ГЛАВА 16
Мы стояли на краю утеса. Отвесная стена скалы утопала в сером тумане пропасти. Напротив была вторая сторона ущелья — и именно там располагался Карнохельм! Основная часть города устроилась на огромном каменном выступе. Я видела покрытые мхом крыши домов и веер разбегающихся улиц. Видимо, их построили первые жители этих земель. Но места оказалось недостаточно для разрастающегося населения, и дома поползли вверх по скале — широкими ярусами, длинными порогами и ступенями, взбираясь все выше, а после и вовсе прилепляясь к камням, словно ласточкины гнезда! Рядом с домами темнели густой зеленью сосны и кедры, растущие на камне. От основной площади лучами расходились мосты, соединяя две стороны ущелья. Их было три — огромных, шириной с проспект. И на них тоже стояли дома, там пробегали ильхи и даже ездили повозки, запряженные низкорослыми лошадками. А между мостами вилась паутина бесчисленных подвесных веревочных переходов и тонких деревянных мостиков! Такие же виднелись на скалах между домами — бесконечные каменные ступеньки и воздушные мостки, от одного вида которых у меня кружилась голова! Да, жители Карнохельма не знали, что такое страх высоты! По этим ненадежным опорам спокойно передвигались воины или, смеясь, проходили девы. Скалы так густо заросли буком и кедром, можжевельником и соснами, что иные дома были целиком скрыты в буро-зеленых облаках А сверху, над домами, скалился огромный черный дракон. Это был удивительно искусный барельеф с выступающей мордой. Он распахнул крылья над носом вмурованного в скалу хёггкара. В провалах глаз на каменной морде пылало пламя, создавая жуткое ощущение живого взгляда. Это было… впечатляюще!
И здесь было гораздо теплее, чем среди скал. Верно, горячие источники создавали в ущелье свой уникальный микроклимат.
Невероятно!
— Карнохельм означает Город-над-Бездной, — негромко произнес Рагнвальд.
Я опустила взгляд.
Внизу, под городом, стелилось марево.
— У нас сейчас Время Туманов.
Порыв ветра разорвал пелену, и я увидела воду. На серо-синей глади покачивался огромный черный хёггкар с серыми парусами и устрашающим драконом на носу. Рядом сновали юркие лодочки. Вода была столь чистой, что я могла рассмотреть длинные нити бурых водорослей, стаи мелких серебристых рыбешек и осколки скалы, притаившиеся в глубине. А пока я глотала воздух, разглядывая это невероятное место, под хёггкаром медленно проплыл темный силуэт огромного водного змея. А потом из волны поднялась голова дракона — сизая, с несколькими огромными плавниками и отливающей зеленью чешуей. Я поперхнулась, но самих ильхов появление из пучины морского гада совершенно не смутило. Гигантский змей выпустил из ноздрей струи воды и снова ушел в глубину.
— Это побратим Бенгта, Кимлет, — спокойно пояснил Рагнвальд. — Его а-тэм, что означает советник и защитник. Лучше не говори в Карнохельме о мертвых землях, чужачка. У нас не жалуют такие рассказы. А теперь идем, нас уже заметили.
Я изумленно вскинула голову и снова поперхнулась, увидев арбалетчиков, держащих нас на прицеле. Но тут один из них рассмотрел моего спутника, и оружие упало на каменный мост.
— Рагнвальд! Вернулся!
Пока я хлопала глазами, нас окружили мужчины. Высокие, сильные, черноволосые. Одеты они были почти одинаково — в свободные штаны, сапоги и кожаные безрукавки, подпоясанные несколькими ремнями, на которых держались и оружие, и полотняные мешочки для хранения мелочей и снарядов. На предплечьях мужчин красовались железные браслеты, некоторые ильхи утеплились меховыми плащами.
Воины столпились вокруг, с недоверием рассматривая знакомое лицо Рагнвальда, его черный обруч на шее и белые волосы. Потом взгляды перепрыгивали на меня и становились совсем непонимающими.
— На тебе кольцо Горлохума, Рагнвальд, — глухо сказал бородатый ильх, выдвигаясь вперед. Суровое лицо перечеркнули глубокие шрамы — похоже, варвар побывал во многих сражениях. — Но разве это возможно? Мы не знали, куда ты исчез, а риар не отвечал на вопросы.
— Я хочу увидеть брата, — невозмутимо произнес мой спутник.
— Что за деву ты привел?
— Я не должен держать перед тобой ответ, Янс, — сузил глаза Рагнвальд. — Я уже сказал, что хочу увидеть брата, риара этих земель. Ты дашь мне войти в Карнохельм или нет?
Бородач глянул сурово, помедлил. Но все же отступил, открывая проход на мост. Ильхи притихли, первоначальная радость на их лицах сменилась настороженностью. Но Рагнвальд на них уже не смотрел. Он двинулся вперед. Я припустила следом, пыхтя под своей шубой.
Улицы Карнохельма радовали взор чистотой, мощеными дорогами и добротными домами. Постройки на площади были каменными, но выше, на скале, уже виднелись и деревянные. Крыши и даже стены покрывали еловые ветки, мох и ветви кедра. Я глазела, открыв рот, и получала в ответ такие же изумленные взгляды прохожих. Многие шарахались в сторону, завидев белые волосы Рагнвальда. Женщины ахали, мужчины хмурились, и я видела, как их пальцы, вольно или нет, сжимают рукоять меча или топора.
Рагнвальд по сторонам не смотрел.
Он шел вперед и будто бы не замечал косых взглядов своих земляков.
Перейдя мост, мы вышли на главную площадь города и свернули к каменной башне, возвышающейся на отдельном уступе. И да, чтобы пройти к ней пришлось преодолеть узкий деревянный мостик, прилепившийся к скале! По нему я ползла, почти вжимаясь в камень слева и испуганно косясь на пропасть справа. И лишь оказавшись на земле перед каменной башней, вздохнула с облегчением.
Рагнвальд толкнул дверь, я юркнула следом. Передо мной открылся просторный зал. У стен, увешанных шкурами и гобеленами, тянулись столы и лавки, пол покрывали чистые плетеные циновки, а под огромной головой оскалившегося горбатого волка стояло каменное кресло. Мне показалось, что оно состояло из цельного куска скалы, и я поразилась мастерству камнетёса, который выполнил эту работу. Похоже, это и есть трон местного риара! По бокам высились две широкие чаши, в которых пылал огонь, давая и свет, и тепло. Пока я рассматривала зал, распахнулась боковая дверь, и вошел мокрый обнаженный мужчина. Встряхнулся, как кот, и удивленно поднял светлые брови. Я торопливо отвела взгляд, а ильх поднял с лавки штаны, оделся и обернулся к нам.
— Значит, мне не показалось, это и правда, ты. С кольцом Горлохума и побелевшей головой. Кто сказал бы — не поверил, — мокрый ильх подошел ближе.
— И я рад тебя видеть, Кимлет, — спокойно произнес Рагнвальд.
— Тебя не было много дней. Я боялся встретить в морских глубинах твое тело, друг. И рад видеть тебя живым!
Пользуясь тем, что мужчины заняты беседой, я с интересом рассматривала русые волосы водного хёгга, его серо-голубые глаза, нос с горбинкой и иронично изогнутые губы. Этот ильх, благодаря широким плечам и сильной, гибкой фигуре, наверняка привлекал немало женского внимания.
Мужчина порывисто обнял Рагнвальда, и я вздохнула с облегчением. Похоже, у нас все же есть защитник! И тут же одернула себя — у нас? Хотя что удивительного? Если горожане решат сбросить Рагнвальда в море, чужачке, пришедшей с ним, тоже не поздоровится. Кимлет перевел взгляд на меня.
— Ты полон сюрпризов, Альд. Где ты нашел эту немытую дикарку?
Я ошалело моргнула. Дикарка? Я?! Да кто тут вообще варвар?!
— Это долгая история, — хмыкнул мой провожатый.
— Думаю, она еще и занятная, — хохотнул Кимлет и подмигнул мне. — Может, дева сама мне ее расскажет? Я не против послушать… Только прежде девчонку стоит отмыть! Хотя бы, чтобы увидеть, что скрывается под слоем грязи!
Я возмущенно сжала кулаки, чем вызвала новый приступ веселья у а-тэма.
— Смотри-ка, какая дикая дикарка! Люблю таких. На ужин!
Я мрачно отвернулась. Рагнвальд, кажется, и не услышал слов Кимлет.
— Я хочу увидеть Бенгта.
Кимлет со вздохом склонил голову, растеряв свои усмешки.
— Ты прав. Прости, но новости у меня плохие.
— Он… жив?
Я увидела, как сжались кулаки Рагнвальда, до белых костяшек. И сама затаила дыхание, ожидая ответ.
— Он дышит. Пока дышит. Идем.
Мужчины двинулись к лестнице. Я посмотрела им вслед, не зная, что делать. Рагнвальд оглянулся на меня, что-то тихо сказал и Кимлет кивнул.
— Тофу! — крикнул он.
Из неприметной двери, скрытой тканью, с достоинством вышла статная темноглазая женщина. Не толстая, но значительная, с крепкими руками и сильным телом. Такая запросто усмирит и лошадь, и заносчивого ильха! Темные волосы Тофу были убраны в толстые косы. Она была одета в простое темное платье, перевязанное широким поясом, с которого свисал полотняный мешок-карман. Но что особенно меня поразило, на ее поясе были ножны с кинжалом!
— Позаботься о гостье, Тофу, — с ухмылкой приказал побратим риара.
Прислужница удивленно подняла красивые черные брови, но согласно поманила за собой.
— Тофу, — негромко окликнул Рагнвальд. — Проводи деву в купальню риара. А после накорми и устрой на ночлег.
Кимлет глянул удивленно, хмыкнул, но промолчал. Прислужница указала на дверь в коридор. И лишь когда мы вышли, сказала:
— Ты из диких земель? У нас бывают дикие девы, так иные даже ложку в руках держать не умеют… А от воды и мыльного взвара шарахаются, словно от пекла Горлохума! — Она недовольно поджала губы, бубня себе под нос. — Тащат всяких немытых… и где только находят таких? Да еще и отправляют в купальню риара! Где это видано, чтобы дикарку — в купальню? Тебя бы в бочку, да подальше от башни, вдруг чего… или ведро воды на голову, вот и все мытье! Говорить хоть умеешь?
— Угу, — я пропустила уколы мимо ушей, с интересом осматриваясь. Тофу вела меня коридорами башни, пока перед нами не открылась круглая комната с исходящей паром купальней.
— И от воды не побежишь? Голосить не станешь? Я тебя мыть не буду, так и знай!
Голосить, кажется, стану. От восторга!
Я мотнула головой, с вожделением оглядывая огромный бассейн с каменными ступенями и струей горячей воды, бьющей из стены. Струя не регулировалась, похоже, ильхи просто построили башню на естественном источнике и сделали сток. Пар поднимался к высоченному потолку и вытягивался в отверстие. У стен горело в чашах хёггово пламя, расцвечивая помещение длинными оранжевыми отсветами.
Боги! Да я сейчас с ума сойду от счастья!
— Снимай свое рванье, я принесу тебе новое платье. И почему этим хёггам чистые девы не по нраву? Тащат дикарок, а мне их отмывай… Гадость-то какая! В купальню риара… Это ж за какие заслуги? — ворча себе под нос, прислужница поставила на каменный бортик чашу с мелким светлым песком и кувшинчик с чем-то густым и пахучим, глянула на меня неодобрительно, подумала, и добавила еще один. Ругнулась, пробормотала себе под нос что-то о немытой дикарке и удалилась.
Я стянула остатки своего наряда, глубоко вздохнула и со счастливым визгом свалилась в воду. Некоторое бесконечно прекрасное время я просто парила в теплой глубине, с наслаждением ощущая, как отмокает въевшаяся в кожу грязь. А потом вынырнула, отыскала на каменном бортике упомянутый взвар, зачерпнула песочек и принялась яростно намыливаться. Раз, другой… пятый! Я терла и терла кожу, промывала пряди, плескала в лицо. Снова и снова, не в силах остановиться. Великие перворожденные! Кажется, я только что узнала, что такое счастье! Это смыть с себя многодневную грязь и жирную липкую сажу! Пальцы на руках стали напоминать сушеный виноград, но я все не могла остановиться. Мне казалось, что я могу провести в этом заполненном паром помещении всю оставшуюся жизнь! Я извела весь мыльный взвар, наверное, за это меня не погладят по голове, но зато волосы освободились от угольной крошки и заскрипели под пальцами.
А еще я с изумлением обнаружила, что меня стало… меньше! Ощупав бока, я не нашла там привычных выпуклостей. Боги! Да я похудела! Хотя и неудивительно, если вспомнить режим моих дней на скалах! Не веря, я вертелась в бассейне, пытаясь рассмотреть свои бока, ноги, талию и тыл! Конечно, я не стала тонкой, как тростинка, но моя фигура изменилась! Да у меня теперь есть талия! Поверить не могу!
— Ого, да ты верно, водная морь, а не дикарка! Никогда не видела, чтобы девы запретных земель так любили воду! — голос Тофу заставил меня с сожалением вылезти из-под искусственного водопада.
— Я не дикарка и не морь, что бы это не означало, — весело откликнулась я, и прислужница удивленно крякнула. Она протягивала холстину, всем своим видом показывая, что не намерена ждать меня вечность, и я со вздохом все же выбралась из бассейна и завернулась в полотно.
— Меня зовут Энни.
Тофу хмыкнула, удивительным образом выражая в этом звуке и пренебрежение, и удивление и даже вопрос. А потом округлила глаза и указала на мои волосы.
— Твои пряди… они красные! Неужто посланница Хелехёгга? Здесь, в Карнохельме! Неужто сжалился красный зверь и послал нам избавление?
Я слегка опешила. Насколько я поняла, красный зверь — это тот самый дракон, что отвечает за огонь вулкана Горлохума. Именно его извержение тысячелетие назад отделило фьорды от остального мира стеной непроходимого Тумана. И ильхи верят, что красный перворожденный и сейчас охраняет спящий вулкан. И он же отвечает за смерть жителей фьордов. Но какое я имею отношение ко всем этим сказкам?
Тронула прядь своих волос. В оранжево-красном свете они и правда пламенели. И мне кажется или волосы стали ярче? Верно, и здесь фьорды постарались!
— Они всего лишь каштаново-рыжие, — улыбнулась я как можно дружелюбнее. — Там, где я живу, такие волосы у многих дев.
— Это странно, дикарка! — изумленно воскликнула Тофу. — Твои волосы отливают огнем, а глаза — морской глубиной. Что за риар в твоих землях, раз его Зов рождает таких детей? Нет, не бывает таких волос у тех, кто не отмечен Хелехёггом! Знак это, не иначе!
Я пожала плечами, решив не спорить и не распространяться о Конфедерации. Мое положение и без того зыбкое. К счастью, донимать расспросами Тофу не стала, хотя и глазела с откровенным любопытством. Но я сделала вид, что увлечена одеванием, тем более что быстро запуталась в кусках ткани и завязках. Охая и причитая, прислужница помогла мне облачиться в тонкое и светлое нижнее платье, а потом накинуть верхнее — из двух кусков плотной, темно-зеленой ткани. Рукава привязывались отдельно, и я поразилась, как ловко женщина справилась с многочисленными веревочками. Талию мне перехватили широким серым поясом с петельками, на них крепилась полотняная сумка-карман и разные мелочи. Я видела такие пояса на местных девах. С талии некоторых свисали целые гроздья полезных вещей! В нагретом помещении мои волосы начали подсыхать и завиваться извечными кудряшками. Я повертела в руках очки, размышляя. Очевидно, что я могу теперь видеть без них. И все же расставаться с привычным атрибутом было боязно. Но кажется, пора. Кинула окуляры в кучу грязного тряпья — словно с прошлым рассталась. Обувь мне тоже принесли новую — мягкие кожаные туфли без каблуков и различия между правой и левой ногой. Но, несмотря на это, ходить в них было довольно удобно.
Тофу протянула мне широкий гребень, и я благодарностью расчесалась, выдрав изрядную часть спутавшихся за время скитаний волос. Когда я справилась, прислужница забрала гребешок, внимательно его осмотрела, хмыкнула и спрятала в свой мешочек на поясе.
— Больше не дам, дурно это, чужой гребень брать! Свой купишь на торговой улице. И мелочи разные, нужные для дев.
Я согласно кивнула и повертелась, пытаясь рассмотреть себя в обновке. Без белья все еще было непривычно.
— А зеркала у вас нет?
Тофу насупилась.
— В Карнохельме нет вещей, которые делают снежные хёгги. Запомни, дикарка. Иди за мной, ужин закончился, но я принесу тебе тарелку супа и лепешку. В Карнохельме никто не страдает от голода. Даже в трудные времена! И это тоже запомни. Тебе повезло попасть в лучшее место на земле!
Я ошалело кивнула, послушно устремляясь за женщиной на кухню. Здесь было тихо и пусто — пока я плескалась, на улице успело окончательно стемнеть. Помещение освещалось все тем же огнем, пляшущим на широких каменных чашах. И здесь пахло едой. Я сглотнула слюну, надеясь, что звук вышел не слишком громким. Но Тофу бросила на меня веселый взгляд и поставила на стол глубокую тарелку с густой мясной похлебкой.
— Ешь, дикарка. Кем бы ты ни была.
Упрашивать не пришлось! Первый глоток обжег и свел с ума наслаждением. От божественного вкуса горячей и хорошо приготовленной еды хотелось по-кошачьи мурчать и облизываться. Я отправляла в рот кусочки уже знакомого мне топинамбура, мяса и каши и думала, что никогда не пробовала ничего вкуснее! Прикрыв от блаженства глаза, я глотала самый ароматный и вкусный суп в моей жизни, закусывая хрустящей лепешкой.
— Это потрясающе!
Тофу снисходительно улыбнулась. Верно, решила, что дикарка никогда не пробовала нормальной еды! А когда я доела, снова повела меня узкими коридорами.
— Кимлет велел устроить тебя на ночь. В моей комнате есть свободная кровать. Переночуешь на ней, а утром решу, куда тебя деть, дикарка.
Я согласно кивнула. После горячей ванны и еды невыносимо тянуло в сон. Переживания и усталость прошедших дней свалились на меня неподъемным грузом. Боги, неужели я добралась до города? Неужели все почти закончилось? И сегодня я буду спать в нормальной постели? Чистая и сытая? Даже не верится!
Комнатка Тофу оказалась небольшой, но уютной. Здесь стояли две узкие кровати, лавка у стены, сундук, из которого женщина вытащила два одеяла. Одно постелила вместо простыни, а втрое положила сверху — укрываться.
— Ложись. Захочешь ночью по нужде, так выйди в коридор, через две двери найдешь нужную.
Я сняла верхнее платье и с благодарностью залезла под пестрое одеяло. Постель пахла сосной и сухими травами, тюфяк и подушка оказались вполне удобными. Или после дней голода и лишений так изменились мои запросы? Я улыбнулась сонно.
— Тофу, ты живешь одна?
— Раньше со мной жила дочь. Ты лежишь на ее кровати. Но это… в прошлом.
Женщина вдруг помрачнела. Я хотела спросить, где ее дочь сейчас, но лицо прислужницы стало замкнутым и суровым, а темные глаза подернулись дымкой грусти. И я промолчала. Тофу накрыла тканью светильник, приглушая огонь внутри. Комната погрузилась в полумрак.
— Спи, — велела женщина. — У меня еще дела.
Дверь за ней закрылась, а я повернулась, глядя на окошко. В нем висела луна, окруженная россыпью ярких звезд. Где, интересно, Рагнвальд? Что делает? И где находится его комната? Насколько плох Бенгт? И когда я смогу сесть на хёггкар и отправиться в Варисфольд?
Последняя мысль кольнула странным сожалением, но я отбросила его.
Что было бы, доведись судьбе с самого начала забросить меня именно сюда, к Рагнвальду? Я слабо улыбнулась. Никогда я не выбрала бы этого ильха добровольно. Если бы за Туманом мне показали его изображение, я, вероятно, долго вглядывалась бы в синие колючие глаза, гадая, что за человек этот варвар. А потом отодвинула бы фото, понимая, что он и я — две противоположности. Он весь как осколок льда — колючий, снежный, непонятный. А мне нужен кто-то вроде Гудрета — уютный и простой.
Вот только образ доброго пекаря совершенно стерся из моей головы. Я уже почти не помнила его лица, лишь румяные щеки и мягкие кольца темных волос. Но стоило попытаться воскресить в памяти улыбку или глаза, как образ Гудрета стирался, заменяясь жесткой синевой другого взгляда, белыми косицами и столь редкой полуулыбкой. Рагнвальд уверенно и жестко отодвинул милый образ Гудрета, и мне не удавалось это изменить.
Понадобится время, чтобы забыть свои приключения на этих скалах.
Мысли потекли в голове вяло, неспешно… Удобно умостившись на кровати, я закрыла глаза и… уснула.
