Глава 19

Присев на корточки, Грег осматривал пол вокруг парковочного места, где обнаружили Лилиан Армстронг. Следы крови никто не убирал. Кровь, забрызгавшая стену за ее головой, сейчас выглядела как коричневая краска. Отпечатки обуви доктора Тейлор отчетливо проявлялись по мере приближения к месту происшествия, а по мере удаления постепенно исчезали и в итоге становились вообще невидимыми для невооруженного глаза.

Когда Тейлор сообщила ему о следах шин на груди жертвы, он сразу подумал, что женщину перемещали. И теперь, разумеется, это стало очевидно. С обеих сторон от этого места в гараже целый день стояли машины. Женщину положили головой к стене, однако следы шины свидетельствовали, что машина проехалась по ее груди. То есть если она не сама улеглась так после наезда, то ее уложил кто-то другой.

Должно быть, Лилиан Армстронг пригласили сюда. На этот счет Лора рассудила верно.

Лили была мелкой проституткой, работавшей под видом массажистки. Если она серьезно относилась к своей профессии, то определенно выбрала неудачный город для такой работы. Несмотря на древнюю историю распутства и разврата, Бат не обзавелся пресловутой «улицей красных фонарей», поэтому, к несчастью для таких особ, как Армстронг, когда они попадали на заметку полиции, их хорошо запоминали. Ее несколько раз задерживали и предостерегали от праздношатания. Один раз в туалетах на Монмут-стрит по подозрению в приставании к мужчинам (но тогда обвинение было снято), и один раз в ресторане, где Грег ужинал со своей тогдашней женой. Та как раз сообщила ему, что подала на развод, и из ошеломленного состояния его вывели хриплые вопли Лилиан Армстронг. Тёрнер пришел на помощь управляющему ресторана, поскольку Лили приставала к одному из клиентов, одинокому мужчине, пытавшемуся спрятать лицо за буклетом меню. В итоге Грег проводил Армстронг в полицейский участок, поскольку, пока он с ней разбирался, его жена сочла за лучшее удалиться.

В полиции она имела наглость заявить, что визитные карточки, напечатанные на дешевых розовых картонках с ее именем и телефонным номером, рекламировали законные услуги: «Сбросьте напряжение с Лилиан. Потратьте ваше обеденное время на расслабляющий массаж». Отсюда пошло и ее прозвище.

Судмедэксперт, звонивший Грегу раньше, сообщил, что шансов выжить у нее было мало – она получила серьезные травмы трахеи и бронхов. Большинство несчастных с такого рода травмами умирали прямо на месте, кашляя и захлебываясь кровью. Процент смертности был высок даже у тех, кого довозили до больницы живыми. Тёрнер собирался сказать об этом доктору Тейлор при следующей встрече, чтобы хоть отчасти вернуть ей душевное спокойствие. Он решил также дать ей номер своего мобильника, избавив от необходимости звонить в участок и нарываться на строгие отповеди Лоры.

Бедняжка Лили, подумал инспектор. Под слоем кричащей косметики и вульгарных нарядов скрывалась любящая мать, стремившаяся заработать деньги, чтобы позаботиться о своих детях.

Помещение общего пользования дома, где жила Лилиан Армстронг, представляло собой каменный лестничный колодец со стенами, разрисованными сомнительного качества граффити, и с прочей грязью, оставляемой жильцами. Многоквартирный шестиэтажный дом смотрелся точно бельмо на глазу в квартале, где любимым занятием его обитателей была езда на ворованных мопедах и мотоциклах. Йола Баковски, соседка Лилиан, выглядела существом из другого мира.

Она прожила в Англии уже четыре года и в течение трех последних соседствовала с Лилиан. Одинокая девушка, Йола делила квартирку с двумя спальнями с другой польской девушкой. Обе они работали в одном отеле. Ее соседка трудилась в две смены и до сих пор пропадала на работе. Маленькая квадратная гостиная с низким потолком и безликими бежевыми стенами напоминала унылую каморку, но была безупречно чистой. В этой квартире явно гордились чистотой.

Баковски поставила на стол поднос с заварочным чайником, фарфоровыми чашками и тарелкой с тортом, сочившимся какой-то пропиткой, и так радушно предложила Грегу угощаться, словно считала его почтенным гостем.

– Спасибо, Йола, – сказал он, взяв чашку с твердым намерением выпить чай, на который не мог рассчитывать в большинстве других домов, посещаемых им по долгу службы. У него давно пересохло во рту, и он изрядно проголодался, но решил сначала поговорить о деле, а потом уж попробовать торт.

– Вы с Лилиан поддерживали хорошие отношения? – спросил полицейский.

Баковски еле заметно улыбнулась. О ее возрасте судить было трудно – где-то между двадцатью и тридцатью, предположил Грег. Она была невысокого роста, с открытым лицом и блестящими каштановыми волосами, аккуратно собранными в короткий «конский хвост». Даже без всякой косметики эта девушка привлекала внимание природной красотой и застенчивым взглядом карих глаз.

– Мы дружили, – сказала она. – Мне очень нравилась Лилиан. Она была очень доброй. Она много помогала мне, когда я переехала сюда… Показала, куда выбрасывать мусор, где садиться на автобус, исправляла мое произношение и грамматику. Обычно она говорить мне: «Я пошла, а не я идти в магазин. Я хочу, а не я хотеть». Я очень печалиться, что она умерла. Ее дети теперь будут в сиротстве.

– Сиротами, – мягко поправил Тёрнер.

– Спасибо. Да, сиротами. Вы знаете, куда они теперь пойти?

– Временная опека, – кивнув, пояснил инспектор. – Им найдут приемную семью, где за ними присмотрят до того, как для них найдут постоянный дом. Вы когда-нибудь видели их отца?

– Лилиан никогда не выходить за него замуж, – покачав головой, ответила Йола. – Она говорит, он подонок и без него лучше. Я ни разу не видеть его.

– А вы узнали бы его, если б он зашел сюда?

– Лилиан показывала мне фото, где они еще молоды. Такой чернокожий парень, но я ни разу не видеть его, и Лилиан говорит, что давно не видеть его. Он никогда не давать ей денег для детей. Она говорит, что он скрываться от ответственности.

Грег попробовал чай и дал ему высшую оценку по десятибалльной шкале. Идеальный, к тому же поданный в фарфоровой чашке. Чай в кружках никогда не бывает таким вкусным.

– Можно мне спросить вас о работе Лилиан?

– Конечно, – Йола пожала плечами, – она не скрывать то, чем занимается. Но она стать очень осторожна и в прошлом году менять работу. Она перестать предлагать секс.

Тёрнера удивила ее прямота, и он счел ее обнадеживающей.

– И почему вы думаете, что она перестала? Разве она больше не приводила в свою квартиру мужчин?

– Конечно, – ответила Баковски, опять пожав плечами на французский манер – выразительно склонив голову и живо подняв плечи и руки. – Но они приходить не ради секс. Лилиан прекратила секс. У нее появилась проблема с… забыть называние… она говорить мне так: «Йола, я… гм… я получить триппер». Какое-то время она не пользоваться презервативами, чтобы заработать больше денег, и заработала этот триппер. Поэтому и перестала это делать.

– А разве это не могло стать более серьезной причиной для пользования презервативом, если б она продолжила свое занятие?

Голова девушки медленно качнулась из стороны в сторону, и она встала, словно желая придать весомость своему возражению.

– Нет, она перестала заниматься сексом, потому как напугаться, когда это случиться с ней.

– Хорошо, хорошо, я вам верю, – спокойно ответил Грег. – Может, вы подскажете мне, почему, когда мы нашли ее, она была одета так, словно еще занималась своей старой работой?

– Не понимать, – сказала Йола, выглядя немного расстроенной. – Она всегда тщательно одеваться на работу… Черные брюки и черная блузка. Очень хорошо делать массаж и тоже нарядно одеваться, когда не работать, – джинсы, блузка, приличная куртка. Даже на старой работе она одеваться не особенно сексуально. Она заботится за своими детьми и радоваться, как мать, никогда не кричать на детей, никогда не бить их. По всему видно, они счастливы.

Задав еще несколько вопросов, полицейский встал и откланялся. Последний раз Баковски видела Лилиан за день до ее смерти, и она выглядела нормальной и довольной; радовалась, что забронировала отдых у моря на февральские каникулы… В Уэймуте, сообщила она Йоле, каникулы на морском курорте для нее и детей. Пусть это будет зимой, но они все равно при желании смогут построить снежные замки на берегу.

Спускаясь по лестнице на улицу и удаляясь от этого железобетонного дома, Грег все раздумывал о странном последнем выборе одежды умершей Лилиан Армстронг. Выбор был столь очевиден, словно она сидела под красным фонарем. Несмотря на утверждения Йолы о том, что она перестала торговать телом, Лилиан явно оделась с сексуальным деловым прицелом. Но кто на нее нацелился, вот в чем вопрос…