То испытание вымотало Эмер до самых костей, но ей хотелось повидать отца и тогда уже отправляться домой. Что-то есть в невыраженной отцовой любви к ней, – любви, какая терпит и превозмогает действия чада в любом возрасте. Эмер не нужно было ни убеждать в этом, ни это показывать, а лишь посидеть с этим рядом, побыть в присутствии. Когда она добралась к отцу, тот спал. Джинь-джинь смотрела “Танцы со звездами”.

Эмер села рядом и посмотрела, как пара четвертьфиналистов выплясывает румбу. Джинь сказала:

– Нравится танец.

Эмер согласилась: было нечто обнадеживающее в повальной посредственности и ура-оптимистичности того мира. Эмер уловила, как нечто темное и сомнительное тянет ее внутрь и вниз, поджидает на другой стороне танца.

– Мы сегодня гулять долго. Ему нравится играть в “Покемон Гоу”, – сказала Джинь.

Эмер поглядела на старика – его тело вздымалось и опадало, исполняя свой танец перед смертью, попроще тех, что в телевизоре.

– Это славно, Джинь. Он молодец. Скажи ему, что я заходила, скоро загляну еще. Скажи, что я его люблю.

– Он знать, – отозвалась Джинь.

– Все равно скажи.

– Ладно, мисс.

– Скажи, что я напортачила и он меня больше любить не будет.

– Это я ему не скажу, мисс.

– Почему?

– Невозможно, – произнесла Джинь-джинь и повернулась к теням, плясавшим на экране. Эмер решила остаться и посмотреть еще немного “Танцев со звездами”. Джинь-джинь придвинулась ближе и взяла Эмер за руку.