Вольнонаемный сотрудник Комитета государственной безопасности СССР Владимир Сафонов по своей основной, инженерной специальности, почти не работал. Он еще продолжал числиться в каком-то КБ, и даже получал там зарплату. Но основной работой давно считал работу в секретной лаборатории при Комитете. Точнее, в секретной воинской части - так называемой в/ч 10003. Он не знал точно, сколько еще подобных "специалистов" работало в этом подразделении - секретность была серьезной. Настолько серьезной, что про эту "в/ч" знали всего несколько человек в руководстве КГБ, МВД и Минобороны, а также некоторая часть "кремлевских старцев". То есть, даже не весь состав Политбюро ЦК КПСС.

К Владимиру Сафонову сразу прикрепили куратора - офицера КГБ, молодого лейтенанта, который только недавно закончил "вышку". Он обеспечивал прикрытие на всех уровнях, а также, в случае необходимости, осуществлял охрану и наблюдение, организовывал необходимые встречи и координировал детали разрабатываемых операций. Правда, вначале были нудные и даже рутинные проверки, в том числе и его, Сафонова, биоэнергетических способностей...

Он прекрасно помнил, как его проверяли перед тем, как официально принять на работу. Однажды в апреле 1972 года был проведён эксперимент, который окончательно решил судьбу необычного сотрудника. Владимиру Ивановичу Сафонову предъявили 25 фото (с литографий) лиц, идентифицировать которых по этим портретным изображениям он не мог. Фотографии были перемешаны.

Но самое интересное было в том, что в соседней комнате находился его, так сказать, наставник - Сергей Вронский. Именно он порекомендовал Сафонова на работу в КГБ. Сам Вронский еще с довоенных времен работал в ОГПУ, НКВД, потом МГБ и, наконец, в КГБ. Он был легендарной личностью, но при этом совершенно засекреченным. Легенды о нем ходили в разных управлениях Комитета, но в каждом - со своей спецификой. В Первом управлении - внешняя разведка - рассказывали о некоем неуловимом советском разведчике, который работал у самого Гесса, а потом - у самого Гитлера. Во Втором - у контрразведчиков - ходили легенды о сотруднике отдела, с которым советовался сам Хрущев. Военные контрразведчики передавали друг другу байку о том, как некий комитетовский сотрудник точно указал на появление у американцев новых стратегических бомбардировщиков. А Восьмой главк - шифровально-дешифровальное управление - старательно опровергал слухи о том, что их сотрудники на расстоянии считывают шифры иностранных разведок.

На самом деле все эти слухи, легенды и байки были результатом переведения реальной информации в разряд сомнительных и неподтвержденных данных. Потому что, несмотря на сверхсекретность, она все же просачивалась, накапливалась и, раз уж выходила из стен "восьмерки", то ей надо было придавать ореол не то мистики, не то анекдотов. Что, собственно, и было сделано. Хотя большинство этих слухов и баек было чистой правдой. Вронский и у Гитлера служил личным астрологом, и Хрущев с ним советовался, и шифры иностранных разведок Сергей Алексеевич разгадывал. А еще - сидел после войны в Потьминских лагерях в Мордовии. Но сейчас вот работает в закрытой лаборатории Звездного городка, составляет личные гороскопы для космонавтов, предсказывает благоприятные даты для космических полетов. И в лаборатории биоинформации читает лекции о влиянии космического излучения на психику человека.

Вот какого уровня специалист работал в Комитете. Проверка для его ученика, в общем-то, была не нужна - Сергей Алексеевич и так знал все возможности Владимира. Эксперимент был, скорее, нужен начальству. Причем, Вронский не мог знать, в какой очередности Сафонов будет проводить диагностику. Поэтому телепатическое считывание сразу исключалось - а ведь Сафонов действительно мог читать мысли и не раз это доказывал. Но в данном эксперименте проверялась его способность по изображению предсказывать судьбу человека. Ну, как предсказывать? Он ведь не будущее предсказывал, а, скорее, прошлое читал. Будущее - это целая цепь вероятностей и неизвестно, в каком именно месте эта цепь замкнется. А здесь...

Здесь все люди, изображенные на литографиях, давно умерли. И Сафонов должен был это угадать. Точнее, почувствовать... И рассказать о них.

Вот он и рассказал...

Московский инженер не ошибся ни разу[случай, произошедший в реальной истории], поведав о смерти каждого из предъявленных ему людей. Точность указанной зоны и причины смерти поразила всех. Всех - кроме его учителя Вронского.

На одной из литографий был изображен поэт Генрих фон Клейст, покончивший жизнь самоубийством, выстрелив себе в висок. Владимир Сафонов сказал о нем, что смерть наступила от поражения правой части головы. А ведь очень немногие люди вообще знали этого поэта. Точно так же было и с остальными. Например, об одном человеке, хотя на изображении было только его лицо, экстрасенс сразу сказал, что причина смерти - в ногах ниже колен. Это был Эдуард Мане, умерший от гангрены левой ноги. А рассказывая о другом, Сафонов сделал вывод, что зона смерти - лёгкие, а причина - удушье. Это он диагностировал смерть поэта Перси Биши Шелли, который утонул в Средиземном море. Одним словом, Владимир Иванович с честью выдержал экзамен. В дальнейшем он не раз подтверждал свои удивительные способности.

В первую очередь его использовали во внешней разведке. По фотографиям сотрудников иностранных спецслужб он прослеживал направления их работы, вероятностные линии будущего, возможности нейтрализации. Помогал Сафонов и контрразведке - именно благодаря ему по фото были опознаны шпионы, работавшие в посольствах на территории СССР. Но это была только малая часть его заданий, так сказать, "семечки". Гораздо важнее были, например, вопросы внешней политики, ядерной безопасности и поставок в армии стран НАТО новых видов вооружений. Так, например, именно с подачи Сафонова было предотвращено размещение на территории ФРГ химического оружия. Обнародование совершенно секретных данных в западной прессе привело правительство ФРГ к панике, а руководство спецслужб США повергло в шок. Но цель была достигнута...

И вот сейчас Владимир Иванович впервые, пожалуй, в своей практике столкнулся с чем-то совершенно необычным, с чем-то другим. Причем, настолько другим, что не ощущал, по своему обыкновению, вероятностных линий будущего. Они были очень расплывчатыми, а главное - в центре переплетения этих линий точно таким же расплывчатым пятном был всего один человек. Максим Зверев.

Обыкновенный советский школьник, но совершенно необыкновенный человек.

Сафонов почувствовал это сразу. Еще когда прочитал милицейские протоколы, осмотрел фотографии места происшествия и труп одного из грабителей. А потом, поговорив с вторым преступником, здоровенным уголовником, осмотрев его, сделал свое категорическое заключение. Которое повергло в шок его руководство. Поэтому московской группе дали четкие указания - немедленно обеспечить безопасность объекта и его лояльность. Потому что надо было разговаривать с этим чудо-мальчиком в режиме максимального комфорта. Да и с мальчиком ли? М-да, загадка...

Владимир Иванович слышал о подобных случаях от своего учителя, Сергея Вронского. А еще - от Вольфа Мессинга. И, похоже, что ему крупно повезло, что он встретил именно такого человека...

После обсуждения в Днепропетровском областном управлении КГБ ему необходимо было встретится с этим необычным мальчиком именно на улице. Не в помещении, где слишком много энергетических помех, где любая неосторожность, любая оплошность нарушит целостность восприятия и стройность анализа. К тому же на ментальном уровне Сафонов хотел прощупать собеседника и выстроить систему психоанализа. Ну и, наконец, в любом помещении объект заранее сможет блокировать его попытки войти в контакт. При неожиданном вторжении на нейтральной территории у него будет шанс. А там - как пойдет...

... В спортзале Новомосковского спортивного общества "Локомотив" горячо спорили двое. Один из спорщиков явно был не совсем адекватен - кричал, размахивал руками, вел себя, как невменяемый подросток, хотя на вид ему было лет 25-27. Казалось, он сейчас ударит стоящего напротив него молодого мужчину в спортивном костюме.

- Дарга, да я тебе зуб даю - у парня первый дан! Стопудово черный пояс, и не по какому-то там бесконтактному каратэ - он самый настоящий боец!

Даргаев Дарга Насрулаевич, тренер по вольной борьбе, а во второй своей ипостаси - преступный авторитет, лидер новомосковской воровской группировки, цеховик, картежник, вымогатель по кличке "Дагестанец", слушал своего друга спокойно и даже как-то немного отрешенно. Хотя его приятель и, так сказать, соратник по воровскому ремеслу Виталий Варганов по кличке "Варган" редко был таким взбудораженным. Обычно все было наоборот - горячился всегда Дагестанец, а Варга был спокоен, как удав. А тут - надо же...

- Погоди, Варга, не пыли. Ты же не чиримис[1. бестолковый, непонятливый, несмышлёный, недогадливый человек 2. человек, совершающий глупые поступки, поступающий неразумно. 3. Несведущий, наивный (обычно из-за отсутствия жизненного опыта)] какой, ты - авторитетный жиган, порожняк[пустое безосновательное обвинение] не гони. Ты мне чего вкручивешь - что какой-то шкет прижмурил Фиксу и посадил на жопу Медведя?

- Дарга, ты не базлай тут, не на бану арбузы толкаешь. Когда я тебе вкручивал? Я сам, когда прогон[1. ультимативное и обязательное к исполнению указание авторитетных заключённых, как правило, изложенное в маляве и прогонямое для доведения информации до адресатов по камерам с использованием дорог, кабур и прочих хитроумных зековских приспособлений; 2. также гон -- речь, возможно не правдивая или бессмысленная] от смотрящего услыхал - отдуплялся весь день. Не мог я вкурить, что такое может быть, думал - старшие барахлят[говорят глупости] в запарке[спешке], ну, развели в непонятках бадягу[ненужное, муторное дело, пустой никчёмный разговор, болтовня]. И сам думал точконуть[проверить] этого шкета. Ну и взял двоих фуцманов малолетних, чтобы прессонули его, а я бы его растихарил[разузнать, выведать тайну] - че за потрох[ребенок] такой нарисовался.

- Так ты потому такой весь на измене[сидеть на измене - подозревать что-то, предчувствовать изменения в худшую сторону, быть готовым к плохому]? - Дарга улыбнулся.

- Ты не скалься, не скалься. Я, конечно, просекал, что пацан этот может дать обратку - ну, твои гаврики не сильно-то и амбалистые были...

- Варга, мои гаврики - разрядники, они бы твоего щегла в асфальт вбили...

- Как видишь, не они его, а он их в асфальт вбил. И утрамбовал еще сверху!

- Вах! Обоснуй!

- А че там обосновывать? Я сам в полном ахуе! Этот шклявый потрох сразу вырубил одного твоего борца, а потом ногой в прыжке отоварил второго. За пару секунд. И те даже не нявкнули. Рядом с этим пионэром стоял взрослый фраер и, по ходу, цветной, баллон[цветной - сотрудник органов внутренних дел, баллон - опер в штатском]. Так тот даже не рыпнулся, то ли ждал маяк[ждать сигнал об опасности или готовности к чему-то], то ли сам был не в курсах. Потом еще малых этих проверил - не жмуры часом? И все, свалили. А твои гаврики еще минут десять отходняки ловили. Так что я тебе толкую - этот потрох сучий нам всем еще крышу двигать[надоедать, нервировать, причинять неудобства] будет основательно.

- И что ты предлагаешь? Надо теперь курсонуть[сообщить] Хромому? И всему обществу? - Дарга был в растерянности, казалось, в первые в жизни.

- Нет. Я мыслю так - нам с тобой на пару надо этого пацана замантулить[сделать, решить]. И не просто прессонуть - а выкупить[]. Типа под кем ходит, чем дышит. Я так маракую - этот хлопчик как бы не конторский. Слыхал я про таких. На вид - пионэр, одуванчик, а после таких одуванчиков жмуры пачками...

- Варга, а на кой тебе такой вассер[опасность, тревога]? Если это контора, сам же сказал - цветной с ним навроде был - то надо в этот блудняк[неприятная история, то есть "блудня", которая может очень плохо закончится] не вязаться, надо краями разойтись, - Дарга, как всякий восточный человек, старался быть рассудительным.

- Да ты не вдупляешь? Если это то, что я думаю, то чистить нас будут! Всех! Если так, то я сразу не при делах. Лучше в солнечный Магадан, чем в Край Вечной Охоты..., - Варга невесело хохотнул.

- Так ты меня на этот блудняк подписываешь? - Дарга смотрел на кореша очень внимательно.

- Мы же кореша или как? Тем более, никакой мокрухи. Надо без наездов, прессовать по- умному, просто начать с примочек, типа, ты тренер, хочешь этого шкета к себе в секцию, а тут я нарисуюсь. Главное - его ко мне в гараж отбуксовать, а там поглядим, че за кадр. Если конторский - вежливо делаем ноги.

- А пионэр этот?

- А пионэр хай сидит в гараже. Если конторский, то найдут. Только мы с тобой уже будем далеко. Потому как, чуйка у меня есть, что родину нашего Генсека решили немного почистить.

- А если просто шкет этот - каратист? Ну, там в Японии, как дядя Жора, - Дарга любил все доводить до полной ясности.

- Если просто каратист - проверим. У кого учился, какой пояс. Хотя наверняка у него черный пояс. Больно уж грамотно ногами машет. Но тоже вариант - извинимся, скажем, что занимаемся и такого впервые встретили, ну, то-се, короче, варганку крутить[говорить неправду] я мастак! - Варганов довольно рассмеялся. - И тогда смотрящему курсону[поставить в известность], что шкет этот просто каратист. Пусть тогда сам рамсит[думает], что к чему.

- Хоп! Я, Виталик, твой должник. Если ты правду говоришь, если чуйка есть - то надо будет затихариться. Сожалею - я только тут обосновался. Но не беда - Союз большой, в Сочи поедем, там сейчас тепло, там земляки помогут.

Друзья-воры пожали друг другу руки.

Даргаев даже не предполагал, что небольшой карточный долг, когда Варган спас его репутацию, обойдется ему слишком дорого...

...В кабинете начальника Красногвардейского РОВД сидели двое - сам начальник, майор Анатолий Кириллович Шарапа и его подчиненный и ближайший друг, начальник ОУР "Красногвардейки" майор Анатолий Сергеевич Красножон. И хотя до конца официального рабочего дня было еще далеко, оба майора сидели, что называется, "тепленькие".

- Значит, говоришь, Хромой дал задание своим пробить пацана? Старый припиз...к, я его маму... - Шарапа коротко и эмоционально охарактеризовал старого вора и его ближайшую родню.

- Да, пока только пробить. Но может сказать и прибить. С него станется, - вздохнул Красножон.

Шарапа плеснул в обе чашки, что стояли на его рабочем столе, еще коньяку, милиционеры выцедили коньяк, как воду, Шарапа бросил в рот дольку лимона, Красножон нюхнул свой рукав.

- А может надо было этому Хромому подсказать, чтобы он не дергался?

- Не, Толик, ты ж понимаешь - не мой уровень. Да и земля не моя. Это, во-первых, центральная управа, а, во-вторых, смотрящий по Днепру - не моя парафия. И, думаю, даже вообще не наша. Там смежники[так работники милиции называли сотрудников госбезопасности] воду варят. Это просто мне повезло, что связи есть и агенты работают нормально. Вот я и думаю, что надо коллегам весточку заслать. Пусть пионера охраняют.

- А лучше - хай этому Хромому намекнут, шо, если он будет слишком шустрым, то станет еще и кривым, - стукнул кулаком по столу Шарапа.

- Ну это да, согласен. Но пришел к тебе, потому что ты у нас главный, тебе и бурильщиков тревожить. Не я же к ним попрусь.

- Ты, Толя, именно ты. Ты же с ними там постоянно терся, они тебя привлекали. Так что давай, дуй к этому майору, как его - к Шардину, предупреди. И вообще, держи руку на пульсе. Давай, шевели булками, Толя, чую я, что с этим мальцом у нас еще хлопот будет - мама не горюй! - Шарапа вылил в чашки остатки коньяка, выпил одни махом и крякнул.

- Черт, за всем этим даже на ноябрьские не посидели. День милиции прошел, как там Райкин говорил - "в кромешной тьме, в антисанитарных условиях... " - начальник райотдела криво ухмыльнулся.

- Если с пацаном что случится, то нам с тобой такой свет в конце тоннеля устроят - небо с овчинку покажется. Ладно, майор, ты не бзди, я смежников предупрежу. Как раз у них там совещание должно быть, так что прямо сейчас и поеду...

Но, как это часто бывает, благими намерениями вымощена вовсе не самая короткая дорога. Пока майор Красножон добирался в центр города, совещание у майора Шардина закончилось, и московские гости распределились по своим направлениям. Капитан Краснощек уехал на телевидение, где приглашенные им специалисты из Днепропетровского института физкультуры должны были просмотреть запись боев Максима Зверева, которые работники Комитета под видом телеоператоров отсняли на городском первенстве по боксу, чтобы дать свое заключение с точки зрения биомеханики и спортивной морфологии.

Капитан Маринкевич созванивался с Москвой и уточнял у пенсионеров КГБ сведения о Петре Герасимовиче Звереве. В частности, его интересовал таинственный китаец - кто таков, где работал, чем занимался, почему уехал?

Сергей Колесниченко получил задание более плотно поработать с родителями Максима. Выяснить у мамы, какие изменения она заметила у сына, как давно пишет стихи, чем еще увлекается.

А вот как раз старший лейтенант своим заданием пренебрег. То есть, фактически, нарушил приказ вышестоящего начальства. И кто его знает - окажись Колесниченко исполнительным служакой, может все сложилось бы по-другому. Но, как говорится, все произошло, как должно было произойти, даже если бы все было совершенно иначе...