Глава 9

Вертолет прилетел только в одиннадцать утра.

– Рада, что ты успел сегодня на работу, – подначила его Ниланджана.

– Тсс, – пророкотал мегафон.

Она обследовала другие площадки, где замечали грохот. Там тоже были ямы, похожие на ту, что она видела, но они были разбросаны по пустыне вдалеке от каких-либо зданий. Ниланджана посмотрела на горы. Она знала, что люди не верят в существование гор, и это казалось ей несколько странным, однако не совсем уж необоснованным.

Мы постоянно видим вещи, природу которых не можем объяснить, и принимаем их как должное. Вот взять облака. Некоторые ученые утверждают, что облака представляют собой капельки воды, которые поднимаются в небо, образуя эти белые или серые клубы. Если вы не облаковед, вам никогда не представится случая проверить эту информацию. Вам просто придется верить тому, что говорят вам другие люди.

Но если вспомнить, что произошло с высадкой на Луну в 1969 году, как можно чему-то верить. В течение многих лет правительство внушало своему народу, что оно отправило людей на Луну, а в 1976-м, когда люди сообразили, что все это ложь, правительство рассказало правду и призналось, что все это было постановкой. Подделали фотографии, наняли известного голливудского режиссера Стенли Кубрика, чтобы тот снял сцены высадки на Луну. А позже, в 1985 году, под давлением Гильдии киноактеров и ЦРУ Кубрик публично признался, что никогда не снимал эти кадры, поскольку сам он – голограмма, созданная в лабораториях НАСА. В конце той пресс-конференции в его доме в британском городке Сент-Олбанс он исчез из виду, и несколько пишущих об индустрии развлечений репортеров начали спрашивать друг друга, что они все там делают. Находившееся перед ними имение исчезло. Они оказались на огромном поле, где повсюду валялись обрывки заметок о каком-то человеке по фамилии Кубрик и о высадке на Луну. Позднее правительство призналось, что люди действительно высадились на Луну, но оно скрывало это, поскольку не хотело признать, что главное задание – а именно взорвать Луну – было провалено. Бомбы почему-то не взорвались. Возможно, когда-нибудь они и сработают, но в 1969 году случилась осечка. Мы облажались, заявило правительство, подавая в отставку. Мы подвели Америку, рыдало правительство.

Ну ладно, ладно, главное, что вы попытались, отвечала Америка, похлопывая свое правительство по спине, но при этом понимая, что больше никогда не поверит ни одному его слову.

Ниланджана знала, что большинство людей никогда не приблизятся к горам, а без этого явного доказательства и возможности проверить теорию им будет трудно поверить в их истинность. Наука основывается на фактах, но факты эти должны исходить из гипотез, а гипотезы рождаются на основе выводов, сделанных из того, что человек видит или же хочет увидеть.

Например, гипотеза: Гордон – Словотворец. Ниланджана вспомнила, как он обнажал зубы в широкой обезоруживающей улыбке. Он выступал в качестве связующего звена между пастором и внешним миром, озвучивая ее мысли. В этом смысле он являлся для нее словотворцем. Он отправился в Городской совет и сказал ему… что? Что такое Гордон передал совету от имени церкви, что восстановил против Карлоса и науки весь город?

К тому же существовала описанная Дэррилом церковная концепция небес. Вход через старую дубовую дверь в другой мир, являющийся пустыней. Контактировали ли представители церкви с тем же пустынным параллельным миром, с которым столкнулся Карлос? Если так, то что они там обнаружили? Что, по их верованиям, появится из того параллельного мира во время «Поглощения»?

От ямы, у которой стояла Ниланджана, ей были видны еще две, и обе располагались далеко от города. Представлялось наиболее вероятным, что именно город вызывает эти провалы, поскольку у него гораздо больше ресурсов и возможностей, чем у церкви. Но почему город дошел от безобидных ям в пустыне до убийства Ларри Лероя? И если город намеревался посеять ужас, запугать Карлоса, тогда зачем ему вызывать провалы там, где их никто не увидит? Может, это какие-то испытания? Системы, которую доводили «до ума»?

Стрекотание винтов вертолета заглушило шум машины Дэррила. Ниланджана заметила его появление, только когда он хлопнул дверью.

Исходные данные: она находится одна в пустыне с сектантом, возможно склонным к убийствам.

Гипотеза. Вот черт!

– Я привез вам сэндвич, – произнес Дэррил, размахивая над головой чем-то завернутым в фольгу. – Заскочил в закусочную «Лунный свет всю ночь». Он с фалафелем. Не знаю, едите вы мясо или нет.

– Не ем. Спасибо за заботу. – Ниланджана смотрела на сэндвич, размышляя, есть ли какой-нибудь способ увидеть, отравлен он или нет, потом понюхала его. Он пах так, как и должен пахнуть фалафель, – шоколадом.

– Я иногда ем мясо, – сказал Дэррил, прислонившись к машине Ниланджаны и откусывая от своего сэндвича. – Но в последнее время не часто. Трудно сказать, что теперь добавляют в мясо. Послушайте, – продолжил он, похоже, понимая, что было, наверное, нечто необычное в том, как он появился из ниоткуда и преподнес своей новой знакомой сэндвич, – надеюсь, вы не против моего приезда. Вы упомянули, что собираетесь поработать в пустыне, и я отправился туда, где находится вертолет слежения. Подумал, что если уж он залетел сюда, то, наверное, наблюдает за вами.

– Ах вот как, – отозвалась Ниланджана, продолжая рассматривать завернутый сэндвич.

– Да, просто с тех пор, как я занялся агитацией, вы первая проявили интерес к церкви. И мне захотелось проверить. Я не собираюсь на вас давить, не думайте. Нам даже не надо об этом разговаривать. Я просто… привез вам сэндвич.

– Крупные агрокомплексы в большом количестве используют антибиотики и гормоны, – сказала Ниланджана, чтобы сменить тему разговора.

– Совершенно верно, все дело в промышленном земледелии. Но моя проблема, связанная с производством мяса, – это рекламные материалы. Несколько лет назад я нашел купон компании «Американские авиалинии» на скидку в пятьдесят центов в мясе для барбекю. А на День благодарения мы обнаружили в грудке индейки компакт-диск интернет-провайдера «Америка онлайн».

– Мясная промышленность злоупотребляет рекламой.

– Это глупо. Мне гораздо больше нравятся овощи.

Ниланджана потянула за уголок обертки сэндвича.

– А что вы искали в церкви и ожидали от нее, Ниланджана? – спросил Дэррил, нарушив обещание не касаться этой темы. – Вы не похожи на человека, ищущего веру.

– Почему нужна причина, чтобы мне все показали?

– Мне просто любопытно. Люди не часто откликаются на наши брошюры. Во всяком случае не ваши ровесники. И уж точно не ученые. А если и откликаются, то приходят на встречу, а не в саму церковь во внеурочные часы.

– Я ничего не вынюхивала.

– Ой-ой. – Дэррил впервые посмотрел на нее с подозрением. – Я даже и не думал, что вы что-то вынюхивали. А вы вынюхивали?

– Нет.

Ниланджана развернула фольгу и откусила большой кусок сэндвича. Хлеба в нем не было. Только обжаренные нутовые шарики, овощи, кленовый сироп и кунжут. Пшеница и все продукты из нее по-прежнему находились в Найт-Вэйле под запретом из-за происшедшего в 2012 году инцидента, когда вся пшеница и продукты из нее превратились в змей. Было много пострадавших, но самым тяжелым последствием стал сам запрет, от которого пострадали люди, любившие хлеб.

– Тогда в кофейне я собирался дать вам свой номер телефона. Но мне не хотелось показаться навязчивым, поэтому вместо него я дал вам брошюру. Я был потрясен, когда она привела вас ко мне. Вы хотите сходить на свидание?

Ниланджана увлеченно жевала сэндвич, и ответом ему стало:

– Мм-м-м-м.

– Ладно, я не совсем верно поставил вопрос. Не свидание. Может, что-то вроде продолжения знакомства. Теперь я вас вспомнил. Это вы тогда со мной разговаривали, когда я еще работал в часовом магазине. Тот разговор заставил меня надолго задуматься. Мы разошлись во мнениях, но мне было весело. Я подумал, что мы могли бы куда-нибудь сходить, поговорить еще немного. По-моему, это что-то вроде свидания. Я себе в этом признаюсь. Вы хотите пойти на свидание?

Ниланджана проглотила маленький кусочек, не переставая жевать.

Дэррил продолжал заполнять паузу.

– В любом случае, моя попытка не быть навязчивым не удалась. Прошу прощения. И за то, что приехал к вам на работу. Это, наверное, выглядит пугающе.

– А еще вы купили мне сэндвич, – добавила Ниланджана, наконец-то прожевав. – Довольно необычный сэндвич.

– Я купил его не вам. Я вышел, чтобы взять сэндвичи себе и Стефани.

– Так он предназначался Стефани?

– Я куплю ей еще на обратном пути.

– Ой! – воскликнула она. Конечно же, сэндвич говорил о его интересе к Стефани. Ей не следовало воспринимать его как нечто другое.

– Это очень даже странно, – заявил мегафон из вертолета.

– Простите, извините. Начнем сначала. В церкви вас что-то заинтересовало. Это я? Не знаю. Отвечать не обязательно. Подождите, это я? – спросил Дэррил.

– Классно! – отозвался вертолет.

Ниланджана быстро откусила от сэндвича огромный кусок, потом показала себе на рот и покрутила туда-сюда головой, словно говоря: «У меня полный рот. Говорить не могу. Дайте мне минутку, чтоб прожевать».

– Я пытаюсь не быть странным. Но я странный. Извините. Со мной такое случается. Иногда я хочу сказать одно, а люди думают, что я говорю совсем другое. Типа я стараюсь быть искренним, а люди думают, что это сарказм. Я просто…

И тут, прервав его, начал пищать ящик с мигающими огоньками, который Ниланджана поставила на край ямы.

– Мм-м-м-м, – произнесла Ниланджана, подняв указательный палец: мол, погодите. Она записала последовательность мигавших огоньков. Сосчитала каждый и поставила галочки на бумаге. Придется возвращаться в лабораторию для расшифровки данных. Ей бы очень хотелось получить разрешение на получение компьютера. Он бы очень облегчил ее работу.

– Давайте как-нибудь куда-нибудь сходим, – сказала она, наконец закончив. Мысль не из лучших – встречаться с тем, кто имеет отношение к ее исследованию. Но разве она не заслужила права немного развеяться? И, оправдываясь перед собой, Ниланджана подумала, что, наверное, сможет таким образом собрать побольше полезных данных.

– Я не очень-то люблю ходить на свидания, так что давайте просто… куда-нибудь сходим. Поедим. Поболтаем. Так ведь говорится?

– Да. «Куда-нибудь сходить. Поесть. Поболтать». Да, именно так говорится.

– Отлично. Может, немного поговорим о моем интересе к церкви. Только давайте на этом не сосредотачиваться. Завтра вечером, идет?

– Завтра – просто класс. Вы думаете, мы в церкви замышляем что-то плохое? – выпалил он.

– Не знаю, Дэррил, – осторожно ответила она. – А вы замышляете что-то плохое?

– Нет, конечно, нет, – ответил он. – Просто все остальные подумали, что вы собираетесь проводить у нас расследование или что-то типа того.

Он казался настолько искренне обеспокоенным, что Ниланджана едва удержалась, чтобы не спросить его о Словотворце. Но в церкви лучше никому не знать, что она идет по этому следу, какими бы безобидными они там ни казались. Ей захотелось, чтобы сейчас Дэррил ушел, а она сходила бы поесть и поговорила с ним как-нибудь в другой раз. Не стоит позволять ему слишком вторгаться в ее работу или жизнь.

– Позвольте ваш номер телефона, – вместо этого произнесла она. – Увидимся завтра.

Они обменялись сообщениями.

– Поеду-ка я куплю Стефани еще сэндвич, – сказал Дэррил, садясь в машину. – Как вам с фалафелем?

– Наименее ядовитый сэндвич из всех, – пошутила она, мысленно надеясь, что так оно и есть.

Глядя вслед его отъезжавшей машине, Ниланджана подкорректировала свою гипотезу. Не психопат. Просто нервный, но, может, где-то даже симпатичный.

Но сюда она приехала совсем не за этим. Она повернулась к ямам. Здесь имели место мощные воздействия, по какой-то причине произведенные посреди пустыни. Еще одно возможное объяснение отсутствию элементарной логики в расположении провалов заключалось в том, что они проделаны неким существом, руководствовавшимся скорее инстинктом, нежели логикой. Ниланджане снова пришли на ум словах вроде «поедать» и «поглощать». Она подумала об огромных витражах в церкви. Какое существо могло породить провалы вроде этих? И насколько огромным оно должно быть, чтобы заставить содрогаться землю до самого города? Возможно ли, что в пустыне прячется какое-то чудовище?

Она окинула взглядом горизонт, но увидела только горы. Большинство людей предпочли бы не заметить даже их.