Смерть Фридриха
Фридрих Мудрый – этот благородный правитель, много раз защищавший Лютера и, несомненно, сохранивший жизнь и ему, и Реформации, умер 5 мая в своем охотничьем домике в Лохау, в пятидесяти милях к югу от Виттенберга. Лютер узнал об этом на следующий день, по пути домой, в Виттенберг. Удивительно, что Лютер ни разу не разговаривал с Фридрихом и даже не встречался с ним наедине, – лишь видел его один раз на Вормсском рейхстаге, среди множества других князей и дворян. До самого конца Фридрих оставался добросердечным и умеренным правителем: даже к бунтующим крестьянам он относился снисходительно, стараясь понять причины их озлобленности. Вот что он писал своему брату и будущему наследнику Иоганну:
Быть может, проповедь слова Божьего лишь дала крестьянам подходящий повод прибегнуть к восстанию. Стоит сказать правду, правители жестоко угнетают этих бедных людей, и за это нас теперь посещает гнев Божий. Если будет на то Его воля – простолюдины придут к власти; не будет Его воли – всему этому скоро придет конец. Будем же молиться о том, чтобы Бог простил наши грехи, и предоставим это дело Ему. Пусть действует, как считает нужным, сообразно Своему желанию и славе.
Смерть явилась за Фридрихом в разгар Крестьянской войны. Охотничий замок в Лохау, где лежал он при смерти, почти опустел – все уехали с герцогом Иоганном на войну, сражаться с бунтовщиками. Узнав о его болезни, Спалатин отправил ему утешительное письмо, а затем и сам поспешил к одру своего господина. Приехав, он увидел, что Фридрих в очках, лежа в постели, читает его письмо. Как правило, все письма читал Спалатин курфюрсту вслух – и теперь Фридрих попросил своего верного друга прочесть вслух это последнее послание, написанное им самим. Спалатин взял письмо и прочел вслух все, что хотел сказать человеку, к которому много лет был так близок. Фридриху было тяжело; в какой-то момент он даже проговорил: «Не могу больше». «Всемилостивейший господин, – воскликнул Спалатин, – вас что-то беспокоит?» «Нет, – ответил Фридрих, – ничего; только больно» (1). После этого он задремал; а Спалатин продолжал читать ему вслух Послание к Евреям – и, пока читал, Фридрих отошел в вечность.
На следующий день тело курфюрста возложили на катафалк и повезли домой, в Виттенберг. Катафалк с кортежем проехал пятьдесят миль, останавливаясь в городах и деревнях, – и везде звонили колокола, и люди толпами высыпали на улицу, чтобы отдать последний долг человеку, мудро и мирно правившему их страной сорок лет. Десятого числа тело Фридриха привезли в Виттенберг и стали готовить к погребению в Замковой церкви. Восемь знатных дворян несли гроб; за гробом шло множество знатных господ и видных горожан. Лукас Кранах и Христиан Деринг, стоя в дверях церкви, раздавали бедным подаяние, по тогдашнему обычаю. Фридриху предстояло упокоиться в городе, который сам он отстроил и которому подарил славу.
В окружении двадцати человек с факелами и гербовыми щитами гроб внесли в Замковую церковь и поставили посередине большого нефа. Меланхтон и Лютер произнесли надгробные проповеди. Спалатин уже проконсультировался у них о том, как лучше провести завтрашнее погребение. Впервые кто-то из саксонских князей умирал вне Католической Церкви: какой должна быть новая церемония? Вместе решили они, что не следует ни служить мессы, ни надевать черные одеяния, ни завешивать черной материей алтарь. В письме к Спалатину об этом Лютер писал: «О, как горька смерть, – не столько для умирающего, сколько для тех, кого он покидает».
Всю ночь тело курфюрста лежало в церкви, в тишине и покое, охраняемое стражей. Перед рассветом вблизи алтаря выкопали могилу, и в семь часов утра, после пения заутрени, снова зазвонили колокола, созывая в церковь народ. Лютер произнес вторую проповедь – и, на седьмой день после смерти, под пение Никейского Символа веры, тело было предано земле.
