Часть третья. Власть и мы

В своих размышлениях (и в рамках этого сборника тоже) мне часто приходится возвращаться к теме человеческого мифотворчества вообще и сотворения химер в частности – ничего не поделаешь, способность и потребность к со-творению (совместному творению) мифа и совместной вере в него явилась определяющим элементом приспособления в борьбе Homo sapiens за существование, и по сей день человек способен к коллективной активности только на основе мифа и в рамках сотворенных химер, другого способа нет. Под химерой здесь подразумевается, конечно, не гибридное фантастическое существо со стены средневекового собора; имеется в виду не существующий в объективном мире субъект, наделяемый людьми по общему согласию антропоморфными свойствами, включая волю, и предполагающий к себе антропоморфное отношение (в том числе – любовь или ненависть, подчинение или бунт, внимание или пренебрежение, ритуал выражения отношения и прочее). Химера коммуницирует с обществом через людей-посредников, избранных или присвоивших себе такое право – важно, чтобы общество признало такое присвоение по тем или иным причинам. Человечество создало множество подобных химер: боги, предки, юридические лица, футбольные клубы только самые известные и распространенные из них.

Одно из главных достижений человека в контексте общественной деятельности – изобретение химеры государства: сущности, которая возникает «над» системой коллективного принятия решений, в которой естественные права всех членов общества делегируются ограниченному кругу избранных (но не всегда – избираемых), а избранные реализуют эти права, руководствуясь своей волей или предписанными (как правило – своими предшественниками) правилами и делегируя эту реализацию тому или иному широкому кругу «агентов». Объединение людей вокруг замкнутой системы экспроприации и делегирования естественных прав называется государством. Для определения границы системы потребовалось ее поименовать и обозначить принадлежность к ней – гражданство; но, как известно, в человеческом сознании все, что имеет имя, существует как субъект. И государства (племена, кланы и прочие формы) немедленно приобрели все свойства стандартной химеры: наряду с именем, «лицом» в виде знамени и герба, девизом в виде гимна они приобрели историю, характер, свойства поведения, персональную ответственность на межгосударственном уровне, их стали любить и ненавидеть. При этом, как любой антропоморфный субъект, государства стали стремиться к доминированию в иерархии себе подобных и над физическими людьми. Гражданин, зависимый от государства, стал «обязан» любить свое государство и ненавидеть другие, стал «должен» помимо оговоренных естественных прав отдавать государству часть своего дохода и имущества, рисковать здоровьем и жизнью для того, чтобы защитить именно это государство от унижения или захвата другим государством, исчезновения или трансформации. Иногда такое отношение гражданина к государству рационально (но далеко не всегда справедливо) объясняется его же благом; чаще же этого не делается, а объяснения заменяются мистическими по своей сути ссылками на этернальный закон и обязанности «любить родину», «слушаться властей» и прочее.

В процессе развития человеческого общества химера государства в широком смысле была краеугольным камнем как в обеспечении общественного прогресса (и прежде всего – через снижение индивидуальных рисков), так и в организации плодотворной конкуренции между группами людей, приводившей к положительному естественному отбору. Однако мир менялся, и сегодня человечество изобрело значительно более гуманные способы развития. Конкуренция на государственном уровне как наиболее прогрессивная форма отбора сменилась в последние века конкуренцией на уровне корпоративном – на фоне межгосударственного сотрудничества и свободного движения населения между государствами, включая смену резидентства и гражданства. Государства как основа общества уступают свое место частично корпорациям, частично межгосударственным структурам. Уступают – но не сдаются: патриотизм, смешение понятий «власть» и «страна», персонализация государства с формулированием его «интересов», отличных от интересов его граждан, требование к другим и к себе «отстаивать интересы государства» и «ставить интересы государства выше своих собственных» очень живучи. Помимо того, что такая постановка вопроса впрямую выгодна «жрецам» химеры государства – чиновникам и власти, она, как и любой традиционный шаблон мышления, искренне разделяется значительной частью населения планеты Земля. И в этом смысле мы даже не можем сказать, «хорошо» это или «плохо», – в конце концов, понятия «хорошо» и «плохо» определяются по отношению к личным приоритетам, и если у вас они состоят не в улучшении качества жизни и ее продолжительности (как у меня), а, например, в удовольствии от величия своей страны (что бы вы под ним ни понимали), то мы с вами не договоримся о том, что «плохо», а что «хорошо».

Но это не отменяет моего права отстаивать свои приоритеты. О соотношении понятий «государство», «власть», «люди» и о влиянии государства на мои интересы – качества жизни (материального достатка, здоровья, духовной свободы) и ее продолжительности – и написаны статьи, собранные в этой главе.

Первая из них была опубликована в Facebook 7 октября 2017 года – к дню рождения президента.

Отправить