Времени выспаться не было вообще. Пересадка в Турции длиной в вечность растянула мои сутки втрое. Я боялась уснуть и пропустить самолет. Мы с Асей выбрали клуб под названием «Винил» чуть ли не из-за одного только названия. Они просили половину выручки, что совершенно нечестно, но мне тогда было плевать. Лишь бы там было уютно. В том клубе-студии проводят спектакли, поэтому у них прекрасный свет. Мы оставили темным зал, с помощью проектора вывели обложку группы на стену, расставили стулья и пуфики, поставили «The Doors» и продолжили планировать вечер.

Сашка Виноградов настоял на том, что все это дело надо будет заснять на камеру – «на память». Сказал, что позовет в помощники Макса Липатова и сделает хорошее видео со встречи.

– А кто такой Макс Липатов? – спросила я Сашу еще за две недели до выступления.

– Ты его не знаешь? Ютуб-блогер и походник из Одессы. На канале «Бродяг» есть о нем видео, посмотри.

Мне не нравилась идея снимать встречу. Когда выступаешь перед толпой, энергетически «берешь» её на себя. Тебе ясны рамки, в пределах которых предстоит работать, а камера – будто черная дыра, в которую всё вытекает. На помощь в съемке Сашке пришел высоченный парень еще с одной камерой. В темноте галерки он повис надо мной, как фонарный столб, и я не сразу его разглядела. С огромными глазами и необычными чертами лица. Странный. Вот он, Липатов. Ответственный за блогерство в мире мужчин-походников.

– Максим! Привет! – сказала я и пожала ему руку.

– Привет! Ты что, меня знаешь?

– Конечно!

– Ничего себе.

Он, кажется, смущен. В животе начинает поднывать. До выступления полчаса. Мы с Натой, Асей, Артемом и пацаном из какой-то Караганды (он уже успел посвятить мне стих, а еще притащил с собой бутылку рома «Малибу») садимся за стол на балконе напротив всего зала. С людьми вроде все отрепетировано: на входе две девчонки-подписчицы надевают всем браслетики и берут бабло, Сашка с Максом настраивают звук, а нам остается обсудить программу. Я расписываю себе огромный план того, про что хочу рассказать. И, хотя я буду рассказывать о приключениях лишь последних шести месяцев, кажется, что мне нужно уместить в одно выступление полжизни. Артем подливает мне в стакан с водой рому в качестве успокоительного. Если буду пить чистым, начну отключаться от недосыпа. Я слышу разговоры людей, как они усаживаются, двигая стулья, но стараюсь об этом не думать, чтобы не паниковать. Мне кажется, что все это какой-то прикол. Пока мы оговариваем секретные сигналы, Артем подходит к краю балкона, смотрит в зал и говорит:

– Ой-йеее…

Я отрываюсь от всех разговоров.

– Что?

– Там полный зал!

– Что?!

– Даш, лучше пока не подходи…

Я вскакиваю и подбегаю к краю. Зал полностью забит людьми. Ася говорит, что в коридоре стоят еще человек сто в очереди – надо подождать, пока хоть половина войдет. До меня доходит, что этот луч света на сцене предназначен для меня, на афише только моя морда, и если я пересру и не выйду, никто меня не заменит. Нет дублера за кулисами. Нет второй Пахтусовой. Этот свет для меня. Закрыв рот рукой, я начинаю пятиться назад, как рак. В ушах гул. Что я могу им рассказать? Что у меня есть? Они все чего-то ждут… Но вдруг мне им нечего дать? Кто я вообще такая?

И тут ребята в зале начинают скандировать: «Да – ша! Да – ша!» – и все становится на свои места. Я понимаю, что они зовут меня. Они видели мои тексты. Читали мою душу. Пришли сюда сами. Все они – мои друзья. Мне вдруг становится очень спокойно. Я молча беру со стола ноутбук и спускаюсь. На лестнице тоже стоят люди. Кто-то сел на самый край и болтает ножками в воздухе. Я протискиваюсь через толпу, стараясь не поднимать взгляд. Спускаюсь по лестнице и иду по полностью заполненному людьми проходу. Они замечают, что это я, и радостно расходятся. Сделав последний рывок, я выпрыгиваю на сцену, и на меня обрушивается шквал аплодисментов. И в ту же секунду я чувствую, я слышу, что все выворачивания души были не зря. Все было не зря. Я нашла живых. Я достучалась.

Сашка прячет мне в левый карман костюма GoPro-камеру, которая будет записывать звук, и вешает петличку. В самом центре перед сценой сидит Ната – она готова тормозить меня, если я слишком долго буду трепаться на одну тему. Свет прожекторов спрятал для меня всех людей в темноте. Мне казалось, что я пришла на исповедь к свету в конце туннеля.

Я выдохнула и начала свой танец. Очнулась я только спустя три с половиной часа, когда ребята слишком долго аплодировали и у меня появилось время заткнуться и прийти в себя. «Что происходит?» – прошептала я одними губами Нате и отвернулась от смущения, а люди стали аплодировать еще сильнее. Это было круче «Оскара», потому что эту награду дают за фильмы. Мне же хлопали за мою собственную жизнь.

В конце меня завалили подарками, просили автографы и много-много обнимали. Я уже еле стояла на ногах. Лица и объятия людей превратились во что-то одно большое и теплое. Домой я ехала, крепко схватившись за руку Сашки, полностью истощенная. У меня было четкое ощущение, что я отдала все, при этом столько же получила взамен. Липатову пришлось уйти раньше окончания встречи, мы так и не успели пообщаться. А мы с Сашей Виноградовым, Димой Иуановым, Асей Репревой, Натой и моим другом Лисом поехали ко мне домой. Там, поглощая на полу суши и пиццу, я наконец-то выдохнула и отрубилась.