...Старший лейтенант Сергей Колесниченко редко нарушал приказы. Он вообще-то был старательным и исполнительным службистом, работа в Комитете госбезопасности ему нравилась. А после перехода в Восьмое главное управление КГБ, в тот самый секретный отдел, куда его сосватал бывший начальник, полковник Николай Шам, Сергей понял, что он не только сможет быстро сделать карьеру, но и стал обладателем уникальных знаний. И в то же время получил в свое распоряжение новое и грозное оружие. Этим оружием были люди с уникальными способностями, о которых в СССР мало кто знал. Но Колесниченко обладал серьезным цепким аналитическим умом и прекрасно понимал, что это за люди и какое будущее за ними. Поэтому его целиком и полностью поглотила его работа. И даже желание быстро сделать карьеру отступила на второй план. Потому что на первом плане стояла возможность получить власть. Точнее, ВЛАСТЬ! Такую, которая не снилась ни одному человеку в Советском Союзе, включая главное руководство страны.

Колесниченко не был паталогическим маньяком, скрытым диктатором или безумным игроком, нет. Власть ему была нужна не для того, чтобы показывать свое могущество, подчинять себе людей, наслаждаться своим могуществом. Это все - для людей мелких, ничтожных, которые волей Судьбы внезапно оказывались на вершине властной пирамиды. Сергей с детства был романтиком. И в КГБ он пошел служить по этой же причине. Сделать мир чище лучше, очистить его от скверны - вот какая цель стояла перед молодым офицером. И вот внезапно ему представилась отличная возможность это сделать. Он увидел прекрасный инструмент, с помощью которого он сможет достигнуть своей цели даже быстрее, чем он сам это предполагал.

Но тут внезапно в его расчеты вмешался какой-то непонятный пионер из Днепропетровска. Когда старший лейтенант Колесниченко получил задание от своего руководства и в пожарном порядке был включен в опергруппу из Следственного управления КГБ, которую собрали по тревоге, он было подумал, что это - досадная помеха. Тем более, что поставили задачу только старшему группы, майору Шардину, группу в спешном порядке забросили в Днепропетровск и детали никому из оперативников не были известны. Но когда уже на месте Сергей понял, о чем, точнее, о ком идет речь, когда ознакомился с имеющейся информацией, он даже обрадовался - открывалась возможность и преуспеть по службе, и познакомится с новыми вариантами так называемого биоэнергетического воздействия на человека.

Однако все оказалось совершенно не так, как нарисовал себе молодой офицер. Точнее, он даже представить себе не смог, как все оказалось. Потому что четвероклассник Максим Зверев, который заставил обратить на себя внимание не только местную милицию, но и сотрудников из Центрального аппарата КГБ, точнее, некоторых его руководителей, совершенно не вписывался ни в какие расчеты. Он, что называется, выламывался из окружающей действительности. И если бы в то время граждане СССР были знакомы с американскими комиксами про так называемых "Людей Икс", которые появились в сентябре 1963 года в США и моментально стали бестселлерами, то Колесниченко мог бы объяснить все те странности, которые наблюдал он и члены его группы. Ну, фантастика, ну, сказка, но как еще можно объяснить необыкновенные способности этого мальчика? Правда, в Союзе даже слова такого - мутанты - еще не знали. А вот в Америке в первом выпуске "Giant-Size X-Men", который вышел как раз в 1975 году и был суперпопулярен, уже это слово было в ходу. Поэтому, попадись американскому сотруднику ФБР такой вот мальчик - он бы понимал, с кем имеет дело. Ну, или предполагал бы...

Колесниченко пока не знал даже, что и предположить. И все его догадки были, что называется, построены на косвенных. Прямых доказательств не было, как и понимания механизма изменения в сознании и действиях советского пионера. Сотрудник его отдела, Владимир Иванович Сафонов, которого старшему лейтенанту поручено было сопровождать и опекать, с Сергеем своими тайнами не делился. Ну, оно и правильно - Колесниченко не имел полного допуска, секретность есть секретность, такова служба.

Поэтому старший лейтенант вел свою игру, отрабатывая версию за версией, стараясь ближе ознакомится с Максимом и глубже проникнуть в ситуацию, которая просто-таки была напичкана тайнами, загадками, и при этом отдавала чем-то совершенно потусторонним, неземным. Именно поэтому Сергей пренебрег приказом своего непосредственного начальника - на момент командировки - майора Шардина. И вместо того, чтобы еще раз нанести визит родителям Максима Зверева, стал прогуливаться в окрестностях его дома, надеясь перехватить парня по дороге домой и более серьезно все-таки с ним поговорить. Завершить тот начатый разговор, который так нагло прервали какие-то малолетние хулиганы. И, кстати, подстраховать своего коллегу - лейтенанта Андрея Ермилина, у которого именно в этот день жену увели на "скорой" в больницу и с годовалой дочкой просто некого было оставить.

Максима он заметил случайно, когда тот проходил по улице Строителей - она была рядом с его домом. Но мальчик шел явно не домой. При этом он никуда не торопился, шел прогулочным шагом. Только был явно не в своей тарелке. Колесниченко, как опытный психолог, понял это сразу - Зверев шел как будто придавленный каким-то тяжелым грузом, согнув спину, опустив голову, еле волоча ноги. Это как-то не вязалось с образом маленького супермена, который совсем недавно шутя раскидывал взрослых мужиков и серьезных бойцов.

Понятное дело, что старший лейтенант не стал подходить, а решил просто проследить за мальчиком, понаблюдать. Ну и, что называется, сопроводить - мало ли что? Один раз привязалась какая-то шпана малолетняя, в следующий раз привяжутся уже взрослые. Нет, Сергей не думал, что будут у этого пионера какие-то серьезные проблемы, но не хватало им сейчас еще трупов. Так что лучше вмешаться. Хотя, конечно, еще лучше, если вмешательство не потребуется.

В общем, Колесниченко аккуратно следовал за школьником, соблюдая дистанцию, но в то же время, не попадая в поле зрения Максима. Что-что, а "топтать" их в "вышке" учили на совесть, как говаривал начальник курса, "папа", тогда еще майор Леонид Кузьмич Тюриков, не тот опер, кто хорошо стреляет, а тот опер, кто хорошо "топчет". И тут вдруг Сергей увидел, как к пионеру подходит сотрудник его отдела - Владимир Иванович Сафонов собственной персоной.

Понятное дело, что ни о каком разговоре теперь и речи быть не могло. Но раз назвался груздем - полезай в кузов. Взялся сопровождать - сопровождай. Задание охранять объект никто не отменял, тем более, что сейчас старший лейтенант Колесниченко выполнял сразу оба задания - прикрывал объект и охранял сотрудника своего отдела. То есть, делал свою обычную работу.

"Надо будет Владимиру Ивановичу попенять, что меня заранее не поставил в известность. Я бы не лез со своими разговорами, а просто находился бы рядом - мало ли что?" - подумал Колесниченко.

Неизвестно, нахватался ли Сергей от Сафонова каких-то навыков, может, заразился чем или каким-то образом тоже стал обладателем некоторых экстрасенсорных способностей - а только сглаз у него в последнее время получался ну очень качественно. Вот и сейчас - сам себя и сглазил: не успел он подумать о том, "мало ли что", как оно и нарисовалось в облике двух крайне неприятных типов. Причем, судя по их внешнему виду, действиям и прочим ухваткам, мало точно не показалось бы никому. Так что надо было принять какие-то меры.

Но старший лейтенант снова опоздал, как и в тот раз, когда какие-то малолетки решили проучить Максима Зверева. Правда, вначале, к удивлению Колесниченко, начал действовать не школьник, а его подопечный, Сафонов. Да как действовать! Один из уркаганов - а судя по всему, это были не рядовые хулиганы - внезапно грохнулся перед биоэнергетиком на колени и что-то там стал мямлить. Вид при этом у него был таким жалким, что Колесниченко, доставший было табельное оружие, не стал ставить его на боевой взвод. Но тут ситуация вновь обострилась - второй тип, промелькнув за спиной Максима, напал на Сафонова. Правда, на этот раз действовал уже пионер - что конкретно он сделал, старший лейтенант не увидел, но урка с воем опрокинулся на спину и скатился по склону в кусты.

Несмотря на то, что острая фаза конфликта вроде бы миновала, но поскольку на объект сопровождения было произведено нападение, по инструкции старший лейтенант Колесниченко обязан был вмешаться. И, дослав патрон в патронник, он с пистолетом в опущенной руке, прикрывая его на всякий случай шляпой, двинулся к своему коллеге и мальчику.

И вновь время как бы резко ускорилось - стоявший на коленях и чуть было не пускавший слюни первый нападавший внезапно откуда-то достал нож и сделал движение снизу-вверх, намереваясь выпустить биоэнергетику кишки. Оказавшийся чуть в стороне школьник, видимо, страховавший второго нападавшего, сразу же развернулся в сторону Сафонова и сделал какой-то резкий взмах рукой. После чего стоявший на коленях сдулся, как пробитый мяч, и съежился, уткнувшись головой чуть ли не себе в промежность. А из-за кустов тут же выскочил тот тип, которого как раз и страховал Зверев. Поэтому и успел ударить его навстречу своей ногой в голень. Тот моментально упал.

"Грамотно сработал, но контроль рук не обеспечил", - успел подумать Колесниченко.

И снова сглазил.

Пока супер-пионер готовился добить поверженного противника, у того у руке сверкнула молния. Которая пришлась Максиму Звереву точно в голову. Что там было в руке урки, Колесниченко уже не рассматривал - он выстрелил в него навскидку, почти не целясь. Что-что, а стрелять их в "вышке" тоже учили на совесть. Правда, стрелял он не на поражение, а в плечо. Потому что те, кто принял решение напасть на объект, подлежали немедленному задержанию и допросу.

Вот только эту мысль старший лейтенант Колесниченко додумывал уже, так сказать, по инерции. Потому что с ужасом понимал, что этот самый объект, 12-летний советский школьник Максим Зверев лежит без движения в совершенно неестественной позе. А из-под его головы вытекает темная густая кровь, похожая на вишневый сок...

...Начальник информационно-аналитического управления внешней разведки КГБ СССР генерал-майор Николай Леонов был в ярости. Такого провала он не ожидал! После того, как генерал получил сведения из Днепропетровска о чрезвычайном происшествии, в котором 11-летний ребенок вступил в схватку с взрослыми бандитами и при этом одного убил, а второго покалечил, он понял - началось. То есть, эксперименты с человеческим материалом, опыты с биоэнергетикой каким-то образом уже проводятся.

Он еще помнил смутные слухи от своих коллег еще по МГБ о тех опытах, которые проводились в НКВД-ОГПУ с неординарными детьми. Помнил - и учитывал этот фактор. А после окончания Великой Отечественной и появления в Союзе Сергея Алексеевича Вронского, которого все-таки посадили бериевские костоломы, именно Леонов поспособствовал скорейшему освобождению бывшего легендарного разведчика из Потьминских лагерей и доставке его в столицу. И после этого лично встретился с ним. Результатом этого разговора стала работа Вронского в органах госбезопасности. Точнее - сотрудничество. А информационно-аналитическое управление внешней разведки КГБ СССР после этого добилось потрясающих успехов. Правда, самый первый успех пришел к Леонову еще когда он не был начальником информационно-аналитического управления внешней разведки КГБ СССР, а работал в качестве секретного агента на Кубе против спецслужб США. В то время сведения, которые получил Николай Сергеевич Леонов и которые проверил Сергей Алексеевич Вронский, помогли предотвратить ядерную войну СССР против США и прекратить знаменитый Карибский кризис. А Вронского тогда вызвал к себе сам Хрущёв, с которым потом несколько раз советовался, так сказать, персонально.

Именно поэтому Леонов всячески отстаивал идею о создании секретного отдела в котором работали бы люди, подобные Вронскому. И, впоследствии, когда такой отдел был создан, контактируя с коллегами из Восьмого главка, курировавшего работу этого отдела, был допущен к гостайне в отношении воинской части с номером 10 003. Вернее, не допущен - он ее, эту государственную тайну, можно сказать, и создавал.

Так что, кроме начальника 1-го отдела Второго главного управления КГБ подполковника, а потом и полковника Николая Шама, который первым начал создавать новый отдел, а также Алексея Савина, офицера Генштаба ВС СССР, командира воинской части N10 003, Николай Леонов был третьим руководителем в КГБ, который досконально знал историю создания и специфику этого секретного подразделения. Нет, конечно и Андропов, и его заместитель Чебриков, а также руководители Минобороны и МВД также знали о существовании такого отдела в КГБ. Тем более, что комитетская внешняя разведка, и ГРУ Генштаба тесно взаимодействовали - все же на одном поле пахали, одно дело делали. Но знать и понимать - разные вещи. Не будет же Юрий Владимирович вникать в специфику каждого отдела, тем более, такого... такого странного. Биоэнергетика, провидцы, ясновидящие, потом барабашки всякие начнутся... Несерьезно! Разве это информация для руководителя госбезопасности страны?

Поэтому Леонов в своих докладах максимально все данные, полученные от сотрудников в/ч N10 003, легендировал, как аналитические выкладки, проработку многих разведданных, оперативные наработки, донесения секретных агентов и "кротов". Начальству не нужно знать, как ты пришел к решению проблемы, начальству нужно готовое решение. А как, почему, каким образом - это все детали.

Детали начальство интересовали крайне редко.

Вот и сейчас - Леонов не спешил информировать свое руководство о ситуации в Днепропетровске. Понятное дело, он поставил в курс дела Савина и предупредил, что, похоже, в его подразделении придется создавать пионерский отряд.

- Лишь бы не октябрятский, - мрачно пошутил тогда Алексей.

И вот, на тебе! Пионер, которого он, Леонов, приказал оберегать, как первых лиц государства, лежит в коме. И неизвестно, выкарабкается ли когда-нибудь. А спецгруппа, в спешке сформированная в Москве и вылетевшая в Днепропетровск, даже толком не систематизировала все те сведения, которые ей удалось за время командировки собрать. Какие-то киносъемки, свидетельские показания, отрывочные сведения о каком-то таинственном дедушке-чекисте, какой-то китаец, странная болезнь у этого мальчика... Куча странностей нелепостей, несуразностей - и вот такой финал! С чем работать? Точнее, с кем? С трупом?

"Мда, Вронский еще пока что с душами усопших не общался..." - невесело пошутил сам с собой Леонов.

Но этих раздолбаев надо к чертовой матери отправить к черту на кулички! Старшего группы разжаловать и капитаном в какой-то Забайкальский военный округ оперуполномоченным, медведям хвосты крутить. Остальных разогнать, чтобы и духу их не было! Разве что старлея того отметить, вовремя рядом оказался, хотя старший группы ему совсем другой приказ отдавал. Думать умеет этот офицер, надо будет к себе забрать, Шам о нем хорошо отзывался...

Хотя - ну куда этих разгильдяев девать? С их допуском к гостайне, с той информацией, которую насобирали? Подписка - не кляп во рту, не пуля, замолчать не заставит. Спьяну проболтается кто - и пошла писать губерния... Так, глядишь - и "Голоса" начнут рассказывать о чудесах в СССР.

- "Советские люди Х", ага! - хмыкнул Николай Сергеевич.

Он-то как раз по долгу службы штудировал все, что касалось его интересов, вплоть до бульварных газет и комиксов. Так что с "Giant-Size X-Men" самым внимательным образом ознакомился и даже удивился, насколько точными были некоторые описания.

"Не иначе, как кто-то из американской программы "Звездные врата" консультировал, - подумал он тогда.

Ситуация с необычным мальчиком из Днепропетровска не совсем подходила под такие понятия, как "паранормальные явления", которые базируются на нарушении физических законов и является слабо проверяемыми. Именно такие явления изучали ученые в США. Причем, в американской группе работали даже Нобелевские лауреаты.

В рамках этой "паранормальщины" там были выделены, во-первых, телепатия, то есть - получение информации или влияние на поведение другого разума при отсутствии физических коммуникаций, во-вторых, видение на расстоянии или, точнее, восприятие физических объектов или событий вне получения известных физических сигналов, и, наконец, прекогниция или ясновидение - восприятие событий, которые еще не произошли. Сюда же был добавлен и психокинез как способность влиять на физическое поведение объекта без возможности передачи ему известных форм энергии.

Подобные явления изучались и в СССР, причем, не только в КГБ, а и в различных НИИ Академии наук СССР. В том же институте геофизики, например, изучали НЛО и прочие "полтергейсты". К тому же после второй мировой войны и в СССР, и в США, и в некоторых других странах антигитлеровской коалиции усиленно штудировали наследие немецкой Аненербе - лаборатории по изучению древних сил и мистики, тайного наследия германской расы. И хотя в 1970 году по распоряжению ЦК КПСС была создана специальная комиссия по расследованию паранормальных явлений, несмотря на поставленную задачу развеять сложившийся за рубежом "миф" о существовании в СССР парапсихологического движения, ученые, несмотря на "давление сверху" решились заявить, что "феномен есть". И даже опубликовали свое мнение в виде статьи в журнале "Вопросы философии" N 9 за 1973 год. Так что, несмотря на секретность, о паранормальных явлениях в Советском Союзе граждане знали.

В 1972 году Госкомитет СССР по делам изобретений и открытий зарегистрировал заявку сибирских ученых - академика Казначеева, кандидата медицинских наук Шурина и кандидата биологических наук Михайловой, которые обнаружили эффект "дистантного межклеточного взаимодействия". Ученые помещали культуры живых клеток в две изолированные камеры, разделенные стеклом. Одну группу клеток подвергали воздействию яда или вируса и клетки погибали. А через некоторое время, несмотря на полную герметизацию, погибали и незараженные клетки, словно между изолированными живыми объектами существовала незримая связь... Обнаруженный эффект позволил предположить, что и между людьми возможно такое же дистанционное взаимодействие. А это объясняло и телепатию, и другие парапсихологические феномены. 

Так что Комитет госбезопасности не только принимал участие в изучении подобных явлений - самая мощная и профессиональная спецслужба мира возглавила все процессы по выявлению любых феноменов и взятие под контроль людей, проявивших необычные способности. Школьник из Днепропетровска не был ни телепатом, ни ясновидящим, но его поразительные успехи в области применения приемов различных видов единоборств, прогресс в спорте и резкий рост интеллектуального развития позволял зачислить этот феномен в разряд "контроль человеком своего тела и лечение", что делало возможным его изучение и применения в военном аспекте.

"Вот только изучать объект, похоже, теперь надо будет хирургам и реаниматологам... Лишь бы не паталогоанатомам, тьфу-тьфу-тьфу", - мысленно сплюнул суеверный генерал, в руках которого была сосредоточена вся служба Комитета по изучению любой чертовщины в СССР.

Одним словом, ситуацию надо как-то разруливать. И ведь что самое идиотское - пока спасали мальчишку, пока вызывали прикрытие, пока все это тщательно легендировали и укрывали происшествие от рядовых граждан, маскируя под обычную уголовщину, один из напавших на объект уголовников скрылся. Конечно, сразу пробили - кто такой, откуда взялся и все прочее, но что толку? Провели чистки среди воров, допросили всех, кто что-то знал, перевернули весь это блатной мир. Только что махать кулаками после драки? Парня не уберегли, один нападавший мертв, второй скрылся. И, судя по докладной Владимира Сафонова, такого случая в нашей истории еще не было.

Нет, были одаренные, точнее, особо одаренные дети - но в, так сказать, привычных ипостасях. Ясновидящие, целители, умевшие притягивать к себе металлические предметы, видящие сквозь стены. Короче, колдуны и маги. Был даже до 1938 года в СССР целый Институт мозга. Так что были необычные дети, были. Но этот... этот особенный. Не от мира сего - вот точное определение. Сафонов пишет - связь между разными мирами... Надо с ним провести беседу, подробно расспросить, что именно он имел в виду...

Генерал еще долго ломал голову, как поступать в данной ситуации, но к определенным выводам в этот день так и не пришел...

...Старший спецгруппы Центрального следственного управления КГБ СССР, майор КГБ Виктор Игоревич Шардин понимал, что задание он с треском провалил. И его судьба решается даже не в днепропетровской областной больнице имени Мечникова, где лежит сейчас в коме четвероклассник Максим Зверев, а в кабинете начальника Днепропетровского областного управления КГБ УССР, где сейчас сидит один из приданных его группе сотрудников - Владимир Сафонов. Именно от его разговора с московским начальством сейчас зависит судьба майора. Не только карьера - после таких провалов из органов просто вышибают с волчьим билетом, а вообще вся его жизнь.

Шардин представлял себе, на каком уровне идут разборы полетов и ничего хорошего для себя не ожидал. Не надо было так заноситься и отвергать помощь этого милицейского опера. И ведь этот майор, как его - Красножон - таки искал его, чтобы предупредить, чтобы его, Шардина, жопу спасти. В любом случае, надо будет оперу этому хотя бы сказать спасибо. Если б сейчас сам не был в заднице, обязательно переманил бы его к себе. Нормальный мужик этот майор, и опер толковый. Но, увы... Только спасибо пока что можно сказать, даже в ресторан не сводишь - какой сейчас к черту ресторан?

А ведь того же старлея можно было приставить к этому пионеру, подождали бы эти беседы с родителями. А он, Шардин, расслабился... Мол, такой этот пацан боец, кто ему что сделает? Но ведь тот же Колесниченко предупреждал, что пытались на этого Зверева какие-то малолетние хулиганы давить, надо было тогда еще проанализировать ситуацию, сделать выводы. Да что уж теперь...

Шардин, как квалифицированный оперативник, осознавал, что его карьера и дальнейшая судьба зависит от двух факторов - жизни и здоровья пионера Максима Зверева и расположения начальства, которое курирует эту операцию. И он, Шардин, может сейчас только повиниться и...

Впрочем, а почему повиниться?

Внезапно майору Шардину пришла в голову идея, которая, при достаточно грамотной ее обработке, могла стать новой версией и пропуском в дальнейшее, если не счастливое, то, по крайней мере, не такое мрачное будущее. И не где-нибудь в Заполярье в качестве начальника особого отдела убогого тральщика на Северном Флоте, а в Москве, в Центральном аппарате и при прежней должности. Надо только все грамотно будет обставить...

И майор КГБ Виктор Игоревич Шардин схватил ручку, листок бумаги и стал что-то быстро-быстро писать...

...Владимир Иванович Сафонов вытер испарину со лба. Нет, не то, чтобы он сильно переволновался, хотя, конечно, этот боевик с драками и выстрелами ему был противопоказан. Но дело разве в нападении? На его глазах тот самый ключик ко многим замкам, которые ранее уже встречались на его пути, был безжалостно сломан. И неизвестно, будет ли возможность его починить. Он прекрасно видел, что мальчик этот находится при смерти. Не надо было даже щупать пульс или производить какие-то другие манипуляции - Сафонов видел, что Максим Зверев уже не находится в этом мире. А вот где он находится, в каком измерении - этого он понять не мог. Это как пытаться рассмотреть под водой без плавательных очков на большом расстоянии какой-то предмет - очертания расплываются, где конкретно он находится, неясно. А если перед ним там же, под водой, будет лежать открытая книга? Тот же эффект - шрифт не виден, а близко поднести его к глазам не получается, потому что слишком глубоко эта книга лежит... И при этом плющит голову многометровая толща воды, давит на уши, сжимает грудь так, нечем дышать...

Он с самого начала не мог проникнуть в сознание этого странного мальчика. Не пускало его сознание никого в себя, выталкивало, как поплавок из воды. Сафонов никогда не встречал такого сопротивления подсознания его попыткам в него проникнуть. Именно поэтому и нужен был полный контакт, доверительность и открытость.

"Вот тебе и полный контакт получился - камнем в голову", - невесело подумал биоэнергетик.

Сафонов даже не надеялся, что ему позволят попытаться еще раз найти хоть какой-то контакт с этим ребенком. Хотя, несмотря на то, что он сейчас в коме, его мозг, как показала аппаратура, работает, причем, работает в полную силу. Такого врачи никогда еще не видели, потому запретили любой доступ к этому пациенту. Мозг - загадочная штука, он сейчас, как мина замедленного действия. Поэтому лучше не трогать...

... Старший лейтенант КГБ Сергей Колесниченко был в ярости. Это ж надо было быть таким мудаком? Ну почему он не выстрелил сразу? Что, боялся уголовной статьи? Кто бы ему что сказал? Ему, офицеру госбезопасности, который выполнял ответственное задание! Да если бы он этих двоих сразу застрелил, ничего бы ему не было! И если бы перестрелял еще таких гавриков полдесятка - только спасибо бы сказали! Идиот, мудак, мямля! И этого уголовника так бездарно упустил! Пацана спасал! Как последний щегол подставился! Размечтался о карьере, о новых возможностях! Кретин!...

... Степанов Александр Васильевич, 1924 года рождения, житель города Днепропетровск ранее судимый вор в законе по кличке "Хромой", смотрящий по Днепропетровску паковал чемодан. Билет на самолет у него был в кармане, но ехать он будет автомобилем - даже не поездом. Билет купил для ложного следа, но знать об этом никто не должен.

"Таки чуял жопой вассер[опасность, тревога], чуял. И послал же этого бельмондо отмороженного[отмороженный дурак], Варгана, а тот еще одного чертогона[бесталанный преступник, авантюрист, не способный в силу лени или глупости осуществить либо довести до конца преступление] подписал, Дагестанца этого, чурку неотесанную. Теперь кранты - конторские на хвосте стопудово. Этот Варган втравил его в блудняк[неприятная история, то есть "блудня", которая может очень плохо закончится], бездорожь[глупое, ненадёжное действие] накосячил[нарушение правил], заминехал[осквернить, опаскудить] простое поручение! Он, Хромой, сразу допетрил, когда тот чертогон пришкандыбал с простеленным плечом. Конечно, он вида не подал, даже благодарочку отвесил литерке[1. прислужник вора; 2. личный адъютант осуждённого] этому, услал его в Донецк, типа, надо дельце одно замантулить[сделать, решить]... А теперь надо рубить хвосты, а то не просто колбаса пригорает - хата горит..."

Хромой собрал до кучи общак. Два пехотинца[боец, рядовой исполнитель, но безынициативный] уже вынесли все сумки, в последней, которую смотрящий не доверял никому, были побрякушки - камни, рыжье[золото], а в специальном жилете, который на голое тело - валюта. Старый вор прекрасно понимал, что госбезопасность будет чистить город, как в старые времена. И то, что этот бесогон Варган угробил пацана этого, повесят на воров. Еще один повод! Хотя, сколько там конторе надо, чтобы устроить сталинские зачистки? Им разве повод нужен?

"Ну, пацан - это только ускорит операцию, потому надо рвать когти, бекицер..."

Степанов, произнеся вслух последнюю фразу, ненавидевший все эти фразочки, пришедшие из идиш в воровскую феню, плюнул, потом все же перекрестил свою, теперь уже бывшую, хразу, и, сгорбившись, шагнул за порог... Дверь он закрывать не стал...

...Сознание возвращалось медленно. Даже, можно сказать, плавно. Точнее, постепенно. Вначале появился свет. Нет, не тот, который в конце тоннеля, нет. Просто вначале была кромешная, густая, вязкая тьма. Тьма, безмолвие, полное безвременье. Так уже бывало с Максом несколько раз, когда он терял сознание. Раз - и выключили свет. Нет, когда нокаут - там по-другому, там какая-то часть сознания все-таки работает. Ни разу ни на ринге, ни на татами, когда он получал такое вот состояние, он не выключался полностью. А вот однажды, когда у него раненного брали кровь из вены, он внезапно отключился. Очнулся уже на полу. И потом постепенно вспоминал, кто он, где он и почему болит затылок.

Вот и сейчас - сначала появился свет, как будто он, Максим Зверев, пытается сквозь сомкнутые веки подсматривать за окружающими. Через ресницы. То есть, видеть может - но не хочет. Потом появились звуки. Какие-то обрывки разговоров, какая-то музыка. Причем, ему показалось, что говорят на польском языке. Он даже не удивился этому, просто воспринял эту информацию, как должное. А уже потом появилось ощущения собственного тела. Точнее, ощущения. И они, эти ощущения совершенно его не радовали. Потому что, во-первых, сигнализировали ему о том, что с телом не все в порядке. А, во-вторых, внезапно пропала та легкость, воздушность, которая сопровождала его тело все время после того, как он пришел в себя. То есть, пришел в свое собственное детское тело. Сейчас было ощущение того, что это тело нагрузили камнями, которые мало того, что его утяжелили, так еще и упираются своими острыми краями в разные места. Чем усугубляют и так весьма неприятные моменты. Ну, все равно, что надел сшитый неумелым портным костюм - там жмет, тут режет, а здесь вообще сдавило так, что не вздохнуть.

Снова вспомнился Райкин...

"Кто сшил костюм? Кто вместо штанов мне рукава пришил? Кто вместо рукавов мне штаны пришпандорил? Кто это сделал?" В общем, каким бы ты не был, Макс, тренированным - а тело все-таки еще не готово к таким вывертам. Голову ведь не закачаешь, а, похоже, по голове ты получил серьезно..." - как всегда в условиях, приближенных к форс-мажорным, Максим Зверев говорил о себе в третьем лице.

Наконец, когда он почувствовал, что мышечным ощущениям не мешало бы добавить и визуализацию, Макс решил открыть глаза. Увиденное его вначале особо не удивило - как и ожидалось, он находился в больничной палате. Правда, выглядела она достаточно комфортной и даже суперсовременной, но, вероятно, он попал в какую-то спецбольничку - комитетовскую или ментовскую, не суть.

"Интересно, чем там все закончилось?" - вдруг мелькнула у него мысль.

Он вдруг вспомнил лицо бандита, который надвигался на него, вспомнил, как он банально не успевал довернуть ногу и перед тем, как взорваться, его голова успела зафиксировать вспышку и грохот выстрела. Тогда он подумал, что выстрелили в него...

И тут его как будто огнем обожгло!

Нет, он не увидел на себе огнестрельного ранения, руки-ноги были целыми, да и тело не ощущало никаких таких ощущения, которые бывают при проникающих ранениях. Вот только внезапно он понял, почему ему было так некомфортно, откуда все эти сравнения своего тела с плохо пошитым костюмом, эти ощущения перегруза. Он понял, почему вдруг пропала легкость и отчего возникли неудобства и неприятные моменты.

Он еще раз внимательно осмотрел свое тело.

Свое! Тело!

Потому что он, Максим Зверев, 1964 года рождения, снова находился в своем собственном теле. И, скорее всего, в своем собственном времени!...