Вечер поплыл и сжался вокруг нее.

Все шумы пиршества исчезли. Должно быть, Бранвен спала. Но был ли то обычный сон или кошмар?

Тантрис был окружен своими врагами – родственниками Бранвен.

Ее дядя Морхольт не помышлял о том, чтобы забрать еще одну кернывакскую голову. Поэт пришел, чтобы его убили?

Что он здесь делал? Почему он вернулся?

Бранвен не могла говорить. Даже крикнуть Тантрису, чтобы он бежал.

Королева Эсильта только улыбнулась ей. Почему королева улыбалась?

Среди них был кернывман.

– Позволь представить тебе принца Тристана, племянника короля Марка Кернывского.

Тело Бранвен сжалось под бархатным поясом на ее талии.

Она перенесла вес тела с ноги на ногу, пытаясь устоять.

Тантрис – ее Тантрис – был жив, и он стоял прямо перед ней посреди замка Ригани. Только он не был Тантрисом.

И он был не ее. Все это было ложью. Ее сердце заполнила знакомая дикая ярость и гнев.

Внезапно Бранвен поняла, почему Древние хотели, чтобы она его спасла. Он был принцем. Если бы принц Кернывака умер на Иверикской земле, никогда не было бы мира. Она спасла Ивериу, сохранив поэта. Но этого знания было мало, чтобы подавить бурю внутри нее.

Тантрис тоже улыбнулся ей, источая ту же уверенность, что и тогда в пещере.

– Это, должно быть, фея Эсильта, чья красота всем хорошо известна, – сказал он. Он говорил по-аквилански, как каждый при дворе сегодня, и он, очевидно, не знал об этом, потому что был поэтом.

Буря превратилась в ледяной шторм. Бранвен подумала, что она больна. Тантрис решил, что она – принцесса. Он думал, что она – Эсси.

Зачем он вернулся?

«Он не Тантрис, – ругала она себя. – Его зовут Тристан, и он кернывакский принц. Принц, который хочет принцессу».

Тантрис – нет, Тристан, – взял руку Бранвен в свою и мягко поднес ее к губам, – мягко, как если бы она была скворцом. Он пристально смотрел на нее во время короткого поцелуя, и девушка ненавидела то, что его прикосновение заставило ее почувствовать себя удивительно живой. Этот менестрель был хуже любого пирата.

– Принц Тристан, – Бранвен проглотила это имя, но не смогла стереть ошеломленного выражения с лица, когда выполняла церемониальный поклон.

Королева смотрела на нее, подняв бровь, а затем бросила взгляд на принца Кернывака.

– Моя племянница и впрямь почти фея, – сказала она так же по-аквилански. – Но ее зовут Бранвен.

Глаза Тристана оглядывали ее лицо. Глаза, которые ей так хотелось увидеть снова. Глаза, которым она стала доверять, и которые теперь принадлежали незнакомцу.

– Леди Бранвен больше чем фея. Хотя для меня она больше похожа на Эмер, – он расплылся в улыбке, – самую смелую из иверикских героинь.

Губы Бранвен дрогнули. Возможно, лиса привела ее к Тристану, чтобы предотвратить войну, но сама она была столь глупой, чтобы увлечься им. Такой же импульсивной, как Эсси, которая ее мудро избегала. Ладно, Бранвен выполнила свою миссию. Она закончила. Она закончила с этим двуличным кернывманом. Каким бы поразительным ни было его лицо.

Королева Эсильта медленно перевела глаза на чужака.

– Ты знаешь наши легенды, принц Тристан? – спросила она.

– О, да. – Он сосредоточил свое внимание на Бранвен, когда говорил. – Я пересказываю «Сватовство Эмер».

– Я удивлена, что принц Тристан может пересказать свое имя, – огрызнулась Бранвен.

Ее тетя сморщила нос. Лорд Диармайд, о чьем присутствии Бранвен совершенно забыла, громко кашлянул. Тристан просто улыбнулся.

– Это правда, – признал он, с игривой ноткой в голосе. – В присутствии красивых женщин мой язык и мое сердце словно сшиты нитками.

Бранвен напряглась. Она не могла поверить, что он будет так шутить перед королевой. Она рисковала за него своей жизнью, предала за него свою семью, переживала за него, – а он шутил с ней! Теперь, когда она узнала истинную суть Тристана, Бранвен сомневалась, что вообще его знает.

– В любом случае, – начала королева Эсильта, критически взглянув на племянницу, – мы с королем Энгусом очень рады, что твой дядя больше не верит, что Иверниу похитил тебя, принц Тристан.

Королева была проницательной женщиной; она знала, что чего-то не хватает.

Вся веселость мигом сошла с лица Тристана:

– Я ужасно огорчен этим недоразумением, леди королева. Как и король Марк.

– Недоразумением?! – не мог воздержаться от восклицания Диармайд. – Люди твоего дяди разорили половину восточного побережья, разыскивая тебя!

Королева Эсильта бросила на молодого лорда колючий взгляд, но на этот раз Бранвен была с ним согласна. В день нападения на замок, когда она дала Тристану меч, чтобы защититься от ее соплеменников, он выглядел таким виноватым. Это была ее ошибка.

– Словами не передать, насколько ваши потери опечалили меня, леди королева, – продолжал Тристан, игнорируя Диармайда. – Я считаю их своими.

Бранвен видела, что тетя поверила ему. Бранвен тоже хотела ему верить. Человек, который рискует собой, помогая пострадавшему животному, оплакивает каждую смерть. Это был человек, который завоевал сердце Бранвен. Но был ли этот человек чем-то большим, чем иллюзией?

– Я – единственный племянник короля Марка, – сказал Тристан королеве. – Я уверен, что вы разнесли бы Керныв на кусочки, если бы подумали, что мы взяли в заложники леди Бранвен.

Тетя посмотрела на нее, тепло улыбаясь.

– Да, принц Тристан, – сказала она, и Бранвен окатила волна любви к королеве, которая мгновенно смягчила ее гнев.

– И я не стал бы винить тебя в этом, леди королева, – согласился Тристан. – Полагаю, что любой, не раздумывая, будет сражаться за леди Бранвен, как Пёс сражался за Эмер.

Бранвен не посмела взглянуть в его сторону. Если бы она это сделала, ей захотелось бы узнать, как он сражался бы за нее, если уважал недостаточно даже для того, чтобы сказать правду. Десятки иверни умерли из-за его тайны.

Между бровей королевы появилась крошечная морщина.

– Так что с тобой произошло, принц Тристан? – спросила она.

– Да, расскажи нам о своих приключениях, – вмешался лорд Диармайд, и его голос снова был насмешлив. Бранвен не знала, какую игру он ведет, но если северянин хочет быть зятем королевы, ему нужно было в этот вечер играть роль дипломата. Она поняла, чего он хочет, ради Эсси.

Тристан прочистил горло.

– Меня бросило за борт во время шторма и прибило к Иверникским берегам. Прекрасная русалка спасла меня из волн.

Бранвен и Тристан опустили глаза.

– Как тебе повезло, принц Тристан.

– Я не верю в удачу, леди Бранвен. Я верю в судьбу.

Между ними словно проскочила быстрая молния. Могли ли другие почувствовать это? Она никогда не хотела так яростно поцеловать мужчину или ударить его по голове. Но она не может допустить, чтобы желания выдали ее. В конце концов, этот человек – не Тантрис. И никогда им не был.

В этот момент игравшие в зале келиосы достигли грозовой кульминации, сопровождаемой криками и хохотом.

Когда Бранвен не ответила, Тристан слегка нахмурился. Хорошо. Если он думает, что во второй раз очарует ее сладкими словами, то сильно ошибается.

Музыка смолкла, и королева Эсильта вновь обратила внимание на племянника величайшего врага Ивериу.

– Королевские музыканты талантливы, правда? – сказала она, все еще хлопая в ладоши.

Тристан легко усмехнулся:

– Весьма.

А вот Бранвен отказалась улыбнуться в ответ.

– На самом деле, принц просто рассказывал мне, какой он сам талантливый бард, – сказала она тете. – Он обожает ткать фантастические сказки из цельной ткани.

Кернывман поднял бровь. Она попыталась не зацепиться взглядом за крошечный шрам, который так долго вспоминала.

– Это так? – спросила королева, казалось, искренне заинтересованная, – это было одним из ее многочисленных талантов. – Быть может, ты поделишься с нами песней после турнира?

– Никогда не смог бы противиться такой просьбе.

– Замечательно, – кивнула королева. – Мы очень рады, что ты сможешь присоединиться к нам на празднике Лэлугуса.

– Король Марк желает дружбы с Ивериу. И я желаю того же. – Тристан искоса посмотрел на Бранвен. – Лэлугус – это праздник мира. Вот почему он отправил меня завоевать победу в турнире претендентов на руку принцессы.

Грудь Бранвен напряглась. Что, если Тристан завоюет Эсси? Могла ли она смотреть, как ее кузина становится женой первого мужчины, которого Бранвен когда-либо целовала? Она едва выдохнула. Это не имеет значения. Она поцеловала потерпевшего кораблекрушение поэта. А это – принц Керныва. Они больше не были Тантрисом и Эмер. У нее не было никаких претензий к этому мужчине.

Лорд Диармайд поднял подбородок и усмехнулся Тристану:

– Я бы не стал считать цыплят до того, как они вылупятся.

Бранвен не желала дважды за одну ночь соглашаться с северным лордом, но все же сказала:

– Да, принц Тристан. Вам придется сойтись в единоборстве с моим дядей, лордом Морхольтом. Он – первый боец короля. И он еще ни разу не терпел поражения.

Тристан сверкнул улыбкой:

– Как и я.

Говоря это, он посмотрел на лорда Диармайда, и Бранвен видела, как рука ивермана потянулась к кладивосу на его бедре. Это заметила и королева.

– Леди Бранвен, – сказала она племяннице, – почему бы тебе не сопроводить принца Тристана, чтобы дать ему возможность потанцевать и немного освежиться? – Королева Эсильта сжала локоть Бранвен, и она почувствовала неотложность исполнения этой команды. Этот конфликт должен быть ликвидирован, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля.

– Конечно, леди королева.

Противоречивые чувства бурлили в душе Бранвен, назначенной сопровождать Тристана, когда она поклонилась.

– Отличный план, леди королева, – сказал Тристан, расслабляя мышцы. – Спасибо тебе за твою доброту.

Он поклонился в пояс – ниже, чем это было необходимо для иностранного принца, – выказывая высшее почтение королеве. Бранвен подумала, что это ему зачтется. Затем Тристан добавил:

– Увидимся на поле боя, лорд Диармайд.

– С нетерпением жду этого, принц Тристан.

Бранвен снова взглянула на королеву. Музыка заиграла вновь.

– Не угодно ли тебе проследовать за мной, принц Тристан? – сказала она тоскливо. Тристан протянул ей руку. У Бранвен не было выбора, кроме как принять ее.

Она не могла не повиноваться своей королеве, так же как и Древним.

Когда она вела его к длинным столам, где стояли большие чаны с красным элем Тревы, барабаны и топот танцующих заглушили пронзительные звуки скрипки. В коридоре она заметила Кина, с суровым выражением лица бродящего среди иноземных послов. Губы Бранвен растянулись в небольшой полумесяц, когда она заметила рядом с Дубтахом излеченную Сиршу. Как только та выздоровела, королева Эсильта предложила ей работу в лазарете замка: женщине больше некуда было идти, и она была счастлива там работать.

Бранвен почувствовала на себе взгляд Тристана. Принц улыбнулся, заметив ее улыбку. Тут уж девушка была вынуждена перестать хмуриться.

– Кажется, я должна быть твоим хранителем, – шепнула она ему на ухо. – Еще раз.

– Не возражаю против того, чтобы быть хранимым тобою. – Он прижался к ней ближе, перешел на иверникский, и тело Бранвен словно охватил огонь – так же, как в тот день, когда она нашла его безжизненным на плоту.

– Здесь у меня нет выбора, – ответила она по-аквилански. Ей требовалась дистанция иностранного языка.

Тристан остановился и повернулся к ней.

– Нет выбора? – сказал он, тоже по-аквилански, немного смутившись. – Я думал, что в Ивериу у меня есть друг.

– Тантрис был мне другом. – Она иронизировала, несмотря на то, что пульс ее участился. – Он заставил меня поверить, что я спасла поэта, а не пирата!

– Я и есть поэт. Не пират. Но я еще и принц.

Когда он поглядел на нее, Бранвен почувствовала себя маленькой и беззащитной. Она не могла этого допустить. Она этого не хотела.

– В любом случае, ты лжец, принц Тристан, – возразила она. – Как ты очутился за бортом на самом деле? Мыл там ноги? И волны разрезали твой корабль пополам? – Ее гордость не позволяла ей спасовать перед ним.

«Проклятый керныве!»

– Я не лжец. Мой корабль был атакован пиратами, как я уже говорил. И во время схватки я был выброшен за борт. – Его дыхание щекотало пряди ее волос. – Но и ты лгала мне, просто Эмер. Ты, как я погляжу, знаешь по-аквилански больше, чем пару слов. – Тристан прижал ладонь к сердцу. – Но я все еще чувствую работу твоих рук вот здесь, и у меня нет другого пути.

Она вздрогнула:

– Почему ты не сказал мне, кто ты на самом деле?

– По той же причине, что и ты.

– Не по той же. Я боялась, что ты можешь использовать меня против короля Энгуса. Ты принц, клянусь Другим миром!

– Не понимаю, какая разница.

– Разница – как между днем и ночью. Ты знал, что керныве будут искать тебя. Как ты думаешь, что они делали с моим народом, пока тебя не нашли?

Тристан помрачнел.

– Я подозревал, что Марк может отправить поисковую партию, – сказал он с сожалением в голосе. – Мне нужно было покинуть Ивериу раньше, и я сожалею об этом, но я… я…

– Что? – потребовала ответа Бранвен.

Он поднял на нее глаза.

– Я нашел повод остаться.

Его слова ударили ее, словно обухом. Она непроизвольно сжала рукой шею.

– Тогда ты был невероятно эгоистичным, мой принц. – Бранвен едва не заплакала, вспомнив Грайни, сжимающую свою рваную куклу. – Теперь в Ивериу много новых сирот – из-за того, что ты остался. И если ты остался из-за меня… – она остановилась, пытаясь совладать со своим голосом: – …я виновата ничуть не меньше.

Неужели люди умирали, потому что они влюбились друг в друга? Но нет, любовь, основанная на лжи, вовсе не была любовью. Бранвен не могла это принять. Никак не могла.

Тристан нахмурился.

– Бранвен… Бранвен, пожалуйста…

Она резко развернулась, собрав все силы, чтобы не расплакаться. Она подвела бы королеву, потеряв самообладание перед всеми этими иностранными гостями.

– Пойдем, – грубовато сказала она Тристану. – Королева Эсильта попросила меня предложить тебе освежиться.

Она знала, что не поставит под угрозу доверие тети к этому принцу Керныва с его медовым языком.

Он молча последовал за ней.

В свете свечей чаны с пенистым красным элем на столах напоминали ей о крови. Это ее смущало. Бранвен не задумывалась об этом, но легенда гласила, что красный эль был королевским напитком. Король Энгус оказывал своим гостям почет, угощая их им.

Бранвен оглядела гостей и увидела дворян из Диведа и Меонвары, и даже из далекой Фризии. Всё это были претенденты на руку Эсси. А самое главное для них было заполучить могучего союзника. Муж Эсси станет законным наследником иверикского престола, и тот, кто завтра выиграет на турнире, изменит ход истории, сохранив власть и престиж своей страны.

Тристан тихо стоял рядом, когда Бранвен наливала эль в бронзовый кубок, а потом немного грубо предложила его принцу. Несколько капель брызнули на их пальцы. Красные капли резко выделялись на бледной коже.

– Благодарю. – Тристан стер каплю с ее руки, принимая кубок. Девушка изо всех сил старалась скрыть дрожь. Поднеся кубок к губам, он заметил: – В Керныве Лэлугус – праздник обрученных.

Бранвен сглотнула, отвела глаза и налила себе эля. Обручение было церемонией в начале периода перед свадьбой. Она не знала, зачем приехал Тристан. Не хотела знать.

Он пристально наблюдал, как она жадно пьет. Потом, прищурившись, сказал:

– Эмблема Лайгинцтира.

Бранвен провела пальцем по рельефу чаши. Она столько раз пользовалась этими кубками, что не замечала украшавшей их чеканки. Забавно, что ее заметил этот чужак.

– Значит, ты из Лайгинцтира, – сказал Тристан, довольный, словно разрешил некую загадку. – Видишь, я кое-что знаю о тебе.

– Почти ничего. – Она отвела глаза и сделала еще глоток. Все, что они знали друг о друге, было полуправдой. Частями правды.

– Королева Эсильта родом из Лайгинцтира, – смягчилась она через минуту. – Эти кубки – часть ее приданого. Лучшие ювелиры готовили их для свадебного пира.

Тристан дотронулся до арфы на чаше.

– Ты говорила, что Лайгинцтир – родина твоей матери.

– Моя мать, леди Алана из замка Бодва, – младшая сестра королевы.

Он поджал губы.

– Тогда принцесса Эсильта – твоя кузина.

– Моя единственная кузина.

– Разве у твоего дяди Морхольта нет детей?

– Лорд Морхольт – воин, первый боец короля. У него нет времени на семейную жизнь.

Уголки губ Тристана дрогнули, и болезненное чувство охватило Бранвен. Он не лгал об этом. Она знала, что ее дядя убил его отца, и все же скрывала правду – ей пришлось. Она защищала Ивериу. Но… В конце концов, все секреты вышли наружу.

– Как и у короля Марка, – со вздохом сказал Тристан, не поняв сказанного. – Вот почему я должен завтра победить.

– Конечно. Ты здесь, чтобы завоевать себе принцессу.

– Нет. – Он поднес губы к самому ее уху. – Я здесь из-за тебя.

– Тогда ты выбрал неправильную кузину. Я не принцесса.

– Это правда. У тебя сердце королевы.

Его лесть заставила ее затрепетать.

– Твое очарование утратило новизну, Тристан.

– Клянусь тебе, моя леди. Когда я вернулся в Керныв, то узнал об этом турнире. Я понимал, что ты высокорожденная, и даже не зная твоего настоящего имени, надеялся, что ты будешь здесь. Судьба еще не сбила меня с пути.

– Подожди. – Бранвен бросила на него взгляд, который мог пробить любую броню. – Откуда тебе было знать, что я не простолюдинка?

Застенчивая усмешка.

– Твоя одежда была слишком хороша для замковой служанки, – сказал он. – А твои руки – слишком мягкими. – Бранвен подавила воспоминание о ее руках на его груди. – Но самое главное, леди Бранвен, это – фундук, – произнес он со смехом.

– Фундук?

– В Керныве ореховые деревья священны и принадлежат королю. Сбор или кража орехов подвергаются жестокому наказанию. Я предположил, что то же самое справедливо и для Ивериу. Поэтому ты должна быть высокорожденной.

Она нахмурилась. Умный вывод. Бранвен не приходило в голову, что слуги замка, наверное, не имеют доступа к фундуку. Не желая признать, что он прав, она указала:

– Я могла быть воришкой.

– Твое сердце слишком благородно для воровства, – сказал он серьезно.

Благородно ли, или нет, но ей не нравилось то, как легко он играл на струнах ее души.

– Если ты подозревал, что я не та, кем называюсь, принц Тристан, почему ты ничего мне не сказал?

Он наклонился к ней.

– Потому что я и так знал все, что мне было важно.

– Мы враги. – Это заявление прозвучало резко. – Твой отец погиб от рук моего дяди. А мои родители, они…

– Я же сказал, – проговорил Тристан, глядя на нее, – что никогда не был вашим врагом, – и я имел в виду именно это.

Его ответ не показался ей таким уж сладким. Он был лжецом. Талантливым, красивым лжецом.

Засунув руку под воротник, Тристан вытащил что-то из-под своей туники. Золотая цепь сверкнула в слабом свете. Подаренный Бранвен камень Ригани словно подмигнул ей.

Повернув ослепительный зеленый камень, он сказал:

– Иногда судьбе нужен толчок.

Страх сковал Бранвен. Она сжала рукой кулон, скрывая его.

– Ты так жаждешь раскрыть мою измену? – прошептала она. – Увидеть мою голову на пике? Объявить моей семье, что я скрывала от них врага?

Ее слова были гневными, но за этим гневом крылась надежда. Надежда, что Тристан действительно вернулся за ней, Бранвен, а не за иверникской принцессой. Впервые она поняла проблему своей кузины: как отчаянно Эсси хотела, чтобы ее полюбили, и ее горечь, что она никогда не узнает, действительно ли она любима.

Бранвен поняла, что никакое количество золота или драгоценностей не поменяет ее местами с принцессой. Она была взволнована их ссорой. Инстинктивно она оглядела зал в поисках своей маленькой кузины, которую и увидела рядом с лордом Диармайдом. Настороженный Кин стоял в стороне.

Она встретила взгляд телохранителя, когда Тристан крепко сжал ей руку.

– Одаи эти ама, – хрипло произнес он ей в ухо.

Прикосновение его кожи заставило ее почувствовать себя полностью обнаженной. Камень Ригани в ее кулаке был холодным, и все же она поклялась бы, что он тоже горел.

Кин тревожно шевельнулся.

– Ты уже прибегал к поэзии, чтобы завоевать мое доверие, – сказала она. – Это не сработает во второй раз.

– Тогда что сработает? – Он провел своим мизинцем по ее пальцам, и она содрогнулась.

Прежде чем Бранвен смогла ответить, Тристан отшатнулся. Властная рука повернула его, взяв за плечо. Позади с враждебным видом стоял Кин.

– Немедленно отпусти леди, – с угрозой в голосе приказал он, с трудом выговаривая аквиланские слова.

Тристан потянулся за мечом. Бранвен вспомнила, как раньше, в день битвы на берегу, он казался таким уверенным с клинком в руках. Она покачала головой, и принц выпустил рукоять, хотя и без всякого удовольствия.

Кин оттолкнул Тристана на шаг от Бранвен и встал между ними.

– Кернывман причинил тебе боль, моя госпожа? – Тревога в его голосе была явной.

– Нет, совсем нет. Спасибо, сэр Кин. И он не просто кернывман. Он принц Кернывака.

Как принц Тристан был вправе требовать у короля Энгуса крови или золота в качестве возмещения за то, что его оскорбил королевский гвардеец. Бранвен нужно было избежать этой сцены, и она также ощущала желание защитить своего соплеменника.

– Меня не волнует, каков его титул, – процедил Кин.

Ее глаза расширились. Обычно воин был так невозмутим. Она никогда не видела, чтобы Кин настолько утратил самообладание.

– Сэр Кин, – заговорил Тристан. – Я бы никогда не обидел леди Бранвен. Извини, если я показался тебе агрессивным.

– Кернывмены – большие мастера агрессии.

– Кин, – тихо произнесла Бранвен.

Мужчины с любопытством посмотрели на нее. Ей не следовало обращаться к Кину без официального титула. Это подразумевало либо близость, либо неуважение. Бранвен видела, что Тристан пытается понять, что кроется за ее словами.

– Прошу прощения, леди Бранвен, – сказал Кин, ухмыляясь Тристану, – но я скорее лягу с собаками, чем помирюсь с керныве. По крайней мере, у зверей есть честь.

– Довольно! – воскликнула Бранвен. На этот раз ее голос был на несколько октав выше. Сохранить Тристана в безопасности от иверникского клинка оказалось почти непреодолимой задачей.

В глазах принца появилась ярость, но она никак не отразилась на его голосе:

– Сэр Кин, я надеюсь показать тебе, насколько честны керныве в битве, и тогда, надеюсь, ты примешь нашу дружбу.

– Очень любезное предложение, – начала Бранвен, буравя Кина взглядом. – Верховный король Ивериу и его двор с нетерпением ждут проявления твоей доблести, принц Тристан.

Кин фыркнул. Бранвен едва сдерживала желание ткнуть его локтем в ребра. Человек, оспаривавший честь Керныва – или его принца, – мог легко распрощаться с головой.

– Я не менее опасен и с арфой, – сказал Тристан, продемонстрировав Бранвен знакомую улыбку. Ее щеки покраснели.

Увидев, что Бранвен и принц Кернывака обменялись чем-то, понятным только им двоим, Кин нахмурился. Он повернулся к девушке, показав Тристану спину, и сказал:

– Леди Бранвен, прошу у тебя знак, чтобы защищать твои цвета, представляя иверикскую корону на турнире.

Плечи Бранвен поникли. Может быть, он вовсе не забыл об отвергнутых ею знаках внимания на празднике Белотнии? Может быть, его намерения были более серьезным, чем она думала?

Она нервно сплела пальцы рук. Отказать в этой просьбе можно было только по приказу короля. Девушка очень хотела, чтобы служанке принцессы также запретили выказывать свои предпочтения на турнире претендентов. К сожалению, такого не было.

Бранвен решила, что лучше всего согласиться. В этот вечер она не могла рисковать, чтобы Кин оскорбил Тристана еще сильнее. Это то, чего вряд ли хотела бы королева Эсильта. Кроме того, Бранвен не могла отрицать, что ее взбудоражила возможность заставить Тристана ревновать.

– Для меня это было бы честью, сэр Кин, – произнесла она. Быстрыми движениями выбрав одну из своих кос, девушка развязала изумрудную ленту и торжественно положила ее в раскрытую ладонь Кина. – Пусть Древние улыбаются тебе и Ивериу, – сказала она.

Голубые глаза Кина победно сверкнули, когда он привязал ленту к рукоятке своего кладивоса.

– Только Ивериу навсегда.

– Только Ивериу, – повторила Бранвен. Через мгновение она сказала: – Сэр Кин, ты не посмотришь, все ли хорошо у принцессы?

Щеки воина покраснели. Кин пренебрегал своими служебными обязанностями. Он поклялся защищать Эсси, а не Бранвен.

– Да, конечно, моя леди. – Он медленно повернулся и снова смешался с толпой.

– Это просто какой-то сторожевой пёс, – сказал Тристан с нехарактерной для него горечью.

– Надеюсь, как и тот Пёс, что был стражем Уладцтира.

– Я узнал его голос. – Бранвен наморщила нос, и Тристан уточнил: – В нашу последнюю ночь вместе. Человек, который последовал за тобой в пещеру, – это был сэр Кин.

– Что, если и так? – Бранвен посмотрела ему в глаза. – Ты не просил моих цветов.

– Пусть у ивермана будет твоя ленточка. У меня уже есть твои цвета, вышитые над моим сердцем. – Тристан коснулся ее щеки, но затем остановился. Бранвен затаила дыхание. Не так давно она узнала, что его цвета – или цвета Тантриса – были вшиты в ее собственное сердце. – И я намерен сохранить обещание, которое дал Эмер, – сказал он с решимостью в голосе. – Я обещал принести мир нашим народам.

Их тела качнулись друг к другу, словно потянутые невидимым шнуром.

– Эмер хотела мира со словами, – возразила она. – Не со сталью.

Тристан осторожно коснулся ее запястья большим пальцем.

– Сначала сталь, потом слова.

– В таком случае, извини, я не принцесса.

Без колебаний он заявил:

– Мне все равно.

– Почему это?

– Потому что я здесь, чтобы выиграть принцессу Ивериу для короля Марка.

Чувство облегчения охватило тело Бранвен, после чего последовало возмущение судьбой Эсси.

– Почему ты хочешь добыть принцессу для своего дяди? – спросила она. – Ты ведь принц, и ты вполне можешь забрать ее себе.

– Мое сердце настроено на кое-кого другого, – сказал Тристан, не сводя глаз с Бранвен, пока она едва не задохнулась. – Но, более того… – он пришел в чувство и продолжал: – Король Марк молод, ему всего лишь двадцать семь. Он был младшим братом моей матери и правит недавно – всего четыре года прошло с тех пор, как он сел на трон. Для стабильности королевство нуждается в наследнике.

– Разве ты – не его наследник? – спросила Бранвен.

Тень скользнула по его лицу.

– Во всяком случае, я его самая большая проблема.

– Я не понимаю.

– Когда мать вышла замуж, ей досталась Лионес, самая южная оконечность Керныва. Лионес находится под протекторатом Керныва, – и у меня нет желания править, – но, номинально, он независим.

– Номинально независим, – повторила Бранвен. Реальность ударила, как приливная волна. – То есть, номинально, ты – король Лионеса?

– Можно сказать и так.

– Так сказать? Не думала, что быть королем – это полумера.

– На самом деле, это так. Лионес никогда не выживет без Керныва, – поспешил добавить Тристан. – Это было скорее жестом доброй воли, так как моя мать была самой старшей в роду, а закон Кернывака запрещает женщине наследовать трон.

Сегодня было слишком много неожиданного. Тантрис оказался не только поэтом и принцем, но и королем! Если бы она позволила ему умереть, два королевства вели бы войну против Ивериу.

Опустив глаза, Бранвен нахмурилась:

– Есть еще что-то, чего я не знаю о тебе, король Тристан?

– Не называй меня так, – сказал он быстро, приложив палец к ее губам. Кернывман казался более напуганным, чем когда она сказала ему, что на подходе к пещере – королевская гвардия.

Разум девушки искал ответа. Она отстранила его руку.

– Король Марк видит в тебе угрозу, – осознала Бранвен.

– Не Марк. – Тристан покачал головой. – Мы были воспитаны как братья. Я поклялся в своей верности ему в шестнадцать лет, после его коронации, и стал его первым бойцом. И счастлив, что Лионес находится под протекторатом Керныва. Трон меня не интересует.

– Но до тех пор, пока у короля Марка не будет ребенка, ты – наследник трона Керныва, так же как и Лионеса.

– Я никогда не предам Марка. – Его ноздри расширились. – Он знает это. И все же есть те, кто не верит в мои устремления, кто не доверяет моей… смешанной родословной. – Печаль окрасила его последнее заявление. – Я завоюю принцессу Эсильту для Марка и тем самым закрою любой вопрос о моей преданности.

Бранвен всегда считала Керныв единственным врагом Ивериу; она никогда не думала, что в этом королевстве были свои внутренние конфликты. Подумав, она сказала:

– Тебе нужно завтра победить, чтобы обеспечить мир для жителей Лионеса.

– Да. – Он кивнул с серьезным лицом. – Как хочет Эмер.

Итак, брак Эсси – больше, чем просто мир для Ивериу.

Еще одна мысль пришла на ум Бранвен, и она решилась ее озвучить:

– А если бы я была принцессой, ты бы все же передал меня своему дяде?

Сомнение омрачило глаза Тристана.

– Марк – хороший человек. Гораздо более благородный, чем некоторые из так называемых дворян, собирающихся принять участие в турнире.

Любовь, с которой он говорил о своем короле, внушала Бранвен надежду, что тот может стать хорошим мужем, но все, о чем она могла думать, так это о том, что ее маленькая кузина должна быть вынуждена выйти замуж за одного из этих «так называемых дворян». Эсси принесет в жертву Ивериу свое счастье, и Бранвен опасалась, что ее кузина не выдержит этого бремени. Она хотела найти способ, чтобы обеспечить кузине радостное будущее.

Тристан неправильно истолковал ее молчание.

– Леди Бранвен, клянусь тебе, мне было бы больно завоевать тебя для кого-то другого. Но ради того, чтобы ты была в безопасности, я пошел бы даже на это. Даже если это означало бы, что каждый день меня будет мучить твое присутствие, и я никогда не смогу отдать тебе мое сердце. Я рад, что это не так, моя леди, – глухо произнес Тристан.

– А если бы это было так?

Он долго смотрел на нее. У нее онемели руки и ноги.

– Мир превыше всего, – ответил он.