Сан-Педро-де-Атакама. Маленький и единственный поселок в самой сухой пустыне мира на севере Чили. Сколько я здесь уже пробыла? Я не помню. Какой сейчас день недели? Я не знаю. Но, судя по столпившемуся у единственного продуктового магазина народу, дело близится к выходным.

Как уже упоминала, я добралась сюда на попутках из Аргентины, что заняло почти сутки. К тому моменту, когда дальнобойщик высадил меня из грузовика, город спал. Над нами раскинулся огромный Млечный Путь. Словно большой дракон, он разделил своим серебряным телом все небо пополам. Никогда прежде я не видела его таким настоящим, с каждой маленькой звездочкой внутри. Неужели они все настоящие и горят где-то там далеко?

Звезды были единственным, что внушало покой. Потому что, опустив голову с небес на землю, я поняла, что нахожусь в неизвестной глуши. Голова еще не отошла от мучений на 5000 метров. Виски только стало отпускать. В кромешной темноте виднелись очертания домов.

– Donde duermas? – спросила я водителя.

– Аqui, – ответил он и начал расписывать все удобства своего койко-местечка за сиденьем. Так устроены практически все кабины фур. За водительским сиденьем отведено место ровно на одного человека.

– Если хочешь, можешь поспать со мной! – радостно сказал он и стал перекладывать пыльные подушки и старые пледы, чтобы придать своему ложу более опрятный вид.

– Нет, спасибо. Я пойду искать хостел. Или что-то…

Я оглянулась назад. Стояла такая кромешная темнота, что приходилось ждать несколько минут, пока глаза отвыкнут от света кабины, чтобы хоть что-то разглядеть. С полчаса я гуляла по деревушке, стучась в разные двери наугад. Сонные хозяева выходили ко мне навстречу и повторяли одно и то же: это не хостел и мест у них нет.

Я пошла в сторону единственного горящего в темноте окна. Оказалось, что это харчевня. Не знаю, как еще назвать эту комнатку с диваном, двумя столами и старым телевизором. На маленькой кухне хлопотала одна полная пожилая женщина. Мать всех матерей. Таких хочется обнять и поведать о том, что с тобой происходило. Ее простота и улыбка внушали доверие. Рядом с ней за столиком сидели мама с дочкой и мой водитель.

Я заказала себе единственное, что оставалось в это время, – рыбный суп, и накинулась на него, как собака, не думая о том, смогу ли расплатиться. Мидии, рыба и, кажется, улитки, но не уверена. Несмотря на то что суп был еле теплым, он казался мне посланием свыше.

Женщина, которая там ужинала, оказалась гидом и говорила по-английски. Не представляешь, как я устала за эти два месяца объясняться, как отсталая, на своем ломаном испанском и понимать, дай бог, половину того, что мне отвечают. Она спросила меня, кто я и откуда приехала, затем познакомила со своей 14-летней дочерью и предложила остаться у нее. Из местных денег у меня в кармане была одна бумажка стоимостью не больше трехсот рублей. И то чудо! Я получила эту бумажку от толстого мужика в белой майке. Ремень крепко обтягивал его пузо. От него разило потом, а глаза горели желанием нажиться. Он подошел к нам на границе и предложил поменять аргентинские песо на чилийскую валюту, явно пользуясь тем фактом, что менять деньги внутри страны негде. И хотя моих монеток не хватало до 5 миль (5000 песо = 10 долларов), я была на грани потери сознания и с такой безысходностью промямлила: «Yo no tengo mas, senior… lo siento», – что, видимо, разжалобила мужика. Он посмеялся, и мы поменялись.

Роза – так звали мою спасительницу – отвела меня к себе в дом и отдала комнату своей дочки. Более мягкой постели у меня не было уже много месяцев. Все было лучше некуда. Я дивилась такой доброте! Теплая вода. Уютная комнатка. Даже интернет.

И только когда я начала заталкивать грязные шмотки в стиральную машину, Роза как бы невзначай сообщила, что пребывание в ее доме стоит 10 миль за ночь. У меня было всего три. И я поняла, что завтра предстоит сложный день… Но на тот момент, в час ночи, мне было все равно.

Развешивая мокрые вещи на заднем дворе под огромным звездным небом, в полной тишине, in the middle of nowhere, я испытывала настоящее счастье. Так жаль, что никто не мог разделить со мной этот маленький момент. Тихая деревушка, совсем как у бабушки на даче, только на другой стороне земного шара. После шумного Буэнос-Айреса такая сильная перемена не могла не радовать. Мое сердце всегда почему-то требует перемен.

Большие приключения ждали меня на следующий день, и я не могла уснуть, предвкушая, как буду осваиваться и вливаться в новую жизнь. Утро было холодным. Хочется выбежать на солнце и не заходить больше в тень. Погода здесь вообще чумовая. Днем может быть +25, а ночью –5. Днем тепло, хорошо… такое русское лето. Но вечером ты, матерясь, натягиваешь на себя все свитеры, что есть, пока не станешь похож на капусту. Я с горечью вспоминала все свои классные куртки и шапки, оставшиеся дома. Хоть бы что-то взяла! Но нет, я же начинала с Рио, где +35! Зачем? Конечно!

Позавтракав овсянкой из своих запасов, я вооружилась велосипедом со спущенными колесами и отправилась изучать поселок и свои перспективы. Одна маленькая площадь, одна церковь, один бар, один банк. Всего по минимуму. В изобилии были только ресторанчики, турагентства и магазины разноцветной вязаной одежды, сумок и сувениров из Боливии, которые здесь продают с наценкой в 4 раза. Белые и оранжевые одноэтажные домики, построенные из глины. Каменные заборчики. Растения можно увидеть только на главной площади – видно, здесь их поливают. Продуктовых магазинов по минимуму. Вода стоит дороже, чем вино. А пить воду здесь необходимо литрами. Но цена на вино радует. Отличный «Каберне Совиньон» за 4 доллара. Причем продавец самого задрипанного магазинчика проконсультирует тебя в выборе вина лучше, чем половина официантов Москвы.

Город живет за счет туристов, которых здесь, к моему удивлению, оказалось больше, чем местных. И обдирают их здесь как липку.

Несмотря на то что население составляет не более 2 тысяч жителей и что расположен поселок в жопе мира без дорог, телевизоров и половины современной техники, все безумно дорого! Большинство хостелов – 20 баксов за ночь. Еда… про еду я вообще молчу. А уж об экскурсиях я сразу могла забыть! Цена одной экскурсии колебалась от 7 до 45 миль. 1 миля – это 2 доллара. Соответственно, если хочешь увидеть местные красоты – выкладывай все свои деньги. Суть в том, что это единственный город в пустыне, окруженный невероятными местами, начиная от гейзеров и вулканов и заканчивая уникальными солеными озерами, скалами, пещерами и так далее. И что-то мне подсказывает, что его жители об этом знают.

Короче, за полчаса пребывания на главной улице Караколес я осознала, что мне здесь не выжить больше двух дней, и стала придумывать план отступления. Тут ко мне подскочил красивый бразильский парень с золотыми выжженными солнцем кудряшками, торчащими из-под техасской шляпы во все стороны, и стал предлагать экскурсии:

– Как дела? Ты уже была на всех экскурсиях?

– Привет! Нет, я хочу, но все чертовски дорого, я не могу себе их позволить! Я не знаю, что делать.

– Ну, ты можешь арендовать велосипед и поехать посмотреть некоторые места сама.

– Ага?..

– Или ты можешь найти работу и бесплатно отправиться в туры.

– Что? В самом деле?

– Ну, ты можешь попробовать, по крайней мере. Ты говоришь по-испански?

– Хм, немного. Есть вакансии в вашем агентстве?

– Нет, но ты можешь попробовать в других.

– Да, наверное.

– Сделай же это!

Окей. Попробовать можно.

Я зашла в первое из понравившихся мне по интерьеру мест и чисто по приколу на ломаном испанском сообщила, что хочу работать. Мальчишки, сидевшие за столом, с интересом меня оглядели.

– You speak spanish?

– Не очень. Но я быстро учусь!

Они продолжили изучать меня красными умиротворенными глазами. Трудно было понять, то ли это последствия того, что в воздухе много пыли, то ли они просто накурены в хлам. Правильный ответ: и то, и другое. Они посовещались на испанском, и один, с запыленными торчащими вверх волосами, стал кому-то звонить:

– Хуан Пи? Как ты? Хорошо, хорошо. Все спокойно. У нас есть девушка, которая ищет работу. Тебе нужны люди? Да, хорошо. Пока.

Он снова поднял на меня красные глаза:

– Пойдем?

– Пойдем!

Мы пошли обратно по главной улице, миновали того бразильца:

– Что, уже?!

– I don’t know. Посмотрим!

Мы свернули с улицы и стали ждать у дверей одного агентства. Через несколько минут к нам подъехал жизнерадостный парнишка с еще более взъерошенными волосами и треугольной бородой.

– Привет, как ты? Как тебя зовут?

– Dasha.

– Dasha! Bueno. Huan Pablo!

Так у меня появился друг. Хуан Пабло, 23 года, аргентинец, настоящий путешественник, походник и потрясающий человек. Путешествовал он на тот момент уже больше двух лет и из дома в Аргентине выехал с $60 в кармане, рюкзаком и гитарой. Несложно догадаться, что этот человек умеет выживать. Он быстро понял, в какой я ситуации, и постарался обеспечить меня всем, чем мог. Он взял меня на работу в свой офис, а значит, теперь у меня был каждодневный заработок, которого хватало на кровать в самом дешевом хостеле и кое-какую еду. Он также подогнал мне теплую куртку, велосипед с уже накачанными колесами (здесь колеса за деньги качают, они почему-то все время сдуваются), своих друзей из ресторана на рынке, которые кормили нас за две мили вместо пяти. Кроме того, теперь у меня под рукой были бесплатная вода из офиса (она стоит в магазинах от двух долларов) и его гитара.

Оказалось, что найти здесь работу проще пареной репы! Ты можешь работать в агентстве, официантом, работать с лошадьми, работать продавцом, тургидом, на ресепшен хостела и так далее. А главное, что без лишнего геморроя; это не HeadHunter, где ты днями напролет ищешь варианты и месяцами ждешь ответа. А потом бумажки, бумажки, «мы вам перезвоним», «а где вы работали до этого?», «а какие ваши ключевые навыки?», «а кем вы себя видите через пять лет?». Здесь нет этой московской бюрократии, когда все решается через вранье, бабки и связи. Хочешь работать – приди и скажи все, как есть. Я могла выбрать любой вид занятости и получать достаточно денег. Но халявные туры прельщали меня больше всего. Эта работа была единственной возможностью увидеть природу вокруг. Если бы я заплатила за все экскурсии, на которые в итоге попала бесплатно, вышло бы примерно пятьсот долларов.

Работа, которую я получила, здесь называется гордым словом Hunter. Хуан быстро рассказал мне обо всех существующих экскурсиях, особенностях каждой, ценах и ключевых фразах, которыми нужно заманивать людей. Смены были с 11 до 15 и с 18 до 21. За каждую платят 5 миль (10 долларов). В шесть вечера я уже вышла работать и, получив на лапу, смогла расплатиться за кровать в доме Розы. Я отдала ей ровно 10 миль и сказала, что, поскольку я понимаю, что это явно завышенная цена, хочу остаться на еще одну ночь бесплатно. Пообещала, что утром меня здесь уже не будет. На удивление, она согласилась. Надо отдать ей должное: в первые дни она спасала меня чаем из трав, которые сама собирала в горах. Вот состав волшебного чая Розы:

«Рика-Рика» – трава, растущая на самой высоте, успокаивает.

«Пупуса» – от горной болезни.

«Чачакома» – тоже, но растет только в Чили.

Утром я перебралась в хостел под названием «La casa del Sol Naciente», ближе к центру. Добрые тетеньки подвезли меня на машине и долго дивились, что я из России. Русских здесь практически не бывает. И неудивительно. Бассейнов-то нет и шведского стола тоже.

Хостел стоял в самом конце улицы, дальше только речка и лошади. Действительно, именно с этой стороны встает солнце. Половина территории заставлена палатками (кемпингов здесь столько же, сколько и хостелов), справа и слева от никогда не работающего камина находятся две маленькие комнаты с двухъярусными кроватями. По десять кроватей в каждой комнате. Такая вот маленькая армия, все как я люблю. Своя кухня, несколько душей. Туалетной бумаги только нигде нет. Ответственные за порядок седые дяденьки объяснили, что ее все время воруют, поэтому они перестали ее там оставлять. Сказали, купи свою. Я уставилась на них с удивлением. Так и стояла, пока они не вручили мне рулон и не наказали прятать его получше.

Что это самая сухая пустыня в мире, я сполна ощутила довольно скоро. Если доберешься до Сан-Педро-де-Атакамы, сразу беги в аптеку, покупай самый сильный бальзам для губ и самый жирный крем для ног и рук. А также листья коки, если не хочешь тупить и буквально отключаться каждые несколько часов. Акклиматизация очень жесткая. Пустыня быстренько высушила мою кожу к хренам. Губы и пятки потрескались, руки стали выглядеть так, как будто мне с полтинник, волосы неизбежно путаются в огромные клочья каждый день. Ногти слоятся, ноздри жжет сухой воздух. От недостатка кислорода все время хочется спать. Спустя время я наконец-то смогла нормально улыбаться, дышать и доживать до ночи. Но трещины на ногах не заживали еще долго. Крем, кока, вода. Крем, кока, вода – вот она, мантра горной пустыни.

Мой испанский шел в гору. Я не открывала ни одного учебника. Оно само так вышло. В один из рабочих дней ко мне подошла съемочная группа чилийского канала и стала брать интервью. Я отвечала в микрофон и сама хренела с того, что сейчас вообще происходит. Не потому, что на меня наставили камеру, а потому, что я только что в подробностях рассказала, где была и что делала последние два месяца. Интересно следить за собственным прогрессом в «изучении» языка, когда, по сути, ты просто, как ребенок, набираешься слов с улицы.

Спустя несколько дней я уже знала половину жителей города. Не знаю, каким образом здесь числится две тысячи людей… Их явно меньше. Пока я еду на работу на велосипеде, меня со всех сторон сопровождают крики: «Привет, Даша! Привет, красавица! Как ты? Куда едешь?» Чувствуешь себя дома, будто ты всю жизнь здесь жил. Все друг с другом здороваются. Пройти мимо кого-то и не сказать: «Ола» – или хотя бы не улыбнуться, кажется просто странным. Мне хорошо в таких городах. Простой добрый город без предрассудков и суеты.

Еще одна причина моей любви к этому городу – это лошади и собаки. Про вторых вообще можно писать отдельную книгу. Этот город в шутку называют «San PERRO De Atacama». Собаки здесь – полноценные жители. У каждой есть имя. И никто не осудит тебя, если ты станешь обниматься с уличным псом. Это нормально. Хотя концепта слова «нормально» здесь не существует. Живи, как хочешь, судьи кто? Моей любимой собакой стала Люси. С чьим-то самодельным ошейником-фенечкой. Она живет там же, где я работаю, и мы часто загораем в обнимку. Собак кормят сами жители, при этом ни одна собака никому не принадлежит. Просто люди периодически выносят им воду и горячую еду.

Иногда по вечерам псы устраивают потасовки. Кусаются, лают друг на друга, но, если дело заходит слишком далеко, люди их сразу разнимают. Собак очень уважают, даже если они ведут себя как дураки и гоняются за машинами. Один раз на моих глазах джип прищемил лапу одному щенку. Пес заскулил и ускакал к стенке. Так что ты думаешь? Весь город собрался жалеть бедную собаку. А водителю в итоге пришлось вести пса к ветеринару, хотя даже крови не было. По ночам я люблю играть с собаками на пустых улицах. Я даже научилась говорить с ними по-испански. Мы бежим вместе, деремся… Я чувствую себя здесь, как Есенин в своей рязанской деревне. Знаю каждую собаку.

Хостелы – это всегда отдельная тусовка. Семья путешественников. Они готовят вместе, одалживают друг другу зубную пасту, угощаются вином и пивом, делятся знаниями и опытом. Кто-то из них путешествовал автостопом, кто-то на мотоцикле, приварив две железные коробки по бокам, чтобы сложить в них вещи. Многие ребята зарабатывали в дороге, превратив жизнь в бесконечное приключение. Двое парней, живущих в палатке, например, собирали бутылки пива с узорами на стекле, отрезали на самодельном аппарате горлышко и продавали их как стаканы; кто-то плел фенечки и венки на улице; кто-то вырезал из кожи кошельки; кто-то подрабатывал в местных барах и турагентствах. Каждый находил свой способ не заканчивать эту игру под названием «дорога».

Прожив две недели в окружении путешественников, я окончательно убедилась, что все мы здесь просто совершенно другой породы. Мы дети другой песочницы. Путешественники. Сколько человечного и одновременно асоциального в этом слове! Каждый сам по себе, но каждый готов постоять за другого. У каждого в запасе такие истории, что тебе не придется больше читать книги или смотреть кино. Их жизни покруче любых сериалов. И все они живут одним днем. Не потому что беззаботны, а потому что помнят, что прошлое в прошлом, а будущее всегда не определено. Его вообще нет.

Есть только «present» – настоящее. Настоящий подарок.

В мире путешественников также нет расовых предрассудков. Потому что, встретив тысячу людей из разных стран, ты наконец поймешь, что каждый – личность и за свое поведение отвечает сам. Зная стереотипы своей страны, я всячески пытаюсь их разрушить. Я буду всеми зубами улыбаться каждому, лишь бы потом никто мне больше не сказал, что русские неприветливы.

Через какое-то время ты перестаешь рассматривать каждого человека противоположного пола как «да» и «нет». Физическая красота становится менее важна. Ты смотришь сразу в душу.

Путешественники знают цену всему. Только они об этом молчат. Они вообще предпочитают о многом молчать. Ты не услышишь от них нравоучений. Свою религию они держат при себе. Они знают, что у каждого своя дорога и каждый должен прийти ко всему сам. Они могут поделиться своим опытом, но выводы оставят тебе. Трудно разговорить путешественника до сердечных дел. Мы не трогаем любовь. Не касаемся больной темы, потому что это первое, чем приходится пожертвовать и о чем проще всего забыть. Единицам удается связать путешествия с отношениями и семьей. Они стараются не ввязываться даже в краткосрочные романы. Пытаются сохранить сердце целым. Подпускают честно и близко, но оставляют расстояние на то, чтобы в один день безболезненно уйти.

И если ты все-таки влюбляешься, это скорее трагедия, чем удача. Те, кто был рожден, чтобы бежать, не любят ломать себе ноги. Не презирай меня за все эти слова. Ты лучше попробуй путешествовать. В одиночку. А потом скажешь мне, о чем ты захочешь говорить, а о чем нет. А главное, скажешь мне, захочешь ли ты остановиться.