Рия

Томми снял металлический замок с заржавевшей дверной ручки, нервно огляделся и перевел взгляд на свою спутницу. Рия выжидающе вскинула брови:

– В-все?

– Аргон прибьет меня, – пожаловался Томми. – Если он узнает, что я пробрался в главный архив станхенгской библиотеки…

– Он н-н-ничего не узн-нает.

– Тогда узнает твоя сестра! А она королева! Нам обоим голову снесут.

– Не в-выдумыв-вай.

Рия потянула массивную серебряную дверь на себя и уверенно прошмыгнула в маленькое помещение, заставленное книжными стеллажами. На полках лежали старинные летописи визирей Станхенга. Пожелтевший скрученный в трубочки пергамент отливал плесенью. Рия неожиданно подумала, что в эту часть библиотеки никто не заходил целыми десятилетиями! Все знания, сосредоточенные в архаичных документах, пылились в сумраке вдали от вудстоунского солнца. Она услышала, как Томми закрыл за ними дверь, и сосредоточилась на изучении объема работы. Книг оказалось не так уж и много.

– Что ты ищешь? – поинтересовался парнишка, прижав дверь спиной. Ему не нравилось, что он действовал втайне от Аргона, хотя тот приказал не ввязываться в неприятности. – Нам нельзя здесь находиться. Ксеон уши мне надерет!

– Ксеона з-з… здесь н-нет.

Рия схватила в охапку стопку пыльных записей и уселась за стол. На самом деле она не понимала, что ищет. Рассказы о друидах? Легенды о Первых Людях? Почему у сыновей Барлотомеев не проявлялись силы земли? Когда вудстоунцы перестали верить в магию? У Рии появилась прекрасная возможность познакомиться с культурой Вудстоуна и побывать в самом сердце Станхенга! Но сердце у него оказалось старым и заплесневевшим.

Рия с трепетом вспомнила о библиотеке в Дор-Валхерене. Дома к книгам всегда относились бережно, ведь в них описывались история их народа, традиции и обычаи. Там Рия вычитала о своем деде, Мальстреме Полуночном, и о Лейстере Полуночном, который принимал участие в первых переговорах трех стран и сражался в битве с Лаохесаном. Она зачитывалась историями о предках, о возведении горного замка Эридана, о первом вожде Полуночных и о превращении женщин королевской крови в Змеиных жриц. Каждый день ложился на бумагу, словно эриданская песня, чтобы будущие поколения знали, кому они обязаны своей жизнью и куда течет река их судеб.

Но в Станхенге люди жили иначе. Они не оглядывались назад, а смотрели вперед. Они не верили в духов и силу исповедания, им не нравилось говорить о своем прошлом и о том, что существуют незримые вещи, контролирующие их жизнь. Они верили лишь в то, что могли потрогать или увидеть. Возможно, потому магия стихий и покинула их страну. Каменные Сердца перестали чувствовать, они лишь разгоняли кровь по венам.

Рия пробежала глазами по блеклым буквам и неожиданно увидела знакомое имя, выведенное твердой рукой: Лаохесан. Она наклонилась над записью, а Томми робко откашлялся и с любопытством подошел к столу, стараясь не показывать своего жуткого страха от нахождения в темном месте. Возможно, всем летающим людям из Дамнума становилось не по себе в закрытом пространстве. У Томми сразу же запершило в горле.

– Что там? – хрипло спросил он и неуклюже почесал затылок. Его неизменная серая повязка неуклюже съехала на лоб.

– Лаох-хесан.

– Огненный всадник?

Рия кивнула, провела пальцем по бумаге и прочитала: «Внебрачная связь». Ее брови поползли вверх от растерянности, когда дальше она увидела: «Внебрачный ребенок».

Рия поморщилась, словно почувствовала отвратительный запах, и откинулась на стуле. Для нее, дочери Атолла Полуночного, вождя страны, в которой брак был священным обрядом, прочитать о внебрачной связи было ужасным преступлением. Узнай об этом отец, ей запретили бы посещать архив до скончания веков.

– Ну же, что ты молчишь? – не унимался Томми. – Что там написано?

Рия посмотрела на мальчишку. Он стоял достаточно близко, чтобы самостоятельно прочитать строки, выведенные уже поблекшими чернилами на пергаменте. Более того, она не хотела вслух произносить то, что было там написано.

– Вот. – Девочка ткнула пальцем. – Ч-читай.

– Да я… я плохо читаю.

– Плохо?

– Аргон пытался научить меня, но у меня времени не было. А тебя кто научил?

– Эльба. Она з-занимал-лась со мной к-ка-каждый д-день.

Томми посмотрел на свою спутницу. Бархатное платье выглядело на ней нелепо. Он привык видеть Рию в бесформенном балахоне и мальчишечьих штанах. А сейчас она была похожа на выскочку с причесанными волосами и в отполированных до блеска туфлях. Вряд ли ей нравилось носить эту одежду – Томми заметил, что она постоянно поправляет слишком длинные рукава и закатывает их до локтей.

Томми уже хотел было попросить Рию, чтобы она научила его читать, как вдруг дверь со скрипом распахнулась. Ребята одновременно обернулись, и Томми невольно закрыл Рию собой, хотя, по правде говоря, уже подумывал о том, чтобы уносить ноги через маленькое окно.

– Что это вы тут забыли?

На пороге стоял высокий седобородый старик. Он упер руки в бока, прищурился и уставился на Томми своими мутными глазами.

– Хуракан?

Рия вытянула шею, чтобы получше рассмотреть гостя, а старик по-хозяйски прошел внутрь и взмахнул ладонью.

– И каким же ветром вас сюда занесло? Кажется, детей сюда не пускают.

– Сюд-да и взрослых не п-пу-пускают.

– А я не взрослый. Я жутко старый, девочка. – Хуракан щелкнул пальцами, и легкий порыв ветра захлопнул за ним дверь. Он заговорщически улыбнулся. Отчитывать детей старик не собирался. Более того, он удивился, что они додумались проникнуть в архив раньше него. – Приятно слышать твой голос, Рия Полуночная. Как твое самочувствие?

– Х-хорошо. С-спа-пасибо.

Она хотела бы сказать больше, хотела бы в красках описать свои эмоции и чувства, но горло саднило. Когда Рия пыталась говорить, ей было больно произносить знакомые слова и звуки.

– Тебе нужно больше практики, поверь мне, я толк в жизни знаю.

– К-какой еще п-практ-тики?

– Больше общайся, больше разговаривай. А еще… – Старик со стуком оперся о край стола широкими бледными ладонями и наклонился близко-близко. – Тебе бы очень помогло чтение вслух. Ты же любишь читать? Вот и займись этим.

– Сейчас?

– Ну а когда же еще? Давай, не тяни, я не молодею. Что у тебя за бумаги под локтями?

– Там про огненного всадника, – вмешался Томми, – про Лаохесана.

– Выучил новое слово, – проворчал Хуракан. – Имя этого человека стоит произносить шепотом, уяснил? Или вообще не произносить. Разве ты готов бросить ему вызов?

Томми посмотрел на Рию и вдруг ясно осознал, что правду он сказать не может. Ему нужно было соврать, чтобы она не посчитала его трусом. Но тогда он окажется лгуном и Хуракан обязательно к этому придерется.

– Я сделаю все, чтобы помочь Аргону.

– Даже на войну пойдешь?

– Даже пожертвую собой.

Старик нахмурил кустистые брови и недовольно взглянул на юного Томми. О смерти мальчишка знал так же мало, как и о жизни. Но, как и все летающие люди из Долины Ветров, он бросал вызов Моране и не понимал, что смерть побеждает в любом из вариантов.

– Ладно, – отмахнулся старик и забрал старый пергамент у Рии, – что у нас тут? Вы просмотрели много дневников визирей? Я бы начал с прислужников Радмана.

– Ч-что за Р-ра-радман?

– Отец Алмана и Вигмана Барлотомеев. Замкнутый был человек. Тихий и мрачный. Я виделся с ним однажды. Так он даже не предложил мне медовухи! Запомните: тот, кто не желает разделить с тобой хлеб, никогда не разделит с тобой беду.

– Почему?

– Потому что нет в нем уважения, Томми. А без уважения трудно найти общий язык.

Хуракан прищурился, склонившись над хрупким пергаментом, и едва не проткнул носом тонкую бумагу. Он с интересом читал корявый подчерк одного из старых визирей Станхенга и вдруг замер.

«Лаохесан Опаленный заключил внебрачный союз с уроженкой Хорго. От их союза на свет появился ребенок, имя которому при рождении не дано».

– Ребенок?

Пальцы Харукана с силой сжали края пергамента, оставив на нем разводы. Ему стало не по себе, он встревоженно перечитал написанное, и его дымчатые глаза широко раскрылись. Хуракан прожил более ста лет, но все равно застыл в полнейшей растерянности.

– Ребенок… – тихо повторил старик, поглаживая дрожащими пальцами серебристую бороду, и неожиданно усмехнулся. – Кажется, у Лаохесана Опаленного был… сын.