, пытаясь разделить свой разум и превратить его в оружие, способное бороться с Мато. Анна захлебывается кашлем рядом со мной, на ее губах пузырится кровь, грудь сотрясается, а пульс еле заметен на шее. Коул застыл на полу, его глаза широко распахнуты, но, похоже, он больше не чувствует боли. И выглядит так, словно умер.

Не знаю, что с ним делает Мато и как мне его остановить, но времени больше нет.

Я врезаюсь в спайку в своем сознании и тут же переключаюсь на панель Анны, но, когда мир начинает дробиться, ее веки закрываются, а сердце останавливается.

– Нет! – кричу я. – Мато, пожалуйста!

Солнечный свет отражается от серебристых нанитов в темной крови, пропитавшей ее футболку. Она обмякла и больше не дышит, но мне все еще не удается пробраться сквозь защиту Мато вокруг ее панели. Но должен быть способ спасти ее. Я могу временно отключить панель и реанимировать ее. Она мертва всего несколько секунд. Я дроблю разум еще сильнее, но ничего не помогает. Ее панель и модули полностью заблокированы.

– Мато! – поворачиваясь к нему, кричу я. – Отпусти ее!

– Все кончено, – выпрямляясь и отбрасывая прядь волос с лица, говорит он. – Ты оказалась слишком слаба, чтобы спасти ее. Я разочарован.

Ярость пронизывает меня. Я закрываю глаза и вытаскиваю «Косу» из папок Цзюнь Бэй, а затем швыряю ее в его панель. Но код отскакивает от нее словно камень от поверхности пруда.

На лице Мато появляется едва заметная улыбка.

– А теперь это больше похоже на тебя, – говорит он.

Зарычав, я снова атакую его кодом и пытаюсь раздробить разум, как сделала это, чтобы сбить бомбардировщики. Я понимаю, что именно этого он и добивался, но уже не могу ясно мыслить. Во мне пылает огонь, и мне хочется, чтобы он заплатил за содеянное. Основание черепа простреливает боль от импланта, но я наконец чувствую, как дробятся сознание и мысли. Мир разделяется на два измерения, затем на четыре, и вот их уже восемь. Перед глазами мерцает, а уши закладывает от гула.

Я никогда раньше не дробила мир на столько частей, но зато теперь становлюсь намного сильнее. Глаза Мато стекленеют, а лицо напрягается, когда он пытается отбить мои атаки. Он уже потерял контроль над панелью Коула. А я лишь усиливаю атаку, швыряя в него все больше и больше вирусов. Десятки вредоносных кодов ждут своей очереди в моей панели. Руки начинают дрожать от усилий, а удерживать дробление все сложнее, поэтому я отступаю к винтовке Анны. Но даже не успеваю наклониться за ней, потому что Мато наводит пистолет на Коула.

Кровь леденеет в венах. А смертоносный хор смолкает в моем сознании. Я смотрю на Коула, который все еще неподвижно стоит на коленях. Такого беззащитного. Раненого. Уязвимого.

Я не могу потерять еще и его.

– Перестань, – умоляю я. – Пожалуйста, Мато. Я перестану сопротивляться.

Палец Мато скользит на спусковой крючок, а дуло направлено на голову Коула.

– Я делаю это ради тебя.

– Нет, – возражаю я. – Причиняя им боль, ты не помогаешь мне вспомнить, кем я была. Этим ты добьешься лишь моей ненависти.

Он качает головой:

– Ты не понимаешь, что тебе нужно, Цзюнь Бэй. Вот почему я здесь. И я уже устал объяснять тебе, что делаю это все, чтобы помочь. Не я планировал лишить тебя свободы и разума. – Мато поднимает руку и указывает на Коула, приводя его в сознание. – Раз тебя так беспокоит его безопасность, спроси у него, что они с Анной планировали сделать. Я читал их сообщения. И прослушал их звонки. Спроси Коула, почему он искал тебя все эти годы.

Сердце замирает. Это то, о чем Анна и Коул спорили у ручья. То, что обсуждали около убежища, когда Анна только приехала.

То, почему Коул сказал, что я его забота.

– Коул, о чем он говорит?

Его тело напряжено, а голос звучит хрипло:

– Ты неправильно нас понял.

Поправляя пиджак, Мато шагает Коулу за спину. Маска становится прозрачной, а на лице отражается превосходство. Его глаза устремлены на меня, и в них непреклонность и искренность. Он не играет, а убийственно серьезен.

– Все я прекрасно понял, – говорит он. – Ты думаешь, Коул искал Цзюнь Бэй, потому что любит ее?

– Я… – начинает Коул.

– Лжец! – обрывает его Мато, и Коул, крича от боли, заваливается вперед. – Я любил ее! – кричит Мато. – Я был единственным, кто понимал ее. Скажи ей правду!

Коул выпрямляется, сотрясаясь от дрожи. Он даже не смотрит на Анну. Она не дышит, а ее сердце остановилось. У нас уже почти не осталось шансов вернуть ее к жизни, но его, похоже, это не заботит.

– Мы хотели остановить Цзюнь Бэй, чтобы она не могла использовать «Косу», – говорит Коул. – Убийство охранников в лаборатории во время побега оказалось только началом. Через несколько месяцев после этого на военной базе у сигнальной башни погибли шестьдесят человек от вируса, который очень походил на «Косу». В «Картаксе» скрыли это, и я поначалу не обратил на это внимания, пока не узнал, что атака была с ее панели. Она не собиралась останавливаться, Кэт. Не думаю, что она смогла бы, даже если бы хотела.

Я отшатнулась назад, глядя на Коула. Буря в моем сознании превращается в шторм.

– Ты думаешь, что она убила шестьдесят человек, но не сказал мне об этом?

– Ты едва справлялась с тем, что знала, – говорит он. – А у нас была миссия, мне не хотелось пугать тебя, потому что я даже не уверен, она ли это сделала. К тому же она не ты.

В голове творится полный сумбур.

– Вот почему ты бесился каждый раз, когда я использовала «Косу»? Ты всерьез опасался, что я сорвусь и устрою геноцид?

– Я не знал…

– Ты не знал?

Чье-то присутствие ощущается на краю моих чувств, полыхает от ярости. Коул и Анна охотились за мной. Они считали меня угрозой, кем-то, кого нужно контролировать. И не следовало им доверять. Я сжимаю кулаки, и из темных уголков разума всплывает код, который сулит не только боль, но и поможет контролировать его.

– Вы хотели убить ее, – говорю я.

– Нет, – выдыхает Коул. – Нет, я бы никогда этого не сделал. Я не собирался причинять ей боль. А хотел поговорить с ней, и если бы это оказалось правдой, то планировал убедить ее избавиться от панели. Она была слишком сильна и не могла больше продолжать в том же духе. Каждый раз, выходя из себя, она подвергала опасности жизни других людей.

– А если бы она отказалась? – выплевываю я. – Что бы ты сделал тогда, Коул?

Он напрягается, и я понимаю все без слов. В его глазах отражаются стыд, чувство вины и что-то темное… что-то пугающее.

– Мы собирались стереть ее воспоминания и удалить панель, – говорит он. – Но я собирался сделать то же самое с собой. Собирался начать с ней жизнь с чистого листа. Для нее это был единственный выход.

Я молча смотрю на него, чувствуя, как внутри расползается боль. Но она рождается не в основании черепа. А в сердце. Всего несколько часов назад Коул целовал меня. Признавался в любви. Шторм в голове бушует все сильнее, а океан бурлит. Он же должен быть моей родственной душой. Моим другом и защитником. Мы должны были сбежать с ним на пляж.

Но оказалось, что он хотел удалить мою панель. Хотел стереть мои воспоминания. Сделать то же самое, что сотворил со мной Лаклан.

– Нет, Коул, – шепчу я, чувствуя, как слабеют ноги.

Боль в сердце становится нестерпимой, выворачивающей наизнанку. Не знаю, насколько была опасна Цзюнь Бэй и что случилось с сигнальной башней, но, живя здесь с Мато, она хотела улучшить человеческую расу. Она даже написала «Нулевой код», чтобы помочь нам стереть самые жестокие инстинкты. Человек бы не стал делать такое, если бы хотел устроить геноцид. Она задумывалась о будущем.

И пыталась помочь.

– Ты хотел уподобиться Лаклану, – говорю я. – Неужели все, что происходило между нами, было ложью?

– Нет, – умоляет он. – Но кто-то должен был вмешаться. Код на ее панели угрожал не только нам. От него могли пострадать все на планете. Она не задумываясь могла убить их всех.

– Ты считаешь ее хладнокровной убийцей? Коул, она была ребенком. Запуганным ребенком. Ей нужно было выбраться из лаборатории, чтобы прийти в себя. И у нее получалось, пока Лаклан не забрал ее снова. Она не собиралась причинять боль людям. Ты не понимаешь? Она пыталась сделать мир лучше. Это она написала «Нулевой код».

В глазах Коула отражается ужас. Он не понимает, потому что даже не пытается понять. Он поставил на Цзюнь Бэй крест, когда она ушла от него. Это сломало его, и ему легче поверить, что она была монстром, чем испуганной девочкой, которая убежала и слишком боялась вернуться.

Я отворачиваюсь от него, заставляя себя дышать. Шторм в моем сознании превращается в ураган, поднимая исполинские волны в океане воспоминаний. Мато молча смотрит на меня горящими глазами. Он как будто чувствует, что я балансирую на краю. Что стена между мной и прошлым покрылась огромными трещинами. Ведь именно этого он и добивался – снести ее и вернуть девушку, которую любил.

– Теперь я вижу, – говорит Мато. – Воспоминания возвращались не тогда, когда ты испытывала боль, а когда он и остальные оказывались в опасности. Вот что рушит барьеры внутри тебя. – Он смотрит на Коула. – И если он умрет, то у тебя не останется слабостей. Ты наконец-то станешь свободной. Он уже признался, что собирался стереть твою личность. И однажды ты уже бросила его. Сделай это снова. Он не понимает тебя так, как я, Цзюнь Бэй.

Я пристально смотрю на Коула. Не знаю, смогу ли простить его за то, что он планировал стереть меня, и за то, что он лгал мне. Но уверена – я не буду стоять и просто смотреть, как он умирает.

– Я не Цзюнь Бэй, – рычу я. – Отпусти его.

Мато вздрагивает. А затем поднимает руку и указывает на Коула:

– Ты действительно хочешь его?

– Я люблю его.

Мато закрывает глаза.

– Это говорит в тебе твоя слабость. Ты не понимаешь, как сильно он сдерживает тебя. И даже не представляешь, какой сильной была. Если ты не готова убить его, то, возможно, мне следует сделать это за тебя.

Он поднимает пистолет и целится в голову Коула, а затем раздается выстрел…

Но Коул не падает.

Я оборачиваюсь на звук. В открытой двери стоит женщина с дробовиком в руках. У нее тонкие седые волосы, а проницательные глаза смотрят на меня.

– Привет, Рысь, – говорит Агнес.