Глава 22
Нотариус Богданов
Дверь в квартиру Мармонтовых-Пекарских на втором этаже доходного дома на Крюковом канале была приоткрыта. В гостиной Ардов застал лысоватого господина грушевидной формы с нафабренными усиками на розовых полных щечках и живыми глазками-бусинками. Он сидел за выдвинутой крышкой королевского бюро с опустошенными ящиками и сосредоточенно сортировал бумаги покойного. Ключик торчал в скважине откинутой цилиндрической крышки.
– Ну сколько можно ждать?! – воскликнул господинчик повелительно-капризно, бросив на вошедшего быстрый взгляд.
Он легко встал, подошел к Ардову и протянул конверт.
– Скажете Самсонову, что это новое завещание.
Илья Алексеевич замешкался, и господин счел, что требуются дополнительные разъяснения:
– А старое, стало быть, пусть уберет. Оно недействительно. Деньги я ему сам завезу.
Ардов продолжал пребывать в замешательстве.
– Что? Что вы стоите? – недовольно проговорил господин. – Вы от Самсонова?
– Я агент сыскного отделения Ардов, – наконец представился Илья Алексеевич.
– О, господи! – воскликнул мужчина и пошатнулся, едва не хлопнувшись в обморок.
Ардову даже пришлось его поддержать и проводить до дивана.
– Виноват, – лепетал грушевидный господин, потирая грудь в области сердца. – Прошу прощения. Перепутал. Ждал мальчишку из конторы… Очень, очень приятно.
Он вдруг вскочил и тряхнул головой в поклоне.
– Богданов. Нотариус и друг усопшего.
Илья Алексеевич опять усадил господина на диван.
– Ах, какая неловкость… – продолжал бормотать Богданов, промакивая вспотевшую лысину.
Перехватив взгляд Ардова, направленный на стопки бумаг, нотариус поспешил заметить:
– Вы не подумайте, у нас все бумаги в порядке.
Илья Алексеевич припомнил, как в прозекторской Жарков выкладывал на поднос вещи из карманов Мармонтова-Пекарского. Среди прочего был там и миниатюрный ключик с костяным брелоком в виде кабанчика.
– Насколько мне известно, Виктор Иудович держал ключик от бюро при себе…
– А? – Богданов опять бросил взгляд на выпотрошенное бюро. – Супруга! У Агнессы Витольдовны были запасные.
– Понимаю. А где она сама?
– Будет с минуты на минуту. – Они с моей супругой, Александрой Львовной, заняты приготовлениями… Сами понимаете, такое горе – столько хлопот. Изволите обождать?
Нотариус, казалось, уже совершенно пришел в себя. Он вскочил и предложил Ардову стул у круглого стола на резных ножках. Тот сел и окинул взглядом гостиную, обставленную богато, но безвкусно. Богданов примостился рядом.
– Вы знали покойного? – спросил Илья Алексеевич.
– Да! – с готовностью кивнул нотариус. – Виктор Иудович был редчайшей души человек. Редчайшей. Добрый, отзывчивый…
Привычный вкус миндаля и чернослива разлился по языку.
– Вы не замечали каких-то странностей в его поведении в последние дни? Может, какие-то неурядицы на работе? Он ведь, кажется, работал на бирже?
– Ну что вы! – протянул Богданов едва ли не с осуждением. – Виктор Иудович был очень выдержанный человек, очень спокойный. У него все было размеренно, все по пунктам – письма, квитанции, облигации… – При этих словах друг семьи постучал ребром расправленной ладони по столу, как бы показывая, в каком идеальном порядке хранились документы. – Его завещание – одно из подробнейших когда-либо мной виденных! Так что он не позволял себе никаких «странностей», как вы изволили выразиться.
Ардов кивнул на конверт на столе.
– А почему понадобилось новое завещание?
Богданов на мгновение замер.
– Будучи нотариусом, – начал он деликатным тоном, – я оформлял духовное завещание Виктора Иудовича по его просьбе. Все строго по процедуре, в соответствии со статьей 1036 десятого тома части один Свода законов, в личном присутствии самого завещателя.
– Когда состоялось подписание?
– Вчера как раз подписали. Рано утром. Прямо перед этим страшным событием. Боже мой, какое горе! Ушел безвременно.
Богданов опять перешел на доверительный тон:
– Господин Мармонтов вот уже год как был женат вторым браком – первая жена умерла от горячки. И документы нуждались в уточнении. Слава богу, вчера успели. То есть горе! Это, конечно, утрата. Но – прежнее завещание теперь подлежит аннулированию.
– У него есть родня?
– Никого. Только супруга. Если б вы знали, какой это удар для нее, какой удар…
– Как вы охарактеризуете отношения в семье Мармонтовых?
– Душа в душу! – опять воодушевился Богданов. – Просто не поверите! Душа в душу! Виктор Иудович, безусловно, бывал иногда резок. Может быть, иной раз, так сказать, перегибал палку… Мог допустить какую-то невольную резкость… Но он над собой работал!
– Кажется, они с женой посещали сеансы доктора Бессонова?
– Да! – с восторгом откликнулся нотариус. – Вы о нем знаете?
– Вы тоже посещаете Андрея Феоктистовича?
Собеседник изобразил смущение.
– Я, признаться, не сторонник выносить вопросы интимного, так сказать, свойства на общее рассмотрение, – проговорил он каким-то особым мурлыкающим манером, – но чего не сделаешь ради мира в семье…
Нотариус многозначительно хохотнул.
– Князья Данишевские тоже посещали эти… сеансы?
– Совершенно верно! Некоторые считают, что князьям не пристало такое времяпрепровождение, но я считаю, что в наш век сословные вопросы… – Богданов повращал рукой в воздухе, как бы желая завершить этим жестом фразу, финал которой ему не дался.
– Когда вы были на сеансе у Бессонова в последний раз?
– Вечером третьего дня.
– За день до смерти Виктора Иудовича?
– Вероятно, так… – согласился нотариус и, кажется, почувствовал себя неуютно. – А почему вы считаете нужным связывать эти обстоятельства?
– Значит, вечером третьего дня у доктора Бессонова были вы, покойный Мармонтов-Пекарский и князь Данишевский? Верно?
– С супругами, – уточнил Богданов.
– Двое мужчин из трех уже мертвы, – отметил Илья Алексеевич.
Богданов побледнел.
– Была еще какая-то пара, – проговорил он сдавленным голосом.
– Вот как? И кто же?
– Нам ее не представили…
– Как они выглядели?
– Офицер со своей супругой, – пожал плечами Богданов.
– Что за офицер?
– Штабс-капитан… Служил в конвое Его Императорского Величества.
– Почему вы так решили?
– У него был знак на груди.
– А жена?
– Виноват. У жены наград не было.
– А что было?
Богданов потер лоб, силясь припомнить.
– Ну, был веер с павлином.
– Как они себя вели?
– Да никак… Штабс-капитан, по-моему, вообще проспал весь сеанс.
– А его жена?
– Видите ли, в салоне было темновато… На сеансах Андрей Феоктистович специально приглушает освещение, чтобы создать, так сказать, располагающую атмосферу…
Ардов встал. Нотариус тоже поспешил подняться.
– Скажите, а вы следите за биржевыми котировками? – поинтересовался Илья Алексеевич.
– Простите?
– Я имею в виду, интересуетесь ли вы движением стоимости ценных бумаг на фондовой бирже?
– Ну что вы, – развел руками Богданов. – Я от этого чрезвычайно далек… Вот Виктор Иудович – он да, постоянно только об этом и говорил: «быки» набавляют, «кулиса» сбрасывает… А что означает сия премудрость – мне, признаться, и невдомек… Я, изволите видеть, по другой, так сказать, стезе. Вот, прошу покорно, – он протянул визитку. – Если будет какая нужда – всецело в вашем распоряжении.
Ардов принял карточку.
– И последний вопрос, – сказал он. – Какие у вас отношения с дочерью Бессонова?
– Алиной?
Богданов, кажется, удивился.
– Какие могут быть отношения? Она помогает Андрею Феоктистовичу… Милая барышня, что тут еще сказать… – нотариус принялся приглаживать ладошкой остатки волос на затылке. – Остра на язык! Ей палец в рот не клади!
Ардов поблагодарил Богданова за беседу и попросил передать вдове Мармонтова, чтобы заглянула в участок.
На улице было мутно, словно город силился, но не мог полностью проснуться, оставаясь в какой-то кисловатой полудреме. «Точить ножи-ножницы! – долетел голос точильщика. – Бритвы править», – добавил он же, но как будто чужим, более низким тоном.
– А что, братец, сделаешь мне такой же?
Илья Алексеевич, подойдя к точильщику, протянул ключик от своего домашнего секретера.
– Отчего ж не сделать, ваше благородие, – согласился мастеровой.
– А справишься?
– Да чего ж… дело привычное, – с достоинством протянул мужик.
– Уже делал?
– А как же! На той неделе барыня двойную цену за работу дала – очень уж ей понравилось.
– Это та, что на втором этаже живет? Агнесса Витольдовна? – Ардов кивнул на окна.
– Угу, – кивнул точильщик.
– Так это она мне тебя и присоветовала, братец. У нее ключик с брелоком был, верно? Кабанчик?
– Был кабанчик, ваше благородие, – с готовностью подтвердил мастеровой, польщенный рекомендацией.
– Ладно, завтра забегу. – Ардов спрятал ключик в карман. – Ты здесь будешь?
– Куда мне деться, ваше благородие. Каждый день тут.
Набрав воздуху в легкие, он затянул:
– Точить ножи-ножницы! Бритвы править!..
