Глава 25
Ворон старый не каркнет даром

Если есть что-то, что Фердинан на дух не переносит, так это слюнтяйство. Нельзя оставаться безучастным, когда куражатся над слабыми, это мерзко. У него из головы не шла загипсованная рука Жюльетты и гибель Дейзи. Гнусные подонки, они совсем оборзели. Он кружил по квартире, как готовый к бою лев в ожидании, когда в его клетку запустят другого самца.

Фердинан жаждал отомстить своей обидчице, но пока безупречный план еще не созрел. Он отверг первое, что пришло ему в голову, – запихнуть ей в глотку крысиный яд через воронку или перемолоть ее в мусоровозе. Но его могут застукать, и тогда он окончит свои дни в тюрьме, а он все-таки иначе представлял себе свой финал.

Но от этой твари пора отделаться. Ему уже невмоготу встречаться с ней, слышать ее лицемерный приторный голос и бороться с желанием прикончить ее на месте, вырвать ей глаза и лживый гадючий язык. Но на самом деле лучше укокошить не ее саму. А кого, мужа? Нет, ей на него плевать с высокой колокольни. А вот Рокко… В молодости Фердинан учился разделывать кролика и снимать с него шкуру, а чихуахуа вряд ли так уж от него отличается… Мадам Суареш приятно будет сохранить на память этот маленький сувенир, притом что она из своей шубы не вылезает.

Пребывая во власти кровавых помыслов, Фердинан понимал, что общего будущего у них в этом доме нет: либо он, либо она. И он не собирался облегчать ей задачу. Надо только придумать, как отделаться от ее инспекций. Но его мстительные прожекты не вполне сочетались с поведением примерного подкаблучника, которое ему навязали. Теперь ему страшно даже из квартиры выйти, он за себя не отвечает, если столкнется с консьержкой. Как минимум плюнет ей в рожу и спихнет с лестницы. Если повезет, она ударится затылком, и тогда это сойдет за несчастный случай. Разве что у нее на лице обнаружат его ДНК…

А что, если самому заявить на нее в полицию? Увы, у него нет доказательств, ведь от его собаки осталась кучка пепла. А поганка Суареш все будет отрицать или вообще обратит ситуацию в свою пользу, чтобы упечь его за решетку. Но, сидя в четырех стенах, ничего не придумаешь, поэтому Фердинан вышел на улицу с твердым намерением дать волю эмоциям, если наткнется на убийцу. Консьержка уже, судя по всему, пропылесосила подъезд, но еще не вернулась к себе. Прячется, заключил Фердинан. Либо отправилась к мяснику запастись провизией в рамках подготовки к новому преступлению. Фердинан решил подкараулить ее у мусорных баков.

Прямо напротив их дома – школа Жюльетты. Бедный ребенок с рукой в гипсе… Как ей, должно быть, трудно писать упражнения.

12.15. Прозвенел школьный звонок. Фердинан не успел даже понять, что к чему, как на него выкатилась стремительная черная волна ранцев, один тяжелее другого. Все бегут, толкаются, мальчишки сметают все на своем пути, отпихивая девочек, которые, зазевавшись, идут недостаточно быстро. Фердинан ошеломленно уставился на эту малышню с замашками заправских гангстеров. Особенно отличились трое остолопов, рыжий коротышка и пара толстяков на две головы его выше. Сначала они донимали подростков постарше, а теперь привязались к одиноко стоящей девочке в юбке-солнце, которую эти гаденыши пытаются задрать. Она умоляет в слезах:

– Перестань, Маттео, хватит! Скажи своим приятелям, чтобы они от меня отстали…

Что, за девочку некому вступиться? Где учителя, воспитатели? Фердинану еще не приходилось видеть столь жестоких детских стычек. И тогда он поступил так, как поступил бы любой на его месте… Сначала посмотрел в сторону, притворяясь, будто занят совсем другим делом. Никакой консьержки на горизонте видно не было. Внезапно до него донеслись пронзительные крики. Эти стервецы окружили плотным кольцом несчастную жертву, которая не знала уже, куда от них деваться. Один из них схватил ее за ранец и толкнул, так что она отлетела метра на два. Покорябав колено до крови, девочка заплакала. Нет, с него довольно!

Фердинан в два прыжка пересек улицу, схватил главаря сопляков за шиворот, приподнял сантиметров на двадцать над землей, перешел с ним улицу в обратном направлении и сунул его головой в ближайший мусорный бак. С пищевыми отходами.

– Вот твое место, недоносок! Не вздумай больше цепляться к девочкам, не то тебе придется иметь дело со мной. Меня зовут Фердинан! И берегись, я живу напротив, и я глаз с тебя не спущу!

Он поднял голову – девочки уже и след простыл, а оба толстяка, отбежав подальше, жались в углу, не решаясь вызволить своего подельника из кучи дерьма. Фердинан свое дело сделал. Напряжение, накопившееся за сегодняшнее утро, вдруг разом отпустило его. Вернувшись домой, он наткнулся на Жюльетту, ждавшую его перед дверью. Обдумывая новые данные в деле Дейзи, он совершенно забыл про их обед. К тому же, учитывая запрет ее отца, он и не надеялся, что она вернется.

Жюльетта, явно измученная, буквально рухнула на стол, положив голову на здоровый локоть.

– У тебя все хорошо? – осведомился Фердинан.

Жюльетта устало буркнула:

– Нет, опять этот придурок Маттео. Он разорвал листок с заданием, на которое я убила два часа левой рукой. Я чуть не воткнула ему циркуль в руку, чтобы неповадно было.

Фердинан сел рядом.

– Никогда не отвечай на зло насилием, – ласково сказал он. – Ты умная девочка и всегда сможешь отомстить ему как-нибудь похитрее. Главное, не попадись. Можем вместе что-нибудь придумать, если хочешь. Вот, например, чем он больше всего дорожит?

Жюльетта задумчиво почесала голову.

– Бабушкой, я думаю.

Вернувшись домой с покупками, мадам Суареш заметила ноги, торчащие из мусорного бака.

– Что ты тут забыл, хулиган ты этакий? О боже! Маттео, миленький! Что случилось? Расскажи бабушке…

Она извлекла перепачканного внука из мусора и обернулась к школьнице, которая как раз подошла к бакам.

– Эй, девочка, ты что, читать разучилась? Газеты нельзя выбрасывать в пищевые отходы. А еще в очках! Всю бумагу – в желтый бак! Совсем распустились, сил моих больше нет! Маттео, зайчик, пойдем со мной. Я тебя почищу.

Мадам Суареш не понадобилось много времени, чтобы догадаться, кто тот злодей, что напал на ее любимого внука.

– Я сейчас позвоню твоему отцу, Маттео, надо ввести его в курс дела. Нельзя безнаказанно издеваться над беззащитным ребенком! Моим внуком к тому же.