ГЛАВА 5
Леория
Остаток ночи я спала плохо. Мне чудились то див, который сидит за одним столом с Тайрелом и раскладывает им обоим соль по мискам, то Тайрел с алеющей на руках кровью. Я должна была бы просыпаться с криком. Но каждый раз, когда видела во сне своего маньяка, он поднимал на меня глаза, в которых застыли ужас и боль. Это отрезвляло и возвращало меня к догадке, что на самом деле Тайрел никакой не маньяк.
Следующую неделю я старалась не высовываться из своей комнаты без надобности. Но хватило меня только на несколько дней.
Однажды утром я проснулась на самом рассвете. Как ни странно, друида дома уже не было. Что у него за дела в лесу, я больше проверять не собиралась. Хочет покормить солью еще одного дива? На здоровье. Пошел в чащу приголубить упивца? Скатертью дорожка.
Оставалось надеяться, что днем вся эта пакость прячется по своим норам, и мне бояться нечего. Все же на тропинке, что вела в город, мне встретился только кот. Да и Тайрел без проблем отпускал меня по этой дороге.
Кстати, о коте. Животинку не мешало бы покормить, как я делала все это время, несмотря на то что запретила себе выходить из дома. Кружочек был исключением.
Грустно отложив несчастное желтое платье, которое мне не повезло порвать, я надела новое, светло-голубое. Казалось, оно мне идет. Если, конечно, такой, как я, вообще может что-то идти.
Быстренько перекусив сыром, фруктами и чаем, что уже стоял заваренный возле очага на кухне, я отрезала кусок сырого мяса и выбежала в лес. Туда, где, если посчастливится, меня должен ждать кот. Коты ведь они такие: ходят, где хотят и когда хотят.
Через пару десятков шагов показалась знакомая поляна. Я замедлила шаг, затем и вовсе остановилась, выискивая глазами рыжий тощий хвост.
Но, к сожалению, животного нигде не было.
— Кис-кис-ки-и-и-са! — позвала громко.
— Ой, ты кто? — раздался голос откуда-то справа.
Я резко повернулась, продолжая трясти в воздухе куском мяса, и увидела неожиданную картину. Маленький мальчик лет девяти бессовестно поил моего кота молоком из миски.
— Я? Это ты кто и почему кормишь моего Кружочка? — фыркнула я с улыбкой и подошла поближе.
Кот давно от меня не шарахался. Привык. Немного недоверчиво выхватил мясо из рук и жадно впился в него зубами.
— Кружочка? — удивился мальчик и перевел взгляд на животное. — А я все не мог придумать ему имя. Ничего, подходит. Может, удастся когда-нибудь сделать из него настоящий кружочек, а не… тощую загогулинку.
Смех сам собой вырвался из груди.
— Я — Рей, а ты кто? — спросил мальчик.
— Леора.
Мальчик странно взглянул на меня и кивнул, продолжая гладить кота.
— А что ты тут делаешь? — поинтересовалась я, опершись о древесный ствол.
Вообще-то странно было видеть в такой глуши одинокого ребенка. Тем более вблизи от дома Тайрела.
— Гуляю. Кормлю Кружочка. Я всегда его кормлю здесь, вот уже месяц. Но он не толстеет. Похоже, кот чем-то болен.
Я кивнула.
— Мне тоже так показалось.
Несколько мгновений мы молчали, затем я заметила, как парнишка поднял голову и бросил быстрый взгляд в ту сторону, откуда я пришла. Потом посмотрел на меня и опустил глаза.
Мне стало не по себе. Но я не привыкла тянуть кота за хвост.
«Тем более что Кружочек этого ничем не заслужил…» — мысленно добавила и усмехнулась, прежде чем спросить:
— Рей, я вижу, ты хочешь мне что-то сказать, но не решаешься.
Мальчик снова поднял голову. Его зеленые глаза широко раскрылись, словно он очень удивился.
— Ты живешь в том доме, да? — тихо поинтересовался паренек, оборачиваясь, словно в этой чаще нас мог кто-то слышать.
Я сжала кулак с измененным символом «Тур». Интересно, мне можно отвечать на этот вопрос? Этим я не подставляю своего «наставника»?
В результате вместо ответа пришлось кивнуть.
— Понятно, — протянул парень.
И снова погладил кота.
А я задумалась на несколько мгновений и вдруг поняла, что вообще-то не уверена, хочу ли кому-нибудь рассказывать про Тайрела. Прежде у меня была идея случайно «выдать» местонахождение друида. А теперь… это казалось неправильным.
Но Рей вдруг избавил меня от моральных терзаний:
— Ты живешь с Кровавым Ужасом?
Я вздрогнула.
— С чего ты взял?.. — Голос был испуганным и слегка дрожал. Ну кто так скрывает правду?
— Не волнуйся. Я никому не скажу, — покачал головой мальчик.
В этот момент мне наконец пришло в голову получше рассмотреть парня.
Ветхая одежда, местами порванная и испачканная. Спутанные волосы. Бледное лицо.
— А где твои родители, Рей? — вдруг спросила я, почувствовав неладное.
Мальчик поднял на меня круглые зеленые глаза, которые вдруг влажно блеснули.
— Их больше нет. — И добавил, словно я не поняла: — Они умерли.
— Мне жаль… — захотелось прижать мальчонку к себе. Успокоить.
Но он не плакал. Это у меня в груди вдруг резануло жалостью до слез.
— А что с ними случилось? — спросила, не понимая, кто меня тянет за язык. Просто где-то внутри прочно обосновалось гнетущее чувство. Ощущение, что не просто так я встретила здесь этого паренька.
И тогда он ответил то, чего мне совсем не хотелось слышать:
— Их убил Кровавый Ужас. Уже год назад.
Сердце оборвалось. В висках запульсировала тупая боль.
Значит, это правда… Тайрел и впрямь маньяк, убивший тринадцать человек…
У меня затряслись руки.
— Наверное, ты ненавидишь его, — прошептала я, чувствуя, как щиплет глаза.
Я ждала, что сейчас по щекам мальчишки потекут слезы. Он скажет, что Тайрел лишил его всего. Матери, отца, детства. Нормальной жизни.
Но Рей вдруг поднял на меня спокойный зеленый взгляд и…
…промолчал.
На его лице не было ни злобы, ни обиды. Ничего, что я ожидала увидеть.
Это полностью выбивало из колеи. Запутывало. Заставляло задуматься о том, где правда, а где ложь.
— Мне пора идти, — вдруг бросил он, развернулся и, помахав мне, зашагал прочь.
— Эй, стой! — крикнула я.
Но парень сорвался с места и побежал. А я так и не поняла, что все это значит.
В голове роились ужасные вопросы и подозрения.
Зачем Тайрел убил столько людей? Что за знак у меня на руке? Как связано со мной пророчество Анталины?..
Загадки множились, а отгадки искать было негде.
Разве что спросить у самого Тайрела.
Хотя… было еще одно существо, которое могло подсказать мне парочку ответов. Хитрое, наглое и своевольное. Но сегодня я намеревалась заставить его говорить.
Твоя очередь бояться, Бьельндевир!
Вернувшись к себе в комнату, я первым делом направилась к короне. Она так и лежала на комоде возле кровати, где я ее оставила. Словно никому не нужная неприметная вещица. Только старые отполированные кости приковывали взгляд остротой и странным приглушенным блеском.
— Эй, Бьельндевир, а ну, появись! — воскликнула, схватила артефакт и с разбегу плюхнулась на кровать.
Тишина была мне ответом.
— Бьельндевир! Бьельндеви-и-и-ир!
Покрутила корону в руках, однако на голову надеть не решилась. Вдруг опять провалюсь в Сумерки? А что я там буду делать без Тайрела? Каждому дураку известно, что человек без магии в Сумерках умирает, если ему не поможет какой-нибудь колдун.
— Бьельндевир!
Но раз уж хитрый дух отказывался появляться, я несколько нервно подняла реликвию над головой и стала медленно опускать.
— Бьельн! А ну-ка!.. — позвала в последний раз, собираясь отбросить корону прочь. Потому что на самом деле надевать эту штуковину на голову я и впрямь боялась.
— Ну, наконец-то назвала нормально, — раздался голос, и на кровати рядом со мной появился небольшой драконий призрак размером с крупного пса.
Он валялся на спине и возил длинным хвостом по простыне.
— Чего ты так на меня смотришь? Гляди, как бы глаза не выпали, — сказал он и громко заржал. — Кстати, надевать корону не бойся. В Сумерки я тебя больше не потащу. Это был… мм… случайный эффект.
— Случайный? — фыркнула я. — Ты же меня на третий уровень закинул. Меня бы без Тайрела там размазало, как паштет по тарелке. За несколько секунд.
— Ах, какие познания в темной магии, — хохотнул Бьельн. — Тебе бы колдовать да нежитью управлять. А ты пустышечка. Пустышечка! Вот незадача.
Я нахмурилась и стиснула зубы.
— Что еще за пустышечка? Я обычный человек. Без магии. Не колдунья, вот и все. И меня это нисколько не расстраивает.
— Ну да, ну да, — закивал головой нахал и вдруг, прищурившись, спросил: — А скажи-ка мне вот что: когда наш страшный и ужасный друид тебя лечил, ты, куколка моя, какие ощущения испытывала?
Жар мгновенно прилил к щекам, в висках запульсировало. Стоило вспомнить, как горячие руки с длинными пальцами касались меня… Как зеленый свет проникал сквозь кожу, наполняя вены чем-то остро-сладким, невыносимо приятным, когда невероятно сильно хотелось прижаться к друиду, притянуть к себе, ощутить вкус его поцелуев…
Но откуда об этом знал дракон?
— Н-н-ничего особенного, — кусая губы, ответила я. — Как и все, только приятное тепло. Легкое покалывание…
— Ага-ага, — поспешно закивал задира, и я заметила в углах его зубастого рта ухмылку. — Я так и подумал.
— К чему ты это спросил? — снова нахмурилась я. — Со мной что-то не так?
— С чего ты взяла? — мясистые брови-складки призрака картинно взметнулись к потолку. — Кстати, хочешь загадку?
— Нет, не хо…
Но несносный тип уже загадывал:
— Ну-ка, скажи мне, почему скелеты плохо врут, а? Почему? Ну? Почему? А-а-а, не знаешь?
Уголки его рта натянулись до предела. Из пасти выглядывали острые зубы, которые не прикрывали ухмыляющиеся губы.
— Почему скелеты плохо врут? — повторил он, едва сдерживая смех, и наконец, когда я покачала головой, ответил: — Потому что их видно насквозь! НАСКВОЗЬ!
И снова, запрокинув голову назад, громко и раскатисто заржал.
Я прищурилась и сложила руки на груди. Дракон все не успокаивался, и я спросила:
— А теперь ты мне ответь: это правда, что ты был ручным зверьком Рейва Эридана Кастро-Файрела? Короля мертвых?
Бьельн мгновенно захлопнул пасть и серьезно взглянул на меня.
— Вот сейчас вообще было не смешно, — проговорил он. — Это еще кто чьим зверьком был! Рейв Эридан — то еще животное!
И снова засмеялся.
— Ты скучаешь по нему? — вдруг спросила я тихо.
Дракон мгновенно изменился в лице, стал серьезным и даже мрачным.
— Такова природа вещей, — прозвучал его ответ. — Люди уходят. Ваши души должны обретать покой, иначе вы, как и я, будете вечность блуждать между мирами в образе бестелесных существ. У иллишаринов такая судьба, а люди… вам это ни к чему. Я отпустил Рейва. Он теперь далеко.
От этой неожиданной тирады у меня в голове начало крутиться столько мыслей и вопросов, что я не знала, что спросить в первую очередь. Но слова сами сорвались с языка. Я попыталась узнать главное:
— А что такое «иллишарин»? — ведь именно это слово проскользнуло в пророчестве Анталины. Внутри прямо-таки горело от ощущения, что это очень важно.
Я даже подалась вперед, ожидая ответа.
Дракон повернул ко мне свою рогатую голову, и его глаза хитро блеснули.
— Иллишарины — это древняя раса драконов, — задумчиво протянул он. — Иллишарин — это ветер под крыльями, время, стекающее по блестящей чешуе. Иллишарин — это кровь и магия, жизнь и смерть. Иллишарин — это я…
Несмотря на то что после ответа Бьельндевира меня проняла дрожь до самых костей, я пожала плечами и как можно более невозмутимо ответила:
— Ну и самомнение у тебя, дружище. Сказал бы просто: «Это я». Мне бы хватило.
Дракон повернул голову, и его челюсть вполне натурально отпала.
— Уела, куколка, — фыркнул он, покачав головой.
Я, потирая ладошки, подавила улыбку. Ну, наконец-то он хоть немного притих!
— Слушай, ты вон какой волшебный, — продолжила, подбираясь к нему поближе.
Бьельндевир с наигранным испугом сдвинул прозрачные кожистые брови и отодвинулся от меня на другой край кровати.
— Сквозь тебя даже одеяло не проваливается, — продолжила, приблизившись еще немного. — Может, я смогу на тебе полетать?
Дракон сделал вид, что выдохнул, а потом передними лапами стер со лба невидимый пот.
— Я уж испугался… Но нет, конфетка моя, полетать на мне не получится. Силы духа не хватит. Я хоть и древний, великий, невероятный, великолепный, непревзойденный…
— Короче, Бьельн.
Дракон вздохнул.
— Но я мертв. Увы. А смерть, знаешь ли, налагает некоторые ограничения.
Он развел лапами и подмигнул.
Я так и не поняла до конца, что он имел в виду.
— Но ты можешь попросить Тайрела! — вдруг добавил дракон.
— Что?
— Попроси Тайрела полетать, — улыбнулся он во все зубы.
— Ага. Только через мой труп, — фыркнула я.
— Ну… — протянул дух. — Можно, конечно, и так. Но, скорее всего, тогда тебе будет уже не до полетов.
И снова хитро заулыбался.
Я встала с кровати и прошлась по комнате. Наступила пора переходить к серьезным темам. А то этот хитроухий ящер будет шутить, пока я сама не превращусь в призрака.
— Слушай, а скажи мне, — я резко повернулась, — что ты знаешь про пророчество Анталины?
Он прищурился и снова сделал вид, что вздохнул. А затем рассказал мне то, что я и так знала. Легенду о девушке-демонологе, которую сожгли на костре.
— И это все? — протянула уныло. — Но как это пророчество связано со мной?
Дракон фыркнул.
— А я почем знаю? — Отвернулся и посмотрел сначала на когти на своей лапе, а затем в потолок. — Пророчество и пророчество. Кто вообще верит в эту ерунду?
Я разочарованно упала на кровать.
— Див, что меня едва не убил, точно верит.
— Ой, да брось, — махнул крылом призрак. — Тот старый друид просто помешался от одиночества и Тьмы. Вот и все.
Но в мою сторону дракон так и не посмотрел.
— А вот этот знак тебе тоже ни о чем не говорит? — спросила я, сунув ему под нос ладонь со странным символом.
— Ну-у, — протянул Бьельндевир. — Тут у тебя просто знак «Тур» от нашего Кровавенького Ужаса.
Сказал и захихикал.
— И все? — подняла бровь, намекая, что знак-то давно выглядит иначе.
Но дракон неожиданно вытянул губы и, пожав плечами, проговорил:
— А я знаю, как снять знак «Тур».
— Что, правда? — ахнула я и даже подалась вперед, намереваясь если не схватить дракона за хвост, то хотя бы попробовать это сделать.
Протянула руку и… сжала в пальцах простыню. Бьельндевир взлетел к потолку и приземлился на другом конце комнаты.
— Да, куколка. Чтобы ученику снять знак «Тур», нужно коснуться руки своего мастера. И произнести фразу: «Ise farty it valter uter, valter b’ionde retvil’, valter denuist». Так как кожа мастера чиста от знаков, она впитывает в себя первоначальное заклинание, и метка рушится. Вот и все.
Я хлопала глазами, не веря, что все так просто и сложно одновременно.
— Но… я не колдунья. Мой анарель пуст. Мне не произнести заклинание.
Бьельн улыбнулся и хитро подмигнул.
— Тут Тайрел немного просчитался, — фыркнул он. — Чтобы снять метку, не нужно быть сильным колдуном. Нужно иметь хотя бы зачаток магии. В твоем случае достаточно просто наличия источника. Даже пустого. Заклятие будет работать через анарель того, кто его наложил, то есть самого Тайрела.
Сердце забилось отчаянно быстро. Я забарабанила пальцами по комоду у кровати, раздумывая над услышанным.
— Но как мне взять его за руку и прочесть заклятие? Даже если я правильно выучу слова, Тайрел не позволит мне произнести формулу. Он все поймет. Так ведь?
Я вопросительно посмотрела на дракона, и он нехотя кивнул.
— Да, ему будет достаточно вырвать руку, чтобы разорвать цепочку колдовства, — подтвердил дух. — Что ж, очень жаль. Придется тебе ходить с этой меткой до самой…
— Я проберусь к нему ночью! — воскликнула, как только внезапная мысль озарила сознание.
Дракон недоверчиво прищурился.
— Да! Возьму за руку и, пока он спит, проговорю формулу. Она же довольно короткая. Мне не нужно много времени. А затем тихонько уйду…
Бьельн задумчиво покрутил головой.
— Что ж, возможно, и выгорит! — заключил он. — И когда ты планируешь вторжение в спальню Кровавенького Ужаса?
В его призрачных глазах, что изредка вспыхивали зеленью, мелькнуло веселье.
Я вздрогнула. Было немного страшно, но еще больше — волнующе. Неужели я смогу сбежать…
— …Этой ночью, — ответила тихо и посмотрела на призрака. — Этой ночью я сбегу от Кровавого Ужаса и снова стану свободной.
Весь оставшийся день я не вылезала из комнаты. Пару раз выходила на кухню, чтобы раздобыть себе немного еды, и забиралась обратно в свою комнату.
С Тайрелом мы не встречались. Я слышала, как он откуда-то пришел, громко хлопнул дверью и скрылся у себя. Казалось, он тоже был рад, что мы не общаемся.
В какой-то момент я поняла, что эта мысль меня слегка расстроила. Это означало только одно: мне нужно бежать отсюда как можно скорее, потому что я начинаю испытывать положительные эмоции к своему похитителю. К маньяку.
Ведь он на самом деле убил всех тех людей. Теперь это подтверждали не только листовка и слова дракона, но еще рассказ очевидца. Мальчишка-сирота вряд ли стал бы врать незнакомке.
Но тогда почему я до сих пор испытываю к друиду это странное чувство, когда хочется прикоснуться или просто постоять рядом, хочется вдыхать его тонкий запах, смотреть в глаза, тонуть в них, пытаясь найти на янтарном дне ответы на все вопросы. А потом дотронуться до мужчины, переплести свои и его пальцы и смотреть, как сквозь них льется изумрудный свет.
Я тряхнула головой. Хватит.
Все оставшееся до заката время я придумывала план. Ходила по комнате из стороны в сторону и представляла, как буду пробираться в комнату Тайрела. В результате после захода солнца неизменным осталось одно: никакого плана у меня так и не появилось. Потому что прокрасться на цыпочках по коридору, открыть дверь, взять за руку мужчину, прочесть заклятие, а затем вылезти в окно — это не план. Это чепуха. Ведь в процессе этого несложного вроде бы предприятия может случиться все что угодно. Хрустнет пол под ногами, Тайрел проснется от касания, прервет заклятие, мне не удастся правильно сказать магическую формулу, платье опять порвется, зацепившись за карниз, и я не смогу вылезти из окна. В итоге друид будет злиться, ругаться. Не видать мне тогда больше его утреннего омлета.
Но все произошло совсем иначе.
Как только пришло время, а за окном сгустилась ночь, я сняла свои туфли-лодочки, взяла их в руку и тихонько начала двигаться по коридору в сторону спальни Тайрела.
Хвала светлым и темным богам, пол не скрипел. Гладкие половицы с честью выдержали мой вес, не посмев даже пикнуть.
Подойдя к массивной деревянной двери, я приложила к ней ухо и замерла.
Сердце билось так, что грозило выломать грудную клетку. Было жутко страшно.
А вдруг прямо сейчас друид откроет дверь, а я тут… стою?
Задержала дыхание, приводя мысли в порядок. Уже давно глубокая ночь, а значит, Тайрел должен спать. Все в порядке. Не стоит нервничать, а то руки будут дрожать. И губы. И зубы. А с дрожащими зубами правильно заклятие точно не произнести.
Вот блин. Стало еще страшнее.
Я стояла так не меньше пяти минут, готовясь в любой момент сорваться и убежать прочь. Но за дверью царила абсолютная тишина.
Это меня немного ободрило, и я наконец решилась. Толкнула дверь, надеясь, что не заскрипит.
И тут повезло. Ни единого звука не просочилось в келью маньяка.
Я прошмыгнула в образовавшуюся щель и медленно, на цыпочках, стала пробираться на середину комнаты.
Тайрел оставил шторы открытыми, и сквозь прозрачное стекло проникал лунный свет. Он освещал пол, создавал причудливые темные тени, падающие от мебели. Сумеречными бликами ложился на лицо и грудь друида, подчеркивая каждую черту, каждый изгиб рельефных мышц.
Сильная линия подбородка, мягкие полные губы, густые брови, высокий лоб. Неожиданно я поняла, что не могу оторвать от Тарела взгляда. Рассматриваю, словно воровка, которая втихаря, как сокровища, крадет движения своего кумира.
Вздохнул. Второй раз. Третий.
Но он не мой кумир!
Широкая грудная клетка поднялась и опустилась. Лунный свет играл на гладкой коже, скользил по ней, огибая квадратики пресса, терялся где-то под одеялом, останавливая мой бесстыжий взгляд.
Я нервно выдохнула.
Тайрел немного повернул голову, и волосы рассыпались по подушке. Сейчас, без солнечного света, пряди совсем не отдавали медью, как днем. Казалось, что они полностью черные, как самая густая ночь, как Тьма, полная тайн.
Я осторожно сделала еще несколько шагов вперед. Остановилась возле кровати, не решаясь предпринимать что-то дальше. Опустилась на колени.
Холодный пол морозил кожу. Сейчас, рядом с друидом, я старалась даже не дышать, лишь бы случайно не разбудить его.
Вблизи мужчина казался еще более удивительным, чем издали. Я не могла поверить, что сижу рядом, что могу протянуть руку и убрать со лба прядь, выбившуюся из черного водопада его волос.
А еще я заметила, что сейчас на этом самом лбу разгладились морщины. Тайрел больше не выглядел хмурым и мрачным, как небо перед чудовищной грозой. Сейчас казалось, что он вот-вот улыбнется. Я уже почти видела, как это произойдет. Как преобразится его лицо, от которого начнет исходить свет. Тогда уже никому не придет в голову сказать, будто этот человек убил больше дюжины людей.
Но он ведь убил…
По спине прокатилась холодная дрожь, поднимая со дна памяти этот ужас. Все то, что никогда нельзя забывать.
Пора было делать то, ради чего моя вылазка затевалась.
В груди кольнуло, словно я совершала предательство. Словно после спасения от дива я не имела права убегать…
Но ведь это неправда. Тайрел удерживал меня силой, угрожал убить. Он преступник, а не жертва.
Не жертва…
Несмотря на все эти раны на его теле, алые росчерки, которые глупый друид даже не удосужился перебинтовать!
Я вздохнула и подняла взгляд на мощные мужские руки, увитые сетью вен. Тайрел забросил их за голову, отчего мышцы груди казались еще внушительнее.
Глаза невольно подмечали на коже каждый шрам. Будто специально медленно скользили от одной раны к другой, не торопясь перейти к делу и закончить с моим пребыванием в этом доме.
Вот один рубец на руке. Еще один на груди, ближе к плечу, длинный, рваный. А вот на шее. Будто… кто-то душил удавкой…
Ладони стали влажными от страха, непонимания и еще чего-то неправильного. Кто мог так издеваться над этим огромным мужчиной, в чьих силах голыми руками разорвать не то что любого охотника за чужими головами, но даже василиска или грифона?
В этот момент я наконец посмотрела на его правую кисть. На ту, которая была ближе ко мне. Собралась с силами и протянула руку, чтобы незаметно коснуться ее, читая заклятие.
Но в самый последний момент едва не ахнула.
Прямо в центре ладони у Тайрела был начертан точно такой же знак, как у меня! Какая-то эшгенрейская руна!
Сердце провалилось куда-то в желудок.
Что это может означать? Что это за дурацкий знак? Связан ли он с пророчеством Анталины?
У меня возникали тысячи вопросов.
Я встала с коленей, подалась вперед, слегка нависла над друидом. Только так можно было отчетливо рассмотреть рисунок на руке.
Тайрел глубоко вздохнул.
Я дернулась как ужаленная, но осталась на месте. Наконец медленно выдохнула и решилась.
Осторожно коснулась пальцев друида, чтобы ладонь раскрылась пошире. Мне требовалось увидеть все изображение. А заодно можно было начинать читать заклинание.
Однако, как только наши руки соприкоснулись, случилось ужасное.
Тайрел резко поднялся на кровати и рявкнул, тяжело дыша:
— Кто здесь?!
И в тот же миг одной рукой схватил меня за шею, а второй…
…воткнул кинжал в живот.
Острая боль пронзила все тело. Словно под желудком взорвалась шаровая молния. В глазах начало стремительно темнеть, а в ушах зашумело. Я схватилась за плечи колдуна, чувствуя, что падаю. Открыла рот, чтобы вздохнуть поглубже, но ничего не вышло.
— Леора? — через невероятно долгое мгновение проговорил друид. Его глаза широко раскрылись, на дне черных, как Тьма, зрачков вспыхнул ужас.
Кровавый Ужас испытывает ужас?
Мне вдруг показалось это жутко смешным. Но озвучить мысль не удалось. Со всех сторон навалился густой ватный мрак, а во рту появился неприятный металлический привкус.
Я всхлипнула и закрыла глаза. Умирать, оказывается, очень страшно…
Тайрел
Сначала он никак не мог понять, что происходит. Кого принесла к нему нелегкая посреди ночи? Неужели опять какая-нибудь тварь Ишхары? Это уже переходило всякие границы.
Обычно монстры и демоны Сумерек не могли попасть в человеческий мир без помощи извне. Так же, как и темные боги. Никто не мог вырваться из мира мрака без человеческого вмешательства. Какое-то заклятие, магия, шепоток в нужный момент — и двери между мирами приоткрывались.
Но рядом с Тайрелом все выглядело иначе. Он сам был этим заклятием и этой магией. Он был тем самым катализатором, который запускал процесс в любом месте и в любое время.
Друид не до конца понимал, само ли пространство приходит в движение, электризуясь от его силы, или это Тьма, что бесконечно клубится вокруг него, расщепляет ткань мироздания. Но факт оставался фактом: чудовища лезли из Сумерек именно из-за него.
Но он к этому привык. Когда из года в год с тобой происходят одни и те же мрачные события, их угольная чернота со временем перестает волновать. И тогда уже не страшно. Не удивительно.
Только иногда больно.
Бывали и особые дни, когда вероятность появления темных сущностей увеличивалась. В День багряных звезд, например. Раз в месяц, двадцать девятого числа, наступало это время. Полотно миров истончалось слишком сильно. Оставалось приложить совсем немного усилий, чтобы оно порвалось окончательно. И проще всего делать это было рядом с ним. С Тайрелом.
Друид знал, что он один виновен во всех своих бедах. Но от этого не становилось легче.
Вот и сейчас какая-то очередная тварь явилась прямо в его спальню. Опять будет вещать про пророчество и про то, что Ишхара замучилась ждать.
Тайрел не стал медлить. У него в изголовье кровати всегда лежал заговоренный кинжал именно для таких случаев. Один удар — и монстр не отправляется назад в Сумерки, как рассчитывал, а принимает истинную смерть.
Но как только друид распахнул глаза, реальность обернулась ужасающе-кровавой картиной.
Леора. За какой Тьмой она сюда пришла? Что она делала у его постели? Так близко от него?
Что-то из этого мужчина, кажется, выкрикнул вслух, подхватывая падающее тело.
Но девушка не ответила. Спросила угасающим голосом:
— Вот так ты убил всех тех людей? Они тоже оказались не там, где нужно?
И побелела еще сильнее. С мягких губ сошел розовый цвет, появилась смертельная синева.
Тайрел хотел ответить, но вдруг осознал, что Леора вообще не понимает, что говорит. Ее глаза закатились, а дыхание стало сиплым и рваным.
Она умирала.
— Нет, не так, — все же рявкнул он, стиснув зубы.
Вырвал кинжал и в тот же миг накрыл ладонью рану, из которой хлынула кровь.
Леора застонала.
Искристое малахитовое свечение сорвалось с пальцев, ринулось в женское тело мощным широким потоком. Но почти сразу друид понял, что этого мало. Кинжал повредил внутренние органы.
Быстрым движением мужчина разорвал лиф ее платья, обнажил красивую грудь, которую заливала кровь из маленькой колотой раны. Приложил ладони с обеих сторон и начал призывать Свет.
Секунды утекали, как через дырявое решето. Сильный колдун, он буквально видел, как Свет струится по венам девушки, сращивает сосуды, с бешеной скоростью склеивает ткани.
Вот только кровь попала в легкие… Леора начала захлебываться.
Тайрел резко выдохнул и на миг закрыл глаза. А затем, буквально за секунду до того, как из горла девушки должна была хлынуть багряная жидкость, он прижал ее к себе и поцеловал.
Целительная магия ударила мощным потоком. Зеленовато-желтый свет просачивался сквозь губы, но большая его часть шла прямиком из сердца Тайрела в сердце Леоры.
Девушка начала дышать. Глубоко, сильно, жадно. Распахнула глаза, в которых зрачки целиком залили радужку удивленной чернотой, а белки на миг вспыхнули лечебной зеленью. И замерла, не сводя ошеломленного взгляда с друида.
Тайрел держал ее крепко. Прижимал к себе, чувствовал каждым миллиметром тела, как затягивается рана. Как останавливается кровь, возвращаясь в сосуды. Как от тонкого, но глубокого пореза не остается и следа.
А потом медленно сомкнул веки, все еще не понимая, что падает куда-то очень-очень глубоко. Не понимая, что не может надышаться.
Не может остановиться.
Но в какой-то момент это стало слишком ясно. Кожа превратилась в сплошной оголенный нерв. А он сам — в бомбу замедленного действия, внутри которой стремительно повышал температуру негасимый сумеречный огонь.
Друид с самого начала знал, что так будет. Инстинктивно чувствовал и отталкивал Леору. Боялся подойти слишком близко, но каждый раз проигрывал собственным желаниям.
И вот теперь он не мог разжать руки. Не мог оторваться от ее губ, медленным движением превращая прикосновение ради лечения в настоящий поцелуй.
Он крепко держал ее голову, зарывшись в волосы на затылке, словно опасался, что она отвернется. Прижимал ее к себе и чувствовал, как тело начинает дрожать от напряжения. От пламени, которое вот-вот готово было вырваться наружу и сжечь. От раскаленного свинца в венах.
Голова кружилась. Ни одной мысли не возникало в затуманенном разуме.
Тайрел задержал в груди воздух, которого ему не хватало, как утопленнику. А затем неторопливо сделал первое легкое движение, языком проник в ее рот, лаская, сходя с ума от желания быть в ней полностью. Другой рукой вдавил ее в свое тело, скользнув ладонью по талии, бесцеремонно опустился ниже.
Ему было мало. Ему хотелось всего и сейчас. Казалось, стоит остановиться, и собственная плоть превратится в пепел. Останется только голый костяк из ребер и сердце, которое все еще будет хотеть ее.
Леора сжигала его. Уничтожала и снова вдыхала жизнь. Это не его магия проникала только что в нее, а наоборот. Она отравила его чем-то пьяняще-пряным, остро-сладким и болезненно необходимым.
Тайрел не хотел думать о том, что происходит. Он и не думал. Собственное безумие накрыло его с головой черными водами, сквозь которые не проникало солнце.
Он полагал, что не проникало…
Но в какой-то момент случилось нечто невероятное. Леора вдруг тихо всхлипнула и… прильнула к нему, как ветка лозы к дереву. Выдохнула и прижалась грудью, животом. Сцепила пальцы на его шее, позволяя целовать себя, отвечая на его поцелуи с таким жаром, что перед глазами темнело, и становилось ясно, что она…
«Сумасшедшая дурочка», — промелькнуло в голове друида, когда он сжал ее в своих объятиях, больше не сдерживая желания. Покрывал жадными поцелуями лицо, шею, спускаясь ниже, к обнаженной груди.
Леора зарылась пальцами в его волосы. Где-то на краю сознания Тайрел отмечал, насколько это приятное ощущение: ее тонкие пальцы, сжимающие со страстью его пряди. Осторожно, бесконтрольно, до легкой боли.
Мужчина отмечал, как она откинула голову назад, когда он, не веря, что это происходит, начал целовать ее полную грудь с твердыми розовыми вершинками.
А затем услышал стон.
Ее стон.
Звук, разорвавший его сознание. Звук, от которого в штанах все натянулось настолько, что хотелось зубами рвать одежду.
Звук, который привел его в чувство…
Тайрел резко отстранился и распахнул глаза, затуманенным взором посмотрел на девушку. Разгоряченную, с алым румянцем на щеках. С такими влажными, невероятно желанными и чуть распахнутыми губами.
Мужчина замер, не веря, что все это только что произошло.
Не веря, что остановился…
И затем сделал то, чего давно уже не делал и делать совершенно не собирался.
Извинился.
— Прости, что ударил тебя кинжалом, — проговорил он хрипло, кашлянув в кулак, чтобы выровнять голос.
Отвернулся, пытаясь скрыть все еще блестящий взгляд. Взгляд, по которому все станет ясно без слов.
Осторожно посадил ее на кровать, бросил простыню, которой укрывался.
Девушка хватала воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.
Тайрел мог ее понять. Он чувствовал себя дельфином-самоубийцей, который сдох на раскаленном песке.
— Прости, — повторил он, краем глаза видя, как она заворачивается в ткань, и испытывая от этого одновременно облегчение и раздражение. — Я думал, ты… Не важно, принял тебя за другого.
— За кого? — звонко спросила она. Слишком звонко.
Ее румянец стал еще ярче. На молочной коже это было слишком хорошо видно.
Светлые боги, он только что целовал ее…
Нужно было всего лишь дать магии проникнуть в нее быстрее. Нужно было спасти ее жизнь. А в итоге…
— За кого ты меня принял? — спросила она, бесстрашно вглядываясь в него. — За императорских ищеек?
— Нет, — отрывисто бросил мужчина.
— У тебя есть еще враги? — невозмутимо проговорила девушка, а Тайрел понял, что не может оторвать взгляда от ее губ. От груди, проглядывающей сквозь тонкую ткань твердыми вершинками. Так пошло, остро…
…соблазнительно.
Друид закрыл глаза и потер переносицу, он начинал злиться.
— А мы могли бы поговорить об этом завтра и не здесь? — прорычал мужчина. — А лучше вообще не говорить. — И, вопреки собственному желанию закончить разговор, спросил:
— Что ты, кстати, забыла в моей комнате?
Девушка мгновенно успокоилась и даже вытянулась, выпрямив спину.
— Ладно, поговорим завтра, — невозмутимо ответила она, вставая с постели и заворачиваясь в простыню.
Маленький носик задрался к потолку, а брови подозрительно приподнялись.
Тайрел подумал, что ей осталось только сложить губы трубочкой и спросить: «Кто был в твоей комнате? Я? Не-е-ет, ну что ты, меня тут не было…»
И шмыгнуть прочь.
— Стоять! — рявкнул он, когда она практически так и поступила и быстро засеменила к выходу.
Леора резко замерла и повернулась к нему. Светлые глаза светились во мраке как два кристалла. Девушка незаметно кусала нижнюю губу.
Друид сделал несколько шагов по комнате и остановился рядом с ней, навис над хрупкой фигуркой, как скала.
— Никогда больше не заходи в мою комнату, — прорычал он, зависнув в нескольких сантиметрах от ее лица, — ты поняла, принцесска?
— Поняла, — кивнула она, едва выдавив из себя ответ.
— А теперь быстро пошла спать!
Девушка подпрыгнула на месте, развернулась и помчалась по коридору. Через несколько секунд в ее комнате хлопнула дверь, и вокруг снова повисла гнетущая тишина.
Друид глубоко вздохнул и вернулся в постель.
Но сон не шел. Перед глазами стояли широко распахнутые глаза цвета утреннего неба, приоткрытые губы и крупные розовые вершинки груди, которые он до сих пор ощущал у себя во рту.
Через пару десятков минут бесполезных попыток успокоиться и уснуть Тайрел встал с постели и подошел к окну. Распахнул створки, вдохнул прохладный ночной ветер, а затем позвал ее. Свою старую подругу, что неизменно оставалась ему верна. Лунную виверну Шерхияз.
Через десять минут за окном раздались хлопки кожистых крыльев. Тайрел забрался на подоконник, свесил ноги вниз и выбрался наружу. Затем запрыгнул на спину виверне и послал ее высоко в небо.
Вернулся друид под утро. Голова была чиста от глупых мыслей и неудобных вопросов, а тело не жег огонь нереализованных фантазий.
Пока солнце не взошло, Тайрел повалился на свою постель и уснул.
Через два часа его разбудил совершенно невероятный запах. Сладкий, теплый, молочно-сливочный. Запах, которого он уже давно не чувствовал в своем доме.
Блины.
Подскочив с кровати, друид так быстро рванул в ванную умываться, словно его жареный грифон в задницу клюнул. И уже через три минуты нарисовался на пороге кухни, сделав вид, что лениво зевает.
У очага стояла Леора и дожаривала на чугунной сковородке блины. На столе уже красовалась целая стопка. А рядом с блинами ему улыбались банка сгущенного молока с сахаром, темно-фиолетовое варенье и сметана.
В животе предательски заурчало.
— Сто лет не ел блинов… — еле слышно прошептал Тайрел и тут же ужаснулся, что произнес это вслух.
— Что ты сказал? — повернула голову девушка, и у друида все слова встали поперек горла.
Она была такая… невероятная. Утренняя, домашняя. Волосы растрепались и разметались по спине, новое, пока еще целое платье в цветочек расстелилось по полу конусом. Бантик пояса на спине деловито топорщился, будто призывая: «Подойди, дерни за короткий конец!»
Тайрел встряхнул нечесаной шевелюрой, пытаясь выбросить из головы нелепый бред. В конце концов, он серьезный колдун. Старый, мудрый и…
— Хочешь блинчиков? — спросила девушка и обворожительно улыбнулась.
Друид торопливо прошел к столу и сел. Даже вилку взял, гипнотизируя голодным взглядом завтрак.
— Бери, я не знала, с чем ты любишь, поэтому выставила все. Я сама люблю со сгу…
— Со сгущенным молоком, — ответил Тайрел одновременно с ней.
Леора тут же покраснела и отвернулась. Но друид успел увидеть у нее на губах улыбку.
И, проклятье… она ему понравилась.
«Нет уж, Леора, блинами ты меня не задобришь», — подумал друид и воспользовался приглашением приступить к трапезе.
«Это все от голода…»
Половина блинов исчезла в считаные секунды.
Тайрел всегда любил сладкое. С самого детства. И даже когда его жизнь резко изменилась, эта черта, как и многие другие, осталась прежней.
Леора наконец закончила готовить и села рядом с ним. Аккуратно накрутила блин на вилку, обмакнула в сладкое молоко и…
У Тайрела потемнело в глазах. Вчерашнее безумие продолжилось, вспыхнув с новой силой. Никогда еще завтрак не казался такой пыткой.
В это время девушка отложила вилку, поскольку явно с трудом с ней справлялась, и стала есть руками.
Густая сладость текла по пальцам. Леора облизывала их, обхватывала влажными губами трубочку блина и даже иногда, чересчур увлекшись, жмурилась от удовольствия.
Друид поерзал на стуле, принимая более удобную позу, в которой резко уменьшившиеся штаны не сдавливали бы ему все на свете. Кашлянул в кулак и нахмурился.
— Леора, — как можно более мрачно начал он. Девушка подняла на него огромные голубые глаза и улыбнулась.
О Тьма…
— Леора! — еще жестче повторил он. — Ты понимаешь, что вчера я чуть не убил тебя?!
Нахалка пожала своими узкими круглыми плечиками, с одного из которых тут же упала бретелька платья.
Тайрел как одержимый проследил за тем, как Леора вернула тесемку на место. А девушка тем временем спокойно ответила:
— А разве это должен быть не мой наезд на тебя? Эй, Тайрел, какого лешего? Ты вчера меня чуть не убил!
И невозмутимо откусила новый кусочек блина.
Друид еще сильнее нахмурился.
— Как ты оказалась в моей комнате? — резко спросил он.
Леора поводила блином по тарелке и снова обхватила его губами.
Тайрел начал выходить из себя, он мечтал наказать дерзкую девчонку и одновременно так сильно желал почувствовать ее тело под своим, что ему становилось душно.
— Знаешь, я не нарочно, — протянула Леора и подняла на него светлый взгляд.
— Не нарочно забралась ко мне в кровать?! — рявкнул Тайрел, не понимая, чего ему хочется больше.
Девушка открыла рот от возмущения. Краска залила щеки.
Тайрел надеялся, что это приведет ее в чувство, но вдруг она воскликнула:
— А кто начал меня целовать?!
Смутить друида оказалось сложнее. Он передернул плечами и проговорил:
— Это было нужно для лечения. Я рассказывал.
— Не мели чепуху, — фыркнула девушка. — Прижимать меня к себе тоже нужно было? А грудь друиды тоже ртом лечат?
Тайрел резко встал из-за стола, со скрипом отодвинул стул. Кулаки сжались на столешнице. Перед глазами уже мелькала слишком натуральная картина. Как он обходит стол по кругу, хватает нахалку за талию и сажает ее перед собой. Рвет к василискам ее платье, которому в любом случае с такой хозяйкой жить недолго. Хватает за волосы и впивается в губы. Жадно, пошло, глубоко проникая в нее языком. Показывая, как на самом деле происходит то, о чем она говорит. Чтобы больше не путала настоящий поцелуй с тем, что случайно случилось вчера.
Пульс зашкаливал. Перед глазами вспыхнули разноцветные круги.
Кажется, все-таки она его достала.
— Тебе показалось, — выдавил мужчина через силу. — Еще раз увижу у своей постели, лечить не стану. Попадешь под горячую руку — твои проблемы. Ясно?
— Ой, да больно надо… — пробурчала девушка. А затем добавила: — Но и ты имей в ви…
Тайрел наклонился через стол и резко прижал палец к ее губам.
— Разговор окончен, — прорычал он, чувствуя, как его начинает бить мелкая дрожь.
Какого мрака он трогает ее губы?.. Совсем крыша поехала?
— Ешь, — бросил резко, убирая руку, словно только что ошпарился.
Развернулся и вышел из кухни, бросил через плечо, уже не глядя на нее:
— Спасибо за блины.
В последний момент остановил себя, чтобы не хлопнуть дверью.
Потому что его трясло. От ярости и желания, которое выплескивалось через край, как концентрированная уксусная кислота, разъедая все вокруг. И самым ужасным было то, что Тайрелу это нравилось.
