Глава 40. Прототип
Я не ношу одежду, но я вижу, что люди носят много одежды. Можешь забрать одежду у бандитов, которые живут поблизости? Я буду носить так много одежды, что буду самым лучшим человеком!
Borderlands 2
Во время полета Хаген рассказал Деннису о том, как провел дни на конференции, опуская подробности с Алексой.
– Ты был прав, – сказал Хаген. – Я узнал много нового! Конференция спасла меня. Во всех смыслах этого слова.
Сазер слушал его рассеянно – похвалил за прилежание да вежливо порадовался тому, что готов сценарий демоверсии. Но Майк и без интерфейса видел, что Деннису не по себе. Да, он радовался, что общее дело движется, но не мог перебороть зависть – у Хагена легко получилось то, что не вышло у него самого. Майк понимал это чувство, но помочь не мог. Реверсивная эмпатия не пробивала настроение партнера.
Когда прибыли в Лас-Вегас, была еще ночь. Деннис отправился домой, а Хаген в Gym Art Classes. За час он выспался в самолете, поэтому решил немного потренироваться, ведь за все дни конференции не подвергал себя физическим нагрузкам. Почти не подвергал, если не считать ночи с Алексой и небольших пауз между выступлениями спикеров, во время которых Майк бегал или отжимался.
– Вот я и дома, – сказал он, заходя в пустой спортзал, где горело всего несколько ламп под потолком.
Первым делом Майк проверил доску лидеров и достижений, на которой отмечался прогресс клиентов Gym Art Classes, и отметил, что количество посетителей удвоилось. Это дало уверенность, что после завершения отчетного периода доходность спортзала тоже удвоится, а соответствующий квест закроется.
Потом с особым удовольствием Хаген начал разминку, после чего поработал на всех тренажерах и долго-долго боксировал с грушей. Он последовательно отработал все удары, прогоняя их сериями. Сто – правой рукой, сто – левой. Сто ногой, сто коленом… В прыжке. С разворотом… Жаль, но ни один из навыков не улучшился.
В шесть утра пришел Очоа, а с ним парочка пожилых джентльменов, которые посещали ранние утренние занятия. Тренер рассказал, что нового за эту неделю случилось в спортзале.
– Малыш, – сказал он, – даже мои старички теперь хотят отметиться на доске лидеров нашего спортзала. И они обиделись, узнав, что для них не предусмотрено ни классов, ни достижений, ни призов.
– Я как-то не подумал…
– А надо бы! – строго сказал Очоа. – А то получается дискриминация по возрасту.
Хаген пообещал поразмышлять над этим. Приняв душ, он переоделся и вышел из спортзала, передавая его во владения Очоа. Сам же погнал к Сазеру.
Майк так соскучился по езде на велосипеде, что домчался до офиса Денниса за полчаса и потом еще полчаса гонял по окрестностям, ожидая начала рабочего дня.
Деннис приехал первым. Как понял Хаген, он еще не доверял Роману и не давал ему ключи. Вообще, Деннис был необычно хмур и медлителен, а интерфейс показывал, что его настроение болталось в районе двадцати процентов. «Еще бы чуть ниже, и впору было бы стеречь его от петли», – подумал Майк.
Они прошли в кабинет, чтобы сделать кофе. Майк заметил, что на стенах уже красуются эскизы персонажей из игры «Нокаут».
– Говори, что тебя угнетает? – прямо спросил Хаген, принимая чашку с кофе. – Веселье в Сан-Франциско оказалось недостаточно веселым?
– Майкл, дела у нас хуже, чем ожидалось, – начал Деннис. – Кажется, я немного просчитался. Учитывая тех специалистов, что мы пригласили на работу, включая Алана Маруни и программистов, у нас не хватит денег даже для того, чтобы сделать рабочую демоверсию. А у меня больше нет, кредиты брать не буду, ибо не смогу отдать. У нас два варианта. Или мы еще более упрощаем демоверсию, или отказываемся от дорогих специалистов.
– И то, и то – неприемлемо, – сразу сказал Хаген. – Демка уже максимально упрощена. Отказываться от специалистов тоже нельзя, нам вообще повезло с Аланом и с Романом, который смог договориться с другими программистами. Зачем нам нужны профессионалы такого уровня, если мы будем делать дерьмо? Эту нишу давно занимает Call of Duty.
– У тебя есть третий вариант?
– Да. Я должен найти деньги.
– А ты найдешь? – оживился Деннис.
– Да я уже почти нашел! – Как можно увереннее Хаген похлопал Денниса по плечу. – Не переживай, наша игра будет самым лучшим проектом на выставке.
* * *
Конечно, Хаген понятия не имел, где взять деньги. Ну, кроме того варианта, что он победит всех на ринге в бункере и возьмет главный приз. Хотя Фернанда прямо сказала, что на этот куш уже наметились те бандиты, которые стояли за Вааном дер Баасом.
Оставалась еще призрачная вероятность найти инвестора, у которого в статах будет указано, что он готов проинвестировать неизвестную игровую студию ради производства неизвестно какой игры. Вернее, какой игры – известно, но ведь кроме идеи пока ничего не было.
Отложив решение этих проблем на будущее, Хаген занялся текущими задачами. Первым делом он определился с тем, что будет показано в демке, твердо решив, что игра начнется до того момента, как у героя появится интерфейс. Но для начала будет короткая кат-сцена, в которой нужно будет показать насколько несчастен и слаб герой.
Изначально название игрового интерфейса Хаген решил полностью скопировать, назвав Augmented Reality! Platform. Ведь можно не опасаться судебного иска из будущего?
Но Деннис решительно отверг этот вариант:
– Наименования элементов игры должны быть короткими и звучными. Только так игроки способны хоть что-то запоминать. Поэтому назови просто Platform.
Потом Хаген и Деннис долго перебирали эскизы персонажей, утверждая одних и отметая других. Так была определена внешность главного героя, Огдена, и еще нескольких персонажей.
Скоро пришел Роман. Новость о том, что сценарий готов, его обрадовала.
– Камрад, обещаю, что через неделю уже будем гонять прототип, испытывая игровую механику.
Позже явился новый программист, которого Деннис уже взял на работу по рекомендации Романа. У этого двухметрового качка была блестящая улыбка, сверкавшая во внушительной квадратной бороде. Вообще, он больше походил на рок-музыканта. C его появлением в офисе будто стало теснее, но одновременно и веселее. Новый работник поздоровался с Хагеном с помощью какого-то замысловатого рукопожатия, завершив его таким сильным фистбампом, что Хаген мигом припомнил, что ему еще сегодня драться на ринге.
Роман сказал, что этот рок-музыкант – лучший программист игровой логики и физики. А еще он гениальный математик.
Вслед за ним пришла девушка, вознесшая анонимность на новый уровень. Мало того, что капюшон черной кофты наполовину скрывал ее лицо, так вдобавок, словно ей этого было мало, глаза девушки прятали непроницаемо-черные очки. Руки она держала в карманах, отвечала тихо и очень коротко. Всем своим видом она будто хотела сообщить: «Я в домике», но не решалась.
Роман шепнул Хагену, что девушка гениальный специалист по игровому AI. Впрочем, у Романа все вокруг были гениальными.
Когда все собрались за одним столом, Хаген провел для новеньких презентацию проекта, с которым они, впрочем, уже ознакомились. Он рассказывал без запинки, удивляясь, как легко ему даются детали игры, которой нет. С другой стороны, чему было удивляться? Ведь он просто описывал свою жизнь. Речь Майка впечатлила даже загадочную девушку – она сняла солнцезащитные очки.
Во время презентации Роман показывал Хагену большой палец, как бы говоря «Камрад, ты гениальный гейм-дизайнер». Презентация завершилась и тут же переросла в обсуждение технических вопросов.
Хаген отошел к диспенсеру, чтобы набрать воды, и обнаружил сообщение.
Поздравляем, ты открыл навык публичных выступлений!
Твой текущий уровень навыка – 1.
Получено очков опыта за открытие навыка: 500.
До следующего уровня: 9208/16000.
Хаген пробыл в офисе настолько долго, насколько мог. Но как бы ему ни хотелось остаться среди тех, кто бурно обсуждал его игру, делая ее все более и более реальной, пришлось ехать в больницу на пятничное обследование к доктору Хиллу.
Доктор уже дважды прислал озабоченное сообщение с напоминанием, чтобы Хаген не пропустил обследование, на котором обязан присутствовать согласно пункту договора. Доктор даже процитировал его.
Хаген вышел из офиса, оседлал велосипед и покатил в сторону больницы.
* * *
Доктор Малек Хилл долго не начинал разговор и гипнотизировал Майка взглядом, словно хотел морально надавить молчанием. Но Хаген спокойно выдержал эти три минуты тишины. Спасибо медитации.
Не выдержав, доктор все-таки начал беседу.
– Майк, – сказал он. – Пора мне сказать все начистоту.
– Конечно, док, – согласился Хаген. – Надеюсь, у меня нет серьезного заболевания?
– Нет, Майк, все гораздо хуже. Дело в том, что я совершенно не понимаю, что происходит с твоим организмом. Все, что я наблюдал, изучая тебя, не подпадает под научные объяснения. По крайней мере, нашего времени. Ты аномалия. И это… странно. И немного пугает.
Хаген кашлянул, отводя взгляд от доктора:
– Вы, наверное, преувеличиваете, док. Я такой же, как все…
Хилл сделал резкое движение, перегнувшись через стол, схватил Хагена за руку. Майк едва удержался от того, чтобы не сжать кулак, опасаясь доктора. Но тот просто завернул рукав его куртки и ткнул пальцем в сгиб локтя:
– Смотри, Майк, двадцать минут назад я брал у тебя кровь из вены. Где след от иглы?
– Эм…
– Вот именно! Он уже зажил. Разве такое бывает у людей, которые «такие же, как все»?
– Ну… На небе и на земле, Гораций, есть много такого…
Хилл отпустил руку Хагена и упал обратно в кресло.
– Тебя, Майк, должны изучать целые толпы ученых! Что, если твоя мутация…
– Мутация? – оторопел Хаген, вспоминая супермутантов из Fallout.
– Э… Да! – с энтузиазмом кивнул доктор. – А что такого? Не думаю, что тебя укусил радиоактивный паук, но знаешь, Майк, я почти уверен, что твои особые, скажем так, способности организма, это результат некой мутации. Так что я назвал твой случай «Мутация Хагена».
– А можно обойтись как-то без имени? Я хотел бы прославиться вовсе не этим…
– Перестань, Майк! – отмахнулся Хилл. – Лучше подумай, а что, если твоя мутация принесет людям множество благ? Мгновенное заживление ран! Что, если все люди смогут необычно быстро улучшать физические показатели? Я уже молчу про интеллектуальные показатели, раз уж ты мне Шекспира цитируешь, хотя я видел твои школьные оценки и детские тесты IQ.
Хаген прервал доктора взмахом руки:
– Мне кажется или ваше «что, если» подразумевает «когда я и мои коллеги разберемся в причинах мутации»? Вы уже все решили, да? Осталось только спросить моего разрешения на более серьезное изучение организма? Например, на вскрытие?
Малек Хилл поднялся с кресла, зачем-то обошел вокруг стола. Когда он зашел за спину Хагена, тому почудилось, что доктор сейчас вонзит в него шприц с наркотиком. А когда Майк потеряет сознание, начнет его препарировать, чтобы выяснить причины «мутации Хагена».
– Ни о каком вскрытии речи не идет, – уверил Хилл, вернувшись в свое кресло. – Всего лишь углубленное изучение твоего… э… организма. Кроме того, надо будет провести исследования немедицинского характера. Э… И еще, мне кажется, к процессу нужно подключить физиков и химиков. Да что там химики! Я уже готов к гадалкам идти, лишь бы понять, что в тебе такого особенного. Почему ты за неделю нарастил мышечную массу, как за месяц? Я точно знаю, что ты не используешь стероиды!
Хаген долго ничего не отвечал, считывая показатели доктора. Как повести беседу? Как отклонить чрезмерный интерес Хилла? Попробовать надавить на жалость?
– Доктор, вы много говорили о том, что я могу способствовать спасению жизни множества больных, – задумчиво произнес он. – Но вы как-то упустили из вида еще одну жизнь – мою.
Малек Хилл снисходительно улыбнулся, понимая, куда клонит Хаген:
– Уверяю тебя, конфиденциальность между врачом и пациентом никуда не денется…
– Я вовсе не о конфиденциальности, доктор. Я о жизни, которая у меня есть. Вы уверены, что я буду рад стать объектом для изучения?
– Этическая сторона…
– Этическая сторона тут ни при чем. Я просто не хочу становиться объектом, вокруг которого будут толпиться ученые, восхищаясь моей аномально быстрой регенерацией. Слава богу, вам еще не пришло в голову отрезать мне палец, чтобы посмотреть, а не вырастет ли он снова.
Судя по шевельнувшимся губам доктора, он чуть было не спросил: «А что, может вырасти?»
Майк не на шутку разволновался из-за того, что его марсианский интерфейс станет предметом изучения ученых. Он поспешно соображал, как отговорить доктора от углубленного изучения «мутации Хагена». Даже рассмотрел вариант вырубить доктора ударом кулака и выскочить в окно. «Кабинет на третьем этаже, внизу голый бетон. Падать будет больно, но Регенерация поможет… – думал Хаген. – Вот тут бы пригодилась героическая способность к полету».
Другим вариантом было согласиться на предложение, перезаключить контракт, а потом вернуться домой, собрать все вещи и уехать. То есть попросту податься в бега.
Но это значило бросить игру, бросить бои в бункере. Бросить… Фернанду? Эта мысль его изумила. Девушка, конечно, классная, но не настолько, чтобы жалеть о разлуке с ней… Или уже настолько?
– Майк? – спросил доктор. – Что ты решил?
– Я решил…
Защитная реакция
Возникшая угроза твоему благополучию вынуждает тебя быть крайне убедительным.
Воздействие реверсивной эмпатии: +300 % на 5 минут.
Воздействие убеждения: +50 % на 5 минут.
Расход ресурсов духа: –5 % каждую минуту.
Хаген вложил в тон своего голоса как можно больше горечи, а также призвал на помощь навык актерской игры, пусть хотя бы первого уровня:
– Вы уверены, что мне будет хорошо оттого, что у меня каждые пять минут начнут брать кровь на анализы, сканировать и просвечивать радиацией? А что, если кому-то из ваших коллег захочется посмотреть, что там у меня под черепной коробкой? А что, если другому исследователю захочется вытащить наружу мои внутренние органы и хорошо их изучить?
– Но, Майк, все будет не так! – запротестовал Хилл.
– Нет, док, все будет именно так, и вы это прекрасно знаете. А еще говорите об этике! – голос Хагена дрогнул. На этот раз без притворства. – Вы сами не хотите думать, в какой ад превратится моя жизнь. Ведь я окончательно перестану быть человеком, а стану объектом для изучения. Я уже стал бездушным препаратом для вас, не так ли, доктор?
Хаген красноречиво кивнул на блокнот с записями, который лежал перед доктором. Не нужно обладать высоким восприятием, чтобы разобрать фразы типа «Поведение объекта исследований соответствует прогнозам» или «Объект спокоен и уверен».
Майк собирался говорить в таком духе все пять минут своего бафа, но уже на второй Хилл сдался. Доктор закрыл блокнот и тяжело вздохнул. Нобелевская премия уплывала из рук. Также он согласился, что с его стороны было крайне неэтично предлагать Хагену новую сделку, попросил прощения и пообещал, что впредь будет держаться в рамках прежнего договора.
Однако когда Майк покидал кабинет, Малек Хилл добавил:
– Но я оставлю за собой право использовать материалы твоего обследования, когда буду публиковать свое исследование в расчете на получение Нобелевской премии!
– Только никаких мутаций в мою честь, док! – крикнул Майк и рассмеялся. – Лучше прославьте свое имя! Или назовите мутацию в честь Питера Паркера!
И он, и доктор сделали вид, что разногласия между ними закончились, и они расстались почти приятелями.
Спустя три часа Хаген трясся в ржавом «Форде». Он почти доехал до бункера – белая крыша строения виднелась на горизонте. Солнце зашло, только его краешек торчал из-за холма, будто кроваво-красный глаз какого-то монстра следил за машинами, подъезжающими к бункеру.
– Кстати, Дем, – вспомнив встречу с доктором, вдруг сказал Хаген. – А действительно, можно ли мне отрастить отрезанный палец?
– Не на этом уровне твоего развития, Майк, – хмыкнул помощник. – Про паутину лучше тоже не спрашивай…
