Глава 27
Вильгельм Вундт
Ардов дожидался возвращения Бессонова в его кабинете. Он расхаживал между креслами и о чем-то размышлял. За окном темнело. Фонарщик подошел к столбу, накинул крючки лестницы на поперечину, проворно взобрался к газовому фонарю и зажег его.
Появившийся доктор выглядел озабоченным, но принял господина сыскного агента с прежней любезностью. Он запалил новый фимиам из смолы драконова дерева, от которого Илью Алексеевича слегка замутило.
– Вы слыхали о смерти штабс-капитана Троилина? – спросил сыщик, когда был завершен обмен первыми любезностями.
– Троилина? Нет, что-то не припомню.
– Это адъютант генерала Кострова.
– Да что вы? – удивился доктор. – Я не знал его фамилии. Что с ним произошло?
– Убили.
– Какой ужас!
– И сбросили в Мойку. Рассчитывали, что тело не всплывет, но веревка развязалась, камень выскользнул и…
Бессонов принялся перекладывать бумаги на столе. Ардов какое-то время наблюдал за этими хаотичными действиями. Во рту поплыла слюна – миндаль и чернослив.
– Андрей Феоктистович, третьего дня он был у вас.
– У меня?.. – доктор изобразил работу мысли. – Ах да, припоминаю. Он принес пакет от генерала.
– Что было в пакете?
Бессонов наконец совладал с собой. Он взглянул на сыскного агента уверенным, чуть снисходительным взглядом, на губах заиграла легкая улыбка.
– Я не могу вам этого сказать, мой друг. Бумаги были секретные, из военного ведомства.
– Как долго он у вас оставался? – невозмутимо продолжил Ардов.
– Да сразу и ушел, – беззаботно пожал плечами доктор.
Он извлек из стола коробок спичек и принялся зажигать свечи в бронзовом канделябре с ножкой в виде индийского божества с четырьмя руками. За окном окончательно стемнело, и в кабинете действительно стоял полумрак.
– Это Дханвантари, – указал Бессонов на фигурку. – Древнеиндийский бог медицины. По крайней мере, так он представлен в пуранах. В одной руке он держит раковину, в другой чакру, в третьей – Священное Писание, а в четвертой – эликсир бессмертия.
– В тот вечер штабс-капитан остался у вас на сеанс, – сделал очередной ход Илья Алексеевич. – Вы солгали?
Бессонов побледнел. Оказывается, сидящему напротив юноше было известно больше, чем можно было ожидать. Поди ж ты, какой Порфирий Петрович выискался!..
– Я вам сейчас все объясню, – спокойно произнес доктор.
Ардов дал Андрею Феоктистовичу собраться с мыслями.
– Думаю, вы знаете не хуже моего, Илья Алексеевич… – начал психолог. – Врачи обязаны хранить тайны своих пациентов! Да, я солгал вам, но сделал это в интересах господина унтер-офицера, потому что он хотел оставить свой визит в тайне. Уверяю, здесь нет никакой моей выгоды. Семейные отношения – вопрос деликатный. У него наметился кризис в отношениях, я пригласил его на наши сеансы.
– Вы сказали, что он принес вам пакет от генерала Кострова.
– Ну, пакет был для отвода глаз, чтобы иметь, так сказать, формальный повод… Супруга пришла заранее, они здесь встретились… Вот видите… Все объяснимо…
– По заключению экспертизы, штабс-капитан оказался в воде ночью того же дня.
– Затрудняюсь что-либо пояснить. После сеанса я отправился в театр «Аквариум».
– Что давали?
– Оперетку Одрана L'enlevement de la Toldad c госпожой Монбазон в главной роли.
– И как вам?
– Содержание незамысловатое, но масса смешных положений. Местами, может, излишне гривуазно, но… Публике нравится…
Бессонов порылся в столе и положил перед Ардовым два билета.
– Вот, если угодно. Кажется, у вас это называется алиби?
– А кто был вместе с вами?
– Дочь.
Ардов отправил билеты в карман и встал. Следом поднялся и хозяин кабинета.
– Из четырех мужчин, присутствовавших на вашем сеансе третьего дня, трое убиты.
Психолог посмотрел на Илью Алексеевича жалобным взглядом. Казалось, он хотел сказать что-то важное, но так и не решился.
– Не думаю, что смерти имеют отношение к моим сеансам, – сухо произнес он.
– Вы не могли бы показать мне, как сидели ваши гости в тот вечер?
– Признаться, я не очень хорошо помню… – начал было Бессонов, но в конце концов вынужден был в деталях воспроизвести рассадку.
– А где сидел штабс-капитан с супругой? – напомнил Ардов.
Бессонов боролся с охватившим его волнением.
– А, штабс-капитан… Они стеснялись… Я предложил им расположиться вот здесь, за линией круга, чтобы они имели возможность просто понаблюдать… почувствовать, так сказать, общую атмосферу.
Психолог указал на темный угол за колонной.
– Эти кресла? – указал Ардов на пару кресел у стола, желая понять, какие из них в тот вечер были в том углу.
Бессонов кивнул. Про себя Илья Алексеевич отметил, что одно из кресел было со свежей обивкой, которую он приметил еще в прошлый раз. Освещение, надо полагать, было примерно таким же, стало быть, фигуры в углу оставались едва различимы на протяжении всего сеанса. Он не сразу заметил, что у стола стоит горничная в своем черном дэгэле до самого пола с подносом в руке. Костюм вполне гармонировал с восточными мотивами интерьера. Ардов не заметил, как она вошла.
– Вы опять не вовремя, Энху, – не умея унять неудовольствия, тихо проговорил доктор, взяв с подноса конверт с золотым обрезом и с показной небрежностью бросив его в ящик стола. Служанка молча удалилась.
– Скажите, а этот бюст…
Илья Алексеевич указал на небольшую бронзовую голову за стеклянной дверцей в шкафу.
– Это ведь не божество?
Доктор несколько натужно рассмеялся шутке.
– Это Вильгельм Вундт, выдающийся психолог. Мой научный руководитель в Лейпцигском университете. Неутомимый экспериментатор. Мы, ученики, развиваем его идеи по всему миру.
– Понятно… А почему вы его переставили?
Бессонов обратил к Илье Алексеевичу вопросительный взгляд. Ардов указал на фотографическую карточку на столе, где доктор был запечатлен сидящим в кресле на своем рабочем месте, окруженный Буддами и Ганешами.
– Обычно ведь бюстик стоял здесь?
На снимке голова Вундта действительно занимала почетное место на столе доктора.
– А? Да… Переставил… – неуверенно согласился он. – Отвлекал внимание…
– Могу я взять его с собой на некоторое время?
В глазах Бессонова отразилось смятение.
– Вряд ли голова Вундта принесет вам удачу. Рекомендую Ганешу с топором.
Доктор указал на бронзовую фигурку божества со слоновьей головой. В руках у Ганеши имелся небольшой топорик.
– Он срубит все преграды на вашем пути.
– Я предпочту Вундта, – настоял на своем Ардов.
