15
На следующий день я узнал, что мои родители уехали из города. Когда пришел к дому, увидел на нем большой замок.
Ни звука. Магазинчик закрыт, цветы сняты с полок. Я больше не чувствовал уюта рядом с домом, зато появилось ощущение одиночества. Мне вновь хотелось заплакать. Я представлял, как мои родители вместе проводят время, живут вдвоем и радуются жизни. А я был лишним. Этот отъезд стал шоком для меня. Я ощущал себя брошенным.
Диана не появлялась целый день, но вернулась на второй. На ней не было лица. Кожа бледная, губы потрескавшиеся, волосы и одежда растрепанные. Точно кубарем катилась с горки. Я так и не дождался от нее ни слова о случившемся.
Алексис… В груди щемило каждый раз, когда я мысленно произносил его имя. Дабы заглушить эту неприятную боль, я вспоминал о его равнодушии к Абиде. Но это не помогало. Наоборот, я изнывал по нему, изнемогал, как по глотку холодной воды в жаркий день. Не мог прожить и часа без него, не страдая. Когда эмоции достигли высшей точки, я решился на то, что обещал себе не делать, – сходить к нему в школу.
Там как раз была перемена, вторая смена. Во дворе не так много людей, если сравнивать с увиденным во время моего первого визита. Наверное, многие ушли после моего поступка. Интересно, тот пацан выжил?
Я стоял возле ворот так, чтобы, на случай, если внутри окажется Алексис, он меня не заметил. Но его нигде не было.
Все лица незнакомы. Я вошел во двор и заглянул за угол. Боже, лучше бы я этого не делал! Знай, что мне придется увидеть, я ни за что туда бы не полез. Не представляю, как можно заниматься этим прямо на улице.
Я решил заглянуть за другой угол школы, но уже не так беспардонно, дабы не повредить свою психику. Я прижался к стенке и прислушался.
– Ну же, Алексис, что ты ломаешься? – доносился оттуда жалобный, манящий женский голос, сразу вызвавший отвращение к ее обладательнице.
Я аккуратно выглянул. Невысокая рыжая девушка с распущенными волосами закуривала сигарету и дымила в сторону Алексиса.
– Блин, вот ты стал скучный в последнее время, – недовольно сказала она и протянула свою сигарету.
Алексис отвел голову. Лишь то, что он смотрел вниз, спасло меня от разоблачения. В его взгляде читалась печаль, парень пребывал в своих раздумьях и даже не обращал внимания на происходящее.
– Что с тобой? – спросила рыжая. – Какая-то мадам украла твое сердечко?
– Нет же, Аня, – слабо улыбнулся Алексис, так и не посмотрев собеседнице в глаза. – Просто я не хочу.
– Почему? Ты уже год ни с кем не встречаешься.
– Потому что я перестал видеть в этом смысл. Надоело встречаться с кем-то просто чтобы убить время.
– Да ладно, не узнаю того Алексиса!
– Какого?
– Ну-у-у… – задумчиво протянула Аня, потирая подбородок свободной рукой. – Смелого, саркастичного…
– Эгоистичного бабника, – продолжил за нее Алексис и усмехнулся.
– Тебе нужно срочно повышать самооценку, друг мой. – Она выбросила окурок и растоптала его на асфальте. – На вписку сходить тебе, что ли?
– Да нет же.
– Уже целый год, как твоя мамаша в гробу лежит, почему ты…
– Не смей. – Алексис изменился в лице так сильно, что Аня дернулась. – Не смей так о ней говорить.
– П-ф-ф-ф! И что с того? Она же мертвая. Чего ей уже, а ты из-за нее…
Алексис схватил бывшую подругу за горло и прижал к стене. Аня отчаянно пыталась оттолкнуть его. Все произошло настолько быстро, что ни я, ни девушка не успели среагировать.
– Пусти, – прохрипела она.
– Тебя не должны касаться мои личные дела. Лучше подумай о себе, о будущем, которого у тебя нет.
– Дебил, я сейчас закричу! Джесси убьет тебя, если узнает…
– Что именно? Что ты получила по заслугам, или то, что мы…
– Сволочь! – сквозь зубы процедила она.
Алексис довольно усмехнулся. Рука разжала шею. Он развернулся, чтобы уйти, когда вдруг его остановила Аня:
– Знаешь, мне кажется… я знаю, почему ты такой.
Алексис застыл на месте. Кровь в моих жилах кипела. Я чувствовал напряжение накаляющейся обстановки не меньше Алексиса, но тот, кажется, наоборот, получал удовольствие.
– Ты голубой? – голос девушки вот-вот перешел бы в смех, но она еще восстанавливала дыхание.
Алексис молчал. Он стоял, обратившись лицом в сторону выхода, и я боролся с любопытством посмотреть, как он выглядел.
– Даже если так, то что с того?
– Ты что, серьезно? А как же все…
– Какие же вы идиоты! – усмехнулся парень и вновь обернулся к растерянной девушке. – Неужели вы не понимаете, что это было для отвлечения внимания? Вы меня как люди не интересуете. Вас только использовать, как вещь, и выбросить. Кто-нибудь да подберет.
– Мразь! – Уверенность в голосе Ани поутихла. – Ты и правда эгоист!
– А вы – хуже. Сама знаешь почему.
С этими словами он направился в сторону двора. Я не знал, куда себя деть. Было уже поздно прятаться, поэтому оставалось лишь сильнее вжаться в стенку.
Алексис дошел до выхода и увидел меня. Мы смотрели друг на друга.
– Ты что тут…
– Джесси! – вдруг закричала на весь двор Аня. – А ты знал, что Алексис на самом деле любит мальчиков?!
Слова эхом прокатились по округе. Голос настолько звонкий, что его нельзя не услышать. Алексис испуганно уставился на бывшую подругу. Она победно улыбалась, и эта довольная улыбка бесила.
– Что? – донесся откуда-то со двора голос Джесси. – Алексис – гей?
– Ва-а-а-ау! – вскрикнул кто-то.
– Я догадывался!
– А почему же он раньше с девушками встречался? Типа скрывал себя?
Вопросы и хихиканья сыпались градом. Внимание окружающих теперь было приковано к Алексису. Они разглядывали его, как диковинку, ничего о нем не зная, но уже вовсю распуская сплетни.
Тело пылало от жара. Казалось, меня варили живьем. Я был уверен, Алексис испытывал то же самое, но во сто крат сильнее. Как бы он ни старался сохранить невозмутимый вид, бегающие, неуверенные глаза выдавали его смятение. Чувство наготы перед окружающими. Страх перед их мнением. Всего за долю секунды пара слов уничтожила образ, который он выстраивал годами.
Мне вспомнился случай четырехлетней давности, и я вновь окунулся в неприятное прошлое. Глубинная часть меня пыталась связать его с действительностью.
Заинтересованные подростки все подходили к Алексису. Они были похожи на охотников, старавшихся загнать жертву в угол. Им это удалось. Они окружили Алексиса со всех сторон. Парень пытался не обращать на это внимание, но все знали – он напуган.
– И давно ты такой? – спросил Джесси.
– Достаточно, чтобы наконец-то в этом признаться, – твердо ответил Алексис.
– Какие мы смелые!
Как же хотелось врезать Джесси по его наглой морде и выбить пару зубов. Он быль столь высокомерен. Еще бы! Рядом с ним находились с десяток его дружков, не считая девушек.
Не успел я оглянуться – напарники Джесси схватили Алексиса, завернули ему руки за спину и наклонили головой вниз. Он гневно испепелял бывшего друга взглядом.
– Встряхни его, – повелел Джесси.
Парень с татуировкой на запястье кивнул головой и невозмутимо ударил Алексиса коленом по животу.
– Алексис! – вскрикнул я на всю округу.
Парень делал короткие вдохи, корчился и дрожал, но гнев не гас в его глазах. Наоборот, разгорался.
– Эй! Невидимый рыцарь, – обратился ко мне Джесси, – ты же весь такой благородный! Спас Абиду, но почему не спасаешь Алексиса?
Вопрос эхом пронесся по всему двору. Наступила короткая пауза, прерывавшаяся лишь смешками подростков.
Я не знал, чем ответить. Внутри образовался барьер, который не давал спасти Алексиса. Перед глазами плыла картина издевательств надо мной четыре года назад. Издевательств, зачинщиком которых был именно он. А теперь пришла расплата.
Что делать?
Меня сковывал страх. Я лицом к лицу столкнулся с тем, о чем так отчаянно старался забыть.
– Похоже, он не хочет тебе помогать. – Джесси с широкой улыбкой ударил Алексиса кулаком по лицу, потом локтем по спине и снова кулаком.
После каждого удара сердце у меня падало и разбивалось вдребезги. Я чувствовал себя как в шипастой клетке. Меня бросали от одной стороны к другой, и после каждого удара на моем теле оставались глубокие раны. Я обливался кровью. Клетка, собранная из страхов, осколков прожитого, внутренней обиды на Алексиса и даже гнева за его издевательства, не давала мне вырваться наружу и помочь ему.
Он не сводил с меня глаз, изучающе разглядывал и хотел уловить ход моих мыслей. Даже когда удары сыпались один за другим, он смотрел только на меня. Я не видел в этом взгляде мольбы о помощи. Только печаль. Куда она направлена? На то, что я не спасал его, или же на нечто иное? Внезапно в его голубых глазах я увидел озарение. Он приоткрыл рот в намерении что-то сказать, ему не дали это сделать.
– Куда ты смотришь?! – Джесси грубо схватил Алексиса за волосы и поднял его голову.
По губам Алексиса сочилась кровь, на щеке растекался синяк, нос покраснел. Он оскалился, когда Джесси сильнее сжал его волосы в кулаке и схватил за горло. Ногти впились в шею парня.
– Ты такой слаба-а-а-ак! Я могу сломать тебе шею, и мне за это ничего не будет. Но для начала я хотел бы тебе кое-что показать…
К нему подошла девушка и вручила рюкзак. Джесси вытащил оттуда то, из-за чего и я, и Алексис оторопели от ужаса.
– Откуда?! – закричал он.
– Добрый человек дал, – дразнил Джесси парня и размахивал перед ним его дневником. – Кое-кто очень хотел твоего позора.
Алексис покраснел не столько от гнева, сколько от обиды. Сестра подставила его. Вместо того чтобы выбросить дневник, она отдала его ненавистникам брата. Алексис опустил голову, осознав свое поражение. Он разочаровался в человеке, которому доверял.
– А теперь давай почитаем, тут столько всего интересного! – Джесси пролистал пару страниц. – Вот мой самый любимый момент: «Я устал притворяться тем, кем не являюсь. Иногда мне хочется признаться в своей ориентации. Но некому. Все окружающие меня люди испытывают отвращение к таким, как я. Но почему? Почему люди считают, что геи – это отвратительные существа? Почему они ненавидят их? Я – гей. Пусть никогда не целовался с парнями, не встречался или еще что-то. Я не встретил человека, которому смог бы открыться, показать себя настоящего».
Двор наполнился пронзительным смехом подростков. Алексис опустил голову насколько возможно. Дружки Джесси отпустили его, и теперь он сидел, сжимая колени, пылая от стыда, скрывая красное лицо руками и проклиная всех гомофобов мира за их ненависть к таким, как он.
Я узнал в нем себя, но не видел, что происходило за плотно сомкнутыми руками. Плакал ли он? Был ли способен на такое?
После увиденного и услышанного я наконец-то вырвался из «клетки»… Но поздно. Алексис уже убит морально. Раздавлен. Уничтожен. Его слова уже ничего не значили. За пару минут он искромсал свое прошлое, настоящее и будущее, просто признавшись всем в том, что он гей.
Он повернул ко мне лицо. Сквозь пальцы пронзил меня пустым и в то же время заинтересованным взглядом. Ему было любопытно, смотрел ли я на него так, как смотрели окружающие. Нет, это было не так! Из меня рвались тысячи слов покаяния перед ним, но все они, как назло, застряли в горле. Я боялся произнести их безразлично, для галочки, а потому молчал, стараясь не смотреть ему в глаза, ибо был уверен, что расплачусь и упаду перед ним на колени.
«Прости меня, Алексис. Пожалуйста, прости…»
– Ты у нас, однако, ранимая душонка! – продолжал насмехаться Джесси. – Ответь, пожалуйста, на один вопрос: а папа знает?
– Ха-ха. – Смешок Алексиса заставил всех замолчать. Он убрал руки от лица и, блестя хитрыми глазами, спросил:
– А твой о тебе?
Джесси пришел в бешенство. Дружки едва удерживали его, когда он набросился на Алексиса с тяжелыми кулаками, как разъяренный хищник на добычу.
К школе подъехала машина. Из нее вышел перепуганный мужчина и прокричал на весь двор:
– Что здесь происходит?! Алексис! – позвал мужчина парня. – Боже, что вы с ним сделали?!
Мистер Бертольд, точно перепуганная птица, увидевшая опасность над своим гнездом, кинулся в нашу сторону. Подростки тут же отступили, как бы говоря: «Мы просто в сторонке стояли!»
Крепкими руками мужчина ощупал вялого сына, обхватил его испачканное кровью лицо и поднял на ноги. Алексис дрожал. Он мог упасть в любой момент и изо всех сил вцепился в кожаную куртку отца. Тяжелый взор мистера Бертольда упал на обидчиков сына.
– Кто это сделал?! – грозно спрашивал он басом, да таким, что все, считая меня, затряслись и попятились назад.
Никто не желал признаваться. Равно как и не нашлось желающих испытать на себе гнев разъяренного отца.
– Алексис, кто тебя избивал?
Парень посмотрел в мою сторону. В мою! Я лишь сильнее почувствовал себя виноватым. Выходит, Алексис действительно стал ненавидеть меня за то, что я не помог ему? Или же он просто повернулся в мою сторону? Как же сложно уловить ход его мыслей.
– Это неважно. Все закончилось. Папа, я хотел сказать тебе кое-что… Я согласен уехать в Амстердам. Здесь мне нечего делать. Пора уже отпустить маму.
– Наконец-то ты образумился! Мы сейчас же едем домой.
Он шутит? Говорит это, обращаясь ко мне, чтобы я… Какой реакции он ждет от меня?
Этими словами он разрушил мою надежду на жизнь, но что хуже – возможность искупить вину перед ним. Он обрек меня на страдания. Я умру без него.
Своим выбором он вовсе не собирался сделать лучше для себя. Он хотел отомстить мне, зная о моих чувствах.
Они направились в сторону ворот. Когда Алексис проходил мимо, с моего языка сорвалось:
– Алексис! Пожалуйста, подожди!
Парень сразу остановился, но не повернулся ко мне лицом.
– П… п… – Всего одно заветное слово не желало дать себе волю. Не желало, ибо я сам не знал, как меня можно простить.
Алексис не дождался признания. Он ушел, послушно следуя за отцом. Не оглядываясь, не произнеся ни слова.
Это то, чего я заслуживал.
