12. СОВЕТЫ
Паг был в нетерпении от безделья.
Он сидел и смотрел в окно крондорского дворца принца. На улице шел снег, как и последние три дня. Герцог и Арута ежедневно встречались с принцем Крондорским. В первый день Паг рассказал свою историю о том, как нашел цуранийский корабль, и был отпущен. Он вспомнил эту неловкую для него беседу.
Он был удивлен, что принц молод, едва за тридцать, хоть и не бодр и не здоров. Паг испугался, когда во время беседы замечания принца были прерваны яростным приступом кашля. Его бледное лицо, покрытое испариной, показывало, что его здоровье гораздо хуже, чем кажется по его поведению.
Он отклонил предложение Пага о том, чтобы уйти и вернуться в более удобное для принца время. Эрланд Крондорский задумчиво и терпеливо выслушал повествование Пага, приободряя его по ходу дела, чтобы тот не чувствовал себя слишком уж неловко перед престолонаследником Королевства. Его глаза с пониманием глядели на Пага, как будто смущенные мальчики, стоящие перед ним, были для принца самым обычным делом. Выслушав повествование Пага, он поговорил с ним о разных мелочах, таких как его учеба, его случайное возвышение в дворянство, как будто для его государства это было важно.
Паг решил, что принц Эрланд ему понравился. Второй по власти, которой обладает, человек в Королевстве и первый на Западе был сердечным, дружелюбным и пекся об удобстве наименее важного из его гостей.
Паг оглядел комнату, все еще не привыкнув к великолепию дворца. Даже это маленькая комнатка была обставлена богато, с накрытой балдахином кроватью вместо спальной койки. Паг впервые спал на кровати, и нашел что привыкнуть к глубоким мягким пуховым перинам довольно сложно. В углу комнаты стоял шкаф, в котором было больше одежды, чем Паг мог сносить за всю жизнь. Вся одежда была богато выткана, прекрасно скроена, похоже, на его размер. Калган сказал, что это подарок принца.
Тишина, царившая в комнате, напомнила Пагу, как мало он в последнее время видел Калгана и остальных. Гардан с солдатами отбыли сегодняшним утром с пачкой письменных распоряжений для принца Лиама от его отца, а Мичема поселили вместе с дворцовой охраной. Калган часто участвовал во встречах с принцем, так что у Пага было много времени наедине с собой. Жаль было, что с собой у него нет его книг, а то бы он, по крайней мере, с толком использовал время. Со времени прибытия в Крондор делать было совершенно нечего.
Не раз Паг думал о том, как бы Томасу понравилась новизна дворца, который, казалось, сделан, скорее, из стекла и магии, нежели из камня, и людей в нем. Он думал о своем потерянном друге, надеясь, что Долган как-то нашел его, однако не предполагая этого. Даже по прошествии месяца он часто поворачивался, ожидая увидеть рядом Томаса.
Не желая более сидеть без дела, Паг открыл дверь и выглянул в коридор идущий по восточному крылу дворца принца. Он торопливо пошел по нему, ища знакомое лицо, чтобы развеять скуку.
Навстречу прошел страж и отдал ему честь. Паг все еще никак не мог привыкнуть к тому, что ему каждый раз, когда мимо проходит солдат, салютуют, но дворцовая прислуга воздавала ему, как члену герцогской свиты, все положеные по его рангу сквайра почести.
Дойдя до более узкого коридора, он решил исследовать дворец.
Принц самолично сказал ему, что он может свободно ходить по дворцу, но Паг стеснялся выйти из своей комнаты. Сейчас скука вызвала в нем тягу к приключениям, по крайней мере, к тем, которые были возможны в этих обстоятельствах.
Паг наткнулся на маленькую нишу с окном, из которого был другой вид на окрестности дворца, и сел на скамейку возле окна. За дворцовыми стенами внизу виднелся крондорский порт, похожий отсюда на игрушечную деревню, покрытую белым саваном. Из многих зданий шел дым — единственный признак жизни в городе. Корабли, стоящие на якоре в ожидании более благоприятной погоды, тоже казались игрушечными.
Тонкий голос позади вывел Пага из размышлений.
— Вы принц Арута?
Сзади стояла девочка лет шести или семи с большими зелеными глазами и темными красновато-каштановыми волосами, собранными в серебряную сетку. Платье было простое, но выглядело прекрасно, из красной материи, с белыми кружевами на рукавах. Лицо было хорошенькое, но глубоко сосредоточенное, что придавало ему смешную важность.
Паг помедлил мгновенье и сказал:
— Нет, я Паг. Я приехал с принцем.
Девочка и не попыталась скрыть свое разочарование. Пожав плечами, она подошла и села рядом с Пагом. Взглянув на него все с той же важностью, она сказала:
— Я так надеялась, что ты можешь оказаться принцем. Я хотела хоть одним глазком взглянуть на него, прежде чем вы уедете в Саладор.
— Саладор, — уныло сказал Паг.
Он надеялся, что путешествие их окончится визитом к принцу. Последнее время он часто думал о Карлайн.
— Да. Папа говорит, что вы все немедленно уедете в Саладор, а там сядете на корабль и поплывете в Рилланон.
— А кто твой отец?
— Принц, глупый. Ты что, ничего не знаешь?
— Кажется, нет, — Паг взглянул на девочку и увидел еще одну Карлайн в процессе развития.
— Ты, должно быть, принцесса Анита.
— Конечно. И я, к тому же, настоящая принцесса. Не дочь герцога, а дочь принца. Мой отец, если бы захотел, мог бы быть королем, но он не захотел. А если бы захотел, я когда-нибудь стала бы королевой. Но я не стану. А ты чем занимаешься?
Такой внезапный вопрос застал Пага врасплох. Болтовня ребенка была очень утомительной, и он не особо следил за ней, сосредоточившись на виде из окна.
Помедлив, он проговорил:
— Я ученик герцогского волшебника.
Глаза принцессы округлились, и она спросила:
— Настоящего волшебника?
— Настоящего.
Ее личико осветилось восхищением.
— Он может превращать людей в жаб? Мама сказала, что волшебники могут превращать людей в жаб, если они плохие.
— Не знаю. Я спрошу, когда увижу его… если увижу его снова, — сказал он, вздохнув.
— Ой, правда? Я так хотела бы узнать, — она казалось, была крайне очарована перспективой узнать, правду ли говорит сказка. — А не мог бы ты мне сказать, где я могу увидеть принца Аруту?
— Не знаю. Я сам его не видел два дня. А зачем ты хочешь его увидеть?
— Мама говорит, что когда-нибудь, я, возможно, выйду за него замуж. Я хочу узнать, хороший ли он человек.
Паг некоторое время переваривал мысль о том, что этот крошечный ребенок может выйти замуж за младшего сына герцога. Нередко вельможи связывали своих детей помолвкой до их совершеннолетия. Через десять лет она будет женщиной, а принц все еще будет молодым человеком, графом какого-нибудь небольшого замка Королевства. И все-таки, Пага эта идея заинтриговала.
— Ты думаешь, тебе понравится жить с графом? — спросил Паг, тут же поняв, что вопрос глупый.
Принцесса наградила его взглядом, который сделал бы честь и отцу Талли.
— Глупый! Как я могу знать это, если я даже не знаю, за кого меня выдадут мама и папа?
Ребенок вскочил.
— Ладно, мне пора возвращаться. Мне не положено здесь находиться. Если меня найдут за пределами моих комнат, я буду наказана. Желаю приятного путешествия в Саладор и Рилланон.
— Спасибо.
Внезапно встревожившись, она спросила:
— А ты никому, не скажешь, что я здесь была, а?
Паг заговорщицки улыбнулся.
— Нет. Твой секрет в безопасности.
Она облегченно улыбнулась и украдкой выглянула в обе стороны коридора.
— Он хороший человек, — сказал Паг.
Принцесса остановилась.
— Кто?
— Принц. Он хороший человек. Склонен к грусти и мрачности, но в целом приятный.
Принцесса нахмурилась на мгновенье, переваривая сведения. Потом, широко улыбнувшись, сказала:
— Это хорошо. Я бы не захотела выходить замуж за нехорошего человека, — хихикнув, она повернула за угол и исчезла.
Паг посидел еще немного, наблюдая за снегопадом, размышляя над тем, что ребенок озабочен государственными вопросами, и над ее большими зелеными глазами.
В тот вечер принц устроил праздник в честь герцога и его свиты. Все придворные вельможи и самые богатые простолюдины Крондора присутствовали на торжестве. Обедать село больше четырехсот человек, и Паг оказался за столом с незнакомцами, которые несмотря на качество его одежды и, в первую очередь, на то, что он вообще там был, вежливо проигнорировали его. Герцог и принц Арута сидели за главным столом с принцем Эрландом и его женой, принцессой Алисией, а также герцогом Дулаником, канцлером и рыцарем-маршалом Крондорского княжества. Вследствие плохого здоровья Эрланда все военные дела Крондора легли на плечи Дуланика, и он оживленно беседовал с лордом Барри, лордом-адмиралом Крондорского флота. Другие министры сидели рядом, а гости — за столами поменьше. Паг сидел за одним из самых удаленных от стола принца.
Слуги суетились вокруг, разнося большие блюда с едой и графины с вином. Менестрели бродили по залу, исполняя новые баллады и песенки. Жонглеры и акробаты выступали перед столами, не замечаемые гостями, но старались изо всех сил, потому что мастер-церемонимейстер не позвал бы их снова, если бы посчитал, что их усердия недостаточно.
Стены были покрыты огромными знаменами и гобеленами. Здесь были знамена всех больших домов Королевства, от золотого с коричневым Крайди на дальнем западе до белого с зеленым Рэна на востоке. Позади главного стола висело знамя Королевства: золотой лев на задних лапах, держащий меч, с короной над головой на пурпурном поле — древний герб королей династии конДуанов. Рядом висело знамя Крондора: орел, летящий над горной вершиной, серебряное с королевским пурпуром. Только принц и король в Рилланоне могли носить королевский цвет. Боррик и Арута были в красных мантиях поверх туник, означающих, что они принцы королевства, родственники королевской фамилии. Паг впервые видел, что эти двое носят официальные знаки, отличающие их положение.
Повсюду царило веселье, но даже через весь зал Паг видел, что разговор за столом принца был приглушенным. Боррик и Эрланд почти весь обед разговаривали между собой, наклонившись друг к другу.
Паг вздрогнул: его кто-то тронул за плечо. Он повернулся и увидел кукольное личико, выглядывающее из-за штор в полуметре позади него. Принцесса Анита приложила палец к губам и сделала ему рукой знак, чтобы он шагнул к ней. Паг увидел, что остальные за его столом смотрят на великих или почти великих, так что никто не заметит ухода неизвестного мальчишки. Он поднялся и прошел сквозь занавесь, очутившись в маленьком алькове для прислуги. Перед ним были еще одни шторы, ведущие на кухню, как предположил Паг, через которые украдкой и выглядывал маленькая беглянка из постели. Паг подошел туда, где ждала Анита, увидев, что коридор, соединяющий кухню с залом, на самом деле достаточно длинный. Вдоль стены стоял длинный стол, заставленный посудой и бокалами.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Паг.
— Тихо! — громко прошептала она. — Мне не положено здесь находиться.
Паг улыбнулся.
— Не думаю, что тебе стоит опасаться быть услышанной, для этого тут слишком шумно.
— Я пришла увидеть принца. Который он?
Паг сделал ей знак зайти в альков, и немного отодвинул штору в сторону. Он показал на главный стол.
— Он третий от твоего отца, в черно-серебряной тунике и красной мантии.
Ребенок поднялся на цыпочки.
— Я не вижу.
Паг на мгновенье поднял ее на руки. Она улыбнулась ему.
— Я у тебя в долгу.
— Вовсе нет, — сказал Паг с насмешливо-церемонной интонацией. Оба рассмеялись.
Рядом со шторой раздался голос, и принцесса вздрогнула.
— Мне пора убегать! — она стрелой пронеслась через альков, вторые шторы и исчезла из виду, направляясь к кухне.
Шторы из банкетного зала раздвинулись, и на Пага уставился озадаченный слуга. Не зная, что сказать, слуга кивнул. Мальчик не должен бы здесь находиться, но, судя по его платью, он был кем-то важным.
Паг огляделся, и наконец не очень уверенно сказал:
— Я хотел попасть в свою комнату, но, должно быть, пошел не туда.
— Крыло для гостей за первой слева дверью в обеденном зале, сэр. А… здесь кухня. Вы хотели бы, чтобы я показал вам дорогу? Сам слуга, очевидно, не хотел этого, да и Паг тоже не горел желанием, чтобы его провожали.
— Нет, благодарю, я найду сам, — сказал он.
Паг вернулся за свой стол, никем не замеченный. Дальнейшая трапеза прошла без происшествий, кроме, разве что, странного взгляда слуги.
Время после обеда Паг провел разговаривая с сыном купца. Два юноши встретились в битком набитом зале, где принц вел послеобеденный прием. Они битый час были вежливы по отношению друг к другу, потом подошел отец мальчика и увел его с собой. Паг постоял, не замечаемый другими гостями принца, но потом решил, что мог бы ускользнуть в свою комнату, не оскорбив этим никого: никто бы не заметил, что его нет. Кроме того, он не видел принца, лорда Боррика и Калгана, с тех пор как они ушли из-за стола. В основном прием проводился под присмотром двух десятков должностных лиц и принцессы Алисии, очаровательной женщины, вежливо поговорившей с Пагом одно мгновенье, когда он подошел.
Вернувшись в свою комнату, Паг обнаружил там ожидающего его Калгана.
Калган без предисловий сказал:
— Мы уезжаем на рассвете, Паг. Принц Эрланд посылает нас в Рилланон, встретиться с королем.
— Почему это принц посылает нас? — раздраженно спросил Паг, потому что уже сильно тосковал по дому.
Прежде чем Калган мог ответить, дверь распахнулась и в ярости влетел принц Арута. Паг удивился его несдержанному гневу.
— Калган! Вот ты где, — сказал Арута, захлопнув дверь. — Ты знаешь, что что намерен предпринять наш царственный кузен в отношении вторжения цурани?
Прежде чем Калган мог что-либо сказать, принц ответил сам:
— Ничего! Он и пальцем не двинет, чтобы послать помощь в Крайди, пока отец не увидится с королем. А на это уйдет, по меньшей мере, два месяца.
Калган поднял руку. Вместо советника герцога Арута увидел перед собой одного из своих прежних учителей. Калган, как и Талли, все еще мог распоряжаться сыновьями герцога, если возникала нужда.
— Спокойно, Арута.
Арута покачал головой и подтащил к себе полукресло.
— Прости, Калган. Следовало держать себя в руках, — он заметил, что Паг смущен. — Извини и ты, Паг. Ты о многом, относящемся к этому, не знаешь. Возможно… — он вопросительно посмотрел на Калгана.
Калган вытащил трубку.
— Можешь сказать и ему, он едет с нами дальше. Он и так скоро узнает.
Арута немного постучал пальцами по подлокотнику, потом выпрямился и сказал:
— Мой отец и Эрланд целыми днями совещались о том, как лучше всего встретить этих чужаков, если они явятся. Принц даже согласился, что они, вероятно, явятся, — он помолчал. — Но он ничего не сделает для того, чтобы собрать вместе Западные Армии, пока король не даст разрешения.
— Не понимаю, — сказал Паг. — Разве принц не должен командовать Западными Армиями так, как считает нужным?
— Больше нет, — сказал Арута, чуть ли не скривившись.
— Король меньше года тому назад известил принца, что армии не могут быть собраны без его позволения, — Арута откинулся на спинку полукресла, а Калган выпустил облачно дыма. — Это нарушение традиций. Никогда Западные Армии не имели другого командира кроме принца Крондора, так же как Восточные Армии принадлежали королю.
Паг все еще не понимал.
— Принц — лорд-маршал короля на Западе, — сказал Калган, — единственный человек помимо короля, который может распоряжаться герцогом Борриком и другими рыцарями-генералами. Если он призовет, поднимутся все герцоги от Малакс Кросса до Крайди, со своими гарнизонами и рекрутами. Король Родрик по каким-то своим причинам решил, что никто не может собирать армии без его подтверждения.
— Отец, несмотря на это, ответил бы на призыв принца, как и другие герцоги, — сказал Арута.
Калган кивнул.
— Может быть этого король и боится, потому что Западные Армии уже давно принадлежат скорее принцу, чем королю. Если бы призвал твой отец, многие бы собрались, потому они уважают его так же, как и Эрланда. А если король скажет нет…
Арута кивнул.
— Раздор внутри Королевства.
Калган взглянул на трубку.
— Дело, возможно, дойдет даже до гражданской войны.
Пага это обеспокоило. Он, несмотря на новоприобретенный титул, был замковым мальчишкой.
— Даже если это для защиты Королевства?
Калган медленно мотнул головой.
— Даже тогда. Потому что некоторые люди, в том числе и король, считают то, как что-то сделано, столь же важным, как и то, что, собственно, сделано, — Калган помолчал. — Герцог Боррик не говорит об этом, но между ним и некоторыми восточными герцогами существует давняя вражда, особенно, с его кузеном, Ги дю Ба-Тира. Эти трения между принцем и королем только добавят напряжения между Западом и Востоком.
Паг выпрямился на стуле. Он знал, что это важнее, чем он себе представляет, но в том, как он видел все это, были большие пробелы. Как мог король возмутиться, что принц созвал армии для защиты Королевства? Это казалось ему бессмысленным, несмотря на объяснение Калгана. И что за проблемы на Востоке, о которых не хочет говорить герцог Боррик?
Маг поднялся.
— Нам завтра рано вставать, так что лучше немного поспать. Будет долгая скачка до Саладора, а потом еще одно длинное путешествие на корабле в Рилланон. К тому времени как мы доберемся до короля, в Крайди наступит первая оттепель.
Принц Эрланд пожелал отряду приятного путешествия. Они садились на лошадей на площади перед дворцом. Он выглядел бледным и глубоко озабоченным.
Маленькая принцесса стояла у окна наверху и махала Пагу крошечным платочком. Пагу это напомнило о другой принцессе, и он стал гадать, вырастет ли Анита такой же, как Карлайн, или будет более уравновешенной.
Они выехали со двора туда, где их ожидал эскорт Королевских Крондорских Уланов, готовых сопровождать их в Саладор. Это будет трехнедельная скачка мимо болот Даркмура, мимо Малакс Кросса — точки, разделяющей западную и восточную области, — и далее в Саладор. Там они сядут на корабль и еще через две недели достигнут Рилланона.
Уланы были в тяжелых серых плащах, но под ними были видны пурпурно-серебряные воинские одеяния принца Крондорского, а на щитах был рисунок Крондорского королевского дома. Для герцога было честью, что его сопровождала личная гвардия принца, а не подразделение городского гарнизона.
Как только они выехали из города, тут же начался снег, и Паг стал гадать, увидит ли он когда-нибудь снова весну в Крайди. Он спокойно сидел на лошади, бредущей по дороге на восток, пытаясь разобраться во впечатлениях последних недель, потом бросил это, смирившись со всем, что бы ни случилось.
Путь до Саладора занял четыре недели вместо трех, потому что в горах к западу от Даркмура была неожиданно сильная буря. Им пришлось заночевать на постоялом дворе на окраине деревни, получившей свое название из-за болот. Постоялый двор был маленьким, и им пришлось набиться туда на несколько дней, невзирая на их высокое положение. Еда была простой, а эль безвкусным, и к тому времени как прошла буря, они уже рады были оставить Даркмур позади.
Еще один день был потерян, когда они случайно наткнулись на деревню, которую грабили бандиты. Вид приближающейся кавалерии спугнул разбойников, но герцог приказал прочесать окрестности, чтобы убедиться, что они не вернутся, как только солдаты ускачут. Жители открыли герцогскому отряду свои двери, приглашая их и предлагая лучшую пищу и самые теплые постели. По меркам герцога это было скудно, но он милостиво принял их радушие, потому что знал, что это все, что у них было. Паг получил удовольствие от простой пищи и компании, самой близкой к тому, что было дома, с тех пор как он покинул Крайди.
Когда до Саладора оставалось полдня пути, они неожиданно встретили патруль городской стражи. Капитан стражников выехал вперед. Осадив лошадь, он крикнул:
— Что привело гвардию принца в Саладорские земли?
Между двумя городами были не особо теплые отношения, и крондорцы ехали без своего знамени. Его тон не оставлял сомнений в том, что он рассматривал их присутствие здесь как посягательство на свою территорию.
Герцог Боррик распахнул плащ, открывая воинское одеяние.
— Передайте своему господину, что Боррик, герцог Крайдийский, приближается к городу и хотел бы воспользоваться гостеприимством лорда Кера.
Капитан был поражен. Заикаясь, он произнес:
— Мои извинения, Ваша светлость. Я и не предполагал… Знамени не было…
— Мы оставили его в лесу, через который проезжали, — сухо сказал Арута.
Капитан смутился.
— Милорд?
— Ничего, капитан, — ответил Боррик. — Просто передайте господину.
Капитан отдал честь.
— Есть, ваша светлость, — он развернул лошадь и махнул рукой одному из всадников, чтобы тот подъехал. Капитан отдал ему приказ, и тот пришпорил свою лошадь в сторону города и вскоре скрылся из виду.
Капитан вернулся к герцогу.
— Если позволите, Ваша светлость, мои люди в вашем распоряжении.
Герцог взглянул на уставших от путешествия крондорцев. Они все явно наслаждались смущением капитана.
— Думаю, тридцать воинов достаточно, капитан. Саладорская городская стража славится тем, что не пускает разбойников в окрестности города.
Капитан, не поняв, что над ним насмехаются, сразу заважничал.
— Благодарю, ваша светлость.
— Вы и Ваши люди можете вернуться к патрулированию.
Капитан снова отдал честь и вернулся к своим солдатам. Он прокричал приказ тронуться и колонна стражей прошествовала мимо герцогского отряда. Капитан скомандовал отдать честь, и пики наклонились в сторону герцога. Герцог ответил на приветствие ленивым движением руки, и, когда стражники проехали, сказал:
— Хватит этих глупостей. Поехали в Саладор.
Арута рассмеялся.
— Отец, нам нужны на Западе такие люди.
Боррик повернулся.
— А? Как это?
Лошади тронулись, и Арута ответил:
— Чтобы полировать щиты и чистить сапоги.
Герцог улыбнулся, а крондорцы рассмеялись.
Западные солдаты свысока смотрели на солдат Востока. На Востоке установился мир еще задолго то того, как Запад начал экспансию Королевства, и в Восточной Области было мало неприятностей, требующих военного искусства. Гвардейцы принца Крондорского были испытанные в бою ветераны, в то время как саладорский гарнизон, как считали солдаты Запада, лучше всего служил на параде.
Вскоре они заметили признаки того, что приближается город: обработанная земля, деревни, придорожные таверны и телеги, нагруженные товаром на продажу. К закату они уже видели вдали стены Саладора.
Когда они вошли в город, их ожидала вся рота личной гвардии герцога Кера, выстроившись вдоль улицы до самого дворца. Как и в Крондоре, замка здесь не было, потому что нужда в нем отпала, когда окрестные земли стали цивилизованными.
Проезжая по городу, Паг понял, насколько все-таки Крайди был приграничным городом. Несмотря на свою политическую силу, герцог Боррик все-таки был лордом приграничной провинции.
На улицах стояли горожане и глазели на западного герцога с дикой границы у Дальнего Побережья. Некоторые громко приветствовали их, потому что шествие было похоже на парад, но большинство стояли тихо, разочарованные тем, что герцог и его свита выглядят так же, как другие люди, а не как промокшие насквозь кровью варвары.
Когда они дошли до дворца, выбежали слуги и приняли у них лошадей. Дворцовый стражник показал солдатам из Крондора казармы, где они могли отдохнуть, прежде чем вернуться в город принца. Другой, с капитанским знаком отличия на форме, повел герцога со свитой по ступеням внутрь здания.
Паг изумленно глядел на все, потому что дворец был даже больше, чем дворец принца в Крондоре. Они прошли через несколько внешних комнат и попали во внутренний двор. Фонтаны и деревья украшали сад, за которым и стоял центральный дворец. Паг понял, что здание, по которому они только что прошли было всего лишь одним из вспомогательных, окружающих жилые апартаменты герцога. Он гадал, зачем же лорду Керу столько построек и такой огромный штат прислуги. Они прошли сад и поднялись еще по нескольким лестницам к главному входу в центральный дворец. Когда-то он, похоже, был цитаделью, защищающей окружающий ее городок, но Паг не мог вообразить ее такой, как она была несколько веков назад, потому что многократные реконструкции за многие годы превратили древний замок в сверкающее сооружение из стекла и мрамора.
Камергер герцога Кера, высушенный быстроглазый старик, знал каждого хоть сколько-нибудь значительного вельможу — от границы с Кешью на юге до Тир-Сога на севере — в лицо. Его память на лица и факты часто спасала герцога Кера от затруднений. К тому времени как Боррик поднялся по широкой лестнице со двора, камергер уже снабдил Кера несколькими фактами о герцоге и быстрой оценкой того, сколько требуется лести.
Герцог Кер пожал Боррику руку.
— А, лорд Боррик, вы оказываете мне большую честь своим неожиданным визитом. Если бы вы сообщили мне о своем прибытии, я бы приготовил более достойный прием.
Они вошли в переднюю дворца, герцоги впереди.
— Сожалею, что доставляю Вам заботы, лорд Кер, но боюсь, наша миссия очень зависит от скорости, и официальные придворные церемонии придется отложить. Я несу королю вести и должен отплыть на Рилланон как можно скорее.
— Конечно, лорд Боррик, но Вы наверняка можете остаться здесь ненадолго, скажем, на недельку-другую?
— К сожалению, нет. Я бы отплыл сегодня же вечером, если бы мог.
— Вот это действительно печальные новости. Я так надеялся, что Вы сможете немного погостить у нас.
Они пришли в герцогский зал для аудиенций, где камергер отдал прислуге приказания, и они торопливо бросились выполнять задание приготовить для гостей комнаты. Войдя в просторный зал с его сводчатым потолком, громадными канделябрами и арочными стеклянными окнами, Паг почувствовал себя карликом. Это был самый большой зал, который он когда-либо видел, больше, чем зал принца Крондорского.
Огромный стол был заставлен фруктами и вином, на которые путники бодро набросились. Паг сел совсем без грации, все его тело, казалось, состоит из боли. Он становился искусным всадником просто от долгих часов в седле, но от этого его уставшим мышцам не становилось легче.
Лорд вытягивал из герцога причины его спешного путешествия, и Боррик, отрываясь от еды и вина, просветил его о событиях последних трех месяцев. Когда он закончил, Кер помрачнел.
— Это и вправду печальные новости, лорд Боррик. В Королевстве неспокойно. Я уверен, что принц рассказал вам о некоторых затруднениях, возникших с тех пор, как Вы в последний раз были на Востоке.
— Да, рассказал. Но с неохотой и очень поверхностно. Вспомните, прошло тринадцать лет, с тех пор как я приезжал в столицу на коронацию Родрика, чтобы подтвердить свой вассалитет. Он тогда казался смышленым молодым человеком, вполне способным научиться править. Но судя по тому, что я услышал в Крондоре, кажется, произошли перемены.
Кер оглядел комнату, потом махнул рукой слугам, чтобы те удалились. Подчеркнуто глядя на товарищей герцога, он вопросительно поднял бровь.
— Им я доверяю, — сказал лорд Боррик. — Они не выдадут секретов.
Кер кивнул.
— Если хотите перед сном размять ноги, — громко произнес он, — то, может быть, желаете взглянуть на мой сад?
Боррик нахмурился и уже собирался заговорить, но Арута положил руку отцу на плечо и кивнул.
— Звучит заманчиво. Несмотря на холод, небольшая прогулка будет мне полезна.
Герцог знаком показал Калгану и Мичему, чтобы те остались, но лорд Кер позвал Пага с ними. Боррик удивленно взглянул на него, но кивнул в знак согласия. Они вышли в сад через маленькую дверь, и как только оказались снаружи, Кер прошептал:
— Будет не так подозрительно, если мальчик пойдет с нами. Я не могу больше доверять даже собственным слугам. У короля везде шпионы.
Боррик взъярился.
— У короля шпионы среди Вашей домашней прислуги?!
— Да, лорд Боррик, наш король сильно переменился. Я знаю, что Эрланд не рассказал Вам всего, но это Вы должны знать.
Герцог и его спутники внимательно глядели на герцога Кера. Он, казалось, смутился. Откашлявшись, он оглядел покрытый снегом сад. В свете луны и дворцовых окон зимний пейзаж сада казался покровом бело-голубых кристаллов, нетронутых ногой человека.
Кер показал на следы в снегу и сказал.
— Их оставил я сегодня днем, когда пришел сюда подумать о том, что я могу рассказать вам без опаски, — он еще раз оглянулся по сторонам, убеждаясь, что никто не подслушивает их беседу, и продолжил:
— Когда умер Родрик Третий, все ожидали, что корону примет Эрланд. На официальном отпевании жрецы Ишап вызвали вперед всех возможных наследников, чтобы те заявили свои права. Ожидалось, что вы будете одним из них.
Боррик кивнул.
— Я знаю обычаи. Я опоздал, не добрался вовремя до города. Но я отказался бы от претензии на трон в любом случае, так что мое отсутствие было не важно.
Кер кивнул.
— История могла быть другой, если бы Вы там были, Боррик, — он понизил голос. — Я рискую головой, говоря это, но многие, даже те из нас, кто на Востоке, настаивали бы, чтобы корону взяли именно Вы.
Судя по лицу Боррика, ему не нравилось слышать это. Но Кер настойчиво продолжил:
— К тому времени как Вы добрались туда, вся закулисная политика была сделана — большинство лордов были согласны отдать корону Эрланду — но пока вопрос был под сомнением, это были напряженные полтора дня. Почему старший Родрик не назвал наследника, я не знаю. Но когда жрецы отсеяли всех дальних родственников, у которых, собственно, не было никакого права на корону, перед ними осталось трое: Эрланд, молодой Родрик и Ги дю Ба-Тира. Священники попросили их заявить права, и каждый сделал это в свою очередь. У Родрика и Эрланда были основательные права, а Ги был там ради традиции, как были бы и Вы, если бы прибыли вовремя.
— Время, отведенное для отпевания, обеспечивает то, что ни один западный лорд не сможет стать королем, — сухо вставил Арута.
Боррик бросил на сына осуждающий взгляд, но Кер сказал:
— Не совсем. Если бы были какие-то сомнения в праве наследования, жрецы отложили бы церемонию до прибытия твоего отца, Арута, так уже делалось.
Он посмотрел на Боррика и понизил голос.
— Как я уже говорил, ожидалось, что корону примет Эрланд. Но когда ему поднесли ее, он отказался, уступив права Родрику. Никто тогда не знал о плохом здоровье Эрланда, так что большинство лордов посчитали, что это решение просто великодушное признание прав Родрика, как единственного сына короля. Мальчика поддержал Ги дю Ба-Тира, а Собрание Лордов утвердило наследование. Потом началась настоящая битва, пока, наконец, дядя Вашей покойной жены не был назначен регентом при короле.
Боррик кивнул. Он помнил эту борьбу за то, кого назовут регентом при короле. Его презренный кузен Ги чуть не победил, но вовремя прибыл Боррик и поддержал Келдрика Рилланонского. Также его поддержали Брюкал Ябонский и принц Эрланд, и это качнуло чашу весов прочь от Ги.
— В течение следующих пяти лет были только случайные пограничные столкновения с Кешью. Все было спокойно. Восемь лет назад, — Кер замолк и снова оглянулся по сторонам, — Родрик начал программу общественных улучшений, как он их называет, — ремонт и совершенствование дорог, мостов, постройка плотин, и тому подобное. Сначала они были обременительны, но налоги с каждым годом все росли, и теперь из крестьян, наемных работников и даже мелких дворян уже выкачали все деньги до последней монетки. Король расширял свою программу, теперь он перестраивает всю столицу, чтобы сделать этот город величайшим за всю историю человечества, как он говорит.
— Два года назад к королю пришла небольшая делегация вельмож, которые попросили отказаться от этих чрезмерных трат и облегчить бремя народа. Король впал в ярость, обвинил вельмож в предательстве и всех их казнил.
Глаза Боррика расширились. Он внезапно повернулся, и под его сапогом хрустнул снег.
— На Западе мы ничего об этом не слышали!
— Когда Эрланд услышал об этом, он не медля поехал к королю и потребовал репараций семействам казненных дворян и уменьшения налогов. Король — по крайней мере, по слухам — был даже готов схватить своего дядю, но его сдержали немногие советники, которым он все еще доверял. Они сказали Его величеству, что такой поступок, не слыханный за всю историю Королевства, точно заставит западных лордов восстать против короля.
Боррик помрачнел.
— Они были правы. Если бы этот мальчишка повесил Эрланда, Королевство бы безвозвратно раскололось.
— С того времени принц в Рилланон ни ногой, а делами Королевства занимаются помощники, потому что эти двое не разговаривают друг с другом.
Герцог посмотрел на небо, голос его стал тревожным.
— Это гораздо хуже, чем я слышал. Эрланд рассказал мне о налогах и о его отказе установить их на Западе. Он сказал, что король согласился, потому что понимал, что нужно содержать северные и западные гарнизоны.
Кер медленно мотнул головой.
— Король согласился только тогда, когда его помощники нарисовали ему картину, как гоблинские армии рекой текут из Северных Земель и грабят города его Королевства.
— Эрланд говорил о напряженности между ним и племянником, но даже в свете новостей, что я принес, ничего не сказал о поступках короля.
Кер глубоко выдохнул и снова пошел по тропинке.
— Боррик, я так много времени провел с подхалимами при королевском дворе, что забыл, что вы там на Западе склонны к прямой речи, — Кер помолчал мгновенье. — Наш король уже не тот человек, что когда-то был. Иногда в нем, кажется, просыпается его старая натура, веселая и открытая, полная великих планов на благо Королевства. В другое время он… кто-то другой, как будто его сердцем завладел темный дух. Берегитесь, Боррик, потому что только Эрланд стоит к трону ближе Вас. Наш король хорошо осведомлен об этом факте — даже если Вы о нем никогда не думали — и видит кинжалы и яд даже там, где их нет.
Все замолчали, и Паг увидел, что Боррик всерьез встревожен. Кер продолжил.
— Родрик боится, что другие жаждут его короны. Это может быть, но не те, кого подозревает король. Ведь кроме него есть только четверо мужчин конДуанов, и все они люди чести, — Боррик наклонил голову в благодарность за комплимент. — Но есть, наверное, и еще дюжина, кто может притязать на трон; они связаны с ним через мать короля и ее родственников. Все они восточные лорды, и многие из них не уклонятся от возможности выставить свою кандидатуру перед Собранием Лордов.
Боррик изумленно взглянул на него.
— Вы говорите об измене.
— Измена в сердцах людей, если не в поступках… пока.
— На Востоке дошло до этого, а мы на Западе ничего не знали?
Кер кивнул. Они дошли до дальнего конца сада.
— Эрланд благородный и честный человек, и поэтому держал безосновательные слухи в секрете от своих подданных, даже от Вас. Как Вы сказали, прошло тринадцать лет с тех пор, как Вы были в Рилланоне, все указы и письма короля по-прежнему проходят через двор принца. Как бы Вы узнали? Я боюсь, что какой-нибудь королевский советник займет высокое место над павшими головами тех из нас, кто придерживается нашего мнения о том, что дворянство — хранитель благополучия нации. Это, похоже, вопрос времени.
— Тогда Вы многим рискуете, говоря столь откровенно, — сказал Боррик.
Герцог Кер пожал плечами, показывая, что пора возвращаться во дворец.
— Я не всегда говорил то, что думаю, лорд Боррик, но сейчас трудные времена. Если бы проездом останавливался кто-то другой, состоялась бы лишь вежливая беседа, потому что после отдаления принца от его племянника Вы единственный человек в Королевстве, обладающий достаточными силой и положением, чтобы повлиять на короля. Я завидую вашей весомой позиции, друг мой.
— Когда королем был Родрик Третий, я был одним из самых могущественных вельмож Востока, но с таким влиянием, каким я пользуюсь при дворе Родрика Четвертого, я мог бы с тем же успехом быть и безземельным фрибутером, — Кер помолчал. — Ваш черносердый кузен Ги теперь ближе всех к королю, и мы с герцогом Ба-Тира плохо относимся друг к другу. Наши причины не любить друг друга такие же личные, как и Ваши. Но по мере того как его звезда поднимается, моя падает все ниже.
Кер хлопнул ладонями: мороз начинал покусывать.
— Но есть одна маленькая хорошая новость. Ги зимует в своей усадьбе около Пойнтерс Хеда, так что король сейчас свободен от его интриг, — Кер сжал руку Боррика. — Используйте все свое влияние, чтобы преодолеть вспыльчивый характер короля, лорд Боррик, потому что против этого вторжения, о котором Вы несете весть королю, мы должны встать все вместе, объединившись. Длительная война лишит нас и тех малых резервов, что у нас сейчас есть, и я не знаю, выдержит ли Королевство это испытание.
Боррик ничего не ответил, потому что слова Кера превзошли самые худшие страхи герцога после отъезда от принца.
— И последнее, Боррик, — сказал герцог Саладорский. — То, что Эрланд отказался от короны тринадцать лет назад, и слухи о его плохом здоровье, которое становится все хуже, — все это приведет к тому, что многие члены Собрания Лордов будут желать Вашего руководства. Если Вы поведете, многие последуют за Вами, даже некоторые из тех, кто с Востока.
— Вы говорите о гражданской войне? — холодно спросил Боррик.
Кер помахал рукой перед собой, на лице его отразилась боль.
— Я всегда лоялен по отношению к короне, Боррик, но если дойдет до крайности, должно преобладать Королевство. Ни один человек не может быть важнее Королевства.
Боррик сжал челюсти.
— Король и есть Королевство!
— Вы не были бы самим собой, если бы сказали по-другому, — проговорил Кер. — Надеюсь, вы сможете направить энергию короля в сторону этих неприятностей на Западе, потому что если Королевство подвергнется опасности, другие перестанут придерживаться таких высокомерных суждений.
Тон Боррика несколько смягчился, когда они шли по ступеням, ведущим из сада.
— Я знаю, что Вы хотите как лучше, лорд Кер, и в Вашем сердце только любовь к стране. Верьте и молитесь, потому что я сделаю все, что в моих силах, для того, чтобы Королевство выстояло.
Кер остановился возле двери, ведущей во дворец.
— Боюсь мы все скоро попадем в большую беду, милорд Боррик. Молю богов, чтобы это вторжение не оказалось для нас губительным. Я помогу вам, в чем смогу, — он повернулся к двери, которую открыл слуга и громко сказал:
— Желаю вам доброй ночи. Вижу, вы все очень устали.
Когда Боррик, Арута и Паг вошли в комнату, повисло напряженное молчание. У герцога на уме были мрачные мысли. Пришли слуги, чтобы показать гостям их комнаты, и Паг последовал за мальчиком примерно его лет, одетым в ливрею герцога. Уходя Паг оглянулся через плечо: герцог и его сын стояли рядом и тихо разговаривали с Калганом.
Пага привели в маленькую, но изысканную комнату, и он, не обращая внимания на богато расшитое покрывало, бросился на кровать полностью одетый.
— Вам помочь раздеться, сквайр? — спросил мальчик-слуга.
Паг сел и взглянул на мальчика с таким искренним изумлением, что тот попятился.
— Это все, сквайр? — спросил он, очевидно, смутившись.
Паг лишь расхохотался. Мальчик помедлил мгновение, потом поклонился и спешно покинул комнату. Паг стянул с себя одежду, изумляясь восточным вельможам и слугам, которые помогали им раздеваться. Он слишком устал, чтобы складывать одежду, и просто позволил ей свободно упасть в кучу на пол.
Задув свечу, стоявшую рядом с кроватью, Паг некоторое время полежал в темноте, озадаченный вечерней беседой. Он мало знал о придворных интригах, но понимал, что Кер, должно быть, очень встревожен, раз говорит такое перед чужаками, несмотря даже на репутацию Боррика, как человека высокой чести.
Паг подумал обо всех вещах, происшедших за последние месяцы, и понял, что то, что король с развевающимися знаменами тут же ответит на призыв Крайди, было всего лишь еще одной детской фантазией, разбитой о жесткие скалы реальности.
13. РИЛЛАНОН
Корабль вплывал в гавань.
Климат Моря Королевств был мягче, чем климат Горького моря, и путешествие из Саладора протекло без происшествий. Значительную часть пути им пришлось идти против устойчивого северо-восточного ветра, так что вместо двух недель прошло три.
Паг стоял на носовой палубе корабля, плотно закутавшись в плащ. Жестокий зимний ветер уступил место мягкому и прохладному, потому что весна должна была прийти уже через несколько дней.
Рилланон называли Бриллиантом Королевства, и Паг решил, что это название он вполне заслужил. В отличие от приземистых городов Запада, в Рилланоне было много шпилей, изящных арочных мостов и извивающихся дорожек, разбросанных по вершинам холмов в очаровательном беспорядке. На огромных башнях развевались по ветру знамена и флаги, как будто город праздновал сам факт своего существования. Под действием чар Рилланона даже лодочники, возившие людей со стоящих на якоре кораблей на берег, казались Пагу нарядными.
Герцог Саладорский приказал соткать для Боррика герцогское знамя, и теперь оно развевалось на верхушке главной мачты корабля, возвещая чиновникам королевского города, что прибыл герцог Крайдийский. Корабль Боррика ввели в док первым, и на королевскую набережную быстро вышла охрана для корабля. Отряд сошел на берег и был встречен ротой Королевской Дворцовой Стражи во главе со старым седовласым, но все еще держащимся прямо человеком, который тепло поприветствовал Боррика.
Они обнялись, и старший, одетый в пурпурно-золотую королевскую солдатскую форму, но с герцогским узором слева на груди, сказал:
— Боррик, как я рад снова тебя видеть! Сколько прошло? Десять… одиннадцать лет?
— Келдрик, дружище. Тринадцать, — Боррик нежно и внимательно смотрел на него. У него были ясные голубые глаза и короткая с проседью борода.
Человек покачал головой и улыбнулся.
— Очень долго, — он взглянул на остальных.
Заметив Пага, он спросил:
— Это твой младший сын?
Боррик рассмеялся.
— Нет, хотя было бы не позорно, если б он был им, — он показал на долговязую фигуру Аруты. — Вот мой сын. Арута, подойди и поздоровайся со своим двоюродным дедом.
Арута шагнул вперед, и они обнялись. Герцог Келдрик Рилланонский, рыцарь-генерал Королевской Дворцовой Стражи и королевский канцлер отстранился от Аруты.
— Когда я последний раз тебя видел, ты был мальчишкой. Я должен был тебя узнать, потому что ты, хотя и похож на отца, также очень напоминаешь мне моего дорогого брата — отца твоей матери. Ты оказываешь честь моей семье.
— Ну, старый боевой конь, как твой город? — спросил Боррик.
— Говорить есть о чем, но не здесь, — ответил Келдрик. — Мы отведем тебя в королевский дворец и удобно устроим. У нас будет много времени для дружеской беседы. Что привело тебя в Рилланон?
— У меня срочное дело к его величеству, но об этом не следует говорить на улице. Пойдем во дворец.
Герцогу и его свите дали лошадей. Эскорт разгонял толпы на их пути. Если Крондор и Саладор произвели на Пага впечатление своим великолепием, то о Рилланоне у него не нашлось слов.
Островной город был возведен на множестве холмов с несколькими маленькими речушками, впадающими в море. Это был город мостов и каналов, так же, как и башен и шпилей. Многие здания казались новыми, и Паг подумал, что это, должно быть, часть королевского плана по перестройке города. По пути он несколько раз видел, как рабочие разбирают по камням старые здания или возводят новые стены и крыши. Фасады новых зданий были украшены разноцветной каменной кладкой, сделанной из мрамора и кварца, что придавало им мягкий белый, голубой или розовый цвет. Мостовые были чистыми, а в сточных канавах не было мусора, который Паг видел в других городах. Что бы там еще король ни делал, подумал Паг, но свой изумительный город он держал в порядке.
Перед дворцом текла река, так что вход был за высоким арочным мостом, перекинутым через реку и ведущим на главный двор. Дворец — множество зданий, соединенных длинными коридорами, — раскинулся на склоне холма, возвышающегося в центре города. Он был облицован разноцветными камешками, придающими ему радужное сияние.
Когда они вошли во двор, на стенах загудели трубы, и солдаты встали по стойке «смирно». Привратники вышли вперед, чтобы взять лошадей, а группа вельмож и чиновников стояла около входа, ожидая гостей.
Приблизившись, Паг заметил, что приветствия этих людей были формальными, и им недоставало той теплоты, с которой их поприветствовал Келдрик. Из-за спин Калгана и Мичема Паг услышал голос Келдрика.
— Милорд Боррик, герцог Крайдийский, позвольте представить вам барона Грея, королевского распорядителя дворцовой прислугой.
Это был низенький пухлый человек в плотно облегающей тунике из красного шелка и бледно-серых рейтузах, мешком висящих на коленях.
— Граф Селвек, первый лорд-адмирал Королевского Военного Флота.
Высокий сухопарый человек с тонкими навощенными усами церемонно поклонился. И так далее, все вельможи. Каждый кратко выражал свою радость по поводу приезда Боррика, но Паг не чувствовал искренности в их словах.
Их отвели в предоставленные им комнаты. Калгану пришлось побеспокоиться о том, чтобы Мичем был рядом, потому что лорд Грей хотел послать его в дальнее крыло дворца для слуг, но смягчился, когда Келдрик, как королевский канцлер, приказал ему.
Комната, куда привели Пага, превзошла по своему великолепию все, что Паг когда-либо видел. Пол был из полированного мрамора, а стены из того же материала, но блистали чем-то похожим на золото. В маленькой комнатке сбоку от спальни висело огромное зеркало и стояла большая позолоченная ванна.
Слуга положил его немногие вещи — то, что набралось по пути, с тех пор как они потеряли свой собственный багаж в лесу, — в громадный шкаф, в который поместилось бы в дюжину раз больше того, что имел Паг. Когда человек закончил, то спросил:
— Приготовить Вам ванну, сэр?
Паг кивнул, потому что после трех недель на борту корабля его одежда, казалось, постоянно приклеивалась к телу. Когда ванна была готова, слуга сказал:
— Лорд Келдрик ожидает герцога и его спутников к обеду в четыре часа, сэр. Мне вернуться в это время?
Паг сказал, что да, впечатленный его тактичностью. Он знал только, что Паг приехал вместе с герцогом, и предоставил Пагу самому решать, приглашен ли и он тоже.
Скользнув в теплую воду, Паг испустил долгий вздох облегчения. Он никогда особо не любил ванны, предпочитая смывать грязь в море или в речушках рядом с замком. Теперь он мог научиться получать от них удовольствие. Он стал размышлять, что бы об этом подумал Томас. На него наплыл теплый туман воспоминаний, одно очень приятное, о темноволосой прекрасной принцессе, а другое грустное, о мальчике с рыжеватыми волосами.
Обед, данный вчера вечером герцогом Келдриком для лорда Боррика со свитой, был неофициальным, а теперь они стояли в королевском тронном зале и ждали, когда их представят королю. Зал был просторным, с высоким сводчатым потолком. Вся южная стена состояла из огромных окон от пола до потолка с видом на город. Вокруг стояли сотни вельмож. Герцогскую свиту повели по центральному проходу, оставленному в толпе.
Паг никогда не считал, что герцога Боррика можно посчитать плохо одетым, потому что он всегда носил самую лучшую в Крайди одежду, но среди бросающегося в глаза пышного убранства всех вокруг Боррик выглядел как ворон в стае павлинов. Тут — усеянный жемчугом дублет, там — вышитая золотыми нитками туника; каждый вельможа превосходил соседа. Все дамы были в самых дорогих шелках и парче, но лишь немного затмевали мужчин.
Они остановились перед троном, и Келдрик доложил о герцоге. Король улыбнулся, и Пага поразило его сходство с Арутой, хотя и поведение короля было более расслабленным. Наклонившись вперед на троне, он сказал:
— Добро пожаловать в наш город, кузен. Приятно видеть в этом зале крайдийцев по прошествии стольких лет.
Боррик шагнул вперед и преклонил колена перед Родриком Четвертым, королем Королевства Островов.
— Я рад видеть Ваше Величество в добром здравии.
По лицу монарха промелькнула тень, потом он снова улыбнулся.
— Представьте нам своих спутников.
Герцог представил своего сына.
— Да, это правда, что еще в одном из линии конДуанов, кроме Нас, течет кровь родственников Нашей матери, — сказал король.
Арута поклонился и отошел. Калган был следующим, как один из советников герцога. Мичем, у которого не было никакого титула при герцогском дворе, остался в своей комнате. Король сказал какую-то любезность, и представили Пага.
— Сквайр Паг из Крайди, Ваше Величество, хозяин "Лесной Глуби" и член моего двора.
Король хлопнул в ладоши и рассмеялся.
— Мальчик, который убивает троллей. Как замечательно. Путешественники донесли сюда эту историю с далеких берегов, а Мы послушаем ее из уст самого сотворившего это смелое деяние. Встретимся позже, и ты сможешь рассказать Нам об этом чуде.
Паг неуклюже поклонился, чувствуя на себе взгляд тысячи глаз. Он и раньше жалел, что история с троллями разнеслась повсюду, но никогда так, как теперь.
Он отошел и король сказал:
— Сегодня Мы устраиваем бал в честь прибытия Нашего кузена Боррика.
Он встал, оправляя вокруг себя пурпурное одеяние, и потянул через голову церемониальную золотую цепь. Паж положил цепь на пурпурную вельветовую подушечку. Потом король плавно поднял с головы корону и протянул другому пажу. Он сошел с трона, и толпа поклонилась.
— Пойдемте, кузен, — сказал он Боррику. — Удалимся на мой личный балкон, где мы можем поговорить без всех этих строгих церемоний. Меня начинает утомлять эта помпезность.
Боррик кивнул и пошел рядом с королем, дав Пагу и остальным знак ждать его. Герцог объявил, что сегодняшняя аудиенция закончилась и те, у кого прошения для короля, должны вернуться завтра.
Толпа медленно вышла через большую двустворчатую дверь в конце зала, а Арута, Калган и Паг остались на месте.
Подошел Келдрик.
— Я покажу вам комнату, где вы можете подождать. Вам лучше быть близко, если вдруг Его Величество позовет вас.
Слуга провел их через маленькую дверь рядом с той, куда ушли король с Борриком. Они вошли в большую удобную комнату с длинным столом посередине, заставленным фруктами, сыром, хлебом и вином. Возле стола было много стульев, а вдоль стен — несколько диванов с грудами мягких подушек.
Арута подошел к большим стеклянным дверям и выглянул.
— Отсюда видно отца и короля, сидящих на королевском балконе.
Калган с Пагом присоединились к ним и посмотрели туда, куда показывал Арута. Двое сидели за столом лицом к городу и морю вдалеке. Король говорил, оживленно жестикулируя, а Боррик, кивая, слушал.
— Я не ожидал, что Его Величество будет похож на Вас, Ваше Высочество, — сказал Паг.
Арута ответил кривой улыбкой.
— Это не так удивительно, если учесть то, что мой отец родственник его отца, как и его мать была родней моей.
Калган положил руку Пагу на плечо.
— Многие дворянские семьи имеют не одну связь между собой. Пятиюродные и шестиюродные братья и сестры женятся по политическим причинами и снова делают родство ближе. Сомневаюсь, что на Востоке есть хоть одна дворянская семья, которая не может заявить, что каким-то образом состоит в родстве с короной, хоть и в очень отдаленном.
Они вернулись к столу и Паг откусил кусочек сыра.
— Король, кажется, в хорошем настроении, — сказал он, осторожно приближаясь к тому, что у них всех было на уме.
Калгана, видно, порадовала осмотрительность Пага, потому что, покинув Саладор, Боррик предостерег их относительно слов герцога Кера. И закончил он наставление старой присказкой:
"В коридорах власти нет секретов, и даже у стен есть уши."
— Наш монарх — человек настроения; будем надеяться, он останется в хорошем, услышав новости отца.
Полдень медленно прошел, они ожидали вестей от герцога. Когда тени значительно удлинились, в дверях внезапно появился Боррик. Он подошел к ним с тревогой в глазах.
— Его Величество большую часть дня объяснял мне свои планы по переустройству Королевства.
— Ты рассказал ему о цурани? — спросил Арута.
Герцог кивнул.
— Он выслушал и спокойно сообщил, что подумает об этом. Мы снова поговорим через день, или где-то так. Это все, что он сказал.
— По крайней мере, он, похоже, был в хорошем настроении, — сказал Калган.
Боррик взглянул на своего старого советника.
— Боюсь, слишком хорошем. Я ожидал каких-то признаков встревоженности. Я не скачу через все Королевство из-за пустяков, но он, казалось, остался равнодушным к тому, что я ему рассказал.
— Мы и так уже подзадержались в этом путешествии, — озабоченно сказал Калган. — Будем надеяться, Его Величество не будет очень долго думать, что делать.
Боррик тяжело опустился на стул и потянулся за стаканом вина.
— Будем надеяться.
Паг прошел через дверь в личные апартаменты короля. От предчувствий во рту у него было сухо. Через несколько минут ему предстояла беседа с королем Родриком, и он волновался из-за того, что останется с правителем Королевства наедине. Каждый раз, когда он был рядом с другими могущественными вельможами, он прятался в тени герцога или его сына, выходя вперед только чтобы кратко рассказать все, что он знал о цурани, после чего мог снова исчезнуть на фоне. Теперь он был единственным гостем самого могущественного человека к северу от Империи Великой Кеши.
Слуга провел его через дверь, ведущую на личный балкон короля. Вдоль стен открытой веранды стояло несколько слуг, а король занял уединенный стол из резного мрамора под большим навесом.
На улице было ясно. Весна наступала раньше, как и зима до нее, и обдувающий воздух был чуть теплым. Под балконом, за изгородями и каменными стенами виден был город Рилланон и море вдалеке. Разноцветные крыши ярко сверкали на солнце: последние снега окончательно растаяли за последние четыре дня. Корабли вплывали в гавань и выплывали из нее, а улицы кишели горожанами. Едва различимые крики купцов и торговцев, заглушающие уличный шум, поднимались вверх, туда, где король принимал дневную трапезу, чтобы стать тихим гулом голосов.
Паг приблизился к столу, и слуга выдвинул стул. Король повернулся.
— А! Сквайр Паг, пожалуйста, садись, — Паг начал кланяться, но король сказал:
— Хватит. Я не настаиваю на формальностях, когда обедаю с другом.
Паг, смутившись, помедлил, после чего сказал:
— Вы оказываете мне честь, Ваше Величество.
Родрик махнул рукой.
— Я помню, каково это, быть мальчишкой среди мужчин. Когда я был чуть старше тебя, я принял корону. До тех пор я был всего лишь сыном своего отца, — его глаза на миг как-бы взглянули куда-то вдаль. — Принцем, конечно, но все-таки лишь мальчишкой. Мое мнение ни во что не ставилось, и я никогда не удовлетворял ожиданий моего отца, ни в охоте, ни в верховой езде, ни в мореходстве, ни в фехтовании. Меня много пороли наставники, в том числе, и Келдрик. Это все изменилось, когда я стал королем, но я все еще помню, как это было, — он повернулся к Пагу, взгляд вдаль исчез, и он улыбнулся. — И я хочу, чтобы мы были друзьями, — он снова посмотрел вдаль. Ни у кого не может быть слишком много друзей, не так ли? А раз я король, то многие заявляют, что они мои друзья, но не являются ими, — он помолчал немного и снова вышел из задумчивости. — Что ты думаешь о моем городе?
— Я никогда не видел ничего подобного, Ваше Величество. Он чудесен, — ответил Паг.
Родрик оглядел открывающийся им вид.
— Да, так и есть, не так ли? — он махнул рукой, и слуга налил вина в хрустальные кубки. Паг глотнул из своего. У него еще не развился вкус вин, но это он нашел очень хорошим, легким, сохраняющим аромат винограда, с легким привкусом пряности.
— Я очень старался сделать Рилланон чудесным местом для тех, кто живет тут, — сказал Родрик. — Когда-нибудь все города Королевства будут так же прекрасны, везде, куда ни кинешь взор, будет красота. Чтобы сделать это, понадобится сотня человеческих жизней, я могу лишь задать узор, пример для тех, кто следом за мной будет подражать мне. Но где я нахожу кирпич, я оставляю мрамор. И те, кто увидит это, будут знать, что это — мое наследие.
Король говорил немного несвязно, так что Паг понял не все, что он говорил о зданиях, садах и убирании уродства с глаз долой. Внезапно король сменил тему.
— Расскажи, как ты убил троллей.
Паг рассказал ему. Король, казалось, взвешивал каждое слово.
— Удивительная история. Она лучше тех версий, что достигли двора, потому что, хоть она и наполовину не такая героическая, она вдвое больше впечатляет, потому что это правда. У тебя отважное сердце, сквайр Паг.
— Спасибо, Ваше Величество.
— В своем рассказе ты упомянул принцессу Карлайн, — заметил Родрик.
— Да, Ваше Величество?
— Когда я последний раз ее видел, она была всего лишь младенцем на руках матери. Какой она стала женщиной?
Эта перемена темы разговора удивила Пага.
— Она стала красивой женщиной, Ваше Величество, во многом, похожа на мать. Она веселая и умная, хоть и немного своенравна.
Король кивнул.
— Ее мать была красивой. Если дочь хотя бы наполовину так прекрасна, она действительно прекрасна. Она умеет что-нибудь доказывать?
Паг смутился.
— Ваше Величество?
— У нее есть способности к доказательствам чего-либо, к логике? Она может спорить?
Паг энергично кивнул.
— Да, Ваше Величество. Это принцесса делает очень хорошо.
Король потер руки.
— Хорошо. Надо будет сказать Боррику, чтобы он прислал ее сюда с визитом. Большинство этих восточных дам скучны, в них нет изюминки. Я надеялся, что Боррик дал девушке образование. Я хотел бы встретить юную даму, которая бы знала логику и философию и могла бы спорить и возражать.
Паг вдруг понял, что король под спором понимал другое, чем он подумал. Он решил, что лучше не упоминать об этом. Король продолжил:
— Мои министры надоедают мне с советами найти жену и дать Королевству наследника. Я был занят, и, честно говоря, меня мало интересуют эти придворные леди — о, они прекрасны для прогулки при луне и… других вещей. Но как мать моих наследников? Вряд ли. Но я должен серьезно подойти к поиску королевы. Возможно, начать с единственной дочери конДуанов было бы логично.
Паг уже собрался было упомянуть другую дочь конДуанов, но сдержался, вспомнив о натянутых отношениях между королем и отцом Аниты. Кроме того, девочке только семь лет.
Король снова сменил тему.
— Четыре дня кузен Боррик потчевал меня рассказами об этих чужаках, этих цурани. Что ты думаешь обо всем этом?
Паг удивился. Он не ожидал, что король может спросит его мнение о чем-либо, не говоря уже о такой важной вещи, как безопасность Королевства. Он достаточно долго подумал, пытаясь преподнести свой ответ как можно лучше.
— Судя по всему, что я видел и слышал, Ваше Величество, я думаю, эти цурани не только планируют вторгнуться, а они уже здесь.
Король поднял бровь.
— Да? Я хотел бы услышать твои обоснования.
Паг тщательно обдумал свои слова.
— Раз было уже так много их проявлений, о которых нам известно, Ваше Величество, то, учитывая скрытность этих людей, не будет ли логично предположить, что они не раз приходили и уходили так, что мы об этом не знали?
Король кивнул.
— Хорошее утверждение. Продолжай.
— Потом, не правда ли, что, как только выпали снега, мы уже с меньшей вероятностью могли найти их следы, потому что они держатся отдаленных территорий?
Родрик кивнул, и Паг продолжил.
— Если они так воинственны, как сказали герцог и другие, то, я думаю, они составили карту Запада, чтобы найти хорошее место, куда можно доставить в течение зимы своих солдат и весной начать наступление.
Король хлопнул рукой по столу.
— Хорошее упражнение в логике, Паг, — он жестом приказал слугам принести еду. — Теперь давай поедим.
Принесли пищу, удивительно разнообразную и обильную для них двоих, и Паг взял понемногу разного, чтобы не показаться безразличным к щедрости короля. Родрик в течение обеда задал ему несколько вопросов, и Паг, как мог, ответил.
Когда Паг заканчивал есть, король поставил локоть на стол и потер свой гладкий подбородок. Он надолго уставился в пространство, и Пагу стало неловко: он не знал, что по придворному этикету полагалось делать, если король глубоко задумался. Он решил просто спокойно сидеть.
Через некоторое время Родрик очнулся от задумчивости. Он взглянул на Пага и с тревогой в голосе спросил:
— Почему эти люди досаждают Нам именно сейчас? Так много нужно сделать. Нельзя, чтобы война разрушила все мои планы, — он встал и немного походил туда-сюда по балкону, оставив Пага стоять, потому что тот встал вместе с королем. Родрик повернулся к Пагу:
— Я должен послать за герцогом Ги. Он посоветует мне. Он хорошо разбирается в таких вещах.
Король прохаживался, глядя на город, еще несколько минут, а Паг в это время стоял рядом со своим стулом. Он слышал, что монарх что-то бормочет себе под нос о большой работе, которая не должна прерываться, а потом его дернули за рукав. Он повернулся и увидел слугу, стоящего рядом. Улыбнувшись, слуга показал на дверь, сообщая, что беседа закончена. Паг последовал за ним, удивляясь тому, как прислуга узнает настроения короля.
Пага отвели обратно в его комнату, и он попросил слугу передать лорду Боррику, что Паг хочет его увидеть, если тот не очень занят. Он зашел в комнату, сел и задумался. Через короткое время его вывел из размышлений стук в дверь. Он разрешил войти, и вошел тот же слуга, что передавал сообщение герцогу, с сообщением о том, что Боррик увидится с Пагом немедленно.
Паг последовал за ним из своей комнаты и отослал его, сказав, что может найти комнату герцога без проводника. Он шел медленно, думая, что скажет герцогу. Две вещи были достаточно ясны: король был недоволен услышать, что цурани — возможная угроза его королевству, а лорд Боррик будет точно так же недоволен услышать, что в Рилланон зовут Ги дю Ба-Тира.
Как и в течение каждого обеда в последние дни, за столом почти не было разговоров. Пятеро крайдийцев ели в апартаментах герцога, а рядом болтались слуги с королевским пурпурно-золотым знаком на темных туниках.
Герцог с нетерпением ожидал покинуть Рилланон и уехать на Запад. Почти четыре месяца прошло с тех пор, как они покинули Крайди, — целая зима. Надвигалась весна, и если цурани собирались нападать, как считалось, то это должно было случиться в ближайшие дни. Нетерпение Аруты походило на нетерпение его отца. Даже Калган проявлял признаки того, что ожидание ему не нравится. Только Мичем, не открывающий своих чувств, казался довольным ожиданием.
Паг тоже тосковал по дому. Ему уже стало скучно во дворце. Он хотел обратно в свою башню, к своим занятиям. Он также хотел снова увидеть Карлайн, хотя и не говорил никому об этом. Последнее время он вспоминал о ней в более ясном свете, прощая те качества, которые когда-то раздражали его. Также он знал, со смесью предчувствий, что, возможно, узнает судьбу Томаса. Долган должен скоро прислать весть в Крайди, если оттепель в горы придет рано.
Боррик еще несколько раз за последнюю неделю встретился с королем. Все встречи закончились неудовлетворительно. Последняя состоялась несколько часов назад, но он ничего не говорил, пока в комнате были слуги.
Когда унесли последние блюда и слуги налили лучшее Кешианское бренди короля, в дверь постучали и вошел герцог Келдрик, махая слугам рукой, чтобы те уходили. Когда комната очистилась, он повернулся к герцогу.
— Боррик, прошу прощения, что прервал твой обед, но у меня есть новости.
Боррик встал, как и остальные.
— Пожалуйста, присоединяйся к нам. Вот, возьми стакан.
Келдрик взял предложенное бренди и сел на стул Пага, пока мальчик подтаскивал другой. Герцог Рилланонский глотнул бренди и сказал:
— Час назад прибыли гонцы от герцога Ба-Тира. Ги выражает тревогу о том, что короля, возможно, "без причин" расстроили этими «слухами» о неприятностях на Западе.
Боррик встал и бросил стакан через комнату. Он разбился, и по стене стекла янтарная жидкость. Герцог Крайдийский чуть ли не рычал от гнева.
— В какую игру играет Ги? Что это за разговоры о слухах и беспричинном расстройстве!
Келдрик поднял руку, и Боррик, немного успокоившись, снова сел.
— Я сам написал королевское послание к Ги, — сказал старый герцог. — Все, что вы рассказали, каждая деталь, каждое предположение — все было включено. Я могу лишь думать, что Ги обеспечивает, чтобы король не принял решения, пока он не прибудет во дворец.
Боррик барабанил пальцами по столу. В глазах его сверкнул гнев.
— Что он делает? Если придет война, она придет в Крайди и Ябон. Мои люди пострадают. Мои земли разграбят.
Келдрик медленно покачал головой.
— Скажу прямо, дружище. После разрыва между королем и его дядей, Эрландом, Ги продвигает свое знамя к первенству в Королевстве. Думаю, что, если здоровье Эрланда подведет, Ги видит себя__ носящим пурпур Крондора.
— Тогда слушай меня, Келдрик, — сказал Боррик сквозь стиснутые зубы. — Я приму на себя это бремя только ради высшей цели. Но если Эрланд так болен, как я думаю, то на крондорский трон, несмотря на притязания Ба-Тира, сядет Анита, а не Черный Ги. Если мне придется привести Западные Армии в Крондор, чтобы принять управление самому, так и будет, даже если Родрик скажет по-другому. Другой займет западный трон только если у короля есть потомок.
Келдрик спокойно взглянул на Боррика.
— И ты станешь заклеймленным изменником короне?
Боррик ударил кулаком по столу.
— Будь проклят тот день, когда родился этот негодяй! Я сожалею, что вынужден признать его своей родней.
Келдрик подождал, пока Боррик успокоится, и сказал:
— Я знаю тебя лучше, чем ты сам, Боррик. Ты не поднимешь военное знамя Запада против короля, хотя мог бы успешно задушить своего кузена Ги. Для меня всегда печально, когда два лучших генерала Королевства так ненавидят друг друга.
— Точно, и не без причин. Каждый раз, когда зовут на помощь Западу, Ги возражает. Каждый раз, когда при интриге кто-то лишается титула, его получает один из фаворитов Ги. Как ты этого не видишь? Ведь только из-за того, что ты, Брюкал Ябонский и я сам уперлись, собрание не назвало тогда Ги регентом Родрика на первые три года. Он стоял перед каждым герцогом Королевства и называл тебя уставшим стариком, не годящимся, чтобы править от имени короля. Как ты мог это забыть?
Келдрик, сидящий на стуле, прикрыв глаза рукой, как будто комната была слишком ярко освещена, вовсе не выглядел старым и уставшим.
— Я вижу, и я не забыл, — тихо сказал он. — Но он также и мой_ родственник по жене, и если бы меня здесь не было, то как ты думаешь, какое бы влияние он имел на Родрика? Мальчишкой король преклонялся перед ним, видя в нем лихого героя, первостепенного бойца, защитника Королевства.
Боррик откинулся на спинку стула.
— Прости, Келдрик, — сказал он. Голос его уже терял резкость. — Я знаю, что ты действуешь во благо всем нам. И Ги поступил как герой, когда выгнал кешианскую армию обратно в Дип Тоунтон много лет назад. Я не должен говорить о вещах, которых не видел сам.
Арута молча сидел все это время, но по глазам его было видно, что он чувствует тот же гнев, что и отец. Он подвинулся на стуле вперед, и герцоги взглянули на него.
— Ты хочешь что-то сказать, сын мой? — спросил Боррик.
Арута развел перед собой руками.
— Во всем этом меня обеспокоила одна мысль: если придут цурани, то какая Ги выгода оттого, что король будет медлить?
Боррик выбивал пальцами дробь по столу.
— Это загадка, потому что несмотря на все свое интриганство, Ги не подвергнет риску Королевство, даже мне назло.
— Не будет ли для него выгодно, — спросил Арута, — дать Западу немного пострадать, пока это дело остается под сомнением, а потом прийти во главе Восточных Армий героем-победителем, каким он был при Дип Тоунтоне?
Келдрик подумал над этим.
— Даже Ги не может так недооценивать этих чужаков, я надеюсь.
Арута заходил по комнате.
— Но подумайте, что он знает. Бессвязица умирающего. Предположение о природе корабля, который из присутствующих здесь видел только Паг, да я мельком успел взглянуть на него, когда он соскальзывал в море. Догадки священника и мага — оба эти ремесла Ги ценит низко. Мигрирующие Темные Братья. Он может не принимать в расчет такие новости.
— Но это же все ясно видно, — возразил Боррик.
Келдрик взглянул на принца, меряющего шагами комнату.
— Возможно, ты прав. Может, безотлагательности не хватает в твоих словах или в сухом послании чернилами на пергаменте. Когда он прибудет, мы должны убедить его.
— Решать должен король, а не Ги!____ — эти слова Боррик почти что выплюнул.
— Но король много веса придает советам Ги, — сказал Келдрик. — Если ты собираешься принять командование Западными Армиями, убеждать нужно Ги.
Боррик поразился.
— Я? Я не хочу знамени армий. Я только хочу, чтобы Эрланд был волен помочь мне, если понадобится.
Келдрик положил на стол обе руки.
— Боррик, несмотря на всю твою мудрость, ты все-таки неотесанная деревенщина. Эрланд не может возглавить армии. Он нездоров. Даже если бы мог, король бы не позволил. Как не позволил бы этого маршалу Эрланда, Дуланику. Ты видел лучшую часть Родрика в последнее время. Когда его настроение мрачно, он боится за свою жизнь. Никто не осмеливается сказать этого, но король подозревает своего дядю в том, что он плетет интриги ради короны.
— Это смешно! — воскликнул Боррик. — Корона принадлежала бы Эрланду, если бы он попросил, еще тринадцать лет назад. Ясного наследования не было. Отец Родрика еще не назвал его преемником, и притязания Эрланда были такими же, а может, и более основательными, чем притязания короля. Только Ги и те, кто желал использовать мальчишку, поддерживали Родрика. А большая часть собрания утвердила бы королем Эрланда.
— Я знаю, но времена меняются, и мальчишка больше не мальчишка. Он теперь испуганный молодой человек, уже больной от страха. Король думает не так, как остальные. Любой король, а Родрик особенно. Это может казаться смешным, но он не отдаст Западные Армии своему дяде. Я также боюсь, что когда у его уха будет Ги, он не даст их и тебе тоже.
Боррик уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но его перебил Калган.
— Простите, ваши сиятельства, но могу я кое-что предложить?
Келдрик взглянул на Боррика. Тот кивнул. Калган прокашлялся.
— А не даст ли король Западные Армии герцогу Брюкалу Ябонскому?
На лицах Боррика и Келдрика медленно проступило понимание, и герцог Крайдийский запрокинул голову назад и рассмеялся. Ударив кулаком по столу, он чуть ли не прокричал:
— Калган! Если ты не служил мне все эти годы, что я тебя знаю, то сегодня точно сослужил, — он повернулся к Келдрику. — Как ты думаешь?
Келдрик улыбнулся впервые с тех пор, как вошел в комнату.
— Брюкал? Этот старый вояка? В Королевстве нет человека честнее. И он не в линии наследников. Он вне пределов досягаемости Ги, он не сможет его очернить. Если он примет командование армиями…
— Он позовет отца, чтобы тот был его главным советником, — закончил мысль Арута. — Он знает, что отец — самый лучший командир на Западе.
Келдрик возбужденно выпрямился.
— Ты даже будешь командовать армиями Ябона.
— Да, — сказал Арута, — и ЛаМута, Зана, Илита и остальных городов.
Келдрик поднялся.
— Думаю, это сработает. Не говорите завтра королю ничего. Я найду нужное время, чтобы сделать это «предложение». Молитесь, чтобы Его Величество одобрил его.
Келдрик вышел, и Паг увидел, что впервые появилась надежда на хорошее окончание их путешествия. Даже Арута, который всю неделю кипел от злости и метал гром и молнии, был почти что счастлив.
Пага разбудил стук в дверь. Он сонно позвал того, кто стоял снаружи, войти, и дверь открылась. Заглянул королевский слуга.
— Сэр, король приказывает спутникам герцога присоединиться к нему в тронном зале. Немедленно.
Чтобы Пагу было удобнее, он держал в руке светильник.
Паг сказал, что тотчас же идет и быстро оделся. На улице было все еще темно, и он немного беспокоился о том, что было причиной этого внезапного вызова. Вчерашняя надежда, вспыхнувшая после ухода Келдрика, сменилась грызущей тревогой о том, что непредсказуемый король мог как-то узнать об их плане расстроить приезд герцога Ба-Тираского.
Застегивая пряжку ремня, он вышел из комнаты и поспешил по коридору, рядом с ним слуга, держащий светильник, потому что факелы и свечи, вечером обычно зажженные, сейчас были погашены.
Когда они дошли до тронного зала, герцог, Арута и Калган тоже подходили, тревожно глядя в сторону Родрика, прохаживавшегося перед троном в ночной рубашке. Рядом стоял герцог Келдрик с серьезным лицом. Кроме светильников, принесенных слугами, в зале не было ничего зажжено, так что было достаточно темно.
Как только они все собрались, Родрик взъярился:
— Кузен! Знаете, что у меня тут? — крикнул он, протянув пачку пергамента.
Боррик сказал, что нет. Голос Родрика снизился лишь немного.
— Это послание из Ябона. Этот старый дурак Брюкал позволил этим чужакам цурани напасть и уничтожить один из его гарнизонов. Взгляните на это! — чуть ли не взвизгнул он, бросив листы Боррику. Калган поднял их и протянул герцогу.
— Да ладно, не стоит, — сказал король уже почти нормальным голосом. — Я скажу, о чем там говорится. Эти вторженцы атаковали Вольные Города. Они атаковали эльфийские леса. Они атаковали Каменную гору. Они атаковали Крайди.
— Какие новости из Крайди? — спросил Боррик без задней мысли.
Король остановился, и Паг на миг увидел в его глазах безумие.
Он быстро закрыл их, а когда открыл, то снова был самим собой. Он потряс головой и приложил руку к виску.
— У меня новости только из вторых рук, от Брюкала. Когда эти гонцы шесть недель назад уезжали, Крайди атаковали только один раз. Ваш сын Лиам сообщает, что победа была полной, и чужаки отступили вглубь леса.
Келдрик вышел вперед.
— Все сообщения говорят об одном и том же. Тяжело вооруженные роты пехоты нападали ночью, прежде чем растаяли снега, заставая гарнизоны врасплох. Ничего не известно, кроме того, что гарнизон ЛаМутцев возле Каменной Горы был разбит. Остальные атаки, вроде бы были отбиты, — он многозначительно взглянул на Боррика. — И нет сообщений о том, что цурани используют кавалерию.
— Тогда, возможно, Талли был прав, и у них нет лошадей.
У короля закружилась голова, он, шатаясь, шагнул назад и опустился на трон. Он снова приложил руку к виску и сказал:
— Что вы там о лошадях? В мое Королевство вторглись. Эти твари осмеливаются нападать на моих солдат.
Боррик взглянул на короля.
— Что прикажете мне делать, Ваше Величество?
Король повысил голос.
— Делать? Я собирался подождать моего верного Ба-Тира, прежде чем принять решение. Но теперь я должен действовать.
Он помолчал, и его лицо приняло хитрое выражение, глаза мерцали в свете фонарей.
— Я думал отдать Западные Армии Брюкалу, но этот слабоумный старый дурак не может защитить даже собственные гарнизоны.
Боррик уже собирался возразить в пользу Брюкала, но Арута, зная своего отца, сжал его локоть, и герцог промолчал.
— Боррик ты должен оставить Крайди своему сыну, — сказал король. — Он достаточно много умеет, так что, я думаю, он справится. Пока он дал нам только победу, — его глаза забегали, и он издал смешок и потряс головой. Его голос утратил ярость. — О боги, эти боли. Кажется, голова сейчас взорвется, — Он на миг закрыл глаза. — Боррик, оставь Крайди Лиаму с Арутой; я даю тебе знамя Западных Армий; езжай в Ябон. Брюкала серьезно прижимают, потому что большая часть вражеской армии ударила по ЛаМуту и Зану. Когда будешь там, требуй все, что понадобится. Эти вторженцы должны быть изгнаны из наших земель.
Король был бледен, на лбу у него блестела испарина.
— Это неподходящий час для отъезда, но я послал в гавань, чтобы приготовили корабль. Вы должны отплыть немедленно. Теперь идите.
Герцог поклонился и повернулся.
— Я провожу Его Величество в его комнату, — сказал Келдрик. А когда вы будете готовы, провожу вас в доки.
Старый канцлер помог королю подняться с трона, и герцог со спутниками вышли из зала. Они бросились к себе в комнаты, и нашли там слуг уже пакующих их вещи. Паг был возбужен: наконец-то он возвращался домой.
Они стояли около дока и прощались с Келдриком. Паг и Мичем ждали.
— Да, парень. Пройдет еще некоторое время, прежде чем мы увидим дом, раз война уже началась, — сказал высокий крестьянин.
Паг взглянул вверх, на лицо со шрамом человека, который так давно нашел его в бурю.
— Почему? Мы разве не едем домой?
Мичем покачал головой.
— Принц поедет из Крондора кораблем через пролив Тьмы к своему брату, а герцог поплывет в Илит, а оттуда — в лагерь Брюкала где-то около ЛаМута. Куда лорд Боррик — туда и Калган, а куда мой хозяин — туда и я. А ты?
У Пага сжалось сердце. Крестьянин сказал правду. Он должен быть с Калганом, а не с людьми Крайди, хотя и знал, что если попросит, то его отпустят домой вместе с принцем. Однако его детство заканчивалось, и он принял свой долг.
— Куда Калган — туда и я.
Мичем хлопнул его по плечу.
— Ладно, по крайней мере, я научу тебя пользоваться этим, мать его, мечом, которым ты машешь, как баба метлой.
Не особо радуясь этой перспективе, Паг слабо улыбнулся. Вскоре они взошли на корабль и были на пути к Саладору. Это был первый шаг в длинном путешествии на запад.
