Глава 58
ЗОИ
Несчастный отец Зои обхватил себя руками, пытаясь дотянуться до того места, на которое пришлась вся тяжесть Улыбчивого Хогберна. Зои немного удивилась, что ее мать позволила состояться этому физическому упражнению. Может, все объяснялось действием наркотика или ее заполошной яростью по поводу наркотиков, а может, они с отцом зафанатели при виде знаменитости – легенды австралийской футбольной лиги.
– Приношу всем извинения, – сказал Тони. – Мне прошлой ночью приснилось, что я снова играю. Мне показалось… показалось, что это не составит труда. – Он легонько похлопал Фрэнсис по щеке. – Приходите в себя, дама-писатель.
Фрэнсис смущенно поднялась с колен Тони, прижала палец к центру лба, огляделась:
– Так пакет у нас?
– Не совсем, – ответил отец Зои, который никогда не хотел, чтобы кто-то чувствовал себя лузером. – Еще бы чуть-чуть!
Зои посмотрела вокруг – не найдется ли чего-нибудь, чтобы бросить в стропило. Она взяла бутылку с водой емкостью в три кварты, взвесила ее на ладони, прицелилась…
Она попала в пакет с первого раза. Тот упал Бену в руки.
– Хороший бросок. – Бен протянул конверт ей.
– Спасибо, – сказала она.
– Открывайте! – менторским тоном приказала Джессика, словно Зои еще долго собиралась рассматривать пакет.
В пакете лежало нечто полутвердое – какой-то предмет в пузырчатой пленке. Она повозилась с липкой лентой и в конце концов разорвала оберточную бумагу.
– Осторожно, – сказала ей мать. – Может, там что-то хрупкое.
Зои сорвала ленту с пузырчатой пленки и вспомнила, как распаковывала подарок на день рождения, окруженная гостями, не сводившими глаз с нее и Зака. Завтра их двадцать первый день рождения. Пришло время воспользоваться подарком. Когда они вернутся в Мельбурн, подумала Зои, она скажет родителям, что хотела съездить в «Ла Фатторию» за пиццей, чтобы отпраздновать двадцатиоднолетие. Она вдруг почувствовала, что, может быть, пора уже вернуться к той жизни, какой они жили до смерти Зака. Без него, конечно, так уже не будет, так уже никогда не будет, но вернуться можно. Она, как в старые времена, снимет со своего блюда оливки и оставит их на краю тарелки для Зака.
И ей вдруг очень, очень захотелось пиццы. Рот наполнился слюной, когда она подумала о пепперони. Она больше не будет считать, что пепперони – нечто само собой разумеющееся.
Зои сняла пузырчатую пленку. Внутри оказалась маленькая деревянная, ручной раскраски кукла – маленькая девочка в косынке и переднике. Краснощекая, с недоуменно поднятыми бровями. Она, казалось, говорила Зои: «Привет!»
Зои покрутила ее в руках, перевернула.
– Это русская кукла, – сказала ее мать.
– Ах да. – Зои свинтила верхнюю часть: внутри оказалась еще одна кукла.
Зои протянула половинку матери и открыла следующую матрешку.
Через несколько секунд на полу между ними стоял ряд из пяти последовательно уменьшающихся фигурок.
– Постойте, это ведь последняя? – сказала Кармел. – Она пустая. Обычно последняя – самая маленькая куколка, и она не полая.
– И никаких сообщений? – спросила Фрэнсис. – Я думала, в последней будет код!
– И что значит вся эта фигня? – поинтересовался Бен.
– Не знаю, – ответила Зои, пытаясь скрыть зевоту.
Она вдруг почувствовала изнеможение. Она истосковалась по своей кровати, по своему телефону, по пицце, она хотела, чтобы все это поскорее закончилось.
– Ну все, теперь это уже по-настоящему начинает выводить меня из себя! – возмутился Ларс.
