Глава 29
Скрипочка
Ардов отвлекся. Краем глаза он наблюдал за соседним столиком. Там, закончив ужин, посетитель в штопаном, но опрятном сюртуке шарил по карманам в поисках денег под подозрительным взглядом полового, принесшего счет. Мужчина встал и вывернул карман, где виднелась прореха. Половой подал знак, и из-за стойки к ним направился хозяин заведения с черным, на манер пиратского, кожаным наглазником на лице.
– Виноват, карман прохудился… – начал посетитель.
Хозяин посмотрел единственным глазом в счет.
– Уха ершовая с расстегаями, каша гурьевская с орехами. Два семьдесят пять.
– Совершенно верно, – признал бедолага. – Вы позволите оставить в залог – вот, мою скрипку.
Рядом на стуле действительно лежал футляр.
– А завтра с утра я принесу. Извольте видеть – скрипка стоит гораздо дороже…
С этими словами мужчина извлек видавший виды инструмент.
– Вот, посмотрите.
Для убедительности он даже издал несколько звуков.
– Это мой единственный способ заработка, для меня она бесценна. Уверяю, завтра деньги будут у вас.
– Где же вы возьмете деньги, если оставите у нас средство заработка? – засомневался было хозяин.
– Дома! – просветлев, ответил скрипач. – У меня есть сбережения.
Трактирщик недолго подумал и кивнул половому. Тот понес футляр за прилавок.
Ардов вернулся к Чептокральскому. Заметив, что дело Дрейфуса не увлекло собеседника, репортер бросил цитировать выбранные места и вместе с Ардовым наблюдал сценку со скрипачом.
– Хотите расскажу, чем все закончится? – спросил он ироническим тоном и продолжил, не дожидаясь ответа: – Спустя время к стойке подойдет один из посетителей, случайно увидит скрипочку, попросит посмотреть и потеряет дар речи. «Боже мой!.. – воскликнет он. – Этого не может быть… Посмотрите на клеймо мастера… На этикетку внутри. О, какой лак, какая резьба, какая форма…» Посетитель представится коллекционером и объявит, что мог бы тут же выложить за скрипку тысячи четыре рублей, а то и больше.
– Простите, Чептокральский, мне нужно идти, – прервал прорицателя Ардов. – Зачем вы меня позвали?
Илья Алексеевич положил в блюдце плату за ужин. Газетный работник засуетился и принялся тараторить:
– Имею поручение от известной вам особы. Просит не губить. Сами же вы говорите, мужа не убивала. А горничная – что горничная. Могла упасть. А могла и прыгнуть.
– Вас прислала княгиня Данишевская?
– В некотором роде. В некотором роде, – еще торопливее забормотал Чептокральский.
Ардов выбрался из-за стола и взял бюст. Чептокральский добавил ассигнацию, махнул половому и, прихрамывая, увязался за сыскным агентом.
– Милосердия! Вот чего я прошу. Конечно, есть закон, и он незыблем. Но ведь и человек зачем-то приставлен к закону. Великодушие, снисхождение – этого никакой закон отменить не в силах. Всякая живая душа сама решает, какой путь избрать… Если вас беспокоит вопрос, так сказать, благодарности, то, смею заверить, их сиятельство в состоянии оценить великодушный поступок благородного человека…
Ардов в сопровождении репортера покинул зал. Он не увидел, как к стойке подошел хромой джентльмен в модном костюме с рубиновой булавкой в шелковом платке. Нос у него был слегка сдвинут на сторону. Приметив скрипичный футляр, он с легким прононсом попросил разрешения осмотреть инструмент и едва не упал в обморок.
– Редкая скрипка? – уточнил трактирщик.
– Не иметь всякий сомнений! – воскликнул хромой, продолжая любоваться игрой света на поверхности деки. – Я думать, сейчас она может стоить à peu près шесть тысяч рублей… Un véritable chef-d’œuvre! Я бы и сам отдавать за нее четыре и половина тысячи налично.
С этими словами коллекционер протянул владельцу заведения визитку.
– Жан Арбогаст, торговать antiquités. Я знать deux коллекционер в Париже, которые отдавать за этот trésor вдвое больше, надо только посылать телеграмма.
Месье Арбогаст извлек серебряный беккер из жилетного кармана.
– Désolé, je dois me dépêcher. Я умолять вас, отдайте хозяин скрипка моя визитка.
Расплатившись за ужин, французский торговец антиквариатом, пряча улыбку, поторопился на улицу.
