Алина с Николаем в свое время рыбачили на Ижоре, практически в городской черте. Но устраивать там пикник – затея не из лучших. Он подразумевает под собой единение с природой и отсутствие благ или побочных процессов цивилизации. Поэтому было принято решение отправиться к Тосне. Всего-то около десяти километров. Когда под рукой имеется достаточное количество автотранспорта, это и вовсе, считай, рядом.

Есть там одно местечко, к которому и сегодня тянется дорога, так как старый паром все еще продолжает действовать. Это для авто шесть километров – плюнуть и растереть. Гужевая повозка будет только спускаться к мосту близ устья около двух часов, да потом еще столько же возвращаться. А так переправиться выходит куда быстрее, пусть и за денежку малую.

От этого парома отвернули в сторону по едва накатанной стежке. Конечно же они не единственные, кто облюбовал это место. Но уж точно сегодня были первыми, а потому смогли выбрать весьма уютную полянку на берегу реки, с беседкой и столиком. Это не чье-то предприятие. Просто как-то один из купцов решил отдохнуть на природе. А для большего удобства и комфорта нанял плотников, и они за день до того возвели беседку. Чтобы какой русский купец кому бы то ни было попустил и пошел бражничать в обустроенное другим место… Да не бывать тому!

Вот и стали расти на берегу Тосны беседки одна за другой. На радость горожанам, выбирающимся на пикники. А на строениях тех появились таблички. Мол, строено купцом таким-то за столько-то рублей для вящего блага и отдыха общества.

Автомобилей хватало. «Лесснер» Азарова, два «АМО» – Дробышева и Кондратьева. А потому решили разместиться все разом и отправиться на рыбалку одним рейсом. Для малышей Васи и Сергея ранняя побудка стала тем еще испытанием. Пришлось их устраивать досыпать на заднем сиденье.

«Лесснер» Григория был по достоинству оценен всеми участниками выезда. Еще бы! Его внушительный багажник с легкостью вместил столько же, сколько оба «АМО», вместе взятые. И главное, именно в нем поместились все складные кресла. Это к тому, что дамы, укутавшись в пледы, подобно малышам, решили заглянуть в свои прерванные сны.

Отец Клима, Сергей Климович старший, также оккупировал одно из кресел. Младшим братцу и сестрице доктора, Кириллу и Ирине, места уже не хватило, и они с удобством расположились в салоне авто. Правда, при этом и не думали спать, а вооружились толстыми приключенческим и любовным романами.

Пусть и начало сентября, тем не менее эти края не особо радуют теплыми деньками даже летом. А потому укрыться не помешает. С другой стороны, загодя вчера скатавшись на метеостанцию, они получили заверения в том, что дождя сегодня не случится. Хотелось бы верить, что этот воскресный день не будет омрачен непогодой. Все были настроены на отдых. Пока же приходилось предпринимать меры для борьбы с прохладой. Уж больно ранняя пора.

Рыбаков получилось слишком изрядно. Недовольный таким оборотом Дробышев решил сбежать от шумной молодежи чуть выше по течению. Пробурчав что-то о необходимости хоть какого-то улова для ухи.

Алина тут же взяла компанию в оборот, заявив, что они разделяются на пары, состоящие из опытного рыболова и неумехи. Вцепилась в локоть Клима и поволокла его в сторонку по едва различимой стежке вдоль берега. Григорий, соответственно, начал разворачивать удочки, с намерением научить Марию удить рыбу, что она восприняла с небывалым энтузиазмом.

Да только учитель из него вышел аховый. Он все время косился влево, где метрах в пятидесяти, скрытые ивняком, расположились Клим и Алина. И откуда регулярно слышался веселый щебет и смех девушки. Настроение его стремительно портилось, а вид становился все мрачнее.

– Алина, ты чего над Гришей так-то потешаешься? – перехватила Хомутова Дробышеву, когда та примерно через час пошла в лагерь за бутербродами, дабы слегка перекусить. Мария поспешила составить ей компанию, заявив, что также проголодалась, и пообещав принести чего-нибудь и напарнику.

Они с Азаровым были знакомы чуть больше двух месяцев. Но война штука такая – обнажает человеческие души и разводит или сводит людей куда быстрее размеренной и спокойной мирной жизни. Так что девушка искренне переживала за друга.

– А кто над ним потешается? – дернув плечиком, возразила Алина. – Напридумывал себе бог весть чего, да еще и растрезвонил на весь свет. Вот пускай теперь и мается. Я ему обещаний не давала и не обнадеживала.

– Брось, Алина. Я же вижу, что он тебе нравится.

– Как друг, боевой товарищ – лучше и не надо. Но не больше. Все остальное всего лишь плод его воображения. И вообще ты знаешь, что он учудил в день нашего знакомства?

– Об этом все знают. Оттого и удивлялись – как же так, вроде должна была опередить всех, а оказалась единственной девицей на курсе. Но ведь все изменилось. И ты в курсе, кто он на самом деле.

– Хм. Ну и что? Это ничего не меняет. Мы друзья – и точка.

– Ладно. Но можешь ты хотя бы вести себя не столь демонстративно?

– Как хочу, так себя и веду. Маша, а ты чего тут так за него заступаешься? Нравится он тебе? Ну так я у тебя на пути не стою. Маш. Ма-аш. Ну ты чего? Извини, я не хотела. Но ведь Виктора Михайловича не вернуть. Год прошел. Да и не хотел бы он, чтобы ты во вдовах сидела.

– Нормально все, Алина. Все в порядке. Ты права. Нельзя жить одним горем. И я это уже поняла. Но порой все же болит.

К Григорию Мария вернулась в дурном расположении духа. Но по меньшей мере своего добилась. Парень прекратил вслушиваться в то, что происходило в стороне, и полностью сосредоточился на своей спутнице. Азаров имел изрядный опыт общения с женским полом, а потому знал множество историй, анекдотов. При этом был хорошим рассказчиком и никогда не лез за словом в карман.

Правда, львиная доля его репертуара была впору для светского общества. И не совсем к месту для боевого товарища, прошедшего сквозь горнило войны. Пусть и короткой, но оттого не менее жаркой.

Поэтому в беседе с Марией он предпочел более близкую армейскую тему, с солоноватым юмором, на грани приличий, но все же не заступая за нее. С одной стороны, рассказано уже многое. Но с другой – далеко не все. И о недавних событиях в том числе. Еще не так давно они вовсе не казались смешными. Но по прошествии даже незначительного времени смотришь на них уже под другим углом.

– …Вот смех и грех. Сзади рванул ранцевый заряд. Понимаю, что в том районе топлива и огнесмеси, почитай, полные баки, которые, скорее всего, повредило. Бронеход лежит мордой в землю. Вокруг полыхает подожженная мною же пшеница. И сам я вот-вот могу загореться. А я штаны щупаю. А ну как обмочился при падении. И в голове только одна мысль… – Азаров сделал драматическую паузу, подался чуть вперед и выпучил глаза.

Кстати, о рыбалке они благополучно позабыли. Их улов ограничился тремя небольшими рыбками. Поначалу Григорий больше был озадачен происходящим по соседству. Потом сосредоточился на Хомутовой. Какое уж тут удить.

– Ну? Что за мысль? – в ожидании чего-то эдакого подбодрила Мария, вперив в него внимательный взгляд, полный смешинок.

– Куда же это запропастилась моя фляга с водой? – хлопнув себя по коленям, выпрямился он.

– Фляга? – обескураженно произнесла девушка, силясь понять взаимосвязь.

– Ну да. А то ведь случись конфуз, можно же прожечь дырочку на штанах да погасить водой. Или прострелить флягу – мол, польская пуля пробила. И получается, что не обмочился, а как бы просто облился водой, – не моргнув глазом, сочинял он на ходу.

Заканчивал Григорий давясь смехом и едва выдавливая из себя слова. Мария же и вовсе заливалась чистым и звонким хохотом, далеко разносящимся над гладью утренней реки. Отчего Алина и Клим вынуждены были притихнуть. Затем Дробышева поспешила приладить удилища на рогульки и с решительным видом двинулась по тропинке глянуть, с чего это ее товарищам так весело. Кондратьев растерянно глянул на снасти, но любопытство его пересилило, и он пошел следом.

– Смейся, смейся, но это еще не все, – погрозив ей пальцем, наконец сумел выдавить из себя Григорий.

– Да-а? – проглатывая смешинки в попытке придать себе серьезный вид, подбодрила его Мария.

– Выбрался я наружу. «Гренадер» полыхает ниже пояса. Не показалось, что внутри стало жарко. Поляков валяется вокруг дох… Много, в общем. Но и ходит-бродит предостаточно. Эдак начни справлять нужду… В общем, не до того как-то. А тут еще и палить в меня начали со всех сторон. Ну, думаю, в одиночку не отбиться. Вижу, машина Бичоева валяется. С виду целая. Я перебежками к нему. Отстреливаюсь и бегу быстро, но аккуратно…

– Расплескать боялся? – заливаясь очередным приступом смеха, перебила его Хомутова.

– А ты как думала. Добежал до машины Аслана, рухнул на колени, укрывшись за ней, и чувствую – все. Вот сейчас меня грохнут и найдут обмочившийся хладный труп. Иди потом и доказывай, что погиб в бою славной смертью, грудью встретив врага. Скукожился за лежащей машиной. Ну ты понимаешь, да, какая там высота и какого я росточка? Но решил: хоть земля пусть разверзнется, а пока не справлю нужду, с места не сойду.

И вновь смех. Только на этот раз к двум голосам добавился третий. Клим, едва сдерживаясь, из-за спин девушек жестикулировал Григорию, словно хотел сказать – мол, с ума сошел, такое в дамском обществе. Но Азаров только отмахнулся от друга, утирая текущие слезы, прекрасно сознавая, что он сегодня буквально в ударе.

Затем Алина делегировала Клима за оставленными удочками. Как показывала практика, то, что они разбрелись по всему берегу, не больно-то способствовало серьезному улову. А между тем они здесь в первую очередь – чтобы отдохнуть душой.

При этом девушка эдак невзначай, с легкой непринужденностью, оказалась между Григорием и Марией, предоставляя Кондратьеву и Хомутовой возможность самостоятельно разбираться с крючками. То обстоятельство, что она противоречит своему же недавнему заявлению по поводу обучения неумех, ее, похоже, совершенно не смущало. И подруга не стала акцентировать на этом ее внимание.

Так и просидели еще час, рассказывая различные забавные истории. Нередко при этом вгоняя Клима в краску. Да только кто же ему виноват. Ну вот нет в их компании двух девиц. А есть три офицера, ценящие каждое мгновение жизни. Правда, улов у шумной компании оказался более чем скромным.

Наконец Григорий заявил, что все это ерунда. Он сейчас быстренько метнется в город и купит рыбу на базаре. Благо не так чтобы и поздно, хотя солнце уже и поднялось высоко, заливая округу своими лучами. На том и порешив, направились к беседке.

На соседних полянках, отделенных друг от друга тонкими полосками деревьев и ивняка, начали появляться новые компании отдыхающих горожан. Ранняя осень, грешно упускать последние погожие деньки.

Анна Олеговна и Галина Витальевна, мама Клима, проснулись и забавлялись с маленькими Васей и Сергеем. Кондратьев-старший уже закипятил самовар. При этом он успел собрать дрова и, попивая чаек, поджидал добытчиков, чтобы приступить к таинству приготовления ухи. В коей знал толк.

Кирилл и Ирина так и не взялись за удочки. Впрочем, на них и снастей-то не брали. Поэтому подростки просто переместились из салона «АМО» на расстеленные пледы, поглощенные своими романами. Ага. И уминающие булочки, которых преизрядно напекла Ирина Капитоновна. А были еще и пироги.

Следом за молодежью появились и Владимир Олегович с Викторией Игоревной. Как видно, после короткого сна она решила составить компанию супругу. Причем встречены они были Кондратьевым-старшим с видимым энтузиазмом. Потому что на кукане у полковника красовался довольно внушительный улов.

– Ну слава тебе господи. Хотя бы один из всей компании знает, с какой стороны браться за удилище, – провозгласил Сергей Климович, с демонстративным видом вооружаясь разделочными ножом и доской.

– Старый конь борозды не портит. – Дробышев с гордым видом осмотрел молодежь и хлопнул своим уловом о стол.

Ельцы и голавли были как на подбор, весом до килограмма. Похоже, полковник не просто рыбачил, но еще и калибровал улов по размеру. Чем заслужил восхищенные взгляды окружающих.

– Вика, – дернув за рукав мачеху, привлекла к себе ее внимание Алина.

– Что?

– Не дергайся, – скорее прошептала, чем произнесла, девушка и выдернула из ее волос травинку. – Держи.

– Ой. – Виктория невольно подняла руки, словно желая поправить прическу, но при этом явственно ощупывая волосы.

– Успокойся. Больше нету, – хихикнув, заверила падчерица. – И когда только успели столько рыбы наловить? – удивилась она.

– Володя у проплывавших мимо рыбаков купил. Они ночные сети снимали, – залившись румянцем, шепотом пояснила она.

– Ну папка, ну ж-жук, – восхитилась девушка родителем, многозначительно переглянувшись с мачехой.

Пока Кондратьев-старший вместе с Дробышевым, который и не думал чиниться, разделывали рыбу и колдовали над ухой, остальные разошлись, как говорится, по интересам. Умаявшиеся Анна Олеговна и Галина Витальевна устроились за столом с парящими чашками ароматного чая и ведя неспешную беседу. Виктория с Алиной вооружились ракетками и играли в бадминтон. Кирилл и Ирина последовали их примеру. Мария увлеченно возилась с Сережей и Васей. Эти сорванцы, казалось, не знали усталости, оглашая округу чистым заливистым детским смехом.

– Хорошо-о-то ка-ак, – перевернувшись на спину, потянулся Григорий.

Они с Климом пристроились на пледе, который еще недавно занимали подростки. Градус его настроения за последний час значительно поднялся. И пусть опасения относительно конкуренции Кондратьева еще не истаяли окончательно, чувство соперничества сильно притупилось.

Весь последний час, пока Азаров активно общался с Дробышевой, он не приметил ни единого косого взгляда со стороны «соперника». Тот усердно боролся с удочкой. С насаживанием червей крепкие пальцы хирурга справлялись без труда. Но перед всеми остальными хитростями он откровенно пасовал. Хомутова, желая предоставить возможность Григорию пообщаться с Алиной, взяла доктора под плотную опеку. И они совместно, потешаясь над самими собой, пытались выловить свою добычу. Кстати, не безуспешно. Пусть это и был единственный небольшой голавль.

– Да. День просто замечательный, – согласился с ним Клим, оставшись лежать на животе и наблюдая за Марией, возящейся с мальчишками.

Надо сказать, обращалась она с детьми с легкостью и непринужденностью опытной воспитательницы. Без труда сумела их увлечь забавой и сменить на другую, вовремя уловив едва начавший угасать интерес к прежней. Она и вчера, во время поездки в город, быстро и естественно сблизилась с Васей, сразу расположив к себе маленького проказника. И такое чудо – в стальной короб боевой рубки бронехода!

– Григорий, а что ты знаешь о Марии Геннадьевне? – ни с того ни с сего поинтересовался Клим.

Азаров в удивлении даже повернулся набок, подперев рукой голову. Вот же. Не успел развестись с женой, а уже смотрит на другую. К гадалке не ходи, этот интерес не праздный и не мимолетный. Не производил Кондратьев впечатления завзятого ловеласа. У него все напоказ и непременно серьезно.

Н-да-а. Ну что тут скажешь, молодец. Воровать – так миллион, любить – так королеву. Григорий, несомненно, испытывал самые серьезные чувства к Алине. Но они его не ослепляли и не мешали ему видеть те ее стороны, что проигрывали на фоне других девиц. Поэтому он прекрасно отдавал себе отчет в том, что Мария куда красивее и, как говорится, аппетитней. Правда, в целом, на его взгляд, все же проигрывала его избраннице. Вот как хотите, так и понимайте.

И Клим. Ну как бы поточнее описать. Котенок, которого вынули из воды, напялив на нос очочки-блюдечки. Это сравнение не Григория, а Марии. Именно она так описала внешность нового знакомого. Худой, нескладный, нерешительный. Там, на берегу, ей пришлось постараться, чтобы его растормошить. Да и то если бы не необходимость возиться со снастями, этот горе-любовник наверняка мычал бы и шмыгал носом.

Но нет. Выбрал настоящую красавицу и пожирает телячьим взглядом. Кстати, и его бывшая жена куда как хороша. Вот ей-богу, стыдно перед другом и никогда ему в этом не признается. Да что там, и себе признается с натугой и множеством оговорок. Но как же он жалеет о том, что у них тогда так и не сладилось. Ну вот такой из Азарова влюбленный. Странный и своеобразный.

– Клим, а что именно тебя интересует?

– Ну, кто она? Из какой семьи? Как оказалась в легионе? Все, что знаешь.

– Доктор, уж не положил ли ты на нее глаз? – прекрасно зная ответ, поинтересовался Григорий.

Никакого подтекста. Просто озорства ради захотелось подначить Клима, только и всего. Ну и еще удовлетворение от того, что взор друга оборотился все же в другую сторону. И судя по тому, как он разрумянился, все именно так и обстояло. Но допекать его в планы Азарова не входило, а потому, отвернувшись и делая вид, что ничего не заметил, продолжил:

– Вообще-то я с ней знаком не больше двух месяцев. Познакомились через Алину. Ну и, как оно бывает на фронте, быстро поняли, кто есть кто, и подружились. О ней мне известно не так чтобы и много. Дочь крупного промышленника. После смерти матери отец привел в дом мачеху, с которой у девушки не сложились отношения. Я так понял, это мягко говоря, а если серьезно, то они ненавидят друг друга. Когда Мария собралась поступать в бронеходное училище, отец вздыбился и ничего не желал слушать. Но девочка оказалась настойчивой, а тут в кои-то веки ее поддержала и мачеха.

– Как похоже с Алиной, – задумчиво заметил Клим.

– Только внешне и при отдаленном приближении, – покачав головой, возразил Григорий и продолжил: – С покойным своим мужем она познакомилась на том самом знаменательном ежегодном банкете девиц-юнкеров. Он был ее первым и единственным мужчиной. Мария намеренно завалила последний экзамен, из-за чего была отчислена из училища в шаге от заветных погон. Вышла замуж за Хомутова. Отец на радостях выделил ей в приданое сахарный заводик. Н-да. Двадцать тысяч чистого ежегодного дохода. На хлеб с маслом и икоркой хватит с избытком. Но муж погиб в Чехословакии. Детей у них не случилось. Маша пыталась топить свое горе в трудах и всего лишь за год сумела увеличить производство чуть не вдвое. Отцовская кровь чувствуется во всем, умна, деловита, по натуре лидер. Но как только в газетах появилось сообщение о создании в Литве Иностранного легиона, оставила заботы о предприятии на управляющего и подалась в наемницы. Все, Клим, больше даже не пытай. Что знал, все рассказал.

– А братья или сестры у нее есть?

– Старший брат женат, имеет детей. Через племянников и младшую сестренку, которую, несмотря на отношения с мачехой, она любит, Маша и научилась обращаться с детьми. Теперь точно все.

– Гриша, а что собой представляет этот ваш Иностранный легион?

– Да как тебе сказать. Обычное, в общем-то, армейское подразделение. Просто в него набирают всех, кого не лень, не спрашивая о прошлом и записывая то имя, какое назовут рекруты. После пяти лет службы он уходит с новыми документами и литовским гражданством. В смысле, будет уходить, ясное дело, и если пожелает. Пока легион существует только несколько месяцев. Нам, как особо отличившимся, помимо наград, еще и отпуск предоставили.

– А как там оказалась Алина?

– Списали по здоровью, а душа захотела адреналина, потому и записалась.

– У нее нет никаких противопоказаний по здоровью, – переведя взгляд на друга, возразил доктор.

– Клим, вот оно тебе надо? – отворачиваясь, вздохнул Григорий.

– И все же?

– Сам ее спроси.

– Спрошу.

Они помолчали еще какое-то время. Кондратьев продолжал наблюдать за Марией, не в состоянии отвести от нее взор. Азаров, казалось, уснул и вот-вот захрапит. Однако вместо этого он вновь повернулся набок, подперев голову рукой.

– Клим, послушай, Мария – она, конечно, хорошая и достойная девушка. Но если в твоей голове зародилась какая крамольная мысль относительно легиона, гони-ка ты ее, окаянную, прочь.

Оно вроде и успокоился, но тут отчего-то подумалось, что Кондратьев возжелает быть поближе к даме своего сердца. А там, если что, рядом окажется еще и Алина. И вот такое соседство… Ну его к ляду, словом. Пусть здесь приносит общественную пользу, лечит людей и набирается опыта.

А то ведь так-то столь великолепному хирургу в легионе будут только рады. Вплоть до того что нарисуют новую должность, лишь бы его заполучить. Справки-то быстро наведут. Уж кого-кого, а специалистов и офицеров вот так, за здорово живешь, не гребут даже во Французский Иностранный легион. И что? Соперничать с другом? Вот не нужно Азарову такой радости.

– Ты о чем, Гриша? – искренне удивился Кондратьев.

– Я к тому, что если ты надумал поступить в легион, то это дурная затея. Литва не так богата, чтобы содержать несколько тысяч дармоедов в погонах, да еще и с жалованьем существенно выше, чем в линейных частях. За все нужно платить. А военные обычно платят кровью.

Вообще-то он имел в виду то, что император Алексей Второй неспроста распорядился создать легион. И уж точно не по дурости штаты легиона вдруг начали разрастаться. Оно если бы нужно было пригнуть Литву, то еще понятно. Но республика уже упала в руки царя, как спелое наливное яблочко. Причем сугубо добровольно и оставаясь совершенно независимым государством. Ну почти. А значит, для легиона найдут занятие по профилю. Как, где и когда – бог весть, но в том, что это будет, Григорий не сомневался.

– В легион? Я? – Клим запнулся, явно раздумывая над перспективой данного решения.

Азаров невольно даже начал нервничать. Ну вот кто его дергал за язык? Не было у Кондратьева такой мысли. Как пить дать, не было. Зато теперь явно появилась. Вот недаром в народе говорится: язык мой – враг мой.

– Не, Гриша. Даже если бы и позвали, не пошел бы. Просто не смог бы.

– Вот и правильно. Нечего тебе там делать, – расслабившись, откинулся на спину Азаров. – От тебя в Петрограде куда больше толку. Вон какая светлая голова и золотые руки.

– Да и в Петрограде я не останусь.

– Опять тетка куда засылает?

– Нет. Сам. Я прошение в Красный Крест подал. Днями отправляюсь в Эфиопию.

– Куда-а?! – вскинувшись, вновь обернулся к другу Григорий. – Клим, там вообще-то война идет.

– Я в курсе. Или ты думаешь, что я из трусливого десятка?

– Нет. Я так не думаю. Но Африка… Там и кроме войны прелестей хватает.

– Ничего. В Монголии не пропал – и там буду в полном порядке. Не могу я в Петрограде. Муторно и пресно как-то. Вот и развеюсь на просторе.

– Ну, т-ты…

– Что, не ожидал?

– Вообще-то… Нет, в тебе я не сомневаюсь, случись – и ты в стороне не останешься. Но Красный Крест… Африка… Ну вот удивил.

– Такой цели не стояло.

– Верю. Но у тебя получилось, – вновь откидываясь на спину, произнес Григорий.

Вскоре их позвали есть уху. Мм, что за чудо приготовил Сергей Климович старший! К слову сказать, Дробышеву он позволил только почистить рыбу, все остальное являлось исключительно его достижением. Ну и похвала лилась лишь в его адрес. Об удачливом рыбаке-добытчике отчего-то никто не вспомнил.

А вообще замечательный день. И, как ни странно, на метеостанции в этот раз не ошиблись. Ни капли дождя, ласковое солнце и чудесный воскресный день в кругу друзей и родных.