Глава тридцать первая

Офис прокурора округа Эссекс расположен на Маркет-стрит, в доме, который просто копирует здание суда. Я тут работаю, а потому хорошо знаю это здание. Здесь стоит постоянный гул – более трети уголовных дел штата расследуется в этом месте. Я вхожу внутрь, слышу незнакомое «динь» моего телефона и понимаю, что это работает новая программа Мауры. Читаю послание от нее:

Это, конечно, плохо, но, прежде чем естественное развитие событий – о чем я говорил раньше – выведет их на меня, пройдет какое-то время. У меня еще есть какой-то запас. Может быть. Я отписываюсь:

Лорен Мьюз ждет меня у дверей. Такой взгляд, как у нее, может убить. Она невысокая женщина, но по обеим сторонам от нее стоят высокие мужчины в штатском. Тот из двоих, что моложе, худ и жилист, взгляд у него жесткий. У старшего – венец чересчур длинных волос над лысым кумполом. Его живот распирает рубашку, пуговицы которой грозят вырваться из петель. Когда мы входим во внешний офис, старший говорит:

– Я – специальный агент Рокдейл. А это специальный агент Кругер.

ФБР. Мы обмениваемся рукопожатиями. Кругер с силой сжимает мою ладонь, пытаясь с самого начала подавить меня. Я хмурюсь, глядя на него.

Теперь Рокдейл поворачивается к Мьюз и говорит:

– Спасибо за сотрудничество, мадам. Мы будем благодарны, если вы теперь оставите нас.

Мьюз это не нравится:

– Оставлю?

– Да, мадам.

– Это мой кабинет.

– И бюро ценит ваше сотрудничество, но нам и в самом деле необходимо поговорить с детективом Дюма с глазу на глаз.

– Нет! – протестую я.

Они смотрят на меня:

– Что?

– Я бы хотел, чтобы прокурор Мьюз присутствовала при моем допросе.

– Вы не подозреваетесь ни в каком преступлении, – уверяет агент Рокдейл.

– И все же я настаиваю на ее присутствии.

Он поворачивается к Мьюз.

– Вы слышали, что он сказал? – говорит та.

– Мадам…

– Перестаньте называть меня «мадам»!

– Прокурор Мьюз, мои извинения. Вы ведь получили звонок от вашего начальства?

– Получила, – сквозь сжатые зубы цедит Мьюз.

Я знаю, что ее начальник – губернатор штата Нью-Джерси.

– И он просил вас сотрудничать и предоставить нам юрисдикцию в этом вопросе, затрагивающем национальную безопасность.

Мой телефон вибрирует. Я мельком смотрю на него и с удивлением вижу, что это сообщение от Тамми:

Я не удивлен. Они ищут оригинальную пленку. В моем доме они ее не найдут. Я закопал ее – где же еще? – в лесу близ старой базы.

– Губернатор и в самом деле звонил мне, – продолжает Мьюз, – но детектив Дюма сейчас попросил юридической поддержки.

– Неприемлемо.

– Что?

– Речь идет о национальной безопасности. То, о чем мы собираемся говорить, имеет высшую степень секретности.

Мьюз смотрит на меня:

– Нап?

Я думаю. Думаю о тех вопросах, что поставил Оги, о том, что должно сохраняться в тайне, о том, кого винить в произошедшем с Лео и как мне докопаться до окончательной истины и покончить с этим раз и навсегда.

Мы стоим в дверях. Группа персонала Мьюз из четырех человек делает вид, что не слушает. Я смотрю на двух агентов. Рокдейл бросает на меня бесстрастный взгляд. Кругер сжимает и разжимает кулаки, злобно поедая меня глазами, будто я только что вывалился из собачьей задницы.

С меня хватит!

Я поворачиваюсь к Мьюз и говорю достаточно громко, чтобы слышала ее группа:

– Пятнадцать лет назад прежняя база ракет «Найк» в Вестбридже стала незаконной секретной тюрьмой, где лишали свободы и допрашивали американских граждан, заподозренных в сотрудничестве с террористами. Несколько ребят, школьников, включая и моего покойного брата-близнеца, засняли на видео ночную посадку на базе вертолета «Блэк хок». Они, – показываю на двух агентов, – хотят заполучить эту пленку от меня. Их коллеги сейчас обыскивают мой дом. Кстати, ее там нет.

Глаза Кругера от потрясения и ярости распахиваются. Он прыгает ко мне, его рука тянется к моему горлу. Я тут должен внести некоторую ясность, Лео. У меня порядочные кулаки. Я много тренировался, я неплохой спортсмен. Но представляю себе, что при нормальных обстоятельствах этот парень вполне способен меня уложить. И как мне объяснить, что происходит потом? Как объяснить, что я двигаюсь достаточно быстро, чтобы отразить его атаку предплечьем? Просто.

Он пытается ухватить меня за горло. За ту часть моего тела, благодаря которой я дышу.

А после вчерашнего вечера, когда я был привязан к столу, что-то первобытное во мне не может допустить такого. Что-то инстинктивное и, может, сверхъестественное будет защищать эту часть моей анатомии, невзирая ни на что.

Проблема в том, что блокировка удара никогда не прекращает атаку. Ты должен нанести ответный удар. Я нижней частью ладони бью Кругера в солнечное сплетение. Удар получается резкий и сильный. Кругер падает на колено, он хватает ртом воздух. Я отскакиваю, подняв кулаки на тот случай, если второй агент захочет присоединиться к драке. Он не хочет. Он потрясенно смотрит на своего поверженного товарища.

– Вы только что ударили федерального чиновника, – говорит мне Рокдейл.

– В самообороне! – кричит Мьюз. – Что с вами такое, ребята?

Он подходит к ней вплотную:

– Ваш человек только что разгласил нашу засекреченную информацию, это противозаконно, в особенности еще и потому, что это ложь.

– Как информация может быть засекречена, если это ложь?! – кричит ему в ответ Мьюз.

Мой телефон снова вибрирует, и я вижу послание от Элли:

Сразу понимаю, что должен быстро выбираться отсюда.

– Послушайте, – начинаю я. – Я прошу прощения, давайте сядем и выясним отношения.

Я направляюсь к Кругеру, чтобы помочь ему подняться. Ему это не нравится, он отталкивает мою руку, но желания драться у него уже нет. Мы идем в кабинет Мьюз, и я веду себя как воплощение миролюбия. У меня есть план, до смешного простой, но иногда именно такие планы бывают лучшими. Когда все садятся, я встаю и говорю:

– Мне, мм… нужно две минуты.

– Что случилось? – спрашивает Мьюз.

– Ничего. – Я напускаю на себя смущенный вид. – Мне нужно воспользоваться туалетом. Сейчас вернусь.

Я не жду разрешения. Я ведь взрослый человек, правда? Выхожу из кабинета Мьюз и иду по коридору. Меня никто не преследует. Впереди мужской туалет, я прохожу мимо, ступаю на лестницу, бегом спускаюсь по ней на цокольный этаж, где перехожу на нечто среднее между бегом и ходьбой.

Менее чем через шестьдесят секунд после выхода из кабинета Мьюз я уже на улице, и расстояние между мной и федеральными агентами увеличивается.

Я звоню Элли, спрашиваю:

– Где Бет?

– На родительской ферме в Фар-Хиллз. По крайней мере, я думаю, что это она. Ты где?

– В Ньюарке.

– Я тебе вышлю адрес. Езды туда не более часа.

Я отключаюсь. Быстро иду по Маркет-стрит. Сворачиваю на Юниверсити-авеню и с помощью новой программы звоню Мауре. Я беспокоюсь, как бы она снова не исчезла в никуда, но она сразу же отвечает на звонок.

– Как дела? – спрашивает Маура.

– Ты где?

– Припарковалась во втором ряду перед офисом прокурора на Маркет-стрит.

– Езжай на восток, сделай правый поворот на Юниверсити-авеню. Нам нужно посетить старого друга.