Эльба

Эльба почувствовала тяжесть металлических оков на своей шее. Она будто вновь очутилась в огромном шатре, обдуваемом северным ветром. Эльба в растерянности посмотрела в знакомые зеленые глаза сильфа и прижала к груди побелевший кулак. Колени предательски задрожали.

Вольфман положил ладонь на ее плечо.

– Что с тобой? Вы знакомы?

– Да. – Эльба перевела взгляд на юношу, стоявшего рядом с Аргоном. Его глаза светились искренним изумлением, а губы слегка приоткрылись. – Они…

– Что?

– Они спасли мою сестру.

Аргон едва мог говорить. Он надеялся, что Эльба спаслась, хотя они оставили ее одну против десятка яростных дикарей. Какие у нее были шансы? Сколько богов должно было встать на ее сторону?

– Позвольте вам представить мою супругу.

– Супругу? – не понял Аргон.

– Эльба Барлотомей Полуночная.

– Барлотомей? – Аргон вновь изумленно посмотрел на девушку. Она действительно стояла перед ним. Живая. Восхитительная… Жена Вольфмана Барлотомея?

– Где моя сестра? – требовательно спросила Эльба. – Что с ней?

– Она вместе с остальными ждет нас у ворот.

Эльба приподняла подол платья и обошла стол. Ей не хотелось спрашивать разрешения, но здешние порядки предполагали у нее отсутствие воли.

– Я могу увидеть сестру? – обратилась она к Вольфману.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас.

– Ну да, собственно… почему бы и нет. Догмар, займитесь этим.

Тот кивнул и направился к выходу, но Аргон поднял руку и посмотрел на короля.

– Мы не договорили.

– Почему вы сразу не сказали, что с вами Рия Полуночная? – удивился Вольфман. – Мы искали ее по всему Калахару.

– Мы даже не знали, как ее зовут. И мы не знали, что Эльба…

– Королева Эльба.

– Да. – Аргон стиснул зубы. – Королева великого Станхенга находится здесь. Когда мы виделись в последний раз, на ней были кандалы и она была в плену у Ровена. Кто бы мог подумать, что Дикие Шакалы напали на нее по пути на свадьбу.

Вольфман лишь хмыкнул, а Эльба подошла к ним и посмотрела сначала на Аргона, а потом и на его друга Ксеона, который все это время молчал.

– Пожалуйста, – прошептала она, – отведите меня к ней.

Аргон поверить не мог, что она стояла перед ним. Он посмотрел на ее шею и увидел уже едва заметные синие полосы кровоподтеков. В отличие от душевных ран, эти скоро исчезнут.

– Отведите мою супругу к ее сестре, – приказал Вольфман. Аргон бросил на него острый взгляд, но король высокомерно продолжил: – А также впустите жителей Дамнума на наши земли. С этого дня они наши друзья.

Аргон коротко кивнул и вышел из зала. Ксеон, опомнившись, последовал за ним. Он чувствовал что-то такое, чего не мог объяснить даже самому себе. Он был безмерно рад, увидев речную нимфу в целости и сохранности. Его пугало, что мысли о ней вызывали у него такие неконтролируемые эмоции.

– Вы здесь, – прошептала Эльба, встав между друзьями, – как это возможно?

– Этот же вопрос можно задать и вам, королева Станхенга, – отрезал Аргон.

– Мой брат Фьорд сопровождал меня в Вудстоун на свадьбу, когда мы столкнулись с Дикими Шакалами Ровена. Я должна была прибыть сюда.

– А мы – нет.

Эльба слышала, как позади шагает Догмар, и тихо прошептала:

– Мне очень жаль вашего отца, Аргон.

На его скулах заходили желваки. Он процедил:

– Мне тоже.

И быстро пошел вперед.

Эльба уставилась ему вслед. Она совсем не знала Аргона из Дамнума, но сейчас ей показалось, что его одолевали угрызения совести. Она понимала, каково просыпаться по утрам и ненавидеть себя за то, что просыпаешься в мире, в котором от тебя ничто не зависит. Смерть Фьорда до сих пор снилась ей по ночам. Эльба чувствовала, как свет исчезает, впитываясь в беспросветный мрак. Кто мы без наших близких? Потеря родного человека порой открывает в людях такие стороны, о которых никто не подозревает.

Эльба расстроенно покачала головой и снова посмотрела на друга Аргона. Она плохо запомнила его лицо. У него были острые скулы и нос с горбинкой. Шагал он так решительно, будто никогда ни в чем не сомневался.

– Вы так и не представились.

Юноша в растерянности посмотрел на Эльбу и вскинул брови.

– Да? – А затем поспешил сказать: – Ксеон.

– Вы братья?

– Кто?

– Вы, – повторила Эльба, – с Аргоном.

– Нет, конечно. – Отмахнулся Ксеон и сцепил за спиной руки. Они покинули замок и направились по ступеням вниз к восточным воротам Станхенга. – Мы с этим олухом всего лишь друзья. Будь он моим братом, я бы давно свернул ему шею.

– Мне правда жаль его отца. То, что с ним случилось… – Эльба замолчала. – Алман поплатится.

– Я не сомневаюсь. Аргон лишил бы его жизни даже в случае отказа Вольфмана. То есть твоего… вашего мужа. То есть короля Станхенга.

Ксеон отвернулся. Он нахмурился и вдруг подумал, что ведет себя как настоящий болван.

– Вы правильно сделали, что пришли в Вудстоун.

– Я к этому не имею отношения, Эльба. Аргону вдруг показалось, что подружиться с родственниками Алмана – забавная идея.

– Он хочет спасти свой клан.

– Сейчас он хочет только одного. – Ксеон повернулся к девушке, и она с интересом взглянула в его невероятно выразительные карие глаза. – Отомстить.

Они спустились к восточным воротам. Солнце тускло освещало высокую каменную стену, отделяющую земли Вудстоуна от земель Дамнума. Люди на башне зажгли костер, послышался звук рога. Гигантские шестеренки закрутились. Цепи неистово заскрипели. Огромные дубовые врата медленно открывались, и в расширяющийся просвет на Эльбу смотрели десятки людей, одетых в рванье и стоящих рядом с телегами и корзинами, наполненными едой и пожитками.

Эльба ринулась вперед, не дождавшись, когда ворота до конца распахнутся. Она даже обогнала Аргона, случайно задев того плечом. Юноша вскинул брови, но ничего не сказал. Эльба нырнула в толпу и в панике осмотрелась. Ее дыхание сбилось.

Тысячи раз она прокручивала в голове тот момент, когда сильфы забрали ее сестру из шатра. Она видела ее горящие глаза, видела ее вытянутые худые руки и слышала свое змеиное шипение: «Не смей».

Ее маленькая сестра в тот день потеряла практически все, что у нее было. Что она чувствовала? Было ли ей так же больно?

– Рия! – Эльба спешно оглядывалась. Десятки незнакомых лиц повернулись к ней. Люди отпрянули, испугавшись ее дикого взгляда. – Рия!

Эльба смахнула с лица волосы и вдруг заметила на телеге свою сестру. Рия сидела рядом с каким-то мальчишкой, тот болтал без устали, а она слушала его, подперев ладошкой измазанную сажей щеку. Эльба сипло вздохнула.

– Рия…

Девочка вздрогнула. Она посмотрела по сторонам, а потом замерла, встретившись взглядом с родной сестрой.

Что-то сломалось в ней в эту секунду. Что-то детское и хрупкое. На какое-то мгновение она застыла, а в следующее уже неслась со всех ног, вытянув перед собой худенькие ручки. Она взвыла, будто маленький дикий зверек, и зашлась таким плачем, что все ее тело содрогнулось. Не сбавляя скорости, Рия бросилась в объятия сестры.

– Э-эльб-ба, – запинаясь проревела она и крепко обхватила ее за талию, – Э-льб-ба!

Колени Эльбы подогнулись. Она присела перед Рией на корточки, гладя по ее волосам, щекам и плечам дрожащими пальцами, и зашептала:

– Тише, все хорошо, тише.

– Эльб-ба! – продолжала кричать Рия, сотрясаясь от рыданий.

– Я здесь.

Девочка вновь прижалась к сестре, и Эльба прикрыла глаза. Ее ладони поглаживали короткие волосы Рии, а она все никак не успокаивалась.

– Ты в порядке? – спросил знакомый низкий голос, и Эльба подняла голову. От солнечных лучей ее закрывала высокая фигура Аргона. Не отдавая себе отчета, что делает, она крепко вцепилась в руку молодого предводителя. Аргон недоуменно нахмурился и посмотрел на их переплетенные пальцы.

Эльба прошептала:

– Спасибо. – Они вновь встретились отчаянными взглядами. – Спасибо тебе.

Эльба обернулась и нашла глазами помрачневшего Ксеона:

– Спасибо вам.

На улице стало на удивление тихо. Даже Рия перестала плакать. Эльба прижала ее к себе как можно крепче, а потом выпустила руку Аргона и зажмурилась.

В Эридан отправили весть: «Рия Полуночная жива». Эльба смотрела на сестру, сидя на постели, пока той расчесывали шелковистые волосы, и чувствовала, как вновь обретает землю под ногами. Она готова была принимать все, что выпадет на ее долю, только бы Рия улыбалась, глядя в свое отражение.

«Ты будешь терять близких, пока жизнь не победит смерть», – вдруг вспомнились слова Змеиной жрицы, и Эльба отвернулась. Больше никто не умрет.

Вольфман приказал устроить пир в честь объединения Станхенга и Долины Ветров. Стоило, как он выразился, отметить воссоединение «милых» сестер. Гибель их «милого» брата никого уже не трогала. Он умер… что уж тут поделаешь? Эльба знала – в ее жизни нет места скорби и печали. Она должна была двигаться дальше, так как впереди их поджидала жизнь, полная опасностей и лишений. Но сама идея пира показалась ей безумной. Пир во время чумы.

Праздник решили провести вечером. Уже в полдень слуги отмывали малый зал, начищали сервиз и позолоченные рамы ужасных, на вкус Эльбы, картин, на которых были изображены станхенгцы в шкурах убитых ими зверей. От этих портретов у нее все леденело внутри. Стены были увешаны знаменами – серебряными с пышными деревьями и золотыми с желтыми колосьями. К закату люди заполонили зал, усевшись за поставленные полукругом столы. В их руках блестели чаши, а на пальцах – драгоценные перстни. В зале стоял тяжелый и сладкий запах жареного мяса и вина. Певец тоненьким голоском пел баллады. Эльба сидела во главе стола рядом с супругом и совершенно не понимала, что она здесь делает. Шут в красном колпаке широко ей улыбнулся, на его шапке зазвенели колокольчики, но она лишь смущенно отвернулась. Эльба отпила вина и в очередной раз взглянула на сестру.

Рия говорила с трудом. Что-то случилось с ней в лагере Ровена, и теперь она запиналась, когда произносила слова. Эльба написала об этом отцу. Возможно, он подскажет, что делать. Или сам приедет. Сейчас Рия хохотала, наблюдая за тем, как хлипкий парнишка в повязке пытался стащить со стола кубок с вином. Его звали Томми, и кажется, Рие нравилось проводить с ним время.

Эльба невольно обратила внимание на шепчущихся девиц в ярких платьях. Они поглядывали на Ксеона, стоящего у выхода и попивающего вино. Одна из них показала на него пальцем и захихикала. Эльба усмехнулась. Как жаль, что тот даже не смотрел в сторону придворных дам. Он задумчиво разглядывал стыки каменных плит на полу и молчал.

Аргона и вовсе не было видно. В начале пира он сидел около седовласого старика, который набрал столько еды, что она не помещалась на тарелке, а потом попросту исчез. Эльба в растерянности рассматривала свои пальцы. Ей хотелось выбраться отсюда. Аргон лишился отца, она лишилась брата. Весь этот пир казался злой насмешкой, и сердце неудержимо рвалось на свободу.

– Ты в порядке? – неожиданно спросил Вольфман, и Эльба подняла голову. В глазах ее мужа светилось наигранное беспокойство, он наклонил голову, и его золотистые волосы упали на липкий от пота лоб. – Что тебя гложет?

– Ничего.

– Ты должна говорить мне правду.

– Должна?

– Ты ведь моя супруга. Какие у тебя могут быть от меня секреты?

Его рука потянулась за золотым кубком, а Эльба в недоумении выгнула бровь:

– У каждого человека есть секреты.

– У меня от тебя секретов нет. – Щеки Вольфмана раскраснелись от вина. Он улыбался так часто, что его губы наверняка уже должны были болеть. – Я честен. Абсолютно. Например, сейчас ты выглядишь так же прекрасно, как и нежно-розовый зимний закат. Ты веришь мне?

– Мне приятно, но…

– Все эти девушки в зале меркнут рядом с тобой, Эльба. Я знал, что у Атолла есть две дочери, но даже не подозревал, что свяжу свою жизнь с самой восхитительной и прекрасной девушкой Калахара. Ты как неограненный бриллиант. Ты…

Он замолчал, пытаясь подобрать верное слово, а Эльба забрала из его руки кубок и, улыбнувшись, поставила его на край стола.

– Мне кажется, вам достаточно.

Вольфман стыдливо прищурился. Только сейчас Эльба вспомнила, что он сам недавно потерял отца. Возможно, пир был лишь предлогом, чтобы на какое-то мгновение позабыть о том, как боги упрямо калечили их жизни. Эльба положила ладонь на его плечо, и глаза Вольфмана вспыхнули.

– Если вы устали, мы можем уйти.

– Я не устал.

– Вы уверены?

– Ты еще не танцевала.

Эльба отпрянула. Ее рука упала, испуганная улыбка коснулась губ.

– Я не хочу.

– Как же? – Вольфман приблизился к супруге. – Женщины Эридана славятся тем, что они чудесно танцуют. Речные нимфы, ты же знаешь.

– Знаю.

– Для вас ведь музыкой звучит грохот водопадов.

– Да, но…

– Не стоит смущаться, Эльба, – горячо проговорил Вольфман и схватился за ее руки холодными липкими пальцами. – Твой дом Эридан, и что с того?

– Я не смущаюсь, – поспешила оправдаться она, но король будто не слышал ее. Она в ужасе округлила глаза, попыталась отстраниться, но…

– Станцуй для меня.

Эльба в отчаянии посмотрела на Вольфмана и вдруг вспомнила лицо Ровена, его дикие карие глаза и пожелтевшие зубы, почувствовала ледяной клинок у своего горла.

«Танцуй для меня», – так он тогда сказал, а потом перерезал горло ее брату. Эльба собиралась встать, как вдруг Вольфман взмахнул рукой и воскликнул:

– Ксеон, у меня есть к вам огромная просьба, и вы должны мне помочь!

Темноволосый юноша вскинул брови, а Эльба окаменела. Гость неспешно подошел к королевскому столу и прижал к груди наполовину пустой кубок:

– Чем я могу помочь вашему величеству?

– Моей супруге нужен кавалер, а я не стою на ногах. – Вольфман тряхнул головой и нахмурился. – Вам ведь несложно уговорить Эльбу, мою прекрасную жену, вернуться к истокам?

Ею опять распоряжались, словно вещью. Почему она должна была делать то, чего не хотела? Почему должна была испытывать этот ужас? Чем ее слова отличались от слов мужчины? Те же буквы. Те же звуки.

Так почему ее не слышали?

Ксеон настороженно посмотрел на Эльбу. Ее плечи были напряжены, глаза смотрели куда-то вниз. Он попытался понять, что за игру ведет с ним Вольфман, но так и не нашел логичного ответа. Отказывать он не имел права, но имел ли право танцевать? Юноша поставил бокал на стол, наклонился и протянул широкую ладонь:

– Сочту за честь, королева.

Эльба так крепко сжала его руку, что он не сдержался от смущенной улыбки. Ксеон вывел ее к танцующим парам и откашлялся, понятия не имея, во что он ввязывается и чем для него может обернуться невинный танец.

Зазвучала медленная музыка, едва слышно заиграли арфы, и Эльба покорно поклонилась. Ее пышная юбка небесного цвета коснулась каменных плит.

– Я плохой танцор, – неожиданно признался Ксеон.

– Ничего страшного.

– Я определенно испорчу ваш наряд.

– Вряд ли его что-то испортит.

– Вы прекрасно выглядите, – вырвалось у Ксеона, и он смутился. Разве можно делать комплименты королеве?

Пары медленным шагом пошли по кругу, женщины и мужчины, сплетение рук и взглядов.

– Спасибо, – все же ответила Эльба, – вам тоже идет этот… жилет.

– Жилет? О да. Одежда истинного рыцаря.

– Как жаль, что на нем не вышит знаменитый арборский дуб.

– Я поклонник знаменитых станхенгских колосьев, увы.

Эльба усмехнулась. В такт музыке она обошла Ксеона и прикрыла глаза, стараясь не вспоминать об окровавленной земле, о босых ногах, о ветре и грубых мужских голосах. В глубине души она убеждала себя, что все в порядке, что ей совсем не больно. Что Фьорду больше не больно. Но легче не становилось. Эльба едва дышала, меняясь партнерами, касаясь чьих-то рук, отвечая на чьи-то улыбки. Было в ее состоянии что-то пугающее. Лица смазывались, музыка душила, а свет ослеплял, и даже, несмотря на добрую улыбку кареглазого юноши, купол малого зала кружился и кружился. Девушка понимала, что скоро свалится навзничь, если кто-то не заставит мир остановиться.

Опьяневшая от усталости и боли, Эльба выпрямилась и вдруг увидела знакомый взгляд, следящий за ней из-за угла. Зеленые глаза казались почти черными в тусклом свете. Юноша двинулся вдоль зала, скрылся за колонной, и Эльба потеряла его из виду. Она прокрутилась под рукой незнакомца, а в следующий миг вновь принялась искать в толпе зеленые глаза.

Ксеон заметил ее недоумение. Он попытался понять, куда она смотрит, но никого не увидел. Еще один шаг – и новый партнер, мужчина с седыми вьющими усами, поклонился Эльбе и подал свою руку. От его ярко-красной туники рябило в глазах. Эльба прошла с ним вместе пару шагов и вдруг снова ощутила на себе чей-то взгляд.

На этот раз Аргон стоял у второй колонны. Он отпил вино, и его губы тронула улыбка, но глаза оставались холодными, как горная вода. Эльба не знала, почему не могла отвернуться. Что-то в его трагичном глубоком взгляде цепляло ее. И это что-то не позволяло упасть, не позволяло вспоминать о ледяном ветре равнины. Возможно, Эльба смотрела в эти зеленые глаза, потому что именно они были первым, что она увидела, очнувшись в шатре. Именно они смотрели на нее, когда она плакала от отчаяния. Эти глаза убеждали ее, что сестра спасется, что надежда есть. Аргон вновь исчез из поля зрения, и девушка отвернулась. Ее голова закружилась. В этом вихре лиц и чужих ухмылок она заметила встревоженные глаза Ксеона. Он словно спрашивал: «Все в порядке?». Но она не была в порядке. Дышать было нечем. Эльба опустила взгляд и вдруг увидела не каменный пол, а кровь и свои босые ноги, рыхлую землю и рваное платье. Она в панике отпрянула назад и врезалась в чью-то спину. Стремительно обернувшись, Эльба увидела его.

Аргон взял ее под руку, не спросив разрешения, и повел по кругу.

В глазах Эльбы светилось недоумение, а в глазах Аргона – любопытство. Он не знал, почему королева так крепко держалась за его руку, и понятия не имел, что заставило его присоединиться к танцующим. Ее испуганный взгляд… да, именно он призывал его, точно такой же, как и в тот день, когда Фьорд лежал у ее ног с перерезанным горлом. Этот взгляд что-то пробудил в Аргоне. Юноша стремительно наклонился к ее лицу, а она потянулась ему навстречу.

Внезапный порыв ветра разнесся по малому залу. Пламя факелов задрожало, как будто от холода. Ксеон растерянно вскинул брови, наблюдая за другом, а Вольфман застыл с золотым кубком в руке. Все взгляды устремились на танцующую в центре пару.

Аргон и Эльба одновременно переставляли ноги. Ее пышная юбка парила над полом, а ее густые черные волосы змеями струились по изящной спине. Девушка испуганно смотрела в глаза молодого предводителя, а его тянуло к ней все ближе. Что творилось в его мыслях? Что творилось в ее сердце? Аргон закружил Эльбу в танце, и ее платье заструилось по воздуху, словно волны лазурного океана. И когда девушка вновь встретилась с ним взглядом, испуганная Эльба исчезла. Той загнанной в ловушку девочки больше не было. Уроженка Дор-Валхерена. Танцующая нимфа. Эльба закружилась рядом с Аргоном и закрыла глаза. Она увидела просторы Эридана и услышала грохот водопадов. Отец протягивал руки к небу, женщины нараспев повторяли ее имя, а над головой гремел гром. Аргон отстранился. Он застыл, наблюдая за танцем речной нимфы, а люди в зале замолчали, оторвавшись от напитков и разговоров и наслаждаясь истинной красотой Калахара. Ноги Эльбы отбивали ритм, волосы кружились и спутывались. В ней наконец проснулась змея, которой она была все это время.

Музыка стихла. Музыканты привстали, чтобы посмотреть на девушку, а она застыла. Убрала с лица волнистые волосы и выпрямилась.

Гости глядели на нее в полном молчании.

Первым в себя пришел седовласый старик Хуракан. Он стремительно поднялся из-за стола и громко захлопал в ладоши. Люди заворожено подхватили. Эльба кивнула, тихо вздохнула и сошла с места, мечтая поскорее скрыться из виду.

Она пронеслась мимо Аргона, не взглянув на него, не обращая внимания на помрачневшего Ксеона, стоящего в темном углу малого зала. Она бежала к выходу и вскрикнула, когда кто-то схватил ее за руку.

Музыканты вновь начали играть, зал наполнился шумом и говором, а тетя Нейрис вытащила племянницу в коридор и взглянула на нее с таким укором, что внутри у Эльбы похолодело.

– Ты что творишь? – Голос Нейрис был сиплым. – Эльба!

– Я ничего…

– О чем ты думала?

– Я просто танцевала, – оправдалась девушка, а Нейрис прищурилась и приблизилась к ней, будто свирепый зверь.

– Ты не можешь так танцевать.

– Да что я вообще могу в этом замке?

– Вольфман Барлотомей твой муж, – процедила тетушка. – И он будет твоим мужем до тех пор, пока смерть не разлучит вас. Ты обязана быть верной и благоразумной, ты будущая королева Вудстоуна, а не…

– Кто? – Эльба шагнула вперед и рассерженно стиснула зубы. – Кто я? Вольфман сам хотел, чтобы я танцевала, он сам попросил.

– Но не с молодым человеком, не так!

– Я глубоко разочаруюсь в нем, если его заденет мое поведение.

– Поздно, милая, – Нейрис расстроенно отступила назад, – ты его уже разочаровала.