Глава 44

Хизер проснулась, но глаз не открыла.

Она лежала на боку, на чем-то тонком и мягком, подсунув руки под голову.

Ее биологические часы говорили ей, что сейчас утро. Может быть, часов семь.

Действие наркотика прошло. Ее мозг был чист. Она находилась в комнате йоги и медитации «Транквиллум-хауса». Сегодня была годовщина смерти Зака.

По прошествии нескольких лет тошноты она выблевала свою тайну, и теперь ее слегка трясло, она испытывала странную пустоту, но при этом чувствовала себя лучше. Она чувствовала себя очищенной, а именно это, как ни забавно, и обещал «Транквиллум-хаус». Хизер придется написать им жизнеутверждающую благодарность: «Я чувствую себя гораздо лучше после пребывания в „Транквиллум-хаусе“! В особенности мне понравился совместный трип с мужем и дочерью».

Они, безусловно, немедленно покинут это место. Они не будут ни есть, ни пить ничего, что предложит им Маша. Они отправятся прямо в свои комнаты, соберут вещи, сядут в машину и уедут. Может быть, доедут до кафе в ближайшем городе и закажут большой завтрак в честь Зака.

Хизер хотела провести эту годовщину с семьей, в разговорах о Заке, а завтра как-то отметить двадцать первый день рождения их детей так, чтобы не отдавать этот день стыду и скорби или делать вид, что они забыли о дне рождения Зои. Наполеон давно говорил об этом: мы должны отделить Зака от того способа, которым он решил завершить жизнь. Одно воспоминание не должно затмевать остальные. Но она не слушала. Хизер почему-то думала, что его неудовлетворенность в тот день перечеркивала все остальное, что он сделал в жизни.

Она вдруг поняла, что Наполеон был прав. Сегодня они отметят годовщину смерти Зака, обратившись к лучшим воспоминаниям о его восемнадцатилетней жизни, и скорбь будет невыносимой. Но Хизер, как никто другой, знала: невыносимое можно вынести. В течение последних трех лет она оплакивала самоубийство Зака. Теперь наконец пришло время оплакать его утрату. Утрату красивого, глупого, умного, порывистого мальчика.

Она надеялась, что его сестра выдержит этот день. Прекратит врать о том, что они не были так уж близки с Заком. Сердце Хизер болело за нее. Девочка восхищалась братом. Им было уже по десять лет, когда они перестали забираться в кровати друг к другу по ночам, если им снились кошмары. Хизер придется снова и снова повторять Зои, что она ни в чем не виновата. Это она, Хизер, допустила ошибку. Она не заметила, как изменилось поведение сына, она виновата в том, что не убедила никого, включая и Зака, поискать причины его состояния.

И еще они сегодня найдут время, чтобы сообщить о методах этой сумасшедшей женщины в полицию.

Хизер открыла глаза и увидела, что лежит на коврике для йоги лицом к лицу со спящей дочерью. Зои все еще спала, ее веки вспархивали. Хизер лежала достаточно близко, чтобы чувствовать дыхание Зои на своем лице. Она приложила ладонь к щеке девушки.