Глава 25

Стуча в дверь подвала, я не жду, что кто-то мне ответит. Пятница, четыре часа дня, три часа до открытия «Дома ужасов». Сегодня вечером я не работаю, и никто меня не ждет. Если не считать моей бабушки, которая безмятежно думает, что я у себя в комнате, и придет в ярость, если поймет, что я ушла через лес одна. Даже в середине дня.

Брук уже неделю числится пропавшей, и предполагается, что никто в Эхо-Ридже не должен никуда ходить в одиночку.

Я стучу громче. В парке шумно, много народу, в воздухе сливаются музыка, смех и визг, поблизости грохочет «американская горка». Дверь приоткрывается ровно настолько, чтобы выглянуть одним глазком. Он темно-карий и умело подведен. Я приветственно шевелю пальцами.

– Привет, Шона.

– Эллери? – Художник-гример «Фермы страха» открывает дверь татуированной рукой. – Что ты здесь делаешь?

Я вхожу и оглядываюсь, нет ли поблизости Мерфа, моего начальника. Он ярый приверженец порядка. Шона гораздо спокойнее к этому относится. Я не могу поверить своей удаче, что она здесь, а его нет, хотя я готова к тому, что он в любую секунду вылетит из-за бархатной занавески с планшетом в руках.

– Ты одна? – спрашиваю я.

Шона поднимает бровь.

– Звучит угрожающе.

Однако она не выглядит встревоженной. Шона выше меня на полголовы, стройная и мускулистая, с идеально накачанными руками. Кроме того, ее шпильки могут превратиться в смертельное оружие.

– Хе. Прости. Но мне нужно попросить об одолжении, а к Мерфу я не хотела обращаться.

Шона прислоняется к дверному косяку.

– Что ж, ты меня заинтриговала. В чем дело?

Я снова включаю Сейди, заламывая руки в притворной нервозности.

– На днях бабушка дала мне конверт, чтобы я внесла деньги в банк, а я не могу его найти. Я пыталась сообразить, куда он делся, и вспомнила, что выбросила в контейнер для макулатуры кучу бумаг, когда была здесь в последний раз. – Прикусив губу, я смотрю в пол. – Я точно уверена, что конверт был среди них.

– О, жаль. – Шона состраивает гримаску. – Разве она не может выписать новый чек?

Я готова к такому вопросу.

– Это был не чек. Это были наличные. – Я хватаюсь за свою цепочку с кинжальчиком, провожу большим пальцем по его острию. – Почти пятьсот долларов.

Глаза Шоны расширяются.

– Какого черта таскать с собой столько наличных?

Хороший вопрос. Может, она поняла, что всю эту историю я целиком позаимствовала из «Этой замечательной жизни».

– Моя бабушка, – как можно простодушнее говорю я, – она не доверяет чекам. И кредитным картам. И банкоматам.

– Но тебе доверяет?

Шона, по-видимому, была бы не прочь подробно объяснить бабуле, что та совершенно напрасно это делает.

– Перестанет, когда узнает. Шона, если есть хоть малейшая возможность… как думаешь, я могла бы получить ключи от контейнера для макулатуры? Ты знаешь, где они? – Она колеблется, и я складываю руки в умоляющем жесте. – Пожалуйста! Только раз, спаси меня, ведь мне придется отдавать каждый заработанный мною цент бабушке. Ты сделаешь мне огромное одолжение.

Шона усмехается.

– Слушай, не надо так распинаться. Я бы открыла эту чертову штуковину, если б у меня был ключ, но его у меня нет. Без понятия, где он. Придется тебе просить Мерфа. – Она сочувственно похлопывает меня по руке. – Он поймет. Пять сотен большие деньги.

Вероятно, поймет. А также все время будет стоять надо мной.

– Ясно, – вздыхаю я.

Подойдя к туалетному столику, Шона берет из жестяной банки несколько гримировальных кистей, бросает их в приоткрытую сумку на стуле.

– Мне нужно идти. Ты поймала меня на пороге. Злым клоунам в «Кровавом шатре» нужно подправить раскраску. – Она застегивает «молнию» на сумке, вешает ее на плечо, а затем идет к двери и открывает ее. – Хочешь, пойдем со мной? Мерф может быть там.

– Конечно. – Я делаю шаг, как будто направляюсь за ней, но морщусь и хватаюсь за живот. – Ой. Ничего, если я сначала зайду в туалет? У меня целый день живот крутит. Я думала, стало лучше, но…

Шона отмахивается от меня.

– Тогда встретимся там. Убедись, что захлопнула дверь.

– Спасибо.

Для пущего эффекта я бросаюсь к крохотному туалету. Как только я слышу щелчок замка, я достаю из кармана две скрепки и иду в кабинет.

Раньше я никогда не пыталась вскрывать замки. Но по совету Вэнса за последние двадцать четыре часа я посмотрела кучу видео на «Ютубе».

– Ты притащила их все?

Эзра таращит на меня глаза, пока я вытряхиваю на пол в комнате Мии мешок с бумагами из контейнера для макулатуры.

– Ну а как, по-вашему, я должна была понять, что важно, а что нет? Я не могла сидеть там и сортировать их. Кто угодно мог зайти.

Малкольм разглядывает кучу.

– По крайней мере мы знаем, что мусор они некоторое время не выносили.

Миа садится по-турецки на пол и берет пачку бумаг.

– Что мы ищем? – бормочет она. – Вот какой-то счет. Это похоже на конверт от счета за электричество. – Она корчит рожу. – Долго мы здесь просидим.

Вчетвером мы садимся вокруг кучи и начинаем перебирать ее содержимое. Мой пульс заметно успокоился с того момента, как я покинула «Дом ужасов», но все еще частит. Я тщательно проверила кабинет на предмет камер наблюдения, но я знаю, что они развешаны по всему парку. Вполне возможно, что как раз сейчас кто-то просматривает запись, на которой я тащу мешок с мусором через всю «Ферму страха». Ну ничего, вполне привычная обязанность для сотрудника. Однако это может показаться и подозрительным, а я как-то не озаботилась на сей счет. Даже не надела бейсболку или не убрала волосы.

Поэтому я надеюсь, что рисковала недаром.

Мы молчим минут пятнадцать, пока Малкольм, распластавшийся рядом со мной, не нарушает тишину.

– Полиция хочет посмотреть мой телефон.

Миа замирает, листок бумаги выпадает из ее пальцев.

– Что?

Мы смотрим на Малкольма во все глаза.

– Офицер Макналти сказал, что, поскольку Брук все еще не объявилась, им нужно копнуть поглубже. Я не знал, что делать. Питер… спас ситуацию, правда. Любезно и спокойно, он сумел объяснить, что они не должны просить доступа к моим личным вещам без ордера. Закончилось тем, что офицер Макналти извинялся перед ним.

– Значит, они не взяли телефон? – спрашиваю я, кладя очередной счет в кучу отбракованных бумаг. Это все, что мы пока нашли: счета за еду, коммунальные услуги, разные расходные материалы и тому подобное. Думаю, нечего удивляться, что для поддержания деятельности тематического парка «Хэллоуин» требуется огромное количество искусственной крови.

– Пока нет, – мрачно отвечает Малкольм. Он наконец поднимает глаза. Они стали безжизненными. – Про Брук они все равно ничего не найдут. Кроме того сообщения от Кэтрин, в котором она говорит, что я должен пригласить Брук на осенний бал. Но там полно нашей переписки с Декланом и… я не знаю. После вчерашней статьи мне не хочется, чтобы меня так пристально разглядывали. – Со стоном досады он отбрасывает листок бумаги. – При ближайшем рассмотрении все выглядит плохо, правда?

Вчерашняя статья в «Берлингтон фри пресс» поведала о последних пяти годах, в которых жил Деклан – с момента смерти Лейси до его недавнего переезда в Солсбери, приправив свой рассказ ссылками на неназванного младшего брата, который является ключевым свидетелем в деле исчезновения Брук. Подобную статью могла написать Вив – никаких достоверных новостей, но множество догадок и намеков.

Прошлым вечером, сидя в своей комнате перед книжной полкой, уставленной романами о подлинных преступлениях, я составила хронологический список всех известных мне событий, связанных с тремя исчезнувшими девушками и Эхо-Риджем:

Октябрь 1996 года: Сейди и Вэнса выбирают королевой и королем осеннего бала.

Октябрь 1996 года: Сара исчезает, пока Сейди проводит время с Вэнсом

Июнь 1997 года: Сейди уезжает из Эхо-Риджа

Август 2001 года: Сейди приезжает на похороны моего дедушки

Июнь 2014 года: Пикник десятого класса Лейси с участием Деклана, Дейзи и Райана

Август 2014 года: Деклан и Дейзи объясняются – у Лейси тайный парень?

Октябрь 2014 года: Лейси и Деклана выбирают королевой и королем осеннего бала

Октябрь 2014 года: Лейси убивают в парке «Территория убийства» («Ферма страха»)

Октябрь 2014 года: Сейди приезжает на похороны Лейси

Июнь 2015 года: Дейзи и Деклан заканчивают школу, уезжают из Эхо-Риджа (врозь?)

Июль 2019 года: Дейзи возвращается в Эхо-Ридж

Август 2019 года: Дейзи отдает Райану Родригесу браслет Лейси

30 августа 2019 года: Эллери и Эзра переезжают в Эхо-Ридж

Сентябрь (или август??) 2019 года: Деклан возвращается в Эхо-Ридж

4 сентября 2019 года: начинаются анонимные угрозы, связанные с осенним балом

29 сентября 2019 года: исчезает Брук

Затем я повесила список на стену и полчаса разглядывала его в надежде увидеть какую-то закономерность. Но Эзра все же кое-что заметил.

– Посмотри-ка на это, – говорит он, постукивая пальцем по августу 2001 года.

– А что с ним?

– Сейди приезжала в Эхо-Ридж в августе 2001-го.

– Знаю. Я это написала. И что?

– А то, что мы родились в мае две тысячи второго. – Я не понимаю, к чему он клонит, и он добавил: – Девять. Месяцев. Спустя, – медленно проговаривая каждое слово.

Мне словно дали под дых. Из всех тайн Эхо-Риджа вопрос о нашем отце занимал меня меньше всего.

– О, нет. Нет, нет, нет, – повторяю я, отшатываясь от списка, словно от огня. – Да ни за что. Хронология не для этого, Эзра!

Он пожимает плечами.

– Сейди сказала, что должна сообщить нам что-то еще, верно? Эта история про каскадера всегда казалась мне немного сомнительной. Может, она навестила старую любовь, когда была…

– Убирайся! – ору я, не дав ему закончить. Схватила с полки «Хладнокровное убийство» и запустила им в брата. – И не возвращайся, пока не узнаешь что-то полезное или хотя бы не ужасающее.

С тех пор я пытаюсь выбросить из головы сказанное Эзрой. Что бы это ни значило, это никак не связано с пропавшими девушками, и вообще, я уверена, что временно́е совпадение – простая случайность. Вчера вечером во время нашего еженедельного звонка по «Скайпу» я спросила бы об этом Сейди, если бы она его не пропустила. Ее консультант сообщил бабуле, что Сейди «устала».

Шаг вперед, шаг назад.

– Ха. – Голос Эзры возвращает меня к действительности. – Кажется, что-то любопытное.

Он отделяет от остальных бумаг тонкий желтый листочек, разглаживая загнувшийся уголок.

Я подползаю к нему поближе.

– Что это такое?

– Ремонт автомобиля, – отвечает он. – Для кого-то по имени Эми Нельсон. Мастерская называется «Дейлис» в… – Он, прищурившись, вглядывается в листок. – Беллингеме, Нью-Гэмпшир.

Мы оба инстинктивно поворачиваемся к Малкольму. Единственное, что я знаю про Нью-Гэмпшир, что там живет его брат. Жил там до недавнего времени.

Лицо у Малкольма каменеет.

– Никогда о нем не слышал.

Эзра продолжает читать.

– «Передняя часть автомобиля повреждена вследствие неизвестного воздействия. Снятие и замена переднего бампера, ремонт капота, покраска автомобиля. Надбавка за срочность, сорок восемь часов». – Он поднимает брови. – Ничего себе. Счет больше чем на две штуки. Оплачено наличными. За… – Он молчит, просматривая счет. – «БМВ Х6». Красный 2016 года.

Малкольм вздрагивает.

– Можно посмотреть? – Эзра передает ему квитанцию, и на переносице Малкольма возникает глубокая морщина. – Это машина Кэтрин, – наконец произносит он, поднимая глаза. – Это ее марка и модель. И ее номерной знак.

Миа выхватывает у него желтый листок.

– Правда? Ты уверен?

– Абсолютно, – говорит Малкольм. – Она почти каждый день подвозит меня в школу. И я паркуюсь рядом с этой машиной каждый раз, когда езжу на маминой.

– Кто такая Эми Нельсон? – спрашивает Эзра.

Малкольм качает головой.

– Без понятия.

– Здесь ее номер телефона, – говорит Миа, держа листок перед Малкольмом. – Это номер Кэтрин?

– Я так ее номера не помню. Дай проверю. – Достав телефон, Малкольм нажимает несколько клавиш. – Это не ее. Но погоди, этот номер есть в моем телефоне. Это… – Он втягивает воздух и поворачивается к Мии. – Ты помнишь, как Кэтрин прислала мне то сообщение, в котором просила пригласить Брук на осенний бал? – Миа кивает. – Она прислала мне и номер Брук. Я сохранил его в контактах. Это он.

– Постой, что же это? – спрашивает Эзра. – Номер Брук указан на квитанции за ремонт автомобиля Кэтрин?

Пока Малкольм прокручивает свои контакты, я смотрю в своем телефоне Беллингем в штате Нью-Гэмпшир.

– Автомастерская в трех часах езды отсюда, – сообщаю я.

– Значит, Брук… – Миа изучает квитанцию. – Значит, Брук помогла Кэтрин отремонтировать машину. Но они не отвезли ее в мастерскую Армстронга… или в какое-то другое место в Вермонте. И воспользовались придуманным именем. Зачем им было это делать?

– Что сказала Кэтрин насчет повреждения машины? – спрашиваю я, глядя на Малкольма.

Он хмурится.

– Ничего. – Я в растерянности хлопаю глазами, и он прибавляет: – В смысле, она не была повреждена. Она была цела. Может, это какая-то ошибка. Если только… подожди. – Он поворачивается к Мии, которая все еще рассматривает квитанцию. – Когда ремонтировали машину?

– М-м… – Миа переводит глаза в верхнюю часть листка. – Ее доставили тридцать первого августа, и «Эми» забрала ее второго сентября. О, точно. – Она смотрит на Малкольма. – Вы с твоей мамой тогда уезжали, ведь так? Когда вы вернулись?

– Четвертого сентября, – говорит Малкольм. – В день акции по сбору денег в память Лейси.

– Значит, ты не знал, что ее автомобиль отсутствовал, – заключает Миа. – Но разве мистер Нилссон не сказал бы что-нибудь?

– Может, и нет. Летом Кэтрин по нескольку дней проводила у Брук. – Задумавшись, Малкольм бессознательно выбивает пальцами дробь на колене. – Значит, наверное, вот почему Брук оказалась в этом замешана. Она была прикрытием Кэтрин, пока машина была в ремонте. Питер всегда говорит ей, чтобы она водила осторожнее. Она, вероятно, боялась, что он отберет автомобиль, если узнает.

– Ладно, – говорит Эзра. – Думаю, это имеет смысл. Затея с фальшивым именем немного глупая… я хочу сказать, нужно только посмотреть номерной знак, чтобы узнать, кому на самом деле принадлежит машина. Но они, вероятно, решили, что до этого не дойдет. – Он замолкает, нахмурившись. – Я только не понимаю, если это и есть то происшествие, почему Брук так отчаянно хотела вернуть квитанцию? Если предположить, что она искала именно ее, но… – он указывает на кучу счетов, которые мы уже отбросили, – все остальное, похоже, не имеет к ней отношения. Если ты пошел на то, чтобы отремонтировать машину под чужим именем и избавиться от улик, не проще ли было оставить квитанцию, чтобы ее уничтожили? Миссия выполнена, так?

Я вспоминаю слова Брук, сказанные ею в офисе «Фермы страха». «Вопрос на миллион. Что случилось? Хотите узнать?» Мой пульс учащается.

– Миа, – поворачиваюсь я к ней. – Еще раз, когда автомобиль привезли?

– Тридцать первого августа, – говорит она.

– Тридцать первого августа, – повторяю я.

Нервы натянуты.

Эзра запрокидывает голову.

– Почему у тебя такой вид, будто ты сейчас взорвешься?

– Потому что мы прилетели из Лос-Анжелеса накануне вечером. Тридцатого августа, помнишь? Гроза с градом. Ночь, когда кто-то сбил насмерть мистера Баумена и скрылся с места аварии. – Секунду все молчат, и я постукиваю по квитанции, которую держит Миа. – «Передняя часть автомобиля повреждена в результате неизвестного воздействия».

Миа каменеет. У Эзры вырывается ругательство, а Малкольм одновременно с ним говорит:

– Нет. – Он поворачивается. – Мистер Баумен? Кэтрин не стала бы…

Малкольм умолкает, когда Миа роняет ему на колени квитанцию.

– Мне неприятно это говорить, – удивительно спокойно произносит она. – Но до ужаса похоже, что она это сделала.