Глава 11

Когда я просовываю голову в комнату Мии, она сидит на кровати, опираясь на маленькую гору подушек и пристроив на коленях «макбук». В ушах у нее наушники, и она ритмично кивает в такт тому, что слушает. Мне приходится постучать в дверь дважды.

– Эй, – говорит она слишком громко, пока не отключается. – Репетиция уже закончилась?

– Пятый час.

Единственная деятельность, которой я занимаюсь в школе – что на одну больше чем у Мии, которая никогда ничем не занималась, – это игра в оркестре. Мистер Баумен ввел меня в него в девятом классе, он тогда предложил мне учиться играть на ударных, и с тех пор я в оркестре.

Без него все не так. С женщиной, занявшей его место, и вполовину не так весело, как было с ним, и она заставляет нас делать всю ту же старую хрень, которой мы занимались в прошлом году. Не уверен, что выдержу. Но завтра мы играем на собрании болельщиков, и у меня соло, которое никто другой не знает.

Миа поднимает руки над головой и тянется.

– Я не заметила. Хотя как раз собиралась послать тебе сообщение. – Она захлопывает ноутбук и, отложив его в сторону, свешивает ноги с кровати. – Самая сокровенная мечта этой ненормальной Вив сбылась. «Берлингтон фри пресс» выбрала ее заметку о вандализме, и теперь они публикуют ее вместе с материалом пятилетней давности о Лейси. Не так давно звонил репортер, хотел поговорить с Дейзи.

Мой желудок передергивает, как умирающую рыбу.

– Вот дерьмо.

Ничего удивительного. Преследователь осеннего бала – названный так школьной газетой «Орел Эхо-Риджа», – развил бурную деятельность. В понедельник он, или она, навалил сырого мяса на капот машины Брук, при виде чего ее стошнило. Эллери отделалась сравнительно легко днем позже – краской из баллончика на стене автомастерской Армстронга написали: ИЗ ДЕВЧОНОК КОРКОРАН ПОЛУЧАЮТСЯ УБИЙСТВЕННЫЕ КОРОЛЕВЫ.

Вчера настал черед Кэтрин. На улице, где погиб мистер Баумен, в уголке, который превратился в импровизированный мемориал с цветами и мягкими игрушками, кто-то поставил огромную распечатку с фотографии класса Кэтрин, на которой она с выколотыми глазами и с буквами RIP и датой «5 октября». Когда Питер об этом узнал, то впервые на моей памяти почти потерял самообладание. Он захотел, чтобы бал отменили, и Кэтрин едва отговорила его от звонка директору Слейту. Сегодня утром, на классном собрании перед началом занятий, нам напомнили, чтобы мы сообщали учителю обо всем подозрительном. Но пока что осенний бал по-прежнему в силе.

Миа хватает со спинки стула перед туалетным столиком черную в блестках толстовку.

– От Деклана ты ничего об этом не слышал? Мне кажется, что репортер должен был попытаться выйти и на него.

– Нет.

В выходные Деклан наконец-то ответил на мои сообщения, известив, что вернулся в Нью-Гэмпшир. Помимо этого мы не общались с ним после нашей встречи в «Таверне Буковски». Я до сих пор не знаю, что он здесь делал и где жил.

– После звонка Дейзи отсиживается в своей комнате, – говорит Миа, натягивая толстовку. Ткань приглушает ее голос, пока она просовывает голову: – Не скажу, правда, что в этом есть что-то необычное.

– Ты все еще хочешь пойти ужинать в «Бартлис»? – спрашиваю я. Доктор и мистер Квоны оба работают по четвергам допоздна, у Питера и моей матери вечер свидания, поэтому мы с Мией собираемся в единственный ресторан Эхо-Риджа. – Я взял мамину машину, поэтому нам не придется идти пешком.

– Да, абсолютно. Мне нужно вырваться из этого дома. Еще я пригласила близнецов, поэтому они нас ждут. Правда, я позвала их в пять. Можем пока посидеть и попить кофе. – Она сует в карман ключи и направляется к двери, но, выйдя в коридор, останавливается. – Мне просто нужно проверить… – Она возвращается на несколько шагов назад к закрытой двери напротив ее комнаты и стучит по косяку. – Дейзи? – Ответа нет, но Миа стучит сильнее. – Дейз?

– Что? – доносится спокойный голос.

– Мы с Малкольмом собираемся на ужин в «Бартлис». Хочешь пойти?

– Нет, спасибо. У меня болит голова.

– Тебе станет лучше, если ты поешь.

Тон Дейзи становится жестче.

– Я же сказала – нет, Миа. Я останусь дома на весь вечер.

Губы Мии слегка искривляются, потом она хмурится.

– Отлично, – бормочет она, отворачиваясь. – И чего я так беспокоюсь. Пусть родители за нее переживают.

Она шагает вниз по лестнице с таким видом, будто ей не терпится покинуть дом. Каждый из нас с Мией считает, что дом другого устроен лучше, разумнее: мне нравится, что дом Квонов светлый и современный, а ее родители разговаривают с нами так, будто мы действительно понимаем, что происходит в мире; ей же нравится, что Питер и моя мать почти не обращают внимания на то, чем я занимаюсь. Квоны всегда хотели, чтобы Миа была больше похожа на Дейзи – милую и прилежную. На человека, от которого можно ожидать правильных слов и поступков. До тех пор, пока она – ни с того ни с сего – перестала это делать.

– Что думают твои родители? – спрашиваю я у Мии, когда мы вступаем на подъездную дорожку.

Миа пинает подвернувшийся под ногу камешек.

– Кто же знает. Мне они говорят только: «О, твоя сестра слишком много работала, ей понадобился перерыв». Но у себя в комнате, за закрытой дверью, они что-то напряженно обсуждают.

Мы садимся в машину моей матери и пристегиваемся.

– В каком смысле напряженно? – спрашиваю я.

– Не знаю, – признается Миа. – Я пыталась подслушать, но ничего не расслышала.

Я выезжаю с участка Квонов на дорогу, но едва успеваю отъехать, как в кармане у меня начинает вибрировать телефон.

– Подожди, – говорю я и съезжаю на обочину. – Я хочу убедиться, что это не Деклан. – Поставив автомобиль на ручной тормоз и достав телефон, я кривлюсь, когда вижу имя. – Ерунда. Это Кэтрин.

– Чего она-то хочет?

Я хмуро гляжу на экран.

– Она просит об одолжении.

Миа с притворным ужасом хватает меня за руку.

– Не отвечай, Мэл. Что бы это ни было, ты же не хочешь в этом участвовать.

Я не ответил, но Кэтрин продолжает печатать. Серые точки непрерывно бегут по экрану. Затем наконец появляется сообщение: Брук только что рассталась с Кайлом. Я не знаю почему, но бал в следующие выходные, и ей нужна пара. Я подумала, что ее мог бы пригласить ты. Ты ей, похоже, нравишься. Вероятно, только как друг, но это не важно. Ты же все равно туда не собирался, верно? Подожди, я пришлю ее номер.

Я показываю сообщение Мие, и она фыркает.

– Боже, ну и самомнение у этой девицы! – Она подражает отрывистой, живой речи Кэтрин. – «Ты же все равно туда не собирался, верно?»

Приходит новое сообщение от Кэтрин с контактной информацией Брук, и я автоматически его сохраняю. Затем пожимаю плечами и убираю телефон.

– Ну, в чем-то она права. Я не собирался. – Миа не отвечает, прикусив губу, и я поднимаю брови. – Что… ты собиралась?

– Может быть. Если он вообще состоится, – отвечает она и сердито смотрит, когда я начинаю смеяться. – Не надо так на меня смотреть, Мэл. Я могу пойти на бал, если захочу.

– Я знаю, что можешь. Меня просто удивили эти слова про «захочу». Я не знаю человека, у которого было бы меньше школьного коллективного духа, чему у тебя. Я думал, что для тебя это что-то типа почетного значка.

Миа строит гримаску и хмыкает.

– Не знаю. Звонила одна из старых подруг Дейзи, сказала, что группа девушек собирается быть распорядительницами на балу, и спросила, не хочет ли пойти и она. Полагаю, она это обдумывала, и это стало бы ее первым с момента возвращения домой деянием, если не считать сидения в своей комнате, но потом она сказала: «Ну, Миа ведь не идет». Поэтому я сказала: «Нет, иду». И теперь мне, наверное, придется, так что спрячь подальше свою дурацкую ухмылку.

Я подавляю улыбку.

– Ты хорошая сестра, ты об этом знаешь?

– Да ладно. – Она ковыряет отслаивающийся черный лак на большом пальце. – В любом случае я прикидывала, что приглашу ту эффектную девушку, которая работает в кафе «Луна». Если она откажется, тогда мой запасной друг Эзра.

Я морщу лоб.

– Твой запасной друг Эзра? Вы же знакомы всего две недели!

– Мы подружились. Нам нравится одинаковая музыка. И ты даже не представляешь, как это здорово – наконец-то иметь в школе чудаковатого друга.

Пожалуй, я не могу винить ее за это. Миа столько лет терпит унижения от таких парней, как Кайл и Тео, которые считают, что бисексуальный означает секс втроем.

– Тогда просто иди с Эзрой, – говорю я. – Забудь про девчонку из кафе «Луна». Она какая-то ненастоящая.

Миа раздумывает, наклонив голову набок.

– Возможно. А ты должен пойти с Эллери. – Она бросает на меня проницательный взгляд. – Она же тебе нравится, правда?

– Конечно, она мне нравится, – отвечаю я, пытаясь изобразить безразличие. Но это мне едва удается.

– О, мой бог, – фыркает Миа. – Мы же не в четвертом классе, Мэл. Не заставляй меня спрашивать, нравится ли она тебе. – Она упирается ногами в бардачок. – Не знаю, чего ты ждешь. По-моему, ты ей тоже нравишься. – Прядь волос падает Мии на глаза, и она, глядя в зеркало заднего вида, закрепляет ее заколкой. Затем застывает и, повернувшись на сиденье, смотрит в заднее окно. – Какого черта?

Не могу точно сказать, рад я или разочарован, что Мию что-то отвлекло.

– Что?

Миа, хмурясь, по-прежнему внимательно смотрит назад.

– Куда она идет? Я думала, что она осталась дома на весь вечер. – Я оборачиваюсь и вижу, как серый «Ниссан» Дейзи выезжает задним ходом с участка Квонов и движется в направлении, противоположном нашему. – Поезжай за ней, – резко приказывает Миа. Она бьет меня по руке, чтобы я немедленно подчинился. – Давай, Мэл, пожалуйста! Я хочу узнать, что она задумала. В последнее время она как-то странно себя ведет.

– Вероятно, она поехала купить себе тайленол, – говорю я, но выполняю разворот в три приема и еду за быстро удаляющимися габаритными огнями автомобиля Дейзи. Мне тоже любопытно.

Вслед за ней мы пересекаем центр города и минуем кладбище Эхо-Риджа. Миа выпрямляется на сиденье, когда «Ниссан» замедляет движение, но Дейзи не останавливается. Возможно, она пришла навестить могилу Лейси, а потом не смогла заставить себя.

Дейзи покидает Эхо-Ридж и оставляет позади два соседних городка. Я начинаю копировать ее маневры, словно на автопилоте, не обращая особого внимания, где мы находимся. Почти полпятого, и мы уже не успеваем вернуться в «Бартлис» вовремя на встречу с близнецами. Наконец она останавливается на подъездной дорожке у белого викторианского здания. Я притормаживаю, сворачиваю на обочину, ожидая что Дейзи выйдет из машины. Она в темных очках, хотя солнце стоит низко над горизонтом; быстро идет к боковой двери здания. Когда Дейзи исчезает внутри, я трогаюсь с места, чтобы мы с Мией могли прочесть вывеску на фасаде.

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ

«СЕВЕРНАЯ ЗВЕЗДА»

ДЕБОРА ГРЕЙТОН,

– Ха, – произношу я, чувствуя себя странно разочарованным. Я-то думал, что Дейзи затеяла что-то более нестандартное. – Что ж, полагаю, все ясно.

Миа морщит лоб.

– Дейзи ходит к психологу? Почему она просто об этом не сказала? Зачем делать это тайком?

Я проезжаю мимо конторы Деборы Грейтон, ища удобное место для разворота. Увидев пустую подъездную дорожку у темного дома, я проезжаю до половины, а затем разворачиваюсь, чтобы вернуться тем же путем, каким мы приехали.

– Может, она хочет уединения.

– У нее только и есть, что уединение, – жалуется Миа. – Это так странно, Мэл. У нее всегда был миллион друзей, а теперь нет ни одного. Или, во всяком случае, она с ними не встречается.

– Тебе не кажется, что у нее депрессия? Из-за потери работы?

– Она бросила работу, – поправляет Миа, – и не кажется впавшей в депрессию. Просто… отстраненной. Но на самом деле я не знаю. Я уже с трудом что-либо понимаю.

Миа откидывается на сиденье и включает радио, слишком громко, чтобы можно было продолжать разговор.

Мы едем молча, пока не проезжаем знак «Добро пожаловать в Эхо-Ридж» и, оказавшись на Манчестер-стрит, не останавливаемся перед светофором у центральной площади. Миа выключает радио и смотрит налево.

– Армстронга перекрашивают.

– Ну, а что им еще делать.

На стене авторемонтной мастерской Армстронга пока что всего один слой краски, потому что до сих пор под ней слабо виднеется надпись «ИЗ ДЕВЧОНОК КОРКОРАН ПОЛУЧАЮТСЯ УБИЙСТВЕННЫЕ КОРОЛЕВЫ». Мы наблюдаем, как по лестнице, прислоненной к стене, медленно спускается мужчина.

– Это Вэнс Пакетт? – спрашиваю я. – Кто-то на самом деле позволил этому парню воспользоваться лестницей? И доверил что-то закрасить?

Городской пьяница Эхо-Риджа и предполагаемый мелкий преступник редко выступает в роли палочки-выручалочки для случайных работ. Автомастерской Армстронга, наверное, очень нужно, чтобы работу сделали быстро.

– Они дождутся требований о выплате компенсаций за производственную травму, – замечает Миа. Вытягивает шею и прищуривается. – Постой-ка. Это твоя будущая пара на балу идет к нему?

На секунду я задумываюсь, что она имеет в виду Эллери, пока из машины, запаркованной на другой стороне улицы, не выходит Брук Беннетт. Загорается зеленый свет, но позади меня никого нет, поэтому я не трогаюсь с места. Брук захлопывает дверцу автомобиля и быстро идет к Вэнсу. Можно подумать, она ждала, когда он закончит. Она тянет его за рукав, когда он сходит с лестницы, и Вэнс сначала ставит на землю банку с краской, а потом поворачивается к Брук.

– Какого черта? – Миа достает телефон и, наставив на них камеру, приближает изображение. – О чем эти двое вообще могут говорить?

– Что-нибудь видно?

– Не особо, – ворчит Миа. – У меня плохой зум. Но она размахивает рукой… возбужденно.

Тут она делает жест рукой, крайне неудачно подражая Брук.

Загорается красный свет, и позади нас останавливается машина. Брук начинает отступать от Вэнса, и я не отрываю от него взгляда на тот случай, если он попытается сделать что-то в отношении нее. Но он не двигается, и по всему видно, что Брук не пытается от него отделаться. Когда она поворачивается, я успеваю разглядеть ее лицо, прежде чем светофор переключается на зеленый. Брук не кажется напуганной или расстроенной и не плачет, как делала последние две недели.

Она кажется решительной.