Именно это в большей степени, чем богословские взгляды, делает Мартина Лютера выдающимся историческим деятелем. Не соглашаться с богословием Церкви и прежде мог любой – и многие не соглашались. Многие выступали за церковную реформу. Но лишь один человек в этом преуспел – и не просто преуспел, а создал новый мир, в котором разногласия стали не только возможны, но и важны, и почти желательны. Куда приведет этот путь? Этого не знал никто – не знал и сам Лютер. А привел он прямиком к миру, в котором живем мы сейчас.

Лютер начал с защиты своего взгляда на истину; однако при этом он ввел в мир совершенно новую идею – идею должной и недолжной аргументации. Быть может, это величайшая часть его наследия: в борьбе с Римом он, сам едва ли четко это понимая, открыл, что истина является, так сказать, и существительным, и глаголом. Мир всегда признавал: истиной является то, что истинно и право. Но внезапно важно стало и то, как искать истину и какими средствами ее защищать.

Так, благодаря Лютеру, истина перешла в новое измерение. За один день она из черты превратилась в квадрат – или, быть может, в куб. Прежде истина была чем-то объективным, незыблемым, существующим помимо человека, – теперь же в нее оказался включен и сам процесс выяснения того, что есть истина. И этот процесс оказался не менее важен, чем она сама. То, как человек приходит к истине и как за нее борется – неотъемлемый элемент самой истины. Несомненно, это следовало из Библии; но первым в истории заметил это и заговорил об этом Лютер. Так, сам того не зная, сделался он орудием величайшей революции в истории – первой революции, из которой выросли все остальные.

Оказалось, например: если то, как мы ищем истину и как за нее боремся – часть самой истины, значит, нет смысла добиваться правды пытками и истязаниями – это ведет лишь к еще большей лжи. А от этой мысли до прав человека уже рукой подать. Лютер все это не продумывал; однако самим предположением, что есть нечто, называемое истиной, и этой истины можно достичь вне стен земного института Церкви, он неизбежно связал истину с тем, каким путем ведется ее поиск. Само по себе это было революцией – революцией, за которую мы сражаемся и сейчас и будем сражаться, пока длится история человечества. Но это изменило все – и, поистине, это главное наследие Лютера.