Герр Эрих Штум, майор и совладелец отряда «Железный щит», казалось, пребывал в раздумьях настолько глубоких, что в упор не замечал расшумевшихся в его машине бойцов. Но так лишь казалось. Несмотря на задумчивый вид, он довольно внимательно прислушивался к сидящим рядом с ним в салоне транспортера бойцам, оживленно обсуждавшим предложенную заказчиком премию. Впрочем, судя по обмолвкам пары старшин, те всерьез нацелились на упомянутый в разговоре кольт, что утянул из западной лавки Баума ушлый взломщик, и теперь пытались понять, как бы им и ствол поиметь, и премию для отряда. Умники!

— Тишина, — потребовал майор. — Старшины — ко мне.

Оба ветерана-наемника моментально оказались рядом с командиром, и в салоне воцарилось молчание. С дисциплиной в отряде Штума дела обстояли очень неплохо.

— Майор? — Старшина Леви вопросительно уставился на командира. Светловолосый и сероглазый; его частенько принимали за младшего брата майора, и мало кто поверил бы, узнав, что когда-то пьяный тевтон Штум спас сопляка-ашкеназа во время погрома на окраине маленького городка, некогда бывшего частью Австрийской империи. И с тех пор не было у наемника лучшего советчика и помощника, чем еврейский паренек, потерявший в пожаре всю семью. Умный, преданный и беспощадный. Без его помощи и разумных советов не видать бы Штуму майорского темляка как своих ушей, несмотря на феноменальное чутье и немалые умения. Неудивительно, что и сейчас, почуяв какую-то несуразность, Эрих обратился именно к Леви.

— Что думаешь о заказе, Умник? — спросил Штум. Старшина почесал нос, глянул на устроившегося рядом «коллегу» из группы захвата и, прищурившись, уставился на командира.

— А что, мы уже имеем этот самый заказ? — осведомился он. — Пока я видел лишь развод на жадность.

После произнесенных слов тишина в салоне стала абсолютной: казалось, ее можно ложкой есть. Штум довольно кивнул. Теперь майору стало понятно, что именно зудело и так тревожило его после разговора с Баумами. Старшина группы захвата перевел недоуменный взгляд с командира на Леви.

— А для обычных людей? — прогудел он, постучав пальцами-сосисками по цевью барабанного гранатомета.

— Без проблем, Бьорн, — кивнул Умник. — С одной стороны, нас просят взять объект живым и здоровым, обещая за это пятьдесят кусков. С другой стороны, мы можем грохнуть мальчишку, снять с него коллекционный ствол и загнать тот как минимум вдвое дороже. Сделайте ваш выбор, как говорится.

— И что тут думать? — нахмурился старшина. В этот момент транспортер тряхнуло, и Бьорн ткнулся шлемом в подволок, но привычно не обратил на это никакого внимания. — Сто тысяч против пятидесяти, да еще и работы вдвое меньше. Убить-то всяко проще, чем ловить живьем.

— Да-да, — довольно покивал Умник. — Но зачем было давать нам такой выбор, а?

— Может, заказчик просто случайно проговорился о стоимости револьвера? — предположил Бьорн, пожав плечами.

— Мы говорим об одном и том же человеке? О бывшем артефакторе Бауме, купце, держащем половину оружейного рынка Пернау? — с сарказмом поинтересовался старшина Леви. Его собеседник вновь нахмурился. — Понял, да? Нам сливают свободного гражданина, специально оговорив премию лишь за живого. Напомню: этот самый свободный гражданин взломал лавку Баума и, вместо того чтобы вынести из нее все что можно, устроил пожар в хранилище, а прихватил с собой лишь старый коллекционный ствол, о реальной стоимости которого мы знаем только со слов заказчика.

— Подстава? — подал голос герр Штум.

— Если судить по происходящей вокруг Баума возне, то… Вспомни, майор: похищение контрактницы и ученика, их освобождение, стрельба у ратуши, появление какой-то пришлой ляди в ЛТК… В общем, есть такой шанс. Сам знаешь, дыма без огня не бывает, а история тут творится явно мутная, зато с довольно отчетливо видимым чужим интересом. Так что я бы не исключал возможность того, что нынешний заказ — это не только подстава, но и отмазка для самого Баума на тот случай, если к нему заглянет некто, чтобы поговорить за этого странного взломщика. Старик просто разведет руками и предоставит запись разговора с майором охранного отряда «Железный щит», из которой любому будет ясно, что старый Герхард вовсе не желал смерти взломщику. Понятно, к кому следующему заглянут эти самые гости?

— Если они существуют в природе, — буркнул Бьорн.

— У меня есть такое подозрение, — мотнув головой, проговорил Леви. — Учитывая же, что вместо выполнения заказа ты предлагаешь вальнуть беглеца ради имеющегося у него раритета, те самые «гости» будут иметь полное право поспрашивать за взломщика уже с нас. По закону, между прочим. Но это, конечно, при условии, что заказанный беглец им действительно важен. А даже если за ним никого нет, во что я, глядя на всю эту ситуацию, честно говоря, не верю абсолютно, то мы всё одно понесем серьезные потери. Репутационные. Точнее, уже их несем. Первоначальный-то заказ у нас был на охрану лавки, а ее подломили. Не выполнен, выходит, договор. А если мы грохнем взломщика, то и дополнение к нему, озвученное сейчас Баумом, тоже не будет исполнено. Два косяка подряд… Как думаете, найдем мы здесь себе работу после такого провала? И стоит ли оно ста тысяч, которые мы можем еще и не заработать?

— С такими размышлениями ты сейчас дойдешь до того, что все происходящее — это одна большая интрига, чтобы подвинуть нас на рынке, — хмыкнул старшина.

— Да ты никак думать научился, медведь? — делано изумился Леви, но тут же посерьезнел. — Как бы то ни было, дело это гнилое, и сейчас нас явно пытаются сделать в нем крайними.

— Что ж, твое мнение я услышал, — кивнул майор Штум. — А теперь хотел бы услышать предложения.

— Объявить свободный поиск, — ошарашил всех присутствующих старшина и усмехнулся, окинув взглядом вытянувшиеся лица бойцов и командиров. Но уже через секунду майор расхохотался.

— От нашего имени, конечно? — уточнил он.

— Разумеется, — ответил Леви. — Объявляем награду в двадцать тысяч крон, набираем человек сорок добровольцев, распределяем их по командам, каждой придаем по одному из бойцов, что устроили погоню за нашим взломщиком и могут его узнать. И вперед. Пусть бегают по полям и лугам, а как поймают… ну кто там будет смотреть на конфискованное оружие, тем более заморское старье позапрошлого века? И как докажет, что оно у нас? Может, кто из охотников прихватил, а может, потерял его беглец, уходя от погони. Нужно оно Бауму, так пусть сам добровольцев опрашивает, по буеракам ползает да ищет. Главное, чтоб охотнички об этой фузее не прознали.

— А если он с нас компенсацию станет требовать? — прищурился Штум.

— Да пусть требует, запись разговора не только он представить может, но и мы, — неприятно усмехнулся Леви. — Там же четко сказано было: пятьдесят тысяч за живого взломщика и ни слова о возврате ствола. А полезет старый в бутылку, так мы в пять минут докажем, что его лавку вообще никто не взламывал, а значит, нас пинать не за что. Входную-то дверь родным ключом открыли, да и оружие лежало в незапертом помещении; и что это, как не халатность владельца? Утрется. Может, конечно, объявить награду за ствол, так если сумма устроит, мы сами его «найдем» и вернем.

— Вот ведь… — Бьорн грязно выругался, но на коллегу посмотрел с долей уважения. — Ушлый еврей!

— Так, подвожу итог. — Голос майора Штума легко перекрыл и тихий гул двигателя, и бурчание старшины группы захвата. — Объявляем свободный поиск. Всех добровольцев распределяем между нынешними «загонщиками». Бойцов сопровождения предупредить об обыске, чтоб при поимке беглеца даже сопливый платок у него не пропал. Леви, займись объявлением, Бьорн, извести преследователей. Да, Умник, не забудь сенсоров набрать.

— Обижаешь, майор… — протянул тот, уже погрузившись в работу с коммуникатором.

Завтрак в доме Баумов прошел в тишине, но, расправившись с чаем и уже собираясь встать из-за стола, старый Герхард все же решил нарушить молчание.

— Думаешь, мы поступаем правильно? — спросил он.

Жена ответила ему долгим взглядом и задумчивым кивком.

— Да. Наемники либо возьмут Вячка живым, и тогда мы сможем договориться с ним, либо его убьют, чтобы забрать твой револьвер с трупа. И тот и другой вариант не лишен минусов, но оба принесут спокойствие, которого ты своими неумелыми интригами попытался нас лишить, — проговорила фрау Малица и, помолчав, договорила: — Если же он сможет отбиться, чему я, честно говоря, не удивлюсь, то запись утреннего разговора позволит скинуть вину за попытку его убийства на жадность охранников. Вопрос только в том, как передать эту информацию до того, как паренек все же нагрянет к нам в гости. У тебя есть номер его счета? Можно было бы связаться через банковскую переписку…

— Ты так уверена в мальчишке? — с кряхтением осведомился старик, начисто проигнорировав последний вопрос.

— Просто считаю необходимым предусмотреть все возможные варианты, — отмахнулась женщина. — Мальчик уже не раз меня удивил, и я бы не хотела враждовать с ним на пустом месте.

— Женщины! — покачал головой Герхард. — Пустое то место или нет, а враги всегда были, есть и будут.

— Если не делать глупости, то их может оказаться куда меньше, — парировала фрау Малица, заставив мужа резко захлопнуть рот.

Старик поднялся на ноги и, более не проронив ни слова, вышел из комнаты. Ну да, постоянные напоминания о том, что в происходящем на сто процентов виноват именно он, уже начинали вызывать немалое раздражение.

Супруга же, проводив взглядом спину удаляющегося мужа, печально вздохнула. Не хотелось ей поступать подобным образом, но в отличие от своего старика фрау Малица великолепно понимала одну простую вещь: Вячеслава им не вернуть. А упорство, точнее, почти ослиное упрямство Герхарда не позволяло ему увидеть этот факт. Наворотив кучу ошибок, полностью потеряв доверие своего ученика, артефактор до сих пор продолжал надеяться, что все еще можно исправить и переиграть. Да тут еще и Тесслер, с его вечным желанием половить рыбку в мутной воде за счет старого друга-конкурента…

В общем-то, похоже, что Малица Баум была единственным человеком в этой маленькой компании, желающим не чего-то невозможного или невероятного, а всего лишь обыденного спокойствия. И ей совершенно не нужен был под боком умный и решительный, но обиженный и очень злопамятный мальчишка, в будущем способный стать огромной проблемой. Это же бомба с часовым механизмом, причем с уже запущенным обратным отсчетом! Потому-то женщина и взялась доводить мужа до такого состояния, когда тот со злости согласится оставить мальчишку в покое… может быть, даже в вечном. Но тут уж как повернется. Сможет Вячко удрать подальше и не появляться здесь снова — честь ему и хвала. Не сможет — значит, так тому и быть. И ведь почти добилась своего, да Герд опять засомневался, пришлось снова ему на мозоль наступать, чтоб не взбрыкнул…

От размышлений и наблюдения за работой прибирающего со стола слуги фрау Малицу отвлек чудовищный мат на трех языках, донесшийся со двора. Выглянув в окно, она увидела мужа, мечущегося из стороны в сторону под навесом у мастерской, и печально вздохнула. Снова… У приема с посыпанием соли на душевные раны мужа был один, но весьма значительный минус: раздраженный артефактор изливал свой яд на окружающих по малейшему поводу… а порой и вовсе без такового. Вот и сейчас, судя по смущенно-смиренным физиономиям двух стоящих перед Герхардом мастеров, старик нашел на ком сорвать злость за какую-то мелкую провинность. Впрочем, прислушавшись к мату, женщина была вынуждена признать, что насчет размеров происшедшей неприятности она погорячилась. Выход из строя жутко дорогого металлопроцессора к мелким неприятностям отнести было невозможно.

А скандал во дворе все разгорался, из ангара вывалили остальные мастера, работа замерла. И как ни хотелось фрау Малице выйти к спорящим в голос мужикам, она вынуждена была задавить свое любопытство. Соваться в дела мужа, да еще при таком скоплении чужих людей, ей было не с руки. Это здесь, в доме, она может выспросить все у Герда, а там… не поймут. На жене — дом, на муже — обеспечение достатка, и негоже первой лезть в дела второго без разрешения. С точки зрения толкущихся у входа в мастерскую работников, расклад именно такой. Так что нечего лезть в гущу событий, лучше подождать ужина, за которым она подробно все вызнает у своего благоверного.

Но к тому времени, когда муж вернулся в дом, расспрашивать его о чем-либо стало просто опасно. Герхард Баум был в ярости. Он рвал и метал! Слуге, сунувшемуся зачем-то к хозяину дома, прилетело в челюсть, а его помощник и вовсе забился в какую-то щель, выудить из которой бедолагу оказалось чрезвычайно трудно. Впрочем, после ужина муж вроде бы немного отошел, перестал бросаться на окружающих и смог объясниться с супругой, уже не переходя на мат и рычание, хотя руки у него дрожали, а в глазах плескалась просто сумасшедшая смесь из ярости и обиды.

Причиной его дурного настроения оказались поломки. Именно так, во множественном числе. Перед обедом полетел металлопроцессор, у которого полностью выгорел рунно-программный блок. Сначала. После замены сгоревшего оборудования процессор был запущен снова, но не успел он проработать и получаса, как повело операционный стол. Прямо под изумленными взглядами работников идеальная плоскость рабочего стола машины пошла волнами и застыла в таком виде. Стальная пластина десяти сантиметров толщиной и весом под три тонны! Понятное дело, что без замены этой детали ни о какой дальнейшей работе процессора не могло быть и речи. Но не успели мастера отключить агрегат, как у него пробило встроенную вакуумную печь, в которой в тот момент шла «выпечка» детали из порошковой стали, и это событие поставило окончательный крест на восстановлении работоспособности сложнейшей машины. А что чинить-то, когда к пошедшему волнами столу присоединились изогнувшиеся в солидарности с ним ведущие и прокатные валы… пяти и восемнадцати сантиметров в диаметре, между прочим!

Не успел герр Баум выматерить криворуких подчиненных и собственную судьбу-злодейку, как в двух шагах от процессора сначала завизжал и задымился фрезерный станок, а следом, разбрасывая вокруг обломки деталей, станины и прочих металлических прибамбасов, взорвался стоявший в углу токарный автомат. Хотя что в нем могло рвануть, не понимал никто из присутствовавших. Но одно Герхард Баум точно осознал: никакими случайностями здесь и не пахнет… В чем и убедился, когда вроде бы заглушенный с вечера рабочий кран вдруг взревел приводами и, промчавшись по проложенным вдоль ангара рельсам на чудовищной для этого медлительного агрегата скорости, со всей дури впечатал в боковую стенку прицепленный к нему мусорный контейнер, набитый хламом и ожидавший вывоза из мастерской. Две тонны железного лома, упакованные в железный же контейнер, легко снесли переборку, ведущую в хранилище при мастерской, и с грохотом обрушились на стойки и стеллажи, раздавив и искорежив по крайней мере половину оружия и снаряжения, разложенного там в ожидании ремонта или для выдачи заказчикам. Это был крах.

— Убытков на полмиллиона крон минимум, это не считая цены кольта генерал-епископа. Он один реально потянет еще тысяч на шестьсот, — ровным тоном произнес герр Баум, сидя за столом и глядя куда-то в пустоту. Тарелка с гуляшом, сваренным супругой по старинному и любимому мужем рецепту, стояла нетронутой. Фрау Малица на миг прикрыла глаза.

— У тебя есть номер счета Вячеслава? — спросила она после минутного молчания.

— Урою мальчишку!.. — тут же вскипел старик и взорвался матерной тирадой. От его меланхолии не осталось и следа. Упоминание бывшего ученика, устроившего сегодняшние диверсии, просто вышибло у Герхарда все предохранители. Да, догадаться, чьих рук дело все сотворенное в мастерской, ему труда не составило. До ужина Баум успел осмотреть всю технику и, естественно, отыскал как простенькие рунескрипты, что перевели двигатели крана на высокооборотный режим, так и следы рунных цепей, нанесенных на детали уничтоженного оборудования. В другой день, да не касайся дело его собственности, старый артефактор даже похвалил бы находчивого парнишку, сумевшего добиться феерических результатов, используя минимум энергии кристаллов-накопителей и мизерную емкость самих рунескриптов. Но сейчас… сейчас он был готов удавить поганца собственными руками! Миллион крон убытка! За один чертов день!

— Угомонись, Герд, — усталым, безэмоциональным тоном проговорила жена. — Мы сами виноваты в происшедшем.

— Что-о?! Да я… Да он… — Старик чуть не задохнулся от гнева и вновь заперхал русским матом.

— Ты, ты, ты! — вдруг взъярилась следом за супругом уставшая от его выходок женщина. — Наворотил дел, получай в ответ! Дурень старый; доигрался, а?! Правильно мне матушка говорила; нельзя вашу кровь к серьезным делам подпускать, все своим гонором испоганите! Молчать! Сидеть! Номер счета Вячеслава мне, мозгоклюй недоделанный! Быстро!

Такой свою жену герр Баум видел лишь однажды, тридцать лет назад, когда чуть не погорел на сомнительной сделке, деньги на которую выделил тесть. Теперь вот и во второй раз сподобился. Вздрогнув, он грузно осел на стул, щелкнул коммуникатором, и уже через минуту фрау Малица отправила Стрелкову короткое письмо. Убедившись, что послание ушло адресату, она свернула экран и перевела яростный взгляд на мужа.

— Перед Вячком я за тебя извинилась, а теперь связывайся со Штумом и отменяй его поиск, — потребовала она.

Старик покряхтел, но послушно начал набирать номер майора «Железного щита». И вот тут его ждал второй удар.

— Какие десять тысяч?! Каким добровольцам?! — забрызгал слюной герр Баум, вновь выходя из себя. И даже присутствие жены его не остановило. — Какая неустойка, Эрих? Ты рехнулся?! Я тебя об этом просил?

«Все по закону. Пятая часть премии от отмененного заказа, — невозмутимо отозвался майор Штум. — Нет, вы, конечно, можете отказаться, но я сообщу об этом охотникам. Думаю, это не добавит вам авторитета в городе, а?»

— Суки… — только и смог прохрипеть герр Баум в ответ.

Уходя дальше от города, Вячеслав пересек реку по тонкому льду, затем небольшое, уже заснеженное поле за ним и скользнул в чернеющий на фоне утреннего неба лес. Казалось бы, здесь можно и остановиться, отдохнуть, но… рано. Поле, которое, как считал Вячко, должно было стать почти непроходимой грязевой преградой для машин преследователей, успело основательно промерзнуть, так что даже «городские» понтовые вездеходы, на которых рассекают наемники охранного отряда «Железный щит», пройдут по нему едва ли хуже, чем по мостовым Пернау. А значит, останавливаться для отдыха на опушке, когда в любую минуту над полем может раздаться рокот их двигателей, будет глупо. И Вячко вновь побежал. Экономно, по-легионерски. Три минуты нескорого, но уверенного бега, минута на отдых — шагом. Три минуты бегом, две — шагом. И снова три минуты бегом на три минуты шага. Остановиться, скользнуть руками по снаряжению, подтянуть разболтавшийся ремень и по новой. Три — одна, три — две, три — три. Повторить.

Оторваться от погони окончательно Вячеславу не удалось, сенсорное восприятие показывало это точно, зудя и предупреждая о появлении людей далеко за спиной. И не только тех четырех машин «Железного щита», что отправились в погоню за ним изначально; нет, их стало куда больше. Вездеходы, квадры, даже, кажется, мотоциклы. А еще пешие, рассыпавшиеся веером по тому самому полю, которое он пересек меньше четверти часа назад. А ведь после обмана погони на окраине города он почти поверил в то, что ему удастся сбросить их с хвоста. Не вышло. Одно хорошо: в лесу технике делать нечего, а значит, скоро пеших преследователей прибавится, но темп их движения упадет. И сильно. Ну а пешком он еще потягается с погоней на скорость. Три минуты бегом, три шагом. Стоп.

Восприятие изменилось, вместо узкого луча внимания, скользящего то назад, то вперед, развернулось, затопило окружающий лес на весь возможный радиус. Пусто. А впереди грунтовка, на которую преследователи наверняка послали машины. Вновь сменить сенсорную технику, повернуть направо и вновь бегом, теперь вдоль дороги. Луч внимания скользнул по ней в сторону города, но даже на пределе дальности не нащупав погони, пошел по кругу эдаким радаром. Да, в таком режиме сильно падает четкость восприятия и есть вероятность пропустить опасность, но бежать по лесу с «полным погружением» — верный способ переломать себе ноги в какой-нибудь ямище или впилиться на полном ходу в дерево.

У самой грунтовки Вячко замер. В голове закрутились варианты дальнейших действий; кажется, еще чуть-чуть — и можно услышать, как они шуршат и щелкают, словно древний механический вычислитель, однажды найденный учеником артефактора в ящике с каким-то хламом и им же отремонтированный. Щелчок — и отлетает один вариант, щелчок и шорох шестеренок — другой дает поворот, ветвится… Бросив взгляд на уходящую к городу бело-серую ленту грунтовки, Вячеслав еще раз кольнул в ту сторону лучом внимания и… глубоко вдохнув, словно перед нырком в воду, в один огромный прыжок перелетел через узкую полосу дороги. Приземлившись на противоположной стороне, он перекатом ушел вниз по насыпи, и еще один прыжок, на этот раз короче, резче, только чтоб перемахнуть через низинку, ощетинившуюся остью рогоза. Здесь, под деревьями, чуть повыше, и снега почти нет, только мерзлая земля, по твердости мало уступающая асфальту, так что можно надеяться, погоня не обнаружит его следов. Сейчас это совсем ни к чему.

Поворот на сто восемьдесят — и вновь бегом, на этот раз по краю подъема грунтовки, чтоб не оставить ни следочка ни в низине под ней, где под ломким тоненьким ледком еще хлюпает грязная жижа, ни на обочине дороги, припорошенной пылью. Неудобно, да, зато незаметно, щебень след не держит.

Вновь внимание сосредоточено, и опять в той же стороне, только теперь оно не «позади», а «впереди». Полчаса бега — и Вячеслав наконец добрался куда хотел, на левый край «веера» погони. Вышел во фланг загонщикам, прикинулся ветошью, укрывшись «невниманием», да и притулился под выворотнем у небольшого овражка. Теперь — только ждать. Тихо-тихо. Пропустить мимо себя ломящихся через лес загонщиков и… вернуться за их спинами в город? Глупость. Пернау невелик, перекрыть подходы к нему не проблема, тем более если в людях недостатка нет. А судя по той толпе, что сейчас топает мимо, с количеством бойцов у «Железного щита» все в полном порядке. Как и со следопытами.

Это Вячко понял, когда в затылок вдруг кольнуло ощущение чужого внимания. Словно кто-то в спину смотрит, недобро так… Тихо чертыхнувшись, Стрелков вновь развернул восприятие на полную. Близко «охотничек», очень близко, но подходить не торопится, кружит рядом с оврагом, да не один, а с парой помощников. Но как-то неуверенно, словно… ага, не видит он Вячеслава, просто чует, что с оврагом что-то не так. Иначе бы не подставился под выстрел. А вот и те самые помощники, стволами ощетинившись, вслед за сенсором ломятся. Вот только оружие у них какое-то странное. Не у всех, только у того, что последним идет. Присмотревшись, Вячко ощерился. Сетеметатель! Никак на охотников за беглыми рабами нарвался. Худо дело… А с другой стороны, судя по ощущениям, основная ватага «загонщиков» уже ушла дальше, и колонна машин, на которых они до леса добрались, укатила вперед по дороге, а здесь крутится только эта троица.

Классическая тройка охотников на беглых. Ищейка, снайпер и захватчик. Сенсор выслеживает, стрелок обездвиживает или просто ранит, а захватчик «пеленает». Этих нелюдей Вячко не любил. Очень не любил. Изверги и твари, привыкшие загонять безоружных людей, словно дичь на охоте, да потом еще и глумящиеся над пойманными. Видел он их «работу» на ратушной площади. Вырванные ногти, сломанные руки, обожженные тела… садисты, одно слово. А потому и сомнений никаких Стрелков не испытывал. АКТ сам лег в руки. Складной приклад уперся в плечо, а через пару секунд наведенный на сенсора ствол тихо кашлянул. Раз, другой… и не помогло охотничку его чутье. Не ушел от тяжелых стрелок, выпущенных из-под прикрытия «невнимания». От первой боец сложился пополам, а вторая, угодившая точно в темя, опрокинула ищейку наземь, заставив, как говорится, пораскинуть мозгами. Шлем надо носить! А не форсить своими умениями: дескать, без шлема сподручнее и видно лучше.

Его компаньоны оказались шустрыми: так и прыснули в стороны, уходя с линии огня. Один налево, другой направо. Хороший фокус, классический, можно сказать: «за двумя зайцами» называется! Кого другого они могли бы и провести, да сами себя обманули. Сетеметатель сейчас не помеха, с ним еще подобраться к Вячку нужно, метров на пятьдесят хотя бы, а вот снайпер — это совсем другое дело. Если нащупает цель, не убежишь, от снайпера бегать вообще дело тухлое. Вот и не будет Вячеслав такую глупость делать.

АКТ прокашлял целую серию, выбивая снег и комья земли из-под носа опасного бойца. Тот дернулся, попытался перекатиться и, врезавшись в припорошенный снегом пенек, чуть подскочил. Для обычного человека — мгновение, а для находящегося под «отстраненностью» Вячеслава… ну не вечность, конечно, но времени, чтобы поймать так удачно высунувшегося охотника в прицел и влепить ему из автомата от всей широты души, вполне хватило. Схлопотав сразу три заряда — «двойку» в шлем и один в руку, снайпер рухнул наземь. Даже если жив остался, то сознание потерял наверняка, разрывные заряды, снаряженные лично Стрелковым, это гарантируют. Да и когда придет в себя, так с раненой рукой из снайперки бить уже не сможет, разве что из пистолета, но… на двести метров? Дохлый номер, каким бы профи ни был. Не добьет. А вот теперь можно заняться и третьим.

Ха, затаился, головой крутит… Значит, точное местонахождение Вячка он так и не просчитал. И это хорошо, хотя засиживаться в кустах под выворотнем ему все же не стоило. Аккуратненько, осторожненько…

Выбравшись из оврага, все еще прикрытый «невниманием», Стрелков легко обошел охотника, притаившегося у какого-то кустарника и, решив не искать от добра добра, добил магазин автомата в спину наемника. От души приласкал тяжелыми разрывными зарядами, так, что только кровавые брызги полетели. Если бы не «отстраненность», наверное, сейчас на лице шестнадцатилетнего парня появилась бы кривая ухмылка: грохнул все же хоть трех нелюдей; но благодаря технике все чувства ушли в тину, на дно души. Может, оно и к лучшему. Не время для радости, даже для такой злой и мобилизующей. Короткий обыск убитых принес Вячеславу немало интересного, вот только тащить с собой все найденное было бы глупостью. Ну не ишак он, чтоб такие грузы на своем горбу нести незнамо на сколько километров. Тут ведь никакой морковки перед носом не хватит! В общем, сбросил он большую часть найденного под тот же выворотень, присыпал сверху как получилось, да и двинулся дальше… Три-один, три-два, три-три, повторить. И по новой.

Время, назначенное для связи, почти истекло, когда коммуникатор на руке Вячеслава коротко завибрировал. К этому моменту юноша успел порядочно отойти не только от места столкновения с охотниками, но и вообще от Пернау. Остановившись под деревом, Вячко выудил из гнезда браслета таблетку наушника и, сунув ее в ухо, нажал кнопку ответа.

— Вячеслав? — ровный, негромкий голос атамана наемников Стрелков узнал сразу.

— Он самый, Кирилл…

— Николаевич, но можно и без отчества, — откликнулся тот и, не теряя времени, перешел к главному: — Мой аэродин сейчас на обслуживании, но к Пернау может подойти часа в три ночи. Давай определимся, где тебя подхватить.

— Ну не в городе — точно. Собственно, меня там и нет, — отозвался Вячко.

— Интересные дела, а где ж ты есть? — после короткого молчания спросил собеседник, впрочем, удивления в его голосе почти не было. Очевидно, предполагал что-то подобное… Наверняка же Малина Федоровна ему доложила о завершении встречи у ратуши, не могла не доложить.

— Километрах в десяти к северу от города, — ответил тот. — Меня тут мелким бреднем гонят, как рыбу в затоне.

— А ты?

— А я следом за тем бреднем иду, чтоб на боковые дозоры не нарваться, — признался Вячко.

— Может, лучше было бы развернуться да в город податься, там бы и отсиделся до ночи? Лина говорила, у тебя в заброшенном квартале целый бункер имеется, — предложил Кирилл. — А ночью я бы тебя оттуда забрал. Что скажешь?

— Не, мне сейчас обратно в город ходу нет, заметут сразу.

— Насвинячил?.. — с явно слышимой усмешкой спросил собеседник.

— Есть немного, — согласился Стрелков. — Баум, конечно, человек прижимистый, но за то, что я с его имуществом сотворил, он денег наемникам не пожалеет, полгорода наймет, только бы меня поймать. Собственно, если я правильно понял, именно так он и поступил. Тут уже под полсотни человек на охоту вышло, не меньше.

— Это что ж ты там такое сотворил-то? — удивился Кирилл, но тут же спохватился: — Стоп, это лишнее, лучше давай с местом встречи определимся, а уж когда встретимся, расскажешь все по порядку. Идет?

— Вполне, — произнес Вячеслав и, на секунду замолчав, продолжил: — Сейчас вся эта братия движется в сторону Зеершале, я иду за ними. В принципе, еще часа три-четыре, и они начнут подтягивать боковые дозоры, тогда я смогу спокойно уйти в сторону, к западу, например.

— На Риммен?

— Именно; это, конечно, не Пернау, городок совсем маленький, но там меня искать точно не станут. Вряд ли охотники решат, что я пошел вглубь территорий, вместо того, чтобы ломиться к границе. Правда, и свои опасности есть. Местных я не знаю и постараюсь обходить стороной хутора, но если вдруг что-то пойдет не так…

— Понял, ориентируемся на Риммен, а если тебе вдруг придется менять маршрут, сообщишь мне. Уж всяко аэродину подстроиться под твои петляния проще, чем наоборот.

— Договорились, тогда…

— …тогда до связи в полночь, — перебил его Кирилл и договорил уже куда мягче: — Удачи тебе, Натти Бампо!

— Что? — не понял Вячеслав, но атаман наемников уже отключился. — Тьфу ты, придумает же… бампо какое-то!

«Уйти в сторону» оказалось даже проще, чем рассчитывал Стрелков. Через три часа основной поисковый отряд начал подтягивать боковые дозоры, и те ломанулись на приказ так, словно им кто-то перца под хвост сыпанул. Надоело охотникам позади сотоварищей плестись, ой как надоело! Ну еще бы: шанс наткнуться на «дичь» в стороне от основного отряда был невелик, да и сенсоры подустали. А тут такая возможность. Ну как же — приказ ведь! А там смена караула, и пусть другие вместо них пыль глотают. Хотя какая пыль в начале зимы?..

Вячко же сполна воспользовался полученной возможностью. Дождавшись нужного момента, он аккуратно выскользнул из-за спин наемников, идущих в трех километрах перед ним, и, убедившись, что на западе не осталось не то что боковой завесы контроля, но вообще ни одного охотника, уверенно направился в ту сторону. Три-один, три-два, три-три и повторить. Не торопясь, но и не мешкая, внимательно глядя по сторонам и погружаясь в сенсорное восприятие на каждом повторе, чтоб не нарваться ненароком на какой-нибудь сюрприз.

К сожженной деревне Вячеслав вышел уже после заката… сильно после. И решил дальше не идти. Усталость брала свое, несмотря ни на какое наполнение мышц Эфиром и использование техник. Да и держать легионерский ход целый день… то еще удовольствие. Пусть днем, убедившись, что преследования за спиной нет, он и сделал привал, остановившись, чтобы немного передохнуть и поесть, но уже тогда продолжить путь после часового отдыха ему оказалось очень тяжело. Ноги болели и ныли, дрожали руки, и тем не менее Вячеслав смог пересилить себя и продолжить свой бег от охотников. Действительно пересилить. Это эмоции под «отстраненностью» пропадают, а боль никуда не девается. Собственно, и самому Вячеславу деваться было некуда. Возможность того, что преследователи поймут, что идут за фантомом, и изменят направление поиска, была совсем не нулевой, а значит, и останавливаться надолго на одном месте беглец не мог.

Последним рывком, финальным аккордом Стрелков подготовил для себя лежбище в невесть как уцелевшей сараюшке на окраине уничтоженного кем-то поселения. На это действо у него ушли остатки сил и несколько часов времени. Забравшись в продуваемую ветрами хибару, Вячко кое-как разжег костер, стянул с ног ботинки и носки и, поставив их сушиться, рухнул на нарубленную из голых веток и переложенную мхом самодельную лежанку. Уснуть бы, но нельзя, слетит «отстраненность» и дело может закончиться худо. А скоро еще и атаман наемников должен отзвониться… лучше потерпеть.

Полночь наступила неожиданно быстро. Борющийся со сном Вячко, уже чуть-чуть отошедший от дневной гонки, как раз распотрошил один из ИРП и приступил к позднему горячему ужину, когда его старый коммуникатор вновь завибрировал.

— Как дела, беглец? — довольным, почти радостным тоном осведомился Кирилл. Если бы не заблокировавшая эмоции техника, Вячко в ответ наверняка выматерился бы. А так, только отметил веселье собеседника и пожал плечами. На этот раз он не стал ограничиваться аудиосвязью, и развернул экран, так что его движение не осталось незамеченным.

— Живой, — коротко ответил Вячеслав.

— Славно. Ты в Риммене? — спросил атаман уже без улыбки. Вообще-то трудно улыбаться в лицо человеку, который в свете костра выглядит как не первой свежести покойник.

— Нет. — Вячко помотал головой.

— А где? — удивился собеседник.

— Двадцатью километрами западнее него, — отозвался Вячеслав. — Город пришлось обойти стороной, там какая-то буча поднялась. Стреляли…

— Ты не Бампо, ты Саид, натурально! — непонятно высказался Кирилл и, нахмурившись, стукнул кулаком по какой-то железке. — Чертовы территории… Ну почему у вас не работают системы позиционирования? Сейчас бы навелся на маяк твоего коммуникатора, и всего делов.

— А что, без этих самых систем не получится, что ли? — поинтересовался Вячко.

— А ты сможешь дать точную привязку? — прищурился атаман, а когда собеседник кивнул в ответ, усмехнулся, но тут же вздохнул: — Ну давай попробуем. Все равно других вариантов нет.

— Двадцать два километра четко к западу от Риммена. Распадок меж двух холмов, к северу от них, в трехстах метрах — озеро, на берегу находится сожженная деревня. А в деревне сижу я. Один. Больше здесь никого нет. Вообще.

— Ла-адно, — протянул Кирилл. — Попробую привязаться к твоим ориентирам. Что ж, Вячеслав, жди нас. Постараемся добраться до тебя минут через сорок — час, если не заплутаем.

Не заплутали. Аэродин, оказавшийся вооруженным шлюпом, прошел над озером и замер на поляне, метрах в ста от сарая, в котором обосновался клюющий носом Вячеслав.

— Э, брат, да ты спишь на ходу! — заметил Кирилл, внимательно рассмотрев Стрелкова, когда тот, собрав манатки, вышел из хибары навстречу настороженному атаману наемников.

— А сейчас вообще вырублюсь, — произнес Вячеслав, поднявшись в салон аэродина. Заметив взгляд Кирилла, он вздохнул, уселся в кресло и, вставив в рот припасенную специально для этого деревяшку, снял технику «отстраненности».