Глава 12
Битва за плантацию
Двумя часами позже наша группа выросла до двадцати человек, и мы двинулись к ферме. Едва показалась дорога, как робот сообщил о приближении двух машин – открытого «уазика» впереди и «Урала», двигавшегося следом.
Дорога виляла, огибая сильно выветрившиеся скалы, и грузовик взревывал, одолевая повороты. Юркий «УАЗ» вырвался далеко вперед, уже и ветровым стеклом блеснул.
Я оглянулся. Чуть дальше дорога проходила краем деляны, а там было достаточно срубленных древолистов.
– Хватаем вот тот ствол и перекрываем дорогу! – приказал я. – Живо, живо!
Вшестером мы перетащили дерево и бросили его поперек колеи. На бегу раздав ЦУ, я остановился, переводя дыхание, и вразвалочку пошагал навстречу «уазику».
Разорвав майку цвета хаки, я соорудил из нее нечто вроде банданы, и теперь по виду ничем особенным не отличался от бандоса. Тем более что солнце садилось, тени удлинялись… Не сразу поймут, что не свой.
«Уазик» показался из-за поворота, замызганный, но не запущенный. И не «Патриот» какой, а обычный 469-й. Видать, из той серии, что в Ульяновске выпустили лет семь назад – с пружинной передней подвеской и дисковыми тормозами, с гидроусилителем руля, только без металлической крыши и даже без тента.
В машине сидели двое – тип в бронежилете на голое тело и в кепке, похожей на те, в которых ходят зэки на зоне, рулил, а рядом с ним развалился недобрый молодец в бандане и с «калашом», прикладом упертым в сиденье.
Держа правую руку на кобуре, я поднял левую, требуя остановиться. Автоматчик сразу напрягся, а водила ударил по тормозам и высунулся из-за ветрового стекла.
– Че еще? – нетерпеливо выкрикнул он.
– Там дерево упало на дорогу, – ответил я громко, – щас пацаны уберут…
Когда я показывал в ту сторону, где засели «пацаны», то повернулся к «УАЗу» левым боком, а оборотившись, уже держал в руке «Гюрзу». Оружейники – молодцы, догадались сделать предохранители изначально автоматическими. «Гюрзу» не надо «снимать», затрачивая лишние доли секунды, – если патрон в стволе, огонь можно открывать сразу, как только рука сожмет пистолет.
Время будто замедлилось, а звуки стихли, не достигая ушей. Развернувшись, я выстрелил. Пуля из мощного патрона пробила насквозь кевларовый бронежилет на водителе, и того отбросило на борт. Мертвого.
Пассажир уже вставал, перехватывая «Калашников», но этим молодчиком должен был заняться Терминатор. Ага, занялся…
Из «зеленки» сверкнуло, и короткий импульс сверхсолнечного огня пронизал голову автоматчика. Ни крови, ни мозгов, только черный запекшийся канал в черепе. Чистая работа.
– Кузьмич! Димон! Быстро ко мне!
«Урал» взревывал уже совсем близко. Мои быстренько оттащили трупы в лес, сняв с убитых оружие.
– Кузьмич! Я за руль, ты падай рядом!
– Понял! О, тут гранаты!
– Где?
– Вот!
– Одна, две… Четыре штуки! Федор! Держи! Разберетесь с «Уралом»!
– Есть!
Я выжал газ и тронулся в тот самый момент, когда показался передок «Урала». Когда грузовик выкатился весь, я порадовался, что передал своим гранаты, – машина не несла на себе обычного кунга с башенкой, бандосы пошли по более простому пути – нарастили борта, приварив по периметру стальные листы и прорезав в них неровные амбразурки.
Кабину тоже испоганили, заключив ее и двигатель в уродливую коробчатую будку с узкими бойницами. Шушпанцер.
– Термос! Как с энергией?
– Хватит на ноль восемь импульса.
– Сидящих в кабине сможешь нейтрализовать?
– Базара нет.
Подъехав к древолисту, перегородившему дорогу я подался к обочине, а невидимый водитель «Урала» затормозил. Тотчас ярко-фиолетовая спица лазерного луча проколола кабину «Урала», как клубок пряжи. В то же мгновенье две гранаты полетели в кузов, и глухо рванули дуплетом.
– Ништяк! – прокомментировал робот.
Я выскочил из-за руля и понесся к грузовику. Распахнул дверцу кабины, сжимая «Гюрзу», и на меня повалился «двухсотый», неприятно блестя выпученными, застывшими глазами. Я увернулся, разглядывая шофера, осевшего на руль, а макушкой уперевшегося в стекло.
– Этих в лес! Что в кузове?
– Четверо дохлых!
– Саня! Тут патроны!
– Много?
– Ящики! Штабелем!
– Отлично! Занимайте места согласно купленным билетам! Я на «уазике».
– Я за руль? – спросил Федор. – Мехводом был в армии, бэтээр водил.
– Залазь!
Стянув древолист с колеи, все расселись в блиндированном кузове «Урала», заставленного ящиками и цинками, а я бегом вернулся к «УАЗу» и плюхнулся на место водителя.
Кузьмич уже скалился рядом, а сзади устраивался Эдик. Винтовка у Бунши висела за плечами, хоть ему и неудобно было, а между колен он сжимал «сто третий». Лахин и вовсе вооружился, как Шварценеггер в фильме «Коммандо» – в одной кобуре девятнадцатый «Блок», в другой наш «Грач», на груди трофейная разгрузка, набитая магазинами, а в руках АКС.
Хана бандосам…
– Вперед!
Вырулив, я покатил по знакомой дороге. Терминатор двигался по обочине, да с такой быстротой, что шаги сливались в сухой, шуршащий клекот.
Вскоре лес потянулся лишь двумя полосками по обеим сторонам дороги, а дальше был выстрижен, освобождая место для плантации. Трасса превратилась как бы в аллею, что нам было на руку.
Никакой особой стратегии я не придерживался, просто рассчитывал на внезапность – и на слабую дисциплину у бандосов.
Часа четыре с их победы прошло уже, и чем сейчас должны заниматься нормальные уголовники? Правильно, пить и жрать! Вполне может оказаться, что они и часовых выставили, но вот будут ли стоящие в дозоре строго блюсти сухой закон?
Ломанемся, а там видно будет – вот и весь мой план. Тем более, что в последний момент у нас появился грузовик, и можно было разыграть вариант «Троянский конь».
Конечно, если бы ферму захватил, скажем, взвод десантников под командованием хотя бы старшины, я бы не дергался даже, но армейщиной на хозяйстве Саула и не пахло, сплошная уголовщина.
Тут мы выехали на открытое место, до фермы оставалось каких-то двести метров. Строения выглядели целыми, только ворота были снесены, да что-то лениво горело вдалеке, то ли сарай, то ли еще что.
Заметив в зеркальце, как мне машет рукой дядя Федор, высунувшись из кабины-будки, я понял его намерения и освободил дорогу. «Урал» мигом прибавил скорости, обгоняя «УАЗ» – в амбразуре сверкнул зубами охранник, – и покатил впереди.
Правильно, танки идут первыми…
Между внешней и внутренними стенами стояли три или четыре грузовика, причем лишь один «КамАЗ», находившийся ближе ко мне, был «Made in Russia», а дальше парковались иномарки – «Мерседес-Унимог», американский армейский М939 и, по-моему, «Ивеко». Все с кунгами и пулеметными башенками.
Самих бандосов почти не видно было. Человек пять шлялось по двору, прикладываясь к бутылкам (а как же без этого?), кто-то еще шебуршился на вышке, по-моему, налаживаясь поспать, а остальные буянили в доме – стоило заглушить моторы, как гогот, крики и «песняки» стали ясно слышимыми.
Я даже разочаровался малость. Готовишься тут, готовишься к подвигам, а враг даже не замечает, что ты его штурмуешь.
– Начали, Кузьмич, – сказал я. – На тебе – вышка, кто-то там засел. Так что пускай лучше ляжет, желательно – внизу.
– Понял, – кивнул Бунша, вылезая из машины.
А я начал штурм. К «уазику», шатаясь, подошел расхристанный бандос в обмоченных джинсах (видимо, забыл их расстегнуть, когда отливал) и замычал нечто вопросительное.
– Не понимаю, – вежливо ответил я и выстрелил ссыкуну в его слюнявую морду.
Двое бродивших по двору и сосавших «пивасик» очень сильно удивились, но вести политинформацию мне было лень, поэтому я потратил на них еще два патрона. Готовы.
За спиной грохнул «Зиг-Зауэр», а мгновенье спустя донесся короткий вопль – это наблюдатель с вышки, проломив хлипкие перила, отправился в полет.
– Федор! – крикнул я, тыча пистолетом в сторону грузовиков. – К пулеметам!
Охранник, постреливавший из «калаша» короткими очередями, тут же стартанул к «КамАЗу» – дверь в кунг там была распахнута настежь. Я увидел, как башенка на кунге шевельнулась, дуло пулемета опустилось и выдало струю 12,7-мм пулек, но Федор уже был в мертвой зоне.
Прижавшись спиной к кабине, он достал гранату, выдернул чеку и, досчитав до двух, швырнул подарочек в кунг. Рвануло знатно, пыхая наружу дымом, и стреляющий фармбой тут же ворвался внутрь.
Секунду спустя замершая было башенка плавно развернулась и выдала очередь по бандитам, выбегавшим из барака.
– Кузьмич! Прорываешься в барак, Федька тебя прикроет! Остальные за мной!
Вырвав автомат из рук одного из убитых, я побежал к главному зданию.
Бежал и думал отрывками – и чем же я занимаюсь на другой планете? К контакту готовлюсь с иным разумом? Не-ет, истребляю однопланетников, носителей того самого разума. Ну, туда им и дорога…
Из узкого окна полетели стекла, и во двор высунулось черное дуло. Я метнулся в сторону, уходя с линии огня, и Федя тут же меня прикрыл, выпустив очередь из старого доброго ДШК. Пули крупного калибра разворотили раму, раскидав щепки, а стрелка разобрали на части.
Я со всей дури грохнул плечом в дверь, и засов не выдержал – пару часов назад в это самое место уже стреляли, используя автомат вместо ключа. Так что я с треском вломился в просторную гостиную высотой в два этажа. Внизу Саул устроил огромный камин, сложенный из камня, а поверху, вдоль трех стен проходила галерея, куда вела добротная деревянная лестница.
По ступеням как раз ссыпался боевик, ширя свои заплывшие глазенки и тряся «калашом». Пуля из «Гюрзы» опрокинула его, и на первый этаж спустился уже труп.
Еще двое выскочили из спальни наверху, подлетая к балюстраде, но я даже пистолет вскинуть не успел – грохнула винтовка Кузьмича, и бандос, эффектно сводящий обе руки с «Грачами», вдруг завертелся волчком, упал на балюстраду и кувыркнулся вниз.
Второй попрыгунчик шарахнулся в сторону, но пуля из «Зиг-Зауэра» достала и его.
– Кузьмич! Давай наверх, зачищай!
– Понял!
– Димон! Ко лян! В столовую!
Димон, тиская «сто третий», ворвался в столовую первым и заорал, пустив очередь над головами бандитов:
– Грабки на череп – и не дышать, падлы!
«Падлы», однако, не оценили его благородного порыва и ответили огнем. Как под шквалом пуль уцелел Резаный, для меня загадка.
Подхватив оброненный «Грач», я взял его в левую руку, а из правой я «Гюрзу» и не собирался выпускать.
Упав на одно колено в проеме дверей, я занялся отстрелом «редисок». Ох, там и морды были… Жуть!
Но все эти детали пришли на память потом, а тогда, напрягая мышцы до окостенения, я превратился в этакий автомат-приставку к своему оружию – выбирал цель и жал на спуск. Это длилось, максимум, три-четыре секунды, но мне те мгновенья показались вечностью.
Бандитская пуля вонзилась в косяк, выбивая щепки, еще одна прозудела совсем рядом, буквально сбривая мне волосы на макушке, а я все жал и жал на спуск.
Раненый Губошлеп сидел, прижавшись спиной к стене, жутко скалился, разевая безгубый рот, и стрелял веером, не целясь.
Откатившись, я встал и крикнул, задыхаясь от прилива адреналина:
– Кончай, Димон! Они все сдохли!
Кряхтя, Резаный поднялся, пачкая обои кровью.
– Мочилово, в натуре… – пробормотал он.
– Куда тебя? – спросил я.
– Чего – куда? – удивился Губошлеп.
– Ранили куда?
– Меня?! А… ну, да… В руку, во! А я думаю, чего это она…
– Пошли, у меня знакомый доктор есть…
Выстрелы еще были слышны, но пальба резко стихала – «мочить» почти некого было. Засунув «Грач» за пояс, я оставил в руке – на всякий случай – «Гюрзу», а левой поддержал Резаного.
Шатаясь, мы выбрались во двор. Сначала я увидел бурно рыдавшую Лизаветку, замурзанную, простоволосую, растрепанную, с «Валом» в руке.
– Как ты? – бросил я.
– Отбилась, – улыбнулась девушка сквозь слезы. – Папульке плохо.
– Поможем! – уверенно заявил я, памятуя о Терминаторе. Лишь теперь я заметил четырех бандосов, исправно тянувших руки вверх у стены, и гордого собой Эдика.
– Это кто? – спросил я у него спокойно.
– Они сдались в плен! – важно ответил Лахин.
– В переводе, пацифист ты наш, это звучит так, – сдержанно сказал я, – они зассали, поняв, что хана приходит, и выбрали плен. Пусть, дескать, нас судят и за решеткой держат, зато кормить будут, поить и выгуливать! Извини, Эдик, но у моего гуманизма охват не столь широк – я пленных не беру.
С этими словами я вскинул пистолет и пустил в расход двоих «пленников». Резаный кончил третьего, кое-как удержав «калаш» одной рукой, а четвертый бандос кинулся бежать – пуля из «Зиг-Зауэра» догнала его.
– Ничего, Эдик, – хлопнул я бледного Лахина по плечу, – либерализм тоже лечится. Просто надо думать не о правах человека и прочей фигне, а о своих товарищах, о тех, кого эта мразота убила. Помни одну, далеко не европейскую, ценность: «Жертва имеет право на справедливость»!
– Д-да, наверное… – промямлил Эдик.
– Где Саул? – громко спросил я, оглядываясь. Двор напоминал поле боя – везде валялись трупы. Больше всего было убитых бандосов, но и среди наших случились «двухсотые».
– Папа в бараке, – ответила Лиза, шмыгнув носом.
– Терм, ты где шляешься?
Робот не заставил себя ждать – бодрой трусцой он появился в воротах, и даже оба правых манипулятора приложил к голове, отдавая мне честь. Выглядело это комично, но никто даже не улыбнулся.
– Все ништяк! – радостно доложил кибер. – Мои энергоемкости пусты, но и от банды Головастика никого не осталось!
А вот тут Терминатор ошибся.
Наверное, я первым заметил, как отворяется окно на чердаке ангара, и в проем суется бородач, смахивавший на ваххабита, с трубой гранатомета на плече. Я ничего не успевал, а робот почуял врага чуть-чуть позже, когда уже пыхнуло, и граната понеслась по косой прямо на меня, на всех, кто был рядом со мной – на Кузьмича, на Эдика, на Лизаветку и Димона.
Жить нам оставалось долю секунды, но именно этим ничтожным промежутком времени и воспользовался Терминатор – робот шагнул вправо, прикрывая нас своим туловом, принимая удар на себя.
Взрыв был оглушительным, ударило по ушам, но вот ни один осколок не попортил человеческую плоть, вылетая из клубов дыма и пламени.
Робот устоял в момент попадания и лишь затем рухнул. Корпус ему разворотило, оторвав оба правых манипулятора, а голова лежала рядом, не усеченная до конца, лишь серебристые кольчатые провода или волноводы соединяли ее с грудным сегментом.
Терминатор еще падал, а все мы в одном порыве уже направляли оружие на гранатометчика. Десяток стволов ударил залпом, еще и Федор помог, добавив из пулемета, так что мы не только бандюка с «граником» на атомы разнесли, но и полчердака в негодность привели.
Опустив «Гюрзу», я присел рядом с Терминатором, чьи уцелевшие манипуляторы изредка скребли по траве.
– Жду дальнейших… – пробулькал робот металлическим голосом. – Жду… указаний… жду…
Поднялся я уже устало. И где мне теперь искать врача? Ладно, там, Резаный – вон, Лизаветка уже бинтует ему руку, а Димон лыбится. А Саул?
Я прошел в барак, откуда как раз выносили парочку убитых бандитов. Хмурый Иванов, управляющий на ферме, или, как его звал сам хозяин – «сегундо», сидел, сгорбившись, на краю койки Саула.
Я приблизился и сжал зубы. Похоже, что Саула пытали – все тело в ожогах, а обе кисти забинтованы. Чует мое сердце, что под бинтами уже не десять пальцев. Да и повязка на глазу… Вот суки!
Заметив меня, фермер улыбнулся беззубым ртом – десны еще кровоточили, а от зубов одни осколки остались.
– Ступай, Даня, – прошамкал Саул, – ты знаешь, что делать…
Иванов хмуро кивнул и встал. Потоптался, ссутулился и пошел к выходу.
Я занял его место у ложа.
– Мы положили всех, – доложил я. – Это была ватага Головастика.
– Знаю, – вымолвил фермер, – он меня допрашивал…
– Что ему нужно было?
– Адрес… Бандосы хотели знать, где им найти Цитадель. Молчи…
Я закрыл рот, удержавшись от вопросов. А Саул отдышался и продолжил:
– Только совки знают приблизительно, где им искать Цитадель, да и то далеко-далеко не все. А я знаю это точно. Слыхал, небось, про Клишина, как он там инвалида в Цитадель сводил? Вот я и был тем инвалидом. Ни за что бы не открыл эту тайну даже Лизке, даже тебе, но дела мои плохи. Жить можно и с одним глазом, а вот с отбитой печенкой… Так все и хлюпает внутри… Еще и позвоночник перебили, гады, ног не чую…
Помолчав, я спросил:
– Это далеко?
– Нет. День пути. Там, главное, к дороге выйти, к Ламинированному шоссе, а по нему можно гнать до самой Цитадели. Поедем на одном «Урале». Возьми с собой самых проверенных, чем меньше народу, тем лучше. Есть еще кто тяжелый из наших?
– Нет, – мотнул я головой, – раненые есть, но Лизаветка с теть Клавой справятся. Ладно, пошел я готовить машину.
– Давай… – прошелестел голос Саула.
Я быстро покинул барак и подозвал Кузьмича.
– Мы срочно уезжаем, – сказал я, – надо Саула спасать.
– Досталось ему? – ворчливо поинтересовался Бунша.
– Мягко сказано. Очень мягко.
– Понятно…
– Эдика предупреди и Федора. Пусть готовят третий «Урал». Он, вроде, целее прочих. Топливо, боеприпасы, оружие, провизия, лекарства.
– Понял.
– Тогда бегом.
Хлопая пятерней по растопыренным ладоням фармбоев, я старательно улыбался. Победа, ага.
Приблизившись к «Уралу» нумер три, я столкнулся с Федором.
– Едем куда? – спросил он приглушенно.
– Едем.
– Очень надо?
– Надо, Федя, надо!
Обойдя «Урал», я потрогал рукоятку двухстворчатых задних дверей, заклепанных стальными листами. Должен влезть.
Вернувшись к дому, я столкнулся с Лизаветой.
– Вы вылечите папу? – заморгала она, смахивая слезы ресницами.
– Вылечим! – твердо заверил я ее, хотя и не понимал толком, что нам предстоит и как это все будет выглядеть.
Обернувшись, я нашел глазами останки Терминатора. Приблизился, опустился на корточки, положил ладонь на теплый металлопласт и сказал:
– И тебя вылечим!
