Когда Бранвен проснулась, в постели она была одна. В теле ощущалась странная пустота.

Земля. Они спасены. Она чувствовала это. Дуснос пытался убить их, но Море Мертвых проиграло.

Внутренняя дрожь оставила ее. Бранвен наслаждалась первым сном без сновидений после отплытия из Ивериу. Несмотря на ужасное нападение Теней, мир оставался в пределах досягаемости. Принцесса выйдет замуж за короля Марка и навсегда объединит их королевства. Большего не надо. Дети Ивериу и Керныва больше не будут рождаться для войны.

«Кадан».

Вспомнив юнгу, Бранвен вздрогнула. Она должна была защищать его, а не наоборот. Ее сердце сжалось. Она нашла бы его семью, чтобы разделить с ними скорбь и рассказать о его последних мгновениях, но у Кадана не было никого, кто бы помнил его.

«Я. Я его запомню».

Такой юный, но он так храбро сражался. Он умер, сражаясь за мир. Герой. Каждый день она будет чтить его жертву.

Бранвен устало вытянула руки над головой. Все ее тело отзывалось тупой болью. Рукава ее ночной сорочки задрались, обнажив локти со следами когтей кретарва. Она подняла руку к затылку и исследовала рану от клюва Кина. Позже она обработает ее. А шрам будет напоминать ей, как близка она была к тому, чтобы потерять Эсси навсегда.

Бранвен недооценила ненависть, которая копилась внутри ивермана, точно гной в ране. Достаточно того, что Темный использовал его, чтобы отследить ее в Иверикском море. Она закончила жизнь Кина, а теперь и его загробную жизнь тоже, – и не жалела об этом. Ее грудь сжимал страх, что кернывмены при дворе короля Марка будут такими же злобными, как и он.

Девушка со стоном села на постели. Эсси, должно быть, уже на палубе и смотрит на берега Керныва. Если бы принцесса была в опасности, Древние предупредили бы ее. Бранвен тоже не терпелось увидеть страну, с которой связано ее будущее. Будущее, для создания которого они с Эсси отправились так далеко.

Правую руку саднило, когда Бранвен меняла ночную сорочку на повседневное платье. Древние одарили ее способностью победить Тени и спасти принцессу, потому что тело принцессы было телом самой Ивериу, самой богини Эриу. Все они были взаимосвязаны. Как ей хотелось бы найти способ рассказать Эсси о том, что она узнала во время своего визита на Курган Боярышника.

Однако беспокойство все еще сидело в ней. Несколько белых прядей волос осталось на подушке. Использование Руки Бриги осушало жизненные силы Бранвен. И потом, там был Тристан, он стал свидетелем опустошения, которое она могла причинить.

Захочет ли он после такого по-прежнему быть помолвленным с ней?

Нервничая, Бранвен накинула на плечи накидку с меховым подбоем, пристегнув ее материнской брошью. Ее походка была деревянной, когда она поднималась по ступеням. Складки платья натирали рану на животе, оставленную клювом одноглазой Тени.

Дождь, проливавшийся на палубу «Парящего Дракона», смыл пепел и кровь. Вода между пальцев ног Бранвен была странно освежающей. Она забыла обуться, в надежде увидеть Керныв. Глаза пробежали по живописным утесам, приветствующим их, и губы девушки слегка раздвинулись в улыбке.

Зеленые пейзажи Кернывака казались более дикими, чем в Ивериу, но они все равно захватывали дух. Суровый и властный, но приветливый край. Когда-то Тристан говорил Бранвен, что их земли не так уж сильно отличаются. Тогда она ему не поверила.

– Не думал, что я выживу и снова увижу эти берега.

Бранвен вздрогнула от голоса капитана Моргавра.

– Это потрясающе, – сказала она.

Моргавр хмыкнул. Она искоса бросила на него взгляд. Он стоял вытянувшись, – потрепанный, но гордый. Она могла только представить, что капитан думал, глядя на свою родину. Он должен будет объяснить королю Марку, как погибли его люди. Как он едва не потерял принцессу Ивериу. Тут она ему не завидовала.

– Я перед тобой в долгу, – сказал он, и Бранвен сделалось тревожно. – Рогатый благословил нас твоим присутствием, моя леди. Без тебя мы бы пропали.

Она спрятала правую руку под накидку.

– Я не знаю, что ты имеешь в виду, капитан. И я не верю в Рогатого.

Моргавр пристально посмотрел на нее, подняв брови.

– Не мое дело говорить, – сказал он. Она кивнула, быстро выдохнув. – Тем не менее, Рогатый поверил в тебя, и я благодарю. – Он поцеловал рог на веревке. – Погляди, – сказал капитан после нескольких минут молчания, указывая на башню вдали, – это замок Монвику.

Бранвен прищурилась, чтобы лучше его рассмотреть.

– Он на острове?

– К нему можно дойти по дамбе во время отлива. – Капитан рассмеялся, увидев удивление на ее лице. – Мы войдем в более глубокую гавань. Там. – Моргавр указал на проход вдоль берега. – Порт Маргас. Там посланник короля Марка встретит вас.

Бранвен не знала, что замок построен на острове. Керныв преподносил больше сюрпризов, чем она ожидала. И все же это был дом Тристана, и она хотела знать о нем все. Все. Разряд пробежал вниз по ее позвоночнику.

– Прости, капитан, – сказала Бранвен, собираясь уйти.

– Осторожно, моя леди! Палуба мокрая! – окликнул он ее. – Мы причаливаем через пару часов!

Она едва услышала его.

Вчера они едва не погибли. Бранвен не хотела ждать начала своей жизни в Керныве. Ее босые ноги застучали по ступенькам на противоположном конце корабля. Девушка хотела показать Тристану, что в ее сердце они уже женаты. Сейчас. Поделиться своим телом и душой, сказать ему всю правду, стать его во всех отношениях.

Хватит терять время понапрасну.

Бранвен услышала смех, – низкий, мужской смех – из каюты Тристана. Дверь была слегка приоткрыта, и оттуда лился свет масляного фонаря. Снова смех. На этот раз тоном выше. Шуршание.

– Брызги воды смелее, чем ты, Тристан, – произнес дразнящий голос. Сердце Бранвен перестало биться, когда она толкнула дверь перед собой.

Скомканные простыни валялись так, словно по каюте пронеслась буря. Эсси лежала на них сверху. Голая. Ее длинных золотых локонов было недостаточно, чтобы счесть эту картину хоть сколько-нибудь скромной.

Неужели кретарв вернулся? В любом случае, Бранвен была в ступоре.

Рядом с принцессой лежал Тристан, целуя внутреннюю часть ее бедра. Мускулы на его бронзовой спине и боевые шрамы вздымались, когда он сжимал кузину Бранвен в объятиях. Девушка вспомнила, каким он был красивым в тот день на берегу, когда напали керныве… сейчас он казался еще более красивым.

Это была вина Бранвен? Она поощряла их дружбу. Снова и снова отталкивала Тристана. Неужели она оттолкнула его прямо в руки кузины?

Или это был страх перед тем, что она сделала с Тенями? И все же она полагала, что Тристан поставит честь и долг перед королем превыше своего сердца. Его сердце. Разве он не сказал, что оно принадлежит Бранвен?

Ее глаза скользнули от любовников к простыням. В самом их центре было темное багряное пятно.

Крик рвался к горлу Бранвен. Всю любовь она обратила в ненависть. Это было живое существо. Ненависть, которая пенилась и кипела.

– Бранни! – выдохнула принцесса.

Тристан обратил лицо к Бранвен. Глаза его были стеклянными. Он безучастно посмотрел на нее, как на вестницу смерти, прежде чем в его глазах появилось узнавание.

– Бранвен. – Ее имя на его губах было стоном. Печаль морей наполняла его.

Ей было все равно. Она бросилась вперед.

Бранвен изо всех сил сдернула Тристана с постели. Одна ее часть боялась сжечь его, другая половина жаждала этого. Он упал на пол, и принцесса спрыгнула с другой стороны постели.

Завернувшись в простыню, Эсси откинулась к стене душной каюты. Пахло потом и любовью. Бранвен сделала шаг, и принцесса сжалась. Ее кузина никогда раньше не выглядела такой испуганной.

«А теперь должна».

Толкнув Эсси в грудь, Бранвен крикнула:

– Как ты могла?!

Слезы навернулись на глаза Эсси.

– Я… я не знаю. – Ее нижняя губа дрожала.

– Ты не знаешь! – крикнула Бранвен ей в лицо. – Ты не знаешь, сколько – как много! – людей пожертвовало собой ради тебя? Ради мира?

– Мне жаль. Мне очень жаль, Бранни. – Кулаки Эсси сжимались, даже когда она начала всхлипывать, – ее оправдание все равно оставалось неповиновением.

Глубоко внутри Бранвен услышала раскаты смеха Дусноса. Она отдала бы жизнь ради мира. Ее миссия окончилась неудачей. И все из-за эгоистичного сердца ее кузины. Но разве и это не было виной Бранвен? Она всегда позволяла принцессе быть эгоистичной.

Подбородок Эсси дрогнул.

– Я не хотела влюбляться…

– Любовь? – Бранвен взмахнула окровавленной простыней. – Ты думаешь, одна ночь… Ты думаешь, что это любовь? Ты поставила под угрозу мир, и за что?

Независимо от того, согласна ли Бранвен с законами, король Марк ожидал девственницу в брачную ночь. Невесту, дети которой были бы только от него. Бранвен уже довелось убивать, чтобы защитить репутацию своей кузины.

– Ты сделала это просто так! – крикнула Бранвен.

Взгляд Эсси сделался твердым, несмотря на слезы.

– Я выбрала, Бранвен. Я большее, чем просто мое тело, и я сделала выбор. Я только сожалею о том, что причинила тебе боль. Я не собиралась… Я сделала это ради любви.

Две минуты назад Бранвен тоже сделала выбор, и он казался ей правильным. Но у королевы не было такой роскоши.

– Единственный человек, которого ты когда-либо любила, это ты сама, Эсси.

– Не вини Эсильту. – Голос Тристана достиг ушей Бранвен. Напряженный. Низкий.

Эсильта. Он назвал принцессу по имени, по которому она будет известна, как королева Керныва. Она больше не была Эсси. Она больше не Эсси Бранвен. Только не после того, что произошло сегодня.

Бранвен повернулась к Тристану, оглядывая лицо мужчины, в которого она влюбилась. Мужчину честного, правильного и верного. Он вскочил, и когда их взгляды встретились, карие глаза его потускнели. Он посмотрел на Эсильту, и Бранвен узнала выражение его лица: желание, голод, влечение. Такими глазами он смотрел на Эмер, прежде чем поцеловал ее на берегу: как будто ничего больше не имело значения.

«Кровь и кость, скованные огнем, мы молим вас об искренних желаниях».

Страх застыл внутри Бранвен. У Тристана был только один способ предать своего короля. Свою семью. Свой народ.

Бранвен схватилась за грудь, как будто ее ударило дубинкой.

Она ожидала – надеялась – почувствовать знакомый изгиб изящного флакона.

Она отчаянно пошарила на груди.

– Бранвен? – сказал Тристан.

Нет. Просто нет. Этого не может быть. Смех Дусноса усилился.

Бранвен никому не позволяла видеть Кубок Любви, пока Эсси его не обнаружила. Она обвела каюту глазами, как горящим факелом. Там. Подмигивание золота. Позади кровати. Она опустилась на колени и взяла его. Взвесила на руке.

Бросившись к принцессе, она отчаянно взмахнула флаконом.

– Ты украла его, да?

Расширенные глаза кузины стали подтверждением, которого она добивалась.

– Почему? – закричала Бранвен. – Скажи мне, зачем? Когда ты знала, как я это храню?

Морщинка пролегла по лбу ее кузины.

– Я нашла его в постели. Я не могла спать. Я подумала, что это успокоит мои нервы – после моего испытания.

Ее испытания?

– Что это значит?

Кин злорадствовал в затененных уголках разума Бранвен. А что до принцессы – для нее свадебный тост был не чем иным, как крепким спиртным от Тревы. Как она могла знать, что одно это маленькое действие может уничтожить два королевства? Впрочем, она никогда не думала о последствиях.

Бранвен зажала уши, но не могла избавиться от гоготанья Дусноса. Он знал, что произойдет. Конечно, знал. Он был богом. Бранвен провела всю свою жизнь, пытаясь защитить свою кузину от мира. Возможно, это мир нуждался в защите от ее кузины.

– Бранвен. – Твердые, горячие руки схватили ее за локти. Руки, которые она узнает всюду. Руки, которые знали, что чувствует ее кузина. Она оттолкнула Тристана.

– Ты тоже выпил свадебный тост? – спросила Бранвен, и часть ее хотела, чтобы это было правдой, верила, что только магия заставила Тристана отойти от нее. – Тост, который принцесса Эсильта должна была выпить с твоим дядей – твоим королем? Ты совершил измену!

Краска стыда залила его лицо.

Бранвен не могла больше глядеть на любовников. И она не могла сказать им, что они находятся под заклинанием. Направляя свою ярость на кузину, она сказала: «Ты разбила мне сердце» и выбежала из каюты, сжимая флакон побелевшими пальцами.

– Бранвен! – несчастным голосом звала ее Эсильта.

Слезы стекали по лицу девушки, когда она мчалась по коридору и поднималась вверх по трапу. Солнце внезапно стало слишком ярким. Бранвен рискнула всем для счастья кузины. Она не хотела приносить сердце Эсси в жертву иверни. Она хотела мира и любви. Она слишком многого хотела. Она была такой же эгоистичной, как и ее кузина, и теперь осталась ни с чем.

Но не только она. Так много жизней висели на волоске.

Бранвен подбежала к корме, борясь с судорогами в животе. Если кернывеу обвинят свою будущую королеву в измене против короны – если они приговорят ее к смерти, – у Ивериу не будет другого выбора, кроме вторжения.

Видение, в котором Эсильту вели на костер, стояло у нее перед глазами. В ту ночь, когда она добыла палец изменника, Бранвен думала, что Древние испытывали ее решимость.

«Они предупреждали меня».

Опираясь о борт, Бранвен уставилась на волны и с силой зашвырнула Кубок Любви в их пучину. Может, и ей последовать за ним? Примет ли ее Дуснос?

Ее палец нащупал надпись внизу броши.

«Правый бой». Что это значит сейчас? Бранвен поставила под удар два королевства, и она не смела верить, что ее пощадят. Да она и не хотела пощады.

Твердая рука потянула ее назад. Бранвен отпрянула.

Перед ней стоял полуобнаженный Тристан. Любовные стежки, которые она вышила над его сердцем, насмехалась над ней. В ярости она прижала ладонь к его щеке. Она ошпарила его плоть, но ни один его мускул не дрогнул.

Вздрогнув, Бранвен опустила руку.

– Ну, что? Напугала тебя?

– Нет, Бранвен. Нет. – Страдание в его голосе было невыносимо.

– Но ты никогда не полюбишь убийцу, не так ли? Никогда не обручишься с… такой, как я?

Тень набежала на его лицо.

– Я люблю тебя. Если Кин оказался среди Теней, он заслужил то, что когда-то ты сделала с ним. – Он дотронулся до правой руки Бранвен, будто действительно не боялся. – Вот как ты была ранена в ночь перед отъездом.

Она не хотела ни его сочувствия, ни его понимания. Не сейчас.

– Ты меня любишь? – фыркнула она в ответ. – Ты так сильно любишь меня, что лишил девственности мою кузину!

Тристан притянул Бранвен к своей обнаженной груди.

– Прости меня. Я не знаю, что случилось, – сказал он суровым шепотом. – Страсть овладела мной. Я не мог себя контролировать.

Неистовая страсть – заклинание Бранвен и королевы. Ее тетя хотела, чтобы принцесса принесла наследников Ивериу и Керныву. Горький смех сорвался с губ Бранвен. Она проклинала себя за то, что не спросила королеву Эсильту о точном предназначении заклинания. Она с готовностью согласилась на все, чтобы не видеть свою кузину несчастной в браке. Но был ли Кубок Любви достоен этого имени?

Кто мог сказать, где проходит линия между любовью и желанием?

– Эсильта пришла ко мне в каюту. Я должен был отослать ее, но она был так потрясена, – Тристан буквально захлебывался в словах. – Она не хотела тебя тревожить, поэтому попросила меня выпить с ней. Я не видел в этом вреда… Я не знаю, что случилось…

– Я не хочу слышать…

– Пожалуйста, – прервал он ее. – Бранвен, пожалуйста, – сейчас Тристан умолял. – Я вернулся в землю своих врагов, чтобы найти тебя… тебя! То, что случилось этой ночью, было наваждением.

Бранвен сражалась в объятиях Тристана, словно ее душили.

– Кин угрожал миру – и я убила его, – сообщила она, и ярость кипела у нее под кожей. – Должна ли я убить и тебя тоже?

Она никогда не сможет сказать Тристану, что точно знает, что произошло. И все же, часть Бранвен все еще ненавидела его за эту слабость – за то, что любовь оказалась не в силах побороть ее магию.

– Я приму любое наказание, которое ты посчитаешь нужным. – Тристан приложил свой подбородок к ее голове, заставляя ее остаться неподвижной. – То, что произошло между мной и Эсильтой – это миг безумия.

Бранвен кусала губы. Будет легче перестать любить его, если она будет его ненавидеть.

– Одна ночь ничего не меняет между нами, Бранвен. – В голосе Тристана была твердость, и он назвал принцессу Эсильтой. Теперь кузина была для него чем-то большим. Она будет всегда чем-то большим, чем его королева или жена его дяди.

Одна ночь способна изменить всё.

Она била его по груди, и Тристан притянул голову Бранвен к себе в сокрушающем поцелуе. Это вызвало стыд и сожаление. Поцелуи не должны иметь такой вкус. Ее ненависть забурлила, и Бранвен оттолкнула Тристана с такой силой, что он не смог удержать ее. Больше всего она ненавидела себя.

– Мы все еще можем быть Тантрисом и Эмер, – умолял он.

Ей хотелось не любить его маленький шрам над бровью, или его спутанные кудри, или все его особенности. Она сгорала от желания не хотеть его. Она любила его, но не хотела делиться им.

Бранвен крепко поцеловала его. В последний раз.

– Ты никогда не был Тантрисом, – выплюнула она. – А я никогда не была Эмер.

После этого она оттолкнула Тристана, подняв ладонь. Она была полной огня.

Бранвен сорвала трехцветный браслет с другого запястья.

– Вот что я думаю о твоих обещаниях.

Не отводя от него глаз, она поднесла браслет к огню – ее огню. Тот истлел и превратился в пепел.

Тристан отшатнулся, как будто она ударила его.

– Я не забуду мечту, которой мы предавались вместе, Бранвен, – произнес он сквозь стиснутые зубы. – Мир нам принесла твоя воля, не моя. Я не откажусь от этого. Я готов отдать за это жизнь.

Бранвен обратила к нему жестокий взгляд.

– Ты не сделаешь этого, принц Тристан. Ты оставишь принцессу мне – теперь я ее Защитник. Ее единственный Защитник, – она излагала четко и ясно. Как лисица, она была и посланником, и покровителем. С этого дня она будет охранять иллюзию чести принцессы еще яростнее, чем когда они покинули Иверию.

– Ты не такой сильный, как я думала, Тристан, – добавила Бранвен. – Ты не тот человек, которым я тебя считала.

С мрачным выражением лица он опустил голову.

– И ты никогда не сможешь полюбить этого человека? – В его голосе звучала лишь малая толика надежды.

Имя Тристана было вшито в ее сердце так же, как Бранвен сшила стежки любви над его сердцем. Но, ради того, чтобы сохранить рассудок, ей пришлось убить эту надежду.

– Нет, мой принц.

Бранвен не могла любить Тристана и Землю одновременно. Она выбрала Землю.

– Ты ошибаешься, Бранвен. Ты ошибаешься. – От напряжения кулаки его дрожали. – Я верну свою любовь, даже если это будет последним, что я сделаю.

Мир исчез, когда они смотрели друг на друга: враги, сделавшиеся любовниками, превратились в противников. Час назад Бранвен отдала бы Тристану свою честь. Теперь она не могла позволить себе сдаться. Она собиралась покинуть мир лучшим, чем нашла его. Для Кадана. Для Грайни. Для ее родителей.

– Мир прежде всего, – прошептала она.

Время двигалось, как мед, когда Бранвен отошла от первого мужчины, которого полюбила. Она сосредоточила взгляд на скалистых утесах Монвику. Она была опустошена, выжжена огнем. Только один путь – через волны, плескавшиеся перед ней.

Бранвен предотвратит хаос, порожденный Кубком Любви – хаос, созданный ею. Независимо от цены. Она будет лгать, хитрить и потворствовать, но исполнит свою миссию для Ивериу. И с этого мига нужды иверикского народа значили для нее выше потребностей принцессы.

Эсильта будет королевой Ивериу и Керныва, нравится ей это, или нет.

Она поняла, что любовники, горящие в мыслях Бранвен столько лет, – не люди. Они были духами обоих королевств. И ее судьба лежала между ними. Два любовника, которым она отдает свое сердце.

Правый бой. Она вытерла одинокую слезу.

Бледное солнце поздней осени закатилось в черные волны. Она потерла ладонь и закрыла глаза. Никто не споет песнь о потерянной любви Бранвен.

Одаи эти ама. Она будет петь ее для себя.

«Я ненавижу и люблю».