Глава 21

– Подожди меня! – крикнул Юрий, выбегая вслед за Магдой из квартиры Леры. – Куда ты помчалась?

– Мне нужно поговорить с ним, – на ходу крикнула она. – Я почти все знаю. Но кое-что непонятно. Нужно выяснить.

– С кем – с ним?

Магда не ответила, спустившись еще на один пролет.

– А тебе не кажется, что это нечестно – так поступать со мной? – громко спросил он и услышал, что шаги ее стихли. – Я запру дверь и отвезу тебя, куда скажешь. Жди возле машины.

Она вновь промолчала, но не пустилась бежать, а осталась на месте, и это его обнадежило. Юрий вернулся в квартиру и отыскал на полочке возле вешалки связку ключей.

Когда он спустился вниз и вышел из подъезда, Магда стояла возле его машины, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Побледневшее лицо было сосредоточенным и одновременно несчастным.

– Куда едем? – коротко спросил он. Она назвала адрес, пристегнула ремень безопасности и отвернулась к окну.

Юрий не стал задавать вопросов, молча вел машину, лишь изредка потихоньку поглядывая в сторону своей спутницы.

– Я надолго выпала? – спросила Магда, когда он уже решил, что она не собирается говорить с ним.

Он хотел переспросить, что она имеет в виду, но быстро сообразил.

– Минут пять. Не дольше. Но напугала меня основательно.

Магда снова погрузилась в молчание, но теперь, когда оно уже было нарушено, Юрий понял, что не может оставаться в неведении, дожидаясь, пока она решит посвятить его в происходящее.

– Ты сказала, что постоянно видела Леру. Что это значит? Где видела? Во сне?

Она отвела взгляд от окна и принялась изучать свои руки.

– Нет. Не во сне. Я же рассказывала тебе о своих видениях.

Юрий посмотрел на Магду.

– Продолжай.

– Она являлась мне. Пугала. Кричала, что ненавидит. Что я должна узнать, каково это – быть мертвой. И все в таком духе. – Магда вздохнула. – Я не могла понять, что сделала ей, за что она злится на меня. Пыталась дознаться, кто она такая, только ничего не получалось. А теперь вот узнала, в чем дело.

– И в чем же? – звенящим от напряжения голосом спросил он.

– Я отвечу, и ты меня возненавидишь, – проговорила она.

– Обещаю, что нет.

– Не важно. Я сама себя ненавижу, – тускло сказала Магда и прибавила: – Притормози где-нибудь.

– Зачем? Хочешь пойти пешком?

– Останови.

Он послушно притормозил, найдя подходящее место.

– Ты вроде торопилась.

– Несколько минут ничего не решат. Ты должен узнать. Сейчас. – Она набрала побольше воздуха и произнесла ровным безжизненным голосом: – Лера имела право меня ненавидеть. Потому что это из-за меня она погибла. Я ее убила.

Магда решилась взглянуть на Юру, который сидел с каменным лицом.

– Не может быть.

– Может. Она умерла четвертого июля, верно?

Он кивнул.

– Ее сбил пьяный водитель. Ты что…

– Да, Галина Уварова была пьяна. Вылетела передо мной на встречную полосу, сбила Леру, которая стояла на тротуаре, врезалась в столб. Уварова не была пристегнута, вылетела через лобовое стекло и погибла на месте. А Лера в тот момент была еще жива. Я увидела… все это, хотела затормозить, но перепутала тормоз и газ, а дорога была скользкая… Дождик прошел, и…

– Не надо, – больным голосом сказал он. – Не говори.

– Я сбила Леру и на полном ходу влетела в машину Уваровой. Нас с Лерой увезли в больницу. Она умерла на операционном столе. У меня была клиническая смерть, потом кома… Ничего этого я не помнила. Понятия не имела, что пострадал еще один человек. Вспомнила только сейчас. Папа… у него большие связи. Он всегда обо мне заботился. И в этот раз тоже все уладил. Дело представили так, что пьяная Уварова во всем виновата, а я – жертва. Про Леру мне вообще не сказали.

Какое-то время он молчал, осмысливая услышанное.

– Ну как? Тоже ненавидишь меня? – спросила она, давя подступающие слезы.

Он повернулся к ней всем корпусом.

– Ты и есть жертва. Это была случайность. Трагическая. Незачем казнить себя – ты уже наказана. Сама еле выкарабкалась. Уварова была пьяна, инициировала аварию она, а не ты.

– Спасибо. – Голос Магды опустился до шепота. – Такой мрак в душе. Выходит, я убила собственную сестру – пусть даже и невольно. Я не знаю, как с этим жить.

– Ты сказала, что Лера не ушла.

Она словно не слышала его.

– Черный коридор, зловещие призраки, которых я видела тут и там. События из прошлого – даже то, что случилось у вас с Лерой в парке. Перемены во мне… Я думала, виной всему новые способности, которые открылись из-за аварии и клинической смерти. Мы же говорили с тобой.

– Да, – осторожно подтвердил он. – Говорили.

Она горько улыбнулась.

– Но это был вовсе не мой дар. Лера находилась – да почему находилась? – и сейчас находится одновременно и здесь, и там, в иной реальности. Ей доступно то, чего не может видеть живой человек. Это от нее – сверхъестественные способности, ясновидение. И похожа я на Леру не потому, что мы сводные сестры. Все дело в том, что она здесь, со мной. Во мне. Не хотела уйти – и не ушла, осталась жить в моем теле, когда ее собственное – отправилось в могилу.

– Две души не могут обитать в одном теле!

Магда оставила его возглас без внимания.

– Ее душа выглядывает из меня, как из раскрытого окна, смотрит на мир моими глазами. У меня стал проявляться ее взрывной неуживчивый характер, хотя я всю жизнь была тихоней. Я научилась огрызаться, давать сдачи и настаивать на своем. Считываю файлы из памяти Леры, если можно так сказать. У меня появились ее привычки… Она ведь была левшой? Обожала сладкий кофе с молоком? Любила Сальвадора Дали?

Он прижал пальцы к вискам, замотал головой.

– Я так боялась появления призраков. Но приходили они вовсе не за мной. Не меня звали, а Леру. Знаю, в это невозможно поверить. Я и не заставляю тебя. Главное, что мне самой все наконец-то стало ясно. Мы с сестрой вросли друг в друга, как сиамские близнецы, но при этом Лера зла на меня. И я хочу понять природу этой ненависти, узнать, на что она так обижена. Дело не в том, что я сбила ее. Это началось раньше – она узнала и возненавидела меня, когда я и не подозревала о ее существовании. Поэтому я хочу поговорить с отцом.

– Думаешь, он…

– Заводи мотор, – сказала Магда, – поедем, вытащим из шкафа последний скелет.

Юрий не пошевелился.

– В чем дело? – Она в нетерпении поерзала на сиденье.

По-прежнему не глядя на нее, он сказал, запинаясь:

– Ты уверена, что она – в тебе? Что где-то рядом?

Магда поняла, к чему он клонит, и сжалась в предчувствии следующего вопроса.

– Я любил Леру, – сказал Юрий, – мне нужно увидеть ее. Это возможно?

– Ты серьезно? – Магда почувствовала досаду и попыталась задавить ее, не дать проявиться. – Понимаю, что ты чувствуешь, а вот ты, похоже, не понимаешь, о чем просишь. Думаешь, я сосчитаю до трех, нажму на потаенную кнопку и явлю тебе возлюбленную Леру во всей красе? Что за чушь! Мы не матрешки: можно вытащить одну, а можно другую.

– Извини, не заводись, – суховато проговорил он. – Глупость сморозил.

Она как-то сразу остыла, раздражение исчезло без следа.

– И ты прости за грубость. – Магда коснулась его ладони. – Давай потом поговорим об этом, хорошо?

Он улыбнулся и повернул ключ в замке зажигания.

Остаток пути проехали, не отвлекаясь на разговоры. Юрий, наверное, переваривал услышанное, пытался как-то вписать все, о чем говорила Магда, в привычную картину мира. Лишние детали вылезали отовсюду, вносили диссонанс. Но все же он справится, думала Магда. А не захочет справляться – возьмет и забудет.

Жаль, у нее так не получится.

– Мне скоро опять в рейс, – сказал Юрий, когда автомобиль остановился у подъезда отцовского дома.

Магда кивнула, не зная, что ответить.

– Судно другое, и компания другая. Я специально английский учил, долго хотел туда попасть.

– А теперь?

– Не знаю. Я больше не думаю об этом. Бывает, очень сильно хочешь чего-то, а получаешь тогда, когда это перестает иметь всякое значение.

– Хоть английский выучил, – философски заметила Магда.

– Да. – Юрий улыбнулся. – У англичан пословица есть: It’s better to light a candle than curse the darkness. Если дословно: «Лучше зажечь свечу, чем проклинать темноту». Леру пословица завораживала, приводила в восторг. Она говорила, это ее жизненная установка. Чем жаловаться на то, что происходит, лучше всеми силами стараться исправить положение. – Голос его дрогнул. – Лера всегда стремилась к свету.

Магда порывисто обняла его, не рассуждая, не думая, и он притянул ее к себе. Она снова подумала, как ей хорошо с ним рядом, но тут же поправила себя. Не ей, Лере.

Или все-таки ей?

– Ты простишь меня? – Они сказали это одновременно, не сговариваясь.

– Это безумие, – проговорил Юрий.

– Наверное. Но если честно, сейчас я чувствую себя более нормальной, чем в последние месяцы. И гораздо более свободной.

Они выбрались из машины и пошли по двору.

– Твой отец точно дома? – спросил Юрий, когда они оказались в подъезде. Дом был элитный, подъезд – светлый и просторный. Контраст с Лериной пятиэтажкой бросался в глаза.

– Думаю, да, – ответила Магда.

Они не созванивались, она не предупредила, что хочет прийти, но почему-то не сомневалась, что застанет отца у себя. Он отвез ее и вернулся.

Магда оказалась права. Никуда он не пошел: сидел дома, на кухне, и пил коньяк. Без закуски, даже без лимона или шоколада. Наливая в обычный стакан. Зато был свежевыбрит, одет в один из своих деловых костюмов и даже при галстуке.

Когда Магда и Юрий вошли в кухню, бутылка перед ним была наполовину пуста. Было холодно: отец зачем-то, невзирая на непогоду, настежь распахнул балконную дверь. Появлению дочери в компании незнакомого мужчины он, казалось, не удивился.

– Нам нужно поговорить, – сказала Магда.

– А я вот, видишь, в офис сходил. Теперь отдыхаю, – твердым голосом сказал отец.

Пил он редко, но выпить мог немало. И чем пьянее становился, тем яснее и четче звучала его речь.

– Присоединиться не желаете?

– Выпью, пожалуй, – сказала Магда.

Она быстрым шагом пересекла кухню и закрыла дверь, бросив взгляд на балкон. Вспомнилось, как они с Максом стояли тут в новогоднюю ночь. Он говорил, это не балкон, а настоящая веранда на какой-нибудь вилле: зеркальные окна от пола до потолка, цветная плитка, плетеная мебель, цветы в кадках.

Магда потрясла головой, отбрасывая ненужные воспоминания. Размашистым хозяйским жестом открыла холодильник, достала лимон, помыла и порезала.

– А вы, молодой человек? Пригубите с нами?

– Его зовут Юрий. Это мой друг, – сказала Магда и поставила на стол бокалы для коньяка, заменяя стакан более подходящей посудой.

В помутневших глазах отца проскользнуло что-то, напоминающее удивление, однако от вопросов он воздержался.

– Я за рулем, – поспешно проговорил Юрий.

– Как хотите, – равнодушно бросил отец и разлил коричневую пахучую жидкость по двум бокалам.

– Не чокаясь, – сказал он. – Как на поминках.

Отец опрокинул в себя почти все содержимое. Магда сделала добрый глоток и слегка поморщилась.

– Не знал, что ты пьешь крепкий алкоголь.

– А про то, что твоя старшая дочь любила коньяк, что же – знал? – невозмутимо спросила Магда, отправляя в рот лимонную дольку.

Отец тоже потянулся к блюдечку с тонко нарезанным лимоном, но замер, не донеся до него руку.

– Откуда… Ах да. Глупо спрашивать, откуда ты знаешь про Леру.

– Ты сразу понял, кем была девушка из моих видений?

Отец поднес было бокал ко рту, но потом поставил обратно на стол, немного расплескав при этом. В воздухе поплыл горьковатый запах коньяка.

– Почему ты скрыл от меня, что я сбила человека? Свою собственную сестру? Почему не сказал?

– Зачем ты спрашиваешь? Все очевидно. Не хотел, чтобы ты страдала от чувства вины. Ты и так пережила…

– Конечно, – оборвала его Магда. – Любой ценой уберечь свою дочь от ее собственных поступков! Ты думаешь, если сунуть всем денег, напрячь знакомых, то можно решить любую проблему? Рано или поздно я бы все вспомнила!

– Но ты же забыла! Ты ничего не помнила, и я подумал… Константин Львович должен был помочь, провести сеансы. Ты отказалась. Да еще этот провидческий дар. – Он вздохнул. – Все пошло наперекосяк.

– Все пошло наперекосяк намного раньше, папа, – возразила Магда. Некоторые вещи невозможно скрыть. Правда вылезет наружу, как тесто из квашни.

– Ты сегодня узнала?

– Следовало бы догадаться раньше. Проблема в том, что информация, которая мне идет, всегда обрывочная, искаженная. Это не письма по электронной почте, не телеграммы. Я-то думала, что «гого» – «девочкой» – называли Магдану ее родители. А речь шла о другом – о дочери самой Магданы.

Юрий так и стоял в дверях кухни, прислонившись к косяку. Магда и ее отец вроде бы забыли о его существовании.

– Почему ты бросил Леру? Что произошло у вас с ее матерью? Расскажи мне!

Неожиданно отец ударил кулаком по столу.

– Кто ты такая, чтобы меня обвинять? – рявкнул он. – Кто дал тебе право лезть в мою жизнь?

Магда не смутилась, даже взгляда не отвела.

– Это и моя жизнь, папа. И ты ошибаешься: я не обвиняю. Всего лишь задаю вопросы. Если они звучат для тебя как обвинительные – так дело не в вопросах. Твое прошлое влияет на мое настоящее. Я устала мучиться и блуждать в потемках. Чувствую себя канарейкой в клетке. Накрыл хозяин пледом на ночь – спи! Когда сочтет нужным открыть, тогда утро и наступит.

Его праведный гнев как-то разом угас, возмущение пропало. Отец ссутулился, плечи поникли, и он стал старше лет на десять. Возле рта обозначились глубокие морщины, между бровей пролегла складка.

– То, что случилось у нас с Магданой, было самой большой ошибкой в моей жизни. Это как в алгебре. Стоит один раз вначале неправильно сосчитать – и все дальнейшие вычисления будут ошибочными, ответ не сойдется. Мы ходили в одну школу, а потом мои родители переехали в Казань.

Магда кивнула. Она знала, что отец родом из Елабуги.

– Выпускной класс я заканчивал уже здесь. Бабушка осталась в Елабуге, я приезжал, мы виделись с Магданой. Она боялась, я поступлю в университет, познакомлюсь с модными столичными девчонками и забуду про нее. А я всегда ее разубеждал. Но в конечном итоге так и вышло.

Магда напряженно молчала, вслушиваясь в каждое слово.

– Когда я перешел на второй курс, она окончила школу. Приехала поступать, но завалила экзамены. Может, и я тому виной: месяц перед поступлением она жила в Казани у какой-то знакомой матери, и мы почти не расставались. Вместо того чтобы заниматься, бродили по городу, взявшись за руки, целовались, в парк Горького каждый день ездили. – Отец покачал головой, глаза его затуманились. – Потом она вынуждена была уехать, хотя ей очень хотелось остаться. Но мать настояла. Все покатилось псу под хвост. Магдане пришлось пойти работать в магазин. Никаких перспектив быть вместе – по крайней мере на ближайший год. Когда мы виделись, постоянно ссорились, я злился на нее, она ревновала меня к моей учебе, к товарищам, часто плакала. Вдобавок выяснилось, что Магдана беременна.

– Она хотела, чтобы ты женился на ней, но в твои планы брак уже не входил?

– Распространенная история. Гордиться мне нечем. Я уговаривал Магдану сделать аборт, она ни в какую не соглашалась. Подключились мои родители, ее мать. Известная песня: вы еще сами дети, какой вам ребенок. Подождите, пока Миша окончит учебу, а потом уже думайте о семье. Мать напирала на то, что у самой Магданы туманные перспективы: нужно думать о поступлении в вуз, а не о пеленках и расписании кормлений. В итоге Магдана, как мы думали, поддалась на уговоры. И только через пару месяцев выяснилось, что она сделала по-своему, решила родить. Не знаю, в курсе ли была ее мать – она утверждала, что нет.

– Что случилось дальше? – спросила Магда, потому что отец замолчал.

– Дальше? Все было некрасиво и предсказуемо. Вышел отвратительный скандал. Мои родители кричали, что Магдана решила нехитрым способом подцепить перспективного мужа, я обзывал ее лгуньей, она рыдала. К тому времени наши отношения и так уже испортились. В общем, Магдана сказала, что ничего ей от меня и моих родных не нужно, а я заявил, что не желаю встречаться с девушкой, которая мне врет и вынуждает шантажом жениться на ней.

– Вы больше не виделись?

– Виделись, – вздохнул он. – Два раза. Я начал встречаться с другой девушкой, старался не думать о Магдане. Поначалу это было просто: видимо, устал от наших постоянных склок, хотелось свободы. Казалось, я разлюбил ее, а может, никогда и не любил. Но потом, со временем… Стала заедать тоска, я глушил ее в новых отношениях. Когда мы были в Елабуге на похоронах бабушки, я зашел к Магдане, но застал дома только ее старшую сестру, Нану. Она меня всегда терпеть не могла, а тут… разве что помоями не облила. Их мать умерла, Нана напрямую заявила, что это моя вина и что Магда видеть меня не хочет. Она, мол, родила девочку и прекрасно вырастит ребенка без меня. Когда я сказал об этом своей матери, она сначала отчитала меня за то, что ходил к Нане. А потом сказала, что все удачно складывается. Вроде как я сходил, предложил помощь, а меня прогнали. На нет и суда нет. Она потрепала меня по волосам, а я… Подумал, что никого и никогда сильнее не хотел ударить, чем ее в тот момент. Хотя, конечно, единственный человек, которого мне следовало презирать, был я сам. Мать что? Она о моем будущем заботилась. То, что я в это светлое будущее шагнул подонком, ничего для нее не меняло.

– Ты сказал, вы два раза виделись.

– Да, второй раз оказался последним. Магдана пришла ко мне сама.