ГЛАВА 15
Через час мы вышли на узкий каменный язык и Рагнвальд кивнул на острую пику скалы, отделенную от нас ущельем. Через обрыв была перекинута узкая доска без перил и ограждения.
— Мы уже рядом. За этим ущельем — проход через гору, завтра окажемся в Карнохельме.
За ущельем? Я сглотнула, с ужасом гладя на отвесные скалы и туман, клубящийся снизу. Под порывами ветра марево иногда слетало, обнажая черные каменные пики. И чтобы преодолеть бездну — надо пройти по шаткому мостку! Да я никогда не смогу этого сделать!
— А другой дороги нет? — просипела я, ощущая зарождающееся головокружение.
— Эта самая короткая и удобная.
— Удобная? — вытаращилась я. — Да это доска над пропастью!
— И что? — не понял ильх.
— Я с детства боюсь высоты!
Рагнвальд приподнял брови.
— Тогда тебе точно не стоит задерживаться в Карнохельме, — насмешливо протянул он.
— Что ты имеешь в виду?
— Узнаешь, — хмыкнул он. — Идем, солнце садится. По воздушной тропе ходят в одиночку, чтобы не раскачивать опору. Поняла?
— Я знаю про резонанс!
— Твои затуманные проклятия тут не действуют. Я пойду первым.
И ступил на мост. Шаткая и ненадежная конструкция качнулась. От ужаса у меня пересохло во рту. Я не смогу!
Вот только ильх уже отвернулся и спокойно шел по узкой доске, словно по проспекту прогуливался! Я в отчаянии оглянулась, не зная, что делать. Без проводника я не найду дорогу в Карнохельм! Легко и быстро Рагнвальд преодолел бездну и махнул мне. Ветер донес его спокойный голос.
— Поторопись, чужачка. Я не собираюсь ждать тебя вечность.
Я снова глянула в пропасть с жадно клубящимся сизым туманом. Ильх стоял уже на другой стороне доски, а я все не решалась ступить на ее начало! Ненадежная конструкция шаталась и даже поскрипывала, на ней не было ни опоры, ни веревки, чтобы схватиться. Да как вообще по ней можно пройти?! Великие перворожденные, да на это способны только ненормальные ильхи Карнохельма!
Что же мне делать?
Тихий звук позади заставил меня удивленно оглянуться. Что это? Камень упал?
На тропинке, по которой мы прошли несколько минут назад, стоял зверь. Черный, огромный, желтоглазый. Горбоволк. Тот самый! Я замерла, загипнотизированная звериным взглядом. Хищник медленно опустил голову и ощерился, его тело, состоящее из литых мышц, напряглось, готовясь к прыжку.
— Беги! — окрик Рагнвальда вырвал меня из оцепенения.
Я развернулась, взметнув юбку, и прыгнула на доску. Она зашаталась. Горбоволк зарычал, уже не скрываясь, рванул ко мне и ударил передними лапами по хлипкому мосту. Шаткая опора вздрогнула, словно озлобленная змея, норовящая сбросить меня со своей скользкой спины. Я рухнула на колени, вцепилась в шершавое дерево.
— Энни, вставай! — снова крикнул Рагнвальд, но я не могла подняться.
Мост трясся как в лихорадке. Горбоволк не шел дальше, но всей свой тушей обрушился на опору, заставляя доску плясать. Сбрасывая меня в бездну… А ильх был слишком далеко, чтобы помочь…
— Энни!
Я вскинула голову и совсем рядом увидела оскаленную пасть зверя. Видимо, долгая зима вынудила хищника осмелеть и броситься на такую желанную добычу. Мощные челюсти щелкнули рядом с моей ногой, я инстинктивно дернулась в сторону и… с воплем рухнула. Пальцы безнадежно попытались найти опору — хоть самую тонкую веточку — чтобы удержаться, но вокруг была лишь бездна и жадный туман, раскрывающий свою пасть внизу. Желающий поглотить, сжать каменные челюсти, перемолоть… Вверху взвыл горбоволк, упустивший добычу. Мой мешок полетел в пропасть. Оранжевый проблеск солнца отразился от скал. И горы заволокло маревом.
Вот и все.
Мысль — короткая и безнадежная — мелькнула в голове. Туман сомкнулся густым пологом. Все…
Огромные лапы возникли из тумана, и когти сомкнулись поперек моего тела. Рывок — и меня тащит наверх, прочь от смертоносных пик, прочь от жадной бездны. А скалы содрогаются от драконьего рева.
Хёгг…
Лёд.
— Лёд! — закричала я, осознав, что Рагнвальд исчез, а меня тащит к заснеженной вершине дракон. — Лёд, это ты!
Скалы снова вздрогнули от его рыка, а я почему-то рассмеялась. Огромные крылья молотили воздух, поднимая нас все выше. Еще рывок — и лапа разжалась, а я вывалилась на снег. Хёгг приземлился рядом и тут же сунул ко мне узкую морду. Клыкастая пасть оскалилась, но я совершенно не испугалась!
— Лёд! Не думала, что скажу это, но как же я рада тебя снова увидеть! — от избытка чувств, от осознания, что жива, а не валяюсь сломанной куклой на дне пропасти, я прижалась к драконьей голове, погладила прохладную чешую. — Ты меня спас! Да ты лучший хёгг на всем свете! Спасибо тебе!
Лёд заурчал-зарычал, меня обдало потоком воздуха. Рассмеявшись, я отступила, а зверь снова рыкнул и вдруг с разбега зарылся в ближайший сугроб. Ударил крыльями, приподнимаясь, и снова окунулся, поднимая снежную бурю. Я отбежала подальше, с улыбкой наблюдая за тем, как огромный хёгг взрывает снежный наст. Он нырял в сугробы, словно рыбина в волны, снова и снова! А когда наконец выбрался, я ахнула. От жирной черной сажи, раньше покрывавшей дракона, не осталось и следа. Его чешуя была белой и сияла, словно начищенное серебро. Крылья больше не казались грязными пыльными тряпками, они стали серыми, с синевой на костяшках и шипах. Хёгг вцепился когтями всех четырех лап в снег, расправил крылья, струной вытянул шею и, подняв голову, зарычал. От невозможного, невообразимого звука содрогнулись скалы, а я присела, закрыв голову. Но страха не было. Я понимала, что Лёд просто радуется.
И я замерла, любуясь этим невиданным и величественным зрелищем. Сколько не пройдет лет и сколько чудес не встречу я еще на своем пути, но этот момент останется со мной навечно. Лазурное небо, заснеженная вершина горы и дракон, поющий свою песню. В этом реве-рыке мне слышалась благодарность великим перворожденным. За свободу, за крылья, за силу. За снег, который Лёд так любил, за небо, в которое мог подниматься.
А когда хёгг замолчал и опустил ко мне голову, в странно-разумных глазах я увидела еще что-то. Может, благодарность? Дракон рассматривал меня, а я его. И снова возникло понимание, что сейчас рядом со мной именно зверь. Рагнвальд был где-то в незримом мире, смотрел на меня дракон.
— Ты… удивительный, — прошептала я сипло.
И это было правдой. Хёгг самое невероятное создание, которое живет на земле.
— Я так рада, что ты все-таки выжил!
Хищник тихо рыкнул, словно ответил. Я осторожно протянула руку, коснулась шеи. Чешуя блестела льдом, но на ощупь была теплой. Я погладила жесткие пластины, изумляясь совершенной броне этого огромного тела. Дракон не двигался, позволяя мне гладить его шею и основание головы. Под пастью у дракона оказалось мягкое местечко, где не было чешуи, а лишь бархатная кожа.
Какое-то время хёгг позволял его трогать, а потом вдруг рывком раскрыл крылья и взлетел.
— Эй, ты куда? — заорала я. Отлично, и что мне теперь делать? Куда полетел этот ненормальный дракон?
Но не успела я всерьез забеспокоиться, как над головой слова возник хёгг. И шлепнулся на снег горбоволк, вернее — его остатки. Хёгг приземлился рядом, отодрал часть туши, заглотил. Белая морда покрылась кровавыми разводами. Ел дракон жадно, порыкивая и взрывая когтями снежный наст.
А я прижалась к скале, в этот момент отчетливо понимая — как бы этот зверь ко мне не относился, он хищник. Самый совершенный хищник из всех возможных. Сила, скорость, броня и невероятные реакции делали этого зверя почти божеством. Не зря ему поклонялись. И не зря боялись. Глядя, как Лёд разрывает горбоволка, я испытала ужас наравне с благоговением.
Выпустив из ноздрей белый пар, хёгг глянул в мою сторону. Подумал. И мордой подтолкнул ко мне окровавленный кусок горбоволка. Я с трудом сдержала тошноту.
— Э-э, я уже пообедала, спасибо.
Хёгг рыкнул непонимающе и снова подвинул подношение.
— Я не люблю сырое мясо. Даже если это мясо того, кто сам недавно угрожал меня съесть!
Лёд угрожающе растопырил крылья, и я испуганно закрыла голову руками. Чего хочет от меня эта зверюга? Неужели придется давиться сырым мясом, чтобы его успокоить? Я не смогу!
Хёгг мотнул головой и подвинул ко мне другой окровавленный кусок. Отлично, у меня даже есть выбор, какой частью волка полакомиться. Филе или грудина? Кровушки побольше или поменьше? Ой, меня сейчас точно стошнит!
Недовольно заворчав, Лёд потоптался на месте и, закинув в пасть кусок мяса, медленно прожевал. Он что же, показывает, что надо делать? Вот попала!
И как объяснить этому чудовищу, что я не голодна?
Дракон издал обиженно-недовольный рев.
— Ладно, ладно, я поняла! Не надо рычать. Я отведаю угощение. Сейчас…
Пытаясь не вдыхать запах крови и не смотреть, подняла окровавленный кусок. Ох… Поднесла к лицу.
— Ням-ням. Очень вкусно!
Лёд ударил хвостом, и я от неожиданности подпрыгнула, выронив скользкое подношение. Со стороны скал долетел звук — словно эхо драконьего рева — и Лёд отвернулся. Я с облегчением отпихнула ногой останки горбоволка и прищурилась, всматриваясь в облака. Что там за стая? Птицы? Силуэты стремительно приближались и… увеличивались.
А Лед вдруг зашипел и… исчез. Вместо него на снегу остался Рагнвальд — взбешенный, злой Рагнвальд! Он окинул гору быстрым взглядом и, схватив меня за руку, потащил к черным камням.
— Проклятая тварь! Бежим! Скорее!
— Что… что случилось?
— Дикая стая! Проклятый хёгг позвал свою стаю!
— И что?
Я неслась за ильхом, путаясь в подоле, задыхаясь и плохо понимая, что происходит. Стая Льда? У него есть стая?
Рагнвальд, не отвечая, впихнул меня в темный лаз. Обернувшись, я успела увидеть огромные крылатые силуэты, почти закрывшие небо.
— Это снежные хёгги?
— Дикие хёгги! Свободные! И как всегда — голодные! Тише.
— Сколько их?
Много! Но как же…
Рагнвальд закрыл мне рот ладонью и крепко прижал к себе. Узкая темная трещина в камнях закрывала нас по бокам, но позволяла видеть краешек неба.
— Не шевелись, — едва слышно произнес ильх. Его горячее дыхание опалило мне висок.
Я застыла. И непроизвольно вздрогнула, когда скалы содрогнулись от рева хеггов. Жуткое эхо прокатилось вдоль камней, ударило в уши. Захотелось зажмуриться, но я стояла, широко открыв глаза и всматриваясь в узкий просвет. Каждый миг свет солнца закрывали хёгги, скользящие над нами. Длинные силуэты драконов парили в вышине, а внизу скользили их тени. Рагнвальд стоял неподвижно, по-прежнему закрывая мне рот и грея своим телом. Сам он почти впечатался в камень за спиной. И почему-то вдруг стало неважно, что совсем рядом стая диких драконов. Я чувствовала дыхание мужчины и его тепло. Шершавую кожу пальцев. Напряженные, готовые к сражению мышцы. Кончик белой косички, упавшей мне на шею и щекочущий кожу. И то, как дыхание ильха изменилось. Сорвалось на миг, а потом стало тяжелее и медленнее. И ладонь у моих губ тоже потяжелела. Рагнвальд наклонил голову, теплое дыхание лизнуло мне ресницы. Щеку. Качнулась у глаз белая косичка.
Кажется, я даже дышать перестала…
А потом ильх резко убрал руку и оттолкнул меня.
— Они улетели. Нам надо убираться отсюда.
Закусив губу, я вылезла из каменного убежища. Вершина и правда была пустынной, останки волка тоже исчезли.
— Почему они прилетели?
— Потому что эта проклятая тварь их позвала, — процедил Рагнвальд. Коснулся рукой черного обруча на шее, словно тот его душил. — Их позвал хёгг.
— Лёд? — подняла я брови.
— Ты дала ему имя? Этой твари! — яростно выдохнул Рагнвальд. — Не смей давать хёггу имя, поняла?
— Но он теперь часть тебя, разве нет?
— Нет! Не смей говорить о нем!
Я моргнула.
— Ты его не контролируешь, ведь так? Вы не сливаетесь, как это происходило у Бенгта, зверь просто выбрасывает тебя в незримый мир и берет вверх. Ты не принимаешь его! Но он уже часть тебя! Ты должен его принять!
Рагнвальд развернулся и вдруг жестко сжал мои плечи. Глаза казались кусками льда — безжизненными и обжигающе холодными.
— Ни за что! Ты не поняла, чужачка! Это не просто хёгг. Это тот самый хёгг! Я никогда не забуду зверя, в лапах которого последний раз видел свою мать, — лицо Рагнвальд исказилось такой яростью, что мне стало больно дышать. Словно я виновата… — Я лишь желал освободить свой город от постоянного страха! Поймать черного хёгга, стать таким, как Бенгт! Но вместо этого… поймал снежного! И не просто снежного. А того самого, что растерзал родителей у меня на глазах! Он рвал их когтями в пяти шагах от меня! Тварь, которую я поклялся убить! А благодаря тебе хёгг жив и даже здоров! Я держал его изо всех сил, пока Бенгт жег угли и забрасывал тварь золотом! Держал, не позволяя сопротивляться. Но он выжил. И он мне не подчиняется, поглоти все пекло!
Ильх разжал руки, и я покачнулась. Схватилась за камень, не ощущая боли в расцарапанных пальцах.
— Убить хёгга сложно, — ильх расправил плечи, глядя на скалы. — Очень сложно. Но мне это почти удалось. Хотя бы так! А теперь…
Снова коснулся обруча на шее и отвернулся.
Я стояла, не дыша. Он хотел стать тем, кто избавит свой город от чудовища. А сам стал этим чудовищем!
— Мне очень жаль…
Он глянул мне в лицо и отвернулся. Осмотрелся.
— Интересно, — задумчиво протянул Рагнвальд. Лицо его стало холодным и замкнутым, словно он уже пожалел, что рассказал чужачке о прошлом. Как ни пытается варвар не винить меня — все равно понимает, что лишь моими усилиями Лёд выжил. Мое появление все изменило.
— Где мы? — тихо встала рядом.
— Мы недалеко от города. — Рагнвальд махнул на каскады замерзшей воды.— Это Хрустальный Занавес. Водопад, который никогда не тает.
Рагнвальд прищурился.
— Подожди меня здесь. Я найду, как спуститься.
Я послушно остановилась. Искал ильх недолго, похоже, он действительно прекрасно знал эти горы. Шли мы молча, каждому было о чем подумать. Я размышляла о хёгге, с которым меня свела судьба. Лёд… Сильный, красивый зверь. И хищник, в чем я успела убедиться. Он погубил многих людей, но можно ли винить зверя за то, что он зверь? И можно ли винить Рагнвальда за то, что он хочет этого зверя уничтожить?
И как мне относиться к ним обоим — зверю и человеку?
Ответов я не знала.
Снег как-то неожиданно закончился, под ногами возникла земля, кое-где уже покрытая травой и даже желтыми пушистыми цветами. А потом скалы расступились, и мы вышли на круглую площадку. И я увидела Карнохельм. Самый невероятный город на земле!
