75

В Нью-Йорк возвращались молча – вот честно, в полном потрясении. Тед даже «Мертвых» не стал включать. Они уже два часа как выехали из города и бороздили безлюдье Новой Англии, и тут Тед наконец заговорил:

– Брыки Дент? Шестьдесят лет, шесть иннингов – и Брыки Дент? На ровном месте.

Марти покачал головой:

– Нет, не на ровном. Конечно, Тедди, конечно, Брыки Дент.

– Что?

– Я прежде никогда не думал об этом. А теперь вижу. Все целиком. Не Мики Мэнтл гробит, нет. Не Уилли Мэйз. Никогда не то, к чему готов. Всегда какая-нибудь мелочь, врасплох. В могилу сводит простуда. Всегда Брыки Дент.

Тед глянул на отца. Предок будто впал в транс, как пифия.

– И на «Янки» не ведись, Тедди, жизнь – она не выигрыш, а проигрыш. Фанаты «Янки» ни черта не знают о жизни, а вот Бостон – тот владеет истиной.

Тед кивнул и уставился на дорогу, а Марти меж тем заговорил приглушенно:

– Жизнь принадлежит неудачникам, Тедди, таким, как мы с тобой. И Мариана. И Брыки блядский Дент. Никогда не забывай об этом.

– Не забуду.

Марти откинулся на сиденье и опустил спинку. Вроде начал засыпать, но вдруг сказал почти молитвенно:

– Господи благослови Брыки блядского Дента.

Тед улыбнулся и тихонько повторил за отцом:

– Ага. Господи благослови Брыки блядского Дента.

Тед подождал продолжения, но Марти совершенно умолк. Тед покосился на отца, который вдруг сделался очень, очень неподвижен, хоть машину и подбрасывало. Возникло нехорошее чувство. Тед протянул руку, потрогал Марти:

– Пап?

Приложил два пальца к шее, поискал пульс и не нашел его, проверил, слетает ли с губ дыхание, – нет. Тед знал, что отец мертв. Марти умер. Отец Теда умер. Тед отвел взгляд от отца, вперился в темную дорогу и сказал – теперь уже лишь себе одному:

– Господи благослови Брыки блядского Дента.