Гарри вернулся в подвальный секс-клуб и застал Норму за беседой с призраком, которого Норма представила, как Гвоздя МакНейла – он забрёл туда не в поисках Нормы, а по душевной прихоти, чтобы полюбоваться на любимое заведение.

– Он обожал, когда его вешали на крест в ночи летнего и зимнего солнцестояний, – поведала Норма, а затем, прислушавшись к словам фантома, добавила: «Гарри, он говорит, что и тебе стоит попробовать. Распятие и добротный минет. Рай на Земле.»

– Спасибо, Гвоздь, – сказал Гарри. – Пожалуй, я ограничусь старой доброй мастурбацией. На этой ноте покимарю-ка я несколько часов, пока Кез не приехал. Лягу за дверью, прямо на сцене. Несомненно, она видала мистера МакНейла в самом расцвете.

– Он желает тебе сладких снов.

– Исключено, и все же главное – это внимание, так что спасибо. Норма, я принёс еды, подушку и немного бренди.

– О, Гарри, золотце моё! Не стоило тебе так беспокоиться. Да и оставаться ты не обязан. Я в полном порядке.

– Уж сделай милость.

Норма улыбнулась.

– Ну, тогда мы с Гвоздем будем говорить шёпотом, – сказала она.

«Всё когда-то бывает впервые», – подумал Гарри и бросил подушку под крест. Несомненно, половицы под ним перепробовали немало телесных жидкостей. Д’Амуру подумалось, что в этом может скрываться какой-то тайный смысл, но смертельная усталость не дала ему развить мысль. Сон сморил его очень быстро, и, вопреки пожеланиям Гвоздя МакНейла, грёза (в единичном числе) была не из приятных: Гарри провёл её на заднем сиденье такси, которое привезло его к клубу, вот только знакомые улицы города превратились в развалины, а водитель, который явно знал, что их преследовало, снова и снова повторял одно и то же – «Что бы ты ни делал, не оглядывайся».